Старшая школа Йокай 3

Глава 15

«Мр. Нест Б., юрисконсульт».

Стена за его спиной была буквально обклеена табличками, которые сообщали это на разных языках. Учитывая, что высотой потолки в этом помещении были под три метра, я затруднялся сказать, сколько передо мной надписей.

— Здравствуйте, мистер Иванов, — юрисконсульт оказался огромным чернокожим мужчиной, чье лицо было испещрено оспинами. — Здравствуйте, мистер… мистер Кощеев. Присаживайтесь. По какому вопросу?

— Средства уже перечислены, мистер Нест, — администратор сказал это тонким голосом и испарился.

Мы сели на предложенные места. В целом атмосфера была дружелюбной.

— Мистер Нест, на территории Соединенных Штатов Америки проживает Тиамат, — негромко стал описывать ситуацию Виктор. — В недавнем времени она предприняла похищение гражданки Японии. Я вызвался представить интересы Константина Кощеева, жениха этой гражданки, и теперь нас интересует, какие санкции нас ожидают в случае убийства Тиамат, оставлении ее калекой или отправления на длительное лечение в результате нашего взаимодействия.

— Тиамат не является гражданкой Соединенных Штатов, — после недолгого копания в компьютере произнес Нест Б. — Однако здесь возникают две ситуации. С одной стороны, вас могла бы ожидать кровная месть со стороны иранских шиитов, которые поднимут так называемое «красное знамя». Однако шииты не веруют в Тиамат. Сектанты права поднятия «красного знамени» лишены. С этой стороны вы в безопасности. Стоит заметить, что это только половина проблемы. Вторую половину составляют ЛГБТК. Поскольку им Тиамат ближе, чем шиитам и обитателям Тегеранджелеса, они могут начать на вас охотиться.

— Я с трудом представляю, как они будут это делать, — веселым голосом произнес Виктор.

— И зря, поскольку те, кто стоит за радужным флагом, могут завалить судебными исками кого угодно, и тогда тяжбы сделают вас терминальным банкротом, — отрезал мистер Нест. — У меня есть предложение, что вы могли бы сделать. Мистер Иванов, мистер Кощеев, кто-нибудь из вас имеет способность к исцелению другого лица?

— Я умею исцелять порождения мира мертвых, — озвучил я собственный навык. — Если Тиамат является именно таким созданием, то мне под силу излечить раны или поднять из уже умерших.

— К вашему счастью, да, — подтвердил юрисконсульт. — Так вот, что я хочу вам предложить. Вы сначала делаете то, что собираетесь: приходите к Тиамат и забираете похищенную невесту. Каким образом вы будете взаимодействовать — не имеет значения. Потом вы исцеляете Тиамат или поднимаете из мертвых, и тогда к вам не может быть претензий. Но обязательно — обязательно! — вы должны отследить, чтобы при этих действиях у вас не было ни единого свидетеля. Ни человека, ни нечеловека, ни камеры, ни наблюдателя, никого. Иначе Тиамат подаст на вас иск по поводу морального ущерба. И вы пожалеете, что не убили ее. Потому что на вас натравят всё ЛГБТК-сообщество, и общественное порицание не заставит себя ожидать. А в случае, который рекомендую лично я, суд будет закономерно подозревать сговор со стороны голов Тиамат. Нет свидетелей, нет доказательств, нет тела — нет дела. ДНК не разбрасывайте почем зря.

— Мистер Нест, как реализовать последнее? — задал вопрос я.

— Зайдите в хаммам, потрите кожу как следует, причешитесь, уберите волосы под головной убор, подстригите ногти и тогда уже идите, — посоветовал Нест. — На месте не сморкайтесь, старайтесь не потеть и не оставляйте частей тел, одежды, вообще хоть чего-то, что может вас идентифицировать. Сделайте так, чтобы выглядело, будто вас там не было. И тогда к вам точно не будет претензий.

Мы выходили от мистера Неста в смешанных чувствах.

— Виктор, — признался я, — мне неясно, как реализовать его рекомендации. Оно звучит как в анекдоте про «мыши, вам надо стать ежиками».

— И здесь ты прав, поскольку Боулер Нест стратег, а не тактик, — подтвердил Виктор. — У меня есть идея. Зайдем-ка в местный магазин.

Количество сумок прирастало не по дням, а по часам. Мы стали счастливыми обладателями новых рабочих комбинезонов, труселей и высоких носков, а также опасных бритв, бруска белого мыла, пары метров хлопковой ткани и дешевых кедов, на которых красовалась надпись Abibas.

