Старшая школа Йокай 3

Глава 1

Ханаваро Кавагути нашел записку, вернувшись за парту после перерыва. В вежливых витиеватых выражениях крылось прямое приказание явиться по указанному адресу в указанное время.

Не то чтобы недзуми очень нравилось или не нравилось, когда ему приказывали. Пишущий был прекрасно знаком со всеми правилами создания деловых писем в японской культуре. Смахивало на что-то среднее между деловым оффером и коммерческим предложением. Все формальности были соблюдены, особенно учитывая, что обращался явно старший к младшему.

Ханаваро Кавагути никому не сказал о находке. Не потому, что это было прямо запрещено в тексте. Не было. И даже не потому, что это не вопрос жизни и смерти.

Просто, во-первых, ему никто еще не делал ни деловых офферов, ни коммерческих предложений.

А во-вторых, он просто не захотел ни с кем делиться.

К середине недели случилось непоправимое. Айсонаку Уэно явилась в школу. Но не на занятия, нет…

Она пришла за вещами и документами. Попросив меня о разговоре во время обеда, она была серьезна как никогда.

— Ко-тян, — взяла она меня за руку. — Нужно многое обсудить.

Я порывался в это время навестить ее, однако она всячески отговаривала меня от появления в доме кицуньего клана. Видимо, посещение гайдзинами в их планы не входило и входить не могло. Я отнесся с пониманием.

Моя аура отныне была захлопнута на замок каждый раз, когда я выходил в школу. Возвращаясь в комнату, я поначалу чувствовал себя связанным по рукам и ногам — совсем как шестирукие великаны-они, судя по их рассказам. Сегодня утром я понял, что, кажется, начал привыкать.

Мы сели на скамейке под деревом. Сюда мало кто заходил, кроме мило щебечущих парочек. Увы, сегодня мы таковыми не были.

Я обратил внимание на толстый слой макияжа, украшающий ее лицо.

— Томить не буду, дела мои не очень, — начала она. Я распахнул глаза.

— Не перебивай пока, — попросила лисичка. — Скорее всего, дело в пятом хвосте. Он очень тяжело прорастает, я постоянно чувствую себя чудовищно разбитой. Голова не своя, мозг не соображает.

Я погладил ее по щеке.

— Уэно, дело не в тебе. Это воздействие некроэнергии. Ты нахваталась от меня слишком много. Все, кто был со мной на каникулах в России, наелись этой дряни. Я сам не знал.

— Что же, как случилось — так случилось. В любом случае семья решила, что мне срочно нужно восстановление. Горный воздух, медитации и спокойная пища. Никакой городской суеты и современных искушений. Они хотят отправить меня в святилище Инари на соседнем острове.

— А ты сама чего хочешь?

Она помолчала с полминуты.

— Я хочу выздороветь. До нашего разговора я просто думала, что какое-то время поживу при храме, исцелюсь и вернусь. Однако раз ты говоришь, что дело в некроэнергии… давай начистоту, Ко-тян. Я тебе не ровня. Я не могу вынести твою ауру. И еще долгие лета должны пройти, чтобы я смогла.

Она взяла меня за руку. Я окинул нежным взглядом ее прическу, с сожалением отмечая седеющие волоски. Моя кицунэ сдавала день ото дня, это было всё более и более заметно.

Да, она становится сильнее от силы Нави, что бурным потоком течет сквозь меня. Но вместе с Навью идет и чистая смерть. Некроэнергия, которой кощеева семья наполнена под горлышко, отравляет вокруг себя всё — и живое, и неживое. И если мы продолжим общение, Уэно просто умрет. Она не могла находиться со мной рядом… до поры до времени.

Лисичка улыбнулась.

— Я знаю, что у тебя в семье одновременно принято и не принято многоженство. Если я вернусь через четыреста лет — примешь меня? Ne mil nikto.

Я взглянул на нее и понял: придется дать только положительный ответ. Разве что она встретит кого-то куда могущественнее меня…

Четыреста лет. Вечность для человека, не так долго для йокая. Всего-то четыре хвоста для японской лисицы. Кто знает, что произойдет за это время.

— Четыре века, — кивнул я. — И я скажу «окаэри-насай», с возвращением домой.

— К этому моменту я уже надеюсь выучить русский язык и профессионально раздавать лещей, — улыбнулась она. — Давай это будет наша последняя встреча?

Я прижал ее к себе.

— Как захочешь.

