Старшая школа Йокай 3

Глава 7

— И вообще, под одеждой я всегда голая, что ж теперь? — Ичика смотрела на противницу с вызовом. Если всю жизнь париться этим, то однажды в бою можно так огрести…

Что за европейские мысли, взревел голос в голове. Лучше умереть, чем опозориться.

Да, кажется, кое-какой маг с Запада покусал чуть-чуть. Оставалось надеяться, что это не заразно.

Барьер мигнул, щелкнул, и в пространство к онрё и шинигами ворвалась Томоко.

Выдох Ичики был бы слышен на другом конце Сайтамы, кабы не было барьера. Между девочками еще не то было позволено воротить.

— Повезло-повезло, можно продолжать наши дружные девичьи посиделки! — заявила великанша под остолбенелым взглядом онрё, не ожидавшей, что барьеры хакнут в самом начале боя. — Итак, кому какие мальчики нравятся?

Они не церемонилась, ударив так, как недоставало оружию шинигами — молниеносно, всей мощью в одну точку, словно сфокусировавшись на ней и отринув весь мир. Это пробило телекинетический барьер онрё. Дело закончилось очень быстро: чужая ки разорвала хрупкое тело в клочья.

— Не прощаемся, голая баба Ичика-тяааан, — хихикнула на прощание голова девицы. В следующее мгновение череп лопнул под добивающим ударом. Клочья темной дымки поползли в небо.

— Это она о чем? — брезгливо отряхнула конечность великанша.

— Если мои подозрения верны, то онрё-онна по имени Камэя Риса преодолела порог обычного аякаси и уже находится на пороге становления ками. Она была айдолом, и у нее до сих пор великое множество поклонниц. Пока в нее продолжают верить и стаскивают к ее могиле ассортимент ближайшего сувенирного магазина для девочек, она будет возрождаться и с каждым разом становиться все сильнее.

— Звучит хреново, — сделала логичный вывод Томо.

— И не говори…

— Получить в вечные соперники повернутую на твоей персоне бабу, которая стремится тебя раздеть и поиметь… слушай, а это же как-то называется? Точно, яндере!

— Э… — Ичика стояла ошарашенно, понимая, что с такой точки ситуацию не рассматривала.

— Так это же не просто хреново, это polniy pizdec, как в последнее время выражается Изаму-кун.

Шинигами была согласна. Кажется, ей придется попросить Кощеева Константина создать специальную печать. Или действительно выйти за него замуж. За таким мужем эта психичка ее не достанет.

Шинигами почувствовала, что явно переутомилась.

— Что такое, подруга, тебе плохо? — забеспокоилась Томо.

— Нет, но мне срочно нужно кого-нибудь убить, — озвучила шинигами желание выпустить пар.

— Так вот тебе, — великанша с готовностью протянула амулетик. — Бегай между барьерами, пока не найдешь что понравится. Да оторвись от души. Авось полегчает.

Аосаги был недоволен: пока он был отвлечен, крыса куда-то смылась.

А, нет, вот она. Прыгает внизу, дрыгает лапками, привлекая внимание.

Птица собралась спикировать на наглеца и выдохнула синее пламя, чтобы спрятать свои перемещения. Впрочем, попытка не стала удачной: волну пламени преградила ледяная стена.

— Хана-кун, ты был прав, это противник по мне, — раздался строгий голос шинигами. — Правда, тебе придется уйти, чтобы не видеть, как я буду фаршировать эту курицу… и еще кое-чего.

— Я помню предупреждение, Кицуки-сан, — заверил Кавагути, показательно прикрыв глаза лапкой. — Спасибо, что помогаете моей жалкой шкурке.

— Уж ты-то не прибедняйся… — ему показалось, или в голосе вечно строгой и невозмутимой ученицы были веселые и немного кровожадные нотки. — Тебе пора. Я скоро приду. Подождите снаружи.

Недзуми переместился за пределы барьера, а шинигами и аякаси остались наедине. Остатками разума мистическая птица понимала (или, может, просто чувствовала нутром), что на нее смотрит опасный голодный хищник. Это вызывало инстинктивную реакцию — бежать, спасаться.