— И это еще хорошо, что мы мужчины, иначе бюстгальтеры бы тоже пришлось покупать, — хмыкнул Виктор. — Кажись, всё.

Перед нами красовалась долина смертной тени. Мрачного вида пейзаж впечатлял: торчащие осколки руды, ощерившиеся острыми зубами камни, остовы деревьев и просветы между вечными тяжелыми облаками. И ее нужно было пересечь.

— И это намного быстрее, чем любой другой дорогой, — уверил меня провожатый. У меня не было поводов сомневаться — хотя, наверное, на моем лице что-то при осмотре местности всё-таки отразилось.

Я был готов на всё. Чтобы найти ее и спасти от неведомого дракона, я был способен форсировать реки, карабкаться по скалам, шариться по отвесным склонам как горный козел и вообще что угодно. Потому что последние дни без нее показали: себя я ощущал будто нецелым, будто от меня отмахнули какую-то очень важную часть.

Значит, я был обязан идти туда, куда скажут.

Головы не договорились между собой, однако, по крайней мере, перестали орать. Кицуки Яно чувствовала себя лишней на этом празднике жизни.

— Извини, у меня бывает иногда, — протянула Тиамат, складывая обратно на стол листки, тетради и просветительские брошюры, которые были скинуты на пол в процессе выяснения межголовных отношений. — Очень трудно общаться, когда минимум один из вас дебил.

— Тиамат, а от меня ты чего хочешь? — поинтересовалась Яно.

— Как чего? — изумился дракон. — Я хотела показать тебе, что в мире есть очень много всего помимо выхода замуж за русского мужлана. Янни, ты что. Он же посадит тебя в terem и заставит ждать его из международных командировок, наглаживая ему носки.

— Я не думаю, — ответила Яно. — Все-таки мы в двадцать первом веке… теперь уже. Сейчас женщина не сидит в terem, если ей не нравится. А носки делаются из материалов, которые не требуют глажки.

— Янни, ну что ты, — расстроенно произнесла Тиамат. — Это метафорические terem и носки. Я хотела, чтобы ты знала: тебе не обязательно делать то, что от тебя требуют в патриархальном мире. Если у тебя есть свои средства, ты самостоятельна и можешь распоряжаться своей жизнью. Если у тебя есть профессия, которой ты можешь себя посвятить, то тобой не смогут командовать. Если у тебя есть выбор, создавать семью или нет, то этот выбор ты сможешь сделать осознанно.

— И чтобы донести до меня эту мысль, ты сочла нужным похитить меня из моей родной страны, заставить волноваться всю мою семью и посадить слушать твои бредни?! — буквально заорала Яно так, что со стола снова упала чашка. — Это написано, твою мать, в одной-единственной брошюре, которая умещается на десяти разворотах! Для любой образованной женщины, умеющей читать, это настолько просто, что осознается за пятнадцать минут самостоятельно или за полтора часа с психотерапевтом, если уж есть какие-то проблемы! Если с мужем что-нибудь случится, как я исправлю последствия этого для своей семьи, когда у меня не будет ни средств, ни профессии? Как я могу отказаться от любимого дела ради хоть самого золотого мужика в мире? Чем я накормлю своих гипотетических детей, если стану домохозяйкой?!

Тиамат вжала в плечи все свои головы, потому что от Яно поползла очень нехорошая аура. По полу потянулись тени, подозрительно похожие на ветки.

Шинигами, полностью игнорируя необходимость контролировать энергию, продолжала бушевать:

— Твою мать, долбаная ты безмозглая ящерица! Ты же гребаный абьюзер и деспот! Одна твоя голова ограничивает другую! А вас тут семь, вашу мать, семь штук! Вы до сих пор не можете стать единым организмом? Я стесняюсь спросить, как вы вообще едите, учитывая, что у вас один желудок! Азиатка! — громко позвала она.

— Я, — одна голова высунулась из плеч.

— Как ты относишься к белым?

— Ну, они белые, — промямлила та. — У них свой патриархальный мир, в котором мне особо нет места. Они расисты.

— А вот соседняя черная голова — она не расист?

— Расист, конечно, — согласно закивала азиатская голова. — Он тоже шутит, что я задрот-заучка и мне не мешало бы почаще играть в баскетбол.

— Какой нахер баскетбол?! — рявкнула черная голова. — Какой расизм?! Я вообще не понимаю твою культуру подчинения и дисциплины! Анархия — мать порядка! Всё за учебниками торчишь, никакой физической разминки! Когда мы все по твоей милости зубрим, я аж чувствую, как у меня жопа отсиживается!