— Здравствуй, Ханаваро Кавагути-сан, — приветствовал его сидящий за столом третьеклассник. Недзуми оглядел кофейню и больше не нашел ничего, за что цеплялся бы глаз.

— Здравствуйте, Акаги Ёсиро-сэмпай, — ответил он, присаживаясь на указанное место и принимая предложенный кофе. — Чем моя скромная персона обязана получением такого приглашения?

— Талантливый отпрыск талантливого клана не мог не привлечь внимания старых семейств, — ответил карасу тэнгу. — Если ты позволишь, я сразу перейду от расшаркиваний к делу.

— Я буду благодарен, если разговор сложится именно так, — Кавагути сдержанно поклонился собеседнику.

— Тебе должно быть известно, что в обществе йокаев разделение на старые и новые семейства чуть сильнее, чем об этом принято думать, — Ёсиро отпил латте из огромной чашки. — В этом противостоянии недзуми, хотя и исторически являются очень древними йокаями, тем не менее до сих пор занимают промежуточную позицию. По сути, вы были и остаетесь наемниками, соблюдая нейтралитет. Вы работаете на тех, кто вас нанимает. Верно?

— Да, — кивнул Кавагути. — Так было, есть и вряд ли изменится в будущем.

— Я хочу предложить тебе смену декораций, — неопределенно махнул рукой старшеклассник. — Поскольку ты представительный и хорошо выглядящий недзуми, у тебя есть серьезный шанс изменить общепринятое мнение о выходцах из ваших кланов. Мы можем оказать тебе поддержку, ты получишь влияние на школьное сообщество. У тебя будет власть.

— Всё, что от меня потребуется — это быть проводником идей старых кланов? — уточнил Кавагути.

— Верно, — улыбнулся Акаги, радуясь понятливости собеседника. — По сути, это не так уж далеко от твоих убеждений. Ты из древнего семейства. Люди подвинули вас от лидерства так далеко, что дальше и нарочно не придумаешь. Интеграция в общество для вас — практически невозможная задача, вам куда больше подошло бы работать в серьезных структурах и спецслужбах вроде разведки и контрразведки. Однако же ваши старейшины приучили вас питаться метафорическими объедками, и с этого пиршественного стола вам достаются засохшие крохи. Вы можете больше. Конкретно ты уж точно. И самое главное — тебе практически не нужно будет менять свой образ жизни. Единственное — у тебя появятся последователи, которые, видя, как здорово ты вырос физически и морально, захотят перенять твой опыт. Это следует учесть.

— Когда мне нужно дать ответ? — беспечно спросил Кавагути, приканчивая свой кофе.

— Мы не звери, — тонко улыбнулся Акаги. — Если дашь ответ в течение недели — будет великолепно. В идеальном случае я хотел бы знать твое мнение через пару дней, если тебе хватит такого срока.

— Спасибо за разговор, сэмпай, — поднял края губ недзуми. — Есть ли еще что-то, что вы хотели бы мне сказать?

— Нет, это всё. До свидания, Ханаваро Кавагути-сан, и надеюсь на ответ.

Недзуми вышел из кофейни.

В его сумке лежало руководство по игре на духовых инструментах и драгоценный футляр с суконным нутром. Чтобы пораздумывать на досуге, Кавагути направился в старенький парк, где иногда прогуливались пожилые пары. Найдя любимый укромный уголок, он вдохнул несколько раз и начал играть несложную мелодию для начинающих.

Слушатели нашлись быстро. Глазки-бусинки, тонкие голые лапки и круглые ушки двигались в такт музыке. Если сыграть им что-то быстрое — наверняка не откажутся потанцевать.

Не сегодня, ребята, я пока мало что умею.

Но я буду приходить сюда так часто, как позволит погода.

Я шел по улице. В голове было пусто. За неделю все мои японцы пришли в себя и перестали жрать ибупрофен в товарных количествах. На лицах снова появился здоровый румянец, их перестало лихорадить, а присланные вещи и учебники уже были разложены и наверняка потеряли свой смертельный запал.

На этой улице располагалась целая галерея ресторанов, ресторанчиков и лавочек. Я засмотрелся на сидящих девушек. Еще стояла эпическая жара, многие были одеты по погоде, не считая тех идейных, которые носили полные кимоно.

На веранде одной из летних кафешек, по которым я обычно не ходил в силу нежелания, мое внимание привлекла дивного вида дева. Она была одета в обтягивающее платье модного фасона, который я еще не видел на японках — зато пару раз замечал в журналах, которыми обменивались одноклассницы в поисках идеальной одежды. Ее фигура не имела ни малейшего изъяна. Скрещенные ноги были какой-то немыслимой длины. Тонкими пальцами она брала чашку с кофе, которую подносила к багровым губам.

Она заметила, что на нее смотрят. Ее глубокие глаза посмотрели на меня с хищным прищуром… и каким-то намеком на узнавание.

Она смахнула длинные завитые волосы и еще раз посмотрела на меня — внимательнее и будто рассматривая. Я не совсем мог понять, что именно влечет меня к ней.

Я пересек улицу и сел за ее столик.

Не совсем понимая, о чем говорить — и нужно ли вообще это делать, — я положил руку на стол.

Она отставила чашку и, по-прежнему не произнося ни слова, поставила на столик дамскую сумку почему-то вытянутой формы. Судя по металлическому шильдику, брендовую по самое мужское «не отличаю я диор от гуччи».

Не отрывая от меня глаз, она открыла молнию на сумочке и аккуратно, двумя пальцами, вытащила из сумочки мою стрелу.

Я смотрел на стрелу не отрываясь. Девушка смотрела на меня.

— Раз ты узнал, что это за вещь, значит, я не ошиблась.

— Откуда… — я потерял голос на половине фразы.

— Я умею гадать, — улыбнулась она. — Меня зовут Бай.

Я разглядывал ее ауру. Мощная, сильная, многослойная, она многое могла рассказать о владелице. Девять хвостов… или около того. Я насчитал девять.

Лисица, значит…

— Я Кощеев Константин, — представился я.

— Мне очень приятно познакомиться с тобой, Константин, — она накрыла мою ладонь своей. — Мне кажется, я знаю тебя целую вечность, хотя впервые тебя вижу. Не желаешь ли прогуляться со мной?

Я не имел ни малейшего понятия, как поступают в таких случаях. Бай казалась мне воплощением красоты — но не той, которая похожа на нарисованный талантливым художником рассвет, и не той, которую видели великие мудрецы в человеческой природе. Это была абсолютная подиумная красота, которой поклоняется весь мир — и которую весь мир не заметит, если модель одеть в джинсы и футболку, стянуть волосы в простой хвост и смыть с нее косметику.

Нравилась ли она мне?

Безусловно. Я не знал мужчины, которому бы не понравилась такая великолепная девушка.

Было ли у меня ощущение, что я тоже знаком с ней целую вечность?

Точно нет.

А понимание?

Ну, сначала, наверное, нужно пообщаться?

Я предложил ей свою руку, и мы отправились налаживать отношения.

Ханаваро Кавагути отыграл концерт для своих усатых и ушастых слушателей.

Через час пришло решение. Недзуми поклонился хвостатым зрителям, аккуратно уложил драгоценную флейту обратно в футляр, закрыл самоучитель и взял в руку смартфон.

— Алло, Акаги-сан. Я принял решение.

— Ты быстр, Ханаваро-сан, — в трубке звучало приятное удивление. — Обрадуй меня этим решением, пожалуйста.

— Я ничем не могу вам помочь, — отчеканил Ханаваро в микрофон. — Увы, по природе своей я всего лишь недзуми, и моя задача — скрываться в тени. Плоха та крыса, которую увидели. Обычно это означает, что жить после такого ей остается недолго. Я решил придерживаться принципов своего собственного клана. А отец учил меня двум вещам: быть наемником и не высовываться без повода.

— Я уважаю твой выбор, Ханаваро-сан, — отреагировала трубка. — Могу ли я рассчитывать, что о нашем разговоре никто не узнает?

— Да, я сохраню конфиденциальность, — ответил Кавагути. — Когда я стану большим и взрослым недзуми и буду иметь возможность брать заказы, вы можете обращаться ко мне в любое время как к обычному наемнику. Я сделаю для вас всё, что окажется в моих силах — как для нанимателя.

— Будь здоров, Ханаваро-сан, — каркнул тэнгу и отключился.

Вот теперь точно было всё.

Черт его дери, Кавагути! Не просто так тебя Костик зовет Хана-кун. Теперь, учитывая русскоязычные фоновые знания, лучше имени было просто не найти.

Что за проверка на прочность?! Сначала годами прикидываешься ветошью. Зубришь днем, зубришь ночью. По сути — горбатый школьный ботан по призванию и изгой по сути. Кому нужна крыса из клана крыс, ну?