Однако тем и интересны были произведения Бай Гуан: пока птичье начало билось, стремясь подальше от опасностей, другие части аякаси в скрещенном создании требовали другого, смеясь и считая глупым предложенное поведение. Враг по-прежнему один, он не летает, поэтому угрозы не представляет. А что лед? Это же просто твердая вода. Ничто не устоит перед холодным мертвым пламенем.

Аосаги злился. Госпожа обещала ему крысу. Когда-то бывший мифической цаплей аякаси едва не истекал слюной при мыслях о крупном и таком вкусном грызуне. Потом он зачем-то решил, что будет более правильно (и куда более вкусно) еду предварительно приготовить на огне, поэтому не заглотил добычу сразу. Но обед мало того что сбежал (на этот раз окончательно), так теперь его замена еще и угрожает? Рожденная ползать?

Гордый пернатый издал звук презрения, когда с неба на него обрушился ледяной ливень, сбивший пламя с перьев и наполнивший крылья невыносимой тяжестью. Аосаги едва не рухнул на землю подобно камню, но приземлился на вовремя попавшееся дерево, прячась в листве и намереваясь попросту переждать неприятное изменение погоды.

— Птицы не летают в дождь, — странным голосом, больше подходящим преподавателю биологии, произнесла Ичика. — Это негативно воздействует даже на перья, покрытые жировым слоем.

Шинигами стукнула посохом о землю.

— Птицы на зиму улетают на юг, — продолжила она этим же голосом. — Главные причины сезонной миграции — это нехватка еды и погодные условия, не подходящие для проживания пернатых.

За считаные секунды ливень превратился в буран. Аякаси ответил вспышкой ауры, сбрасывая ледяные оковы. Он раскрыл рот и направил мощный огненный поток на источник непогоды, намереваясь если не сжечь дотла владелицу посоха, то хотя бы растопить лед. Какой-то жалкой ледышке не остановить пламя его ярости.

— Вот ты где, — произнесла Ичика уже после того, как нанесла ответный удар.

Брошенный на манер копья посох, увенчанный ледяным острием наподобие копья, не собирался поддаваться адскому пламени и пронзил гигантскую птичью тушку насквозь.

— Сперва я думала о птице, фаршированной вишней. А потом подумала и решила, что курица-гриль меня тоже устроит, — поведала она покрытому льдом аосаги. — Интересно, что я всё про еду да про еду? Проголодалась, наверно, со всей этой нервотрепкой.

В это же время Кицуки Казуя пересек границу последнего барьера, в котором гася-докуро уже пристраивал на место приползшую обратно голову.

— Что тут у нас…

Электровишня заискрила, и в скелет-переросток ударила первая молния. Костлявый йокай дернулся. Пошел мерзкий дымок.

— А, так я тут надолго, что ли? — удивился шинигами. — Вот это подарок судьбы.

Гася-докуро был большим, очень тупым и предсказуемо медленным. Чтобы сжечь скелет дотла, его предстояло бить непрерывно около часа или чуть дольше.

Однако Казуе скучно не было. Поручив Сакуру фамильяру Кейтаро, который сразу увел девушку в какое-то относительно безопасное место, он чувствовал острейшую необходимость привести в порядок мысли. Лучше уж сейчас, чем когда отец вернется.

Казуя, встав поудобнее, думал о вечном. Гася-докуро дергался под ударами и был даже не на третьем плане восприятия шинигами.

— А не поторопился ли я? Мы же должны узнать друг друга получше?

Бззззз.

— Или это можно считать японским… эээ… традиционным о-миай, свиданием для дальнейшего вступления в брак?

Бззззз.

— Или что там вообще у них положено? Сколько о-миай нужно пройти? А если его надо провести еще раз?

Сомневающееся бззззз.

— Черт, о таких мелочах голову ломать. О них даже гайдзины наизусть наверняка знают. До такого достукался, надо же. Столько лет живу, а до сих пор не удосужился…

Самобичевательное бззззз.

— Она обо мне знает многое. А что я знаю о ней?

Сокрушительное бззззз.

— А всё-таки я молодец! Недаром говорят: если хочешь завоевать девушку быстро и надолго, сначала нужно выслушать всё, что она хочет тебе сказать.

Горделивое бззззз.

— А еще защитить и показать ей чувство юмора, чтобы она точно знала, что оно у тебя есть.

Еще одно горделивое бззззз.