— Потому что ты тупая как пробка от шампанского! — заорала азиатская голова, сбросив напускную вежливость. — Твоя черная жопа последний раз что-нибудь умное читала, когда ты сборник африканских сказок на свалке откопала!

— Чья тут жопа черная?! Общаться надо! Взаимодействовать! С окружающими! В свет выходить! Рожей торговать! Я тебе триста раз говорю, сила в нетворкинге, а не в количестве знаний, которые ты вбиваешь в свой узкоглазый мозг!

— Кто тут узкоглазый?!

— ТИХО!!! — возопила Яно. — И это только вершина айсберга ваших проблем. Радикальная феминистка ненавидит патриархат. Обе цветные головы расистки. Ущемленный гей не собирается искать себе пару, потому что ему нравится быть ущемленным. Квир-персона никого не просвещает, хотя очень хочет. Как вы при таких входных данных терпите мужлана, склонного к мизогинии — для меня загадка.

Шестая голова, назвавшая себя раздолбаем, до сих пор не высунулась из плеч, понимая, что чем меньше она отсвечивает, тем меньше к ней претензий. Ее несколько смущало, что проехались по всем, кроме нее.

— Фух, высказалась, — выдохнула шинигами. — Короче, Тиамат. Я еще понимаю, хотела бы ты поставить меня во главе какой-нибудь фем-армии, которая борется за права угнетенных. Или сделала бы из меня знамя просвещения, чтобы каждая женщина была в курсе, почему думать нужно своей головой, а не слушать патриархальные бредни.

— И в мыслях не было, — удивленно посмотрела на нее Тиамат.

— Так вот это я бы поняла скорее, чем то, что здесь происходит! — заново взорвалась Яно. По полу снова поползли тени. — Я хочу оказаться в той точке, где ты меня взяла. Без просвещения и с женихом. Это мое осознанное решение. Быстро отнеси меня домой!

— Не буду, — Тиамат храбро вытянула все шеи, уже начавшие затекать, и скрестила верхние когтистые лапы на груди, показательно смотря в потолок. — Ты сделала неинформированный выбор, и я против этого. Больше я в этом не участвую.

— Хорошо, тогда я сама пойду, — Яно захлопнула блокнот и вложила в него один проспектик, на котором красовалась надпись «Основы социального феминизма в XXI веке».

— Ну и иди, — Тиамат продолжала смотреть в потолок.

Призрачные ветки втянулись обратно в ауру шинигами. Держа в руках блокнот, Кицуки Яно вышла из помещения.

Темные тучи неохотно ползли по небу. Скалы топорщились, темнея вершинами. Огромные камни образовывали неприступные стены, будто защищающие неведомую крепость. Гейзеры били вверх, быстро уставая и снова набирая силу.

Средневековый замок, только рва с крокодилами недостает…

Как отсюда выбраться… Думай, голова, шляпку куплю…

Яно вслушалась в интуицию. Интуиция говорила, что небо ненастоящее.

Хорошо, тогда стоит попробовать.

Она сконцентрировалась на внутренних ощущениях — и, сильно оттолкнувшись белым кроссовком от скальной породы, на которой стояла, стартовала наверх, в облака.

Сумки были сложены рядом. Мы рассматривали карту.

— Вот и точка назначения, — Виктор показал жестом на вершину плоско срезанной горы, где виднелось нечто вроде средневекового грубо сложенного замка. Перед нами тянулся пояс гейзеров. Ни единой души в долине смертной тени мы так и не встретили. Мрачный ландшафт будто вытягивал моральные силы. — Нам нужно отдохнуть и отмыться. Чую, советы Неста пригодятся.

— А где предлагается отмываться? — поинтересовался я.

— В гейзерных долинах, как правило, всегда есть горячие источники или какое-то их подобие. Ты, пока был в Японии, успел посетить хоть один?

— Увы, — развел руками я. — Учился больше, чем развлекался.

— Молодец, — без намека на сарказм оценил Виктор. — Надеюсь, это было с пользой. Ну, пойдем поищем.

Подходящая скальная выемка, наполненная горячей водой, нашлась достаточно быстро.

— Условно это ванна, — Виктор попробовал воду пальцем. — Для наших целей сойдет. А теперь пошли бриться.

— Но я вроде не слишком зарос, — провел я рукой по подбородку.