Потом на тебя сверху падает гайдзин. Не нашел себе другого ботана, хотя их вокруг жопой жуй. Нет, дайте мне этого. Нахватался от него дряни. Возгордился. Кто же, если не я.

Потом Кощей — не обычный причем, а тот самый — предлагает прямо в руки дать инструмент, который в перспективе сделает тебя теневым королем. Даже учителя подогнал. Спасибо, конечно, что неудавшийся сэнсэй мозг на место поставил. Легенды легендами, а историю будь добр творить сам, оглядываться не на кого. И ладно бы Кощей только предлагал — так он взял этот инструмент и отсыпал его с футляром вместе, и особо не жалел, что лишается уникального артефакта. Хотя видел ты, сколько у него этих уникальных, мать их, артефактов. Ничего удивительного, что ему не жалко.

А теперь эти… вороны. На´ тебе, Ханаваро-сан, всё и бесплатно! Вот тебе власть! Вот тебе влияние! А хочешь поддержки — вот тебе и она тоже! Хочешь быть известным и крутить остальными? И это тоже! И отдельно еще подчеркнул, что даже не надо никого предавать!

Кавагути схватился за голову. Всё это свалилось на него так быстро.

Не год.

Не полгода.

А несколько месяцев.

За это время ты, дохлая ты крыса, столько всего успел. Увидеть мир — немного, самый краешек. Увидеть, как живут другие люди. Оказать услуги. Принять услуги. А если бы просто просидел в себя в гадюшнике — согласился бы?

Конечно, согласился. Какое головокружение от успехов! Какой произведенный эффект! Загребать горячие угли чужими руками!

А если бы не вышел из дома — получил бы это предложение?

Да нет, конечно. Был бы горбатым ботаном — одним из многих.

И нафиг бы никому не упал.

Пора было заканчивать рефлексию. Раздумья хороши, пока они не идут по кругу. Как только ты пришел к тому, с чего начинал — мысли становятся бесполезными.

Кавагути уложил в сумку то, что лежало на траве.

Ему не было стыдно за свой выбор.

По происхождению она оказалась китаянкой. Много путешествовала по миру, не очень любила коммунистов и обожала популярную культуру разных лет.

В ответ я вкратце рассказал о себе.

— Тот самый Кощей Бессмертный?! — она мило удивилась. — Я-то думала, однофамилец! Расскажешь мне о своей семье? Откуда ты? Как вы живете? Это далекая Россия, и я до сих пор не была там!

Мы побывали в многолюдных местах, в паре парковых аллей, посмотрели на текущую реку в самом живописном месте и посидели за ужином в приятном семейном ресторане. Бай оказалась скромняжкой и взяла большую порцию салата и зеленый чай. Я отдельно на периферии сознания порадовался тому, что она не употребляла алкоголь.

Я, кажется, рассказал ей всё. О семейной усадьбе, о кощеях и кощейках, о делах, которыми заняты домашние. Она узнала мои воззрения на жизнь и планы на будущее. В ее присутствии так легко формулировались мысли! С ней было удивительно просто. Слова не требовалось подбирать по одному, они лились сами. Я не чувствовал ни скованности, ни желания скрывать подробности. Не нужно было пояснять какие-то спорные моменты или давать морально-этические оценки…

Возникло ли понимание?

Да… если, конечно, я правильно осознавал, что это такое. Она понимала меня как никто другой.

Свидание было признано успешным. Мне не терпелось встретиться снова.

— Бай, у тебя завтра найдется время на меня?

— Увы, милый, — она потерла своими пальчиками мою ладонь, будто извиняясь. — У меня есть дела во второй половине дня. Давай послезавтра? Во сколько у тебя заканчиваются занятия в школе?

Черт, да теперь уже зачем мне школа?..

— Даже не думай! — она шутливо постучала по моему локтю. — Учеба всегда пригодится. Точнее, не сама учеба, а знания, которые она дает.

Я тоже отлично ее понимал — как никого до нее. Мы расстались до послезавтра под увещевания, что я не должен забывать о своих делах.

Домой я пришел в самом благостном настроении духа. Возвращался я через супермаркет и сейчас скептически рассматривал покупки. Чем я вообще думал, когда складывал это в корзинку?!

Да, Костян, мозги твои… не здесь.

— Болтун, конечно, но сильный, — с удовлетворением отметила Бай Гуан.

Удалившись за два квартала, чтобы не вызывать подозрений, она сняла с него лисий морок, который он даже не заметил.