— А, ксо. С чувством юмора-то у меня проблема. А если Сакура будет в этом плане притязательной? Надо пойти на какие-нибудь курсы по улучшению межличностного общения.

Озабоченное бззззз.

— А девушки еще имеют тенденцию хорошо одеваться, вкусно пахнуть и употреблять косметику. Она в этом интуитивно понимает? Или нужно будет просить кого-то из старшеклассниц дать несколько уроков? Как назло, Уэно-тян уехала…

Сожалеющее бззззз.

— Она же дриада? Кодама? Тогда надо будет перенести ее дерево в храм.

Ботаническое бззззз.

— А ей самой? Следует ли выделить комнату? Или мы должны жить вместе?

Почти паническое бззззз.

— В этом году я официально оканчиваю среднюю школу, но что насчет Сакуры? Без сомнения, она умна и прекрасна, но захочет ли она учиться? А потом что? Поступать в один университет? Какие у нее планы на будущее?

Очень-очень серьезное бззззз.

— А как планировать будущую семейную жизнь? Есть ли вообще жизнь после свадьбы?

Философское бззззз.

— А у отца нет пары. Может, насмотрится и тоже захочет себе подобрать супругу? А мы уживемся? Или есть смысл уже сейчас начинать перестраивать дом?

Планово-строительное бззззз.

— Миямото-сан бы справился куда быстрее, — вздохнул Казуя, начиная потихоньку уставать и от мыслей, и от беспрерывного мелькания вспышек молнии перед глазами и жужжания шаровых электро-плодов. — Точно, а ведь еще печати, возвращение отца… в такое время жениться…

Усталое бззззз.

Продумать было нужно еще великое множество всего. Очень хорошо, что гася-докуро не был испепелен даже на четверть. Может, стоило присесть и подумать сидя?

— Что-то брат задерживается, — обеспокоенно заметила Ичика, поглядывая на единственный оставшийся барьер.

— Неудивительно. Там гася-докуро размером с хрущевку, — рассеянно пояснил я, оглядывая астральным взором окрестности.

— Размером со что?..

— О, я знаю, знаю! — поднял лапу инугами. — Kuzkina mat’!

С небес упала цельнометаллическая наковальня. Судя по размерам, ей была положена приставка «Царь-».

— Чугуниевая бомба, однако. Радиус поражения равен радиусу самой бомбы. Знаешь, Изаму-кун, — задумчиво заметил я, пока йокаи воодушевленно тыкали пальцами в макет. — Если тебя не устроит скромная карьера книжного червя, ты всегда сможешь, используя только русские маты, стать каким-нибудь металлургическим олигархом и обеспечить свои заводы сырьем лет на четыреста.

— Ты чего такими страшными словами ругаешься, — побледнел парень.

— Дело твое, — хмыкнул я.

Кто знает… может, однажды Акихико Изаму дорастет до чтения экономической литературы и даст родной стране угля. Японии, остро нуждающейся в полезных ископаемых, эти самые ресурсы ой как пригодились бы.

— Так что там с Кицуки-куном? — не унималась Томоко, которой идея смахнуться с костяным титаном казалось очень даже заманчивой. — Может, помочь ему?

— Как говорил один классик, спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

— А?

— Нам бы кто помог, — перевел я, размышляя.

В соседнем храме были запечатаны аякаси воздушной и земляной стихии. Значит, тут у нас огонь и вода. Под огненной печатью оказался бык-пророк. Нужно было отдать должное ложному заклинателю: если бы не наилучшая совместимость заточенного йокая и печати, то подмену могли бы не заметить еще долго.

С последним аякаси, учитывая отсутствие поблизости крупных источников воды, мы должны управиться. Вставал вопрос, надо ли. Ведь печать уже порушена, и наши трепыхания — что мертвому припарки. Учел ли противник этот момент?

На ум упорно приходила одна хвостатая персона, что обладала и соответствующими навыками, и нужными знаниями, чтобы провернуть подобный план. Верить не хотелось, но не то чтобы из соображений задетого самолюбия, а скорее из-за пробела в мотивации. Тысячелетняя китайская лисица не может быть настолько глупа. Или может — как раз из-за давления прожитых веков, что давали прибавку к упертости и консерватизму?

— Внимание! — отвлекла меня Ичика от пустых рассуждений. — Идет!