— Если бы всё было так просто, — вздохнул он, разоблачаясь. Мощно сложенное тело оказалось испещрено длинными тонкими шрамами. Его кожа хранила память обо всех приключениях и рабочих командировках. На верху спины простеньким шрифтом с засечками была татуирована какая-то надпись на латыни, а ниже две ладони сжимали католического вида крест.

Нет, решил я для себя, спрашивать не буду. Не надо. Насколько я помнил, татуированные люди обычно или сами охотно рассказывают, что за память хранится в их вечных рисунках, или не любят подобные разговоры.

Он аккуратно сложил ношеную одежду в одну из запасных сумок и, намочив волосы, начал их намыливать. А, вот почему не так просто… Привычными движениями опасной бритвы он начисто снял всю прическу. Лысая голова придала ему брутальность, и черты лица визуально заострились.

— У тебя такого опыта нет, посему просто смотри на меня, делай как я. Волосы придется оставить здесь, как ты уже понял.

— Не зубы, отрастут, — уверил я его.

Отражение на поверхности воды импровизированной «ванны» показывало, что я без волос стал похож… внезапно, но на деда — такого, каким Кощея Бессмертного изображали на старинных рисунках. Торчащие мослы придавали сходство со скелетом. Скулы и подбородок стали выпирать еще острее — раньше угловатые черты лица хоть немного скрадывались мягкими серыми прядями.

— Если будешь появляться в обществе, тебе этот маневр противопоказан, — Виктор окинул меня взглядом. — Я знаю, что твой конструкт мышцы выращивать не умеет, так что советовать набирать массу не буду. Лучше или изначально планировать выглядеть устрашающе, и тогда тебе можно брить голову, или выбрать что-то социально приемлемое.

— Как ты видишь, мне больше нравилось второе, — я нашел кусочек пористой породы, которая с натяжкой могла сработать как пемза, и нырнул в озерцо. Горячая вода легко воспринималась уставшей кожей. Если уж мы решили верить м-ру Несту Б., оставалось отмыться и оттереться.

Несколько бутербродов мы решили оставить про запас. Новая одежда оказалась малость коротковата при моем росте.

— А если сделать небольшой подворот, то станешь похож на хипстера, — подколол меня Виктор.

— А если подтянуть носки, то на задрота, стырившего чужую одежду, — заметил я, завязывая кеды. Нужно было надеяться, что на последний переход их хватит. Амортизация подошвы у китайцев получалась так себе.

— Итак, мы оставляем одежду здесь, — подытожил мой спутник. — Я беру вот это оружие и забираюсь на ближайшую скалу. Ты подбираешься к замку и выманиваешь Тиамат на площадку перед ним. Старайся не попадаться под ее атаки — знаю, ты не умираешь, но не забывай, что ты не дома. Я управляю дроном. Сбрасываем на нее сеть, заливаем ей глотки напалмом, протыкаем, побеждаем. Забираем твою принцессу, воскрешаем дракона, возвращаемся сюда, переодеваемся как белые люди. Идем обратно. Вы отправляетесь куда захотите, а я домой, потому что собака без меня скучает.

— Отличный план, — одобрил я, повязывая на голову метр ткани на манер банданы и втыкая в ухо наушник. Без связи оставаться было не дело.

Дорога к замку, где гнездилась Тиамат, оказалась не самой простой. В руке я сжимал копье, а на поясе висел один из кинжалов. Больше я не нес ничего.

— Чую, кто-то к нам чешет, — прислушалась шестая голова, чей слух был не в пример острее прочих.

— Серьезно? — удивилась первая, но всё-таки выглянула в окно. — А, реально. Чувак незнакомый, на прораба похож.

— Что, мерзкий белый мужчина патриархального настроя? — оживилась радфем-голова.

— Поболтай мне тут, — огрызнулась седьмая. — А, да, мужик какой-то. Тощий как рельса.

— Что он тут забыл вообще?

— У него копье в руке, — сообщила чернокожая голова. — Воевать пришел. Угнетатель херов.

Без особых сомнений я осилил всю дорогу, весело помахивая копьем.

Было крайне важно соблюдать все требования. Волосы я сбрил… Кожу я оттер… Ногти и так были короче некуда. Оставалось беречь одежду и не плеваться. Ничего сложного.

Я встал перед замком.

— Чудище поганое, выходи! Биться будем! — не мог я удержаться от классического русского воззвания.

Внутри замка что-то зашевелилось, загромыхало, и огромная дверь распахнулась.

— Вы что-то сказали? — вежливо поинтересовались на английском шесть голов хором.