Старина и новь Магриба

ОТ АВТОРА

Путевые заметки легче всего пишутся во время путешествия — в пути. Все видится тогда ярким, незабываемым, интересным. Как бы сами собой возникают нужные слова, рождаются образы и ассоциации, помогающие передать все богатство впечатлений. Но стоит перечитать свои дорожные записи спустя хотя бы месяц — и все пропадает! И дело не только в том, что свежесть впечатлений уже утрачена, а кое-что вообще потускнело и стерлось из памяти, но и в том, что путевой дневник — это вовсе не описание увиденного (на это, как правило, просто нет времени), а лишь намеченная пунктиром линия будущего изложения. Да и слова в дневнике — обычно случайные, схваченные впопыхах, самые обыкновенные и расхожие. Над всем этим надо еще много и много работать…

На протяжении последних 20 лет мне не раз довелось побывать в странах Магриба. Накопилось много самых разнообразных наблюдений, фактов и «мыслей по поводу». Далеко не все они были записаны и даже рассказаны. Вместе с тем постепенно и понемногу на первый план стало выступать нечто более важное, чем отдельные детали, которые сейчас, конечно, помнятся уже не все и не так четко, как раньше. Речь идет об облике Магриба в целом, как неповторимого и своеобразного, одновременно африканского, арабского и средиземноморского района земного шара. Нумидийское царство, Карфаген и Рим, короли вандалов и византийские императоры, халифы Дамаска, Багдада и Кордовы, османские султаны поочередно властвовали на этой земле, всегда считавшейся «западом» для Ближнего Востока и «востоком» — для Западной Европы. Здесь звучали, иногда сливаясь, иногда перебивая друг друга, берберский, финикийский, латинский, греческий, арабский, турецкий языки, а также французская, испанская, итальянская речь. История, культура и этническая самобытность Магриба многообразны и многослойны, многоцветны и многозвучны, что определяет их богатство и своеобразную неповторимость, оригинальность.

О них, разумеется, не расскажешь в путевых очерках. Но они всегда незримо присутствуют «за кадром», как только речь заходит о Магрибе. Поэтому автор и поддался соблазну выделить из своих впечатлений и наблюдений то, что принято считать «вчерашним днем» Магриба, но из чего на самом деле вырисовываются трудноуловимые черты магрибинской специфики. О них, о сохранившихся приметах магрибинской старины, рассказывает первая глава книги.

При всем сходстве стран Магриба между ними есть и различия. Небольшой по площади, более однородный по природным условиям и составу населения, Тунис на всех посещавших его иностранцев всегда производил впечатление компактности, солидности, спокойствия и даже некоторой монотонности. Это — монолог, единообразие, одноцветность. Наоборот, намного превосходящие его по территории, разнообразию природы и населения Марокко и Алжир гораздо более полифоничны. Каждая из этих двух стран — многоголосье, пестрота красок и образов. Друг от друга они также весьма и весьма отличны. В Марокко больше первозданности, чисто берберской суровости и нетронутой, дикой красоты ландшафта, больше резкости в чертах внешнего облика и поведении людей, больше традиционности в быту и экзотики в архитектуре. Наоборот, Алжир, более европеизированный и «осовременившийся», более тяготеющий к средиземноморской палитре сине-голубых и золотисто-белоснежных тонов, поражает своими контрастами между «восточным» и «западным», между «вчера» и «завтра», которые внезапно довольно отчетливо проступают в сегодняшнем облике страны.

Чем именно похожи и не похожи друг на друга страны, о которых идет речь? Ведь еще недавно они считались частями единого Магриба и официально именовались арабскими историками средневековья и даже прошлого века Ближним, Средним и Дальним Магрибом. Последнее название, как мы увидим далее, сохранилось до наших дней.

О сходстве и различиях между странами Магриба, о пяти наиболее запомнившихся поездках в Алжир (в 1973, 1976 и 1979 гг.) и Марокко (в 1980 и 1982 гг.), о любопытных ассоциациях и сравнениях этих стран с Тунисом, в котором автору довелось побывать еще в 1962 г., о сопоставлении увиденного в Магрибе и прочитанного о нем рассказывает эта книга. В ней хотелось бы не только описать магрибинские реалии, но и показать, как они менялись. Эти перемены — магрибинская новь, составляющая не только все новое, но и все главное в сегодняшней жизни Магриба.

По ведь сама эта жизнь просто немыслима без глубоко впечатавшихся в нес следов древнейших цивилизаций, в частности щедро разбросанных по всему Магрибу руин древнеримских сооружений, крепостей, произведений искусства. Тем более это относится к старинным арабо-берберским традициям и средневековой архитектуре, к легендам, питающим фольклор и литературу наших дней. Историческая память всякого народа является в известной степени мерилом его цивилизованности. Эта память о минувшем у магрибинцев. просто поражает. Если не каждый из них знает о Ганнибале и императоре Траяне, то уж о древнеберберских царях — агеллидах Масиниссе и Югурте знают очень многие. А об арабских полководцах, династиях, поэтах и предводителях восстаний большинству магрибинцев известны не только легенды.

Всегда очень трудно передать колорит чужой жизни, сделать понятным, «чем дышит» человек иной страны и иной культуры, живущий за тридевять земель в рамках правил, привычек, нравов и законов, столь отличных от наших… И дело тут не только в том, что лучше хоть раз самому увидел неповторимые пейзажи, памятники славного прошлого и приметы интересного будущего Магриба, самому подметить особенности внешнего вида, быта, одежды и обычаев магрибинцев, нежели многократно читать об этом. Дело еще и в том, что старина Магриба, являющаяся существеннейшей частью его специфики, многолика и своеобразна. Исключительное богатство культуры Магриба — прежде всего во множественности ее истоков. В значительной мере они восходят к блестящей цивилизации арабо-мавританской Андалусии VIII–XV вв. По были и другие «стоки, игравшие важную роль при тех пли иных крутых поворотах прихотливой исторической судьбы Магриба. В жизни современных алжирцев, марокканцев и тунисцев старина и новь, традиции и прогресс сплетены воедино гораздо теснее, чем это принято думать. О том, как это происходит, и пойдет речь далее.