На грани слышимости можно было уловить треск разрушаемого камня. В земле появился остренький плавник. Он принялся наворачивать вокруг нас плавные медленные круги.

— Акула! — воскликнула Томоко.

— Акула? — удивился я.

— Что? — высунувшись, спросил в ответ аякаси.

Выбравшийся на поверхность йокай больше всего напоминал мегалодона, который настолько задолбал эволюцию, что мать-природа пинком отправила его на сушу, зачем-то добавив прямохождение. Огромная гуманоидная фигура с короткими руками-плавниками увенчивалась зубастой башкой, торчащей сразу из предполагаемых плеч. Шея конструкционно не предусматривалась.

Аякаси шумно принюхался.

— Кровью не пахнет, — оценил он отсутствие первой жертвы и улыбнулся тысячезубой кровожадной ухмылкой голодного маньяка. — Но будет.

Я нахмурился. На изображения обычной акулы-исонадэ эта тварь похоже не была.

Тем временем Изаму-кун сделал первый ход.

— Ah ty zh jobanyj ty nahuj!

Вот только от упавшего рояля акул даже не поморщился.

— Нужны выражения позабористее, — глубокомысленно заметил инугами и поднял лапу в знак сдачи, признавая свою бесполезность.

Томоко, активировав духовное оружие, нанесла короткий удар по корпусу.

Аякаси лишь слегка покачнулся и резко дернулся вперед, намереваясь перекусить пополам девушку, неосторожно подобравшуюся слишком близко.

— Слишком жесткая шкура! Идеи? — громко поинтересовалась она, шустро прыгая вокруг.

— Пасть порву, моргала выколю! — Акихико то ли посоветовал, то ли упавшим тазиком с цементом отвлек противника от великанши.

— Не советую, — возразил недзуми, блеснув книжными познаниями. — Тварь не крокодил, но мегалодоны на силу укуса не жаловались. А вот атаковать глаза… — он сыграл небольшую мелодию на дудочке.

Буро-серое полчище начало облеплять ревущую акулью тушу.

— Было близко, — вздохнула Ичика, когда аякаси догадался прикрыть глаза руками-плавничками.

А затем он, непонятно как сориентировавшись вслепую, уставился точно на нас и таранным броском вынудил нас разбежаться в стороны.

— Заморозка? — озвучил я один из двух оставшихся у нас вариантов.

— Боюсь, сейчас я задену фамильяров Хана-куна, — возразила Ичика.

Я было нахмурился такой невнятной отмазке, но тут вовремя вспомнился недавний разговор. Девушка очень не хотела прилюдно обнажаться — а это явно придется сделать, чтобы обеспечить холоду необходимую мощь. Временно лишать себя зрения я тоже не горел желанием.

— У нас заканчиваются варианты, — заявил Кавагути, замечая, как крысиный покров истончается при буйстве акулы.

— А если изнутри?

— Ты его зубы видел? На таких клыкастых баррикадах это будет подача халявного фарша.

— А если выбить? — предложила Томоко.

— Несколько тысяч?

— А если через жабры?

— Вариант, — оценил мысль. — Узковаты щели, но где крысы не пролезали…

— Не плодите сущности, — решил я. — Хана-кун, отзывай свою толпу. Все, отойдите подальше. И барьер на всякий случай поставьте.

И неторопливо двинулся вперед, с косой на плече.

— Давай, Гюльчатай, покажи личико, — я дождался, когда крысы схлынут с тела аякаси, и тот рискнет открыть глаза.

Первое, что тот увидел, была жуткая черная фигура Жнеца. Затем она пропала из поля зрения, зато аякаси почувствовал, как ему в жабры вонзилось лезвие косы, заставив истекать кровью.

— Do you bleed? — не удержался я от ответочки и сделал шаг.

Сияющая зловещим зеленым светом коса описала полный круг, и обезглавленная акулья туша беззвучно осела на землю, тут же истлевая в ничто.

«Мы выиграли битву, но, возможно, проиграли войну».

Да и пофиг. Где наша не пропадала?

— Не знаю, как вы, но вот я бы не отказался пожрать, — констатировал я.

Кажется, это была самая мудрая из моих мыслей за сегодня.

Казуя-кун вернулся только через сорок минут — умиротворенный, спокойный как танк и с довольной улыбкой на лице. Что происходило в его барьере, он так никому и не рассказал.