Старший дознаватель

Глава 13

Глава тринадцатая.

Октябрь 1993 года.

Совпадение? Не думаю.

Как только Глеб попытался открыть, заблокированную с водительского места дверь, я прибавил скорости, и свернул право на первом же повороте. Машина пулей промчалась через спуск Критика и выскочила к, пустому в столь раннее время, автодрому, где я и затормозил. Не успел Глеб понять, что происходит, как я выскочил из-за руля и открыл дверь, которую безуспешно пытался открыть восемнадцатилетний недоросль.

— Выходи! — я отошел в сторону: — Не хрен мою дверь ломать. Только собаку я в этот раз пущу без намордника и все будет по-взрослому. Давай, беги! (да, Демон шел на задержание Глеба в металлическом наморднике, как положено, если беглец — несовершеннолетний — я не хотел давать Рыбкиной не одного шанса привлечь меня к ответственности).

Глеб покосился на, внимательно следящего за каждым его движением, Демона, высунул голову наружу и огляделся. Место было откровенно унылое, особенно сегодня, когда сибирская осень дохнула на Город северным, пронизывающим ветром. Тоскливо, как декабристы в петле, с заунывным скрипом, качались на цепях, красно-белые, металлически трубы, означающие габариты «бокса», на вершине груды песка, расположенной на берегу пескобазы, стоял ржавый бульдозер, а у быка моста виднелся фальшборт полузатопленной баржи. Все вокруг намекало на печальный конец любого жизненного процесса и конечность бытия.

Очевидно, что Глеб не был лишен определенной поэтичности натуры, так как, вместо того, чтобы, как сайгак, бежать по безлюдному, унылому берегу, к радости Демона, парень, как черепашка в панцирь, спрятал свою голову в глубь салона автомобиля.

— Да ты знаешь, кто моя тетя и что она с тобой сделает? — раздался изнутри неуверенный, без напористого апломба, присущего детишкам советской и российской «знати», срывающийся, еще мальчишеский голос.

— Знаю, кто твоя тетя. — я наклонился и, с торжествующей улыбкой, заглянул в салон «Ниссана»: — Твоя тетя начальник следственного отдела Рыбкина Нинель Павловна… ой, извини, оговорился! Была начальником следственного отдела, уверен, что больше не будет…

— Че? Ты че такое буровишь, мусор?

— … .! Руки дал сюда, пока собаку на тебя не натравил!

Перемотав руки парня брезентовым брючным ремнем, я снова сел за руль и погнал машину к Левобережному РУВД.

— Заходи, дорогой друг! — Глеб, всю дорогу негромко бормотавший себе под нос о страшных карах, которые постигнут меня от рук его могущественной тети, поняв, что привезли его в чухой отдел милиции, заметно потерял уверенность и окончательно заткнулся.

— Смотри, Виктор, кого я к тебе привел! — заорал я с порога: — Прикинь, он сказал, что все, кто к нему прикоснется, завтра уже будут дворниками работать.

— Классно! — Брагин подошел к высоченному Глебу и легонько стукнул его ладошкой в лоб.

— Ну вот, пока у нас есть время до утра, давай его скорее пытать, чтобы он нам всю правду рассказал…- я усадил Глеба на стул и заглянув за сейф, загремел там молотком и плоскогубцами, которыми Брагин месяц назад спускал воздух из отопительной системы.

— Во! — я показал задержанному старый молоток, который еле держался на истертой, изгрызенной временем деревянной ручке: — Витя, дай тряпку, молоток перемотаю, чтобы синяков не уставалось и будем с парнем в психиатров играть.

Глеб сломался достаточно быстро — через три часа, вытирая слезы и сопли, он написал явку с повинной, как поджег сарай семьи девочки, которая не отвечала ему взаимностью в его влажных фантазиях. Да и продержался так долго парень, как мне показалось, только по одной причине — до последнего ждал, что дверь кабинета распахнется и в помещение ворвется всесильная тетя, готовая разорвать всех и каждого, кто обидел любимого племянника.

Явку с повинной Глеба зарегистрировали в журнале учета происшествий и преступлений Левобережного РУВД, а я расписался в ее получении, заодно поставив номер дела в Дорожном РОВД, потом заехал в копировальный центр, где, за деньги, снял ксерокопию с «заштампованного» материала, и поехал в Дорожный РОВД.

— Павел! Зайди ко мне, пожалуйста. — моя любимая начальница перехватила меня в коридоре: — Зайди ко мне пожалуйста.

Я молча свернул в кабинет, взял стул, стоящий напротив стола Ольги Борисовны и переставил его вплотную к батарее, куда и уселся, вжавшись позвоночником вплотную в идущий вверх, горячий стояк отопления — я за сегодня очень устал, допрос двухметрового балбеса, по условиям задачи, на котором не должно было остаться ни одного следа физического воздействия, кроме опухших от слез век, вымотало меня до предела. Демон, вежливо понюхав ладонь начальника отдела дознания, дружелюбно махнул хвостом, и полез под мой стул, поближе к ребрам чугунной батареи — пожилой пес тоже любил тепло.

— Зайди, он у меня сейчас сидит. — коротко бросила в телефонную трубку Ольга Борисовна и с интересом уставилась на меня. Я не сомневался в том, кому она отзвонилась, как и был уверен, что в обиду Рыбкиной моя начальница меня не сдаст, слишком много негатива было в их взаимоотношениях.

Начальник следствия ворвалась в кабинет, сделала пару быстрых шагов в мою сторону и замерла, услышав предупредительное рычание из-под стула — Демону никогда не нравились агрессивные женщины.

— Ты знаешь, что твой любимчик сегодня сотворил? — обвиняющий перс, направленный на меня, должен был пригвоздить меня к стене, но почему-то ничего кроме смеха у меня не вызвал.

— Его собака сегодня искусала ребенка, а вместо того, чтобы отправить человека в больницу или вызвать «скорую помощь», он увез пострадавшего в неизвестном направлении! — подполковник Рыбкина повернулась ко мне и завизжала, брызгая слюной: — Где Глеб? Куда ты его дел, сволочь⁈

— Не знаю. — я, с деланной ленцой, пожал плечами: — Возможно, к дяде поехал, раз тетя не помогла. Говорят, у дяди большой жизненный опыт в этих делах.

— Какой дядя? — на лице Нинель Павловны отразилась усиленная работа мыслей.

— Дядя его, фамилию забыл…- я пощелкал пальцами в воздухе: — Карасев, что ли? Не помню.

У подполковника в голове что-то щелкнуло, и она тяжело опустилась на стул.

— Ольга Борисовна… — я не стал терять время и открыл папку: — Докладываю вам, что в процессе работы по делу об уничтожении личного имущества граждан, было установлено, что поджег устроил родной племянник товарища подполковника. Так как он дал явку с повинной, что поджег был совершен умышленно, из-за отказа его знакомой, проживавшей по указанному адресу, вступать с ним в интимную связь, то, в соответствии с уголовно-процессуальным кодексом, данное дело подпадает в посредственность следственного отдела. Вот мой рапорт, вот материалы. Вы его подпишите и передайте товарищу подполковнику, а я пошел дальше работать.

— Господи, какой идиот. — Нинель Павловна закрыла лицо ладонями, как я понимаю, эти слова относились, отнюдь, не ко мне.

— Да, кстати, Нинель Павловна, собаку я пускал в наморднике, потому что вашего двухметрового лося остановить очень непросто. И, перед тем, как отпустить парня из Левобережного РУВД, я его сфотографировал на фоне часов и дежурного, так что, если у Глеба появятся синяки и телесные повреждения, вопросов мне не задавайте. А насчет не трогать — когда я вчера пытался его пригласить в отдел, он просто убежал от меня, побежав через дорогу, чуть не попал под машину, а потом появились вы с моей повесткой и сказали, чтобы я даже думать забыл о вашем родственнике…

— Громов, но я же просила не трогать Глеба! Если он что-то натворил, мы бы все решили…

— А вы не оху… и товарищ подполковник в своей любви к родственникам? Вам не кажется, что-то ваш упыренышь… Кстати, как юрист с юристом, давайте больше не называть совершеннолетнего парня ребенком и мальчиком. Так вот, ваш племянник, пользуясь вашим покровительством, творит в Нахаловке все, что ему заблагорассудиться. А если бы при пожаре люди погибли? Ладно, я воспитатель плохой, пойду к себе, но позднее я бы хотел с вами обсудить рецепт ухи из карася…

Под недоуменным взглядом Ольги Борисовны я вышел из кабинета и двинулся к себе в подвал. Пусть начальники сами разбираются, как передавать стремное дело из дознания в следствие, уверен, Рыбкиной придется пообещать Ольге Борисовне немало ништяков, а там и мне что-то достанется. А если Рыбкина в очередной раз спустит дело на тормозах, оставив пострадавших без компенсации, а племянника — без наказания, то, через пару месяцев, на высоком уровне всплывет ксерокопия явки с повинной и соответствующими комментариями, и тогда начальник следствия, как минимум, уйдет на пенсию, а как максимум. В принципе, я мог уже сегодня отлучить Рыбкину от должности, устроив скандал с наличием родного, многократно судимого братца у командира следователей района. То, что сын за отца не отвечает — фраза, годная только для художественных фильмов, а, в системе МВД, скрыть наличие судимого родственника при устройстве на службу — грех тяжкий, а Нинель, я уверен, сделала именно так.

Ко мне, в подвал, обсудить Карася, Нинель так и не спустилась, очевидно, посчитала, что ни по рангу о чем-то со мной договариваться. Ну, видит Бог, я жаждал мирного сосуществования с начальником следственного отдела, но, видимо, до этого не дойдет.

В тяжких раздумьях я дождался семи часов вечера, вышел к машине…

— Здравствуйте. — раздалось у меня за спиной и я, обернувшись, увидел строгую женщину лет сорока, лицо которой было мне хорошо знакомо, но вот кто она — вспомнить я не мог.

— Вы же папа Клюевой Кристины? — женщина, судя по лицу, в ответе не сомневалась, да и я вспомнил, кто она такая. Передо мной стояла воспитатель средней группы из детского садика через дорогу, куда Кристина ходила некоторое время. И хотя дочь ходила в детский сад при Заводе, куда я, пользуясь семейным положением, ее устроил, так как моим родителям, у которых она жила в последнее время, было удобно ее туда водить, путевку в муниципальном детском саду я не аннулировал, надеясь, что через год, полтора сдадут новый дом в Дорожном районе, в одну из квартир которого я инвестировал стройматериалы. После получения путевки я написал заявление, и из моей зарплаты удерживалась какая-то сумма за посещение ребенком детского сада, так что претензий ко мне со стороны дошкольного учреждения быть не должно…

— Вас же Павел зовут? — дождавшись моего утвердительного кивка, женщина продолжила выговор: — Павел, если вы не водите ребенка в детский сад, зачем вы присылаете за Кристиной ее брата?

— Какого брата? — наверное изумление на моем лице было таким глубоким, что женщина принялась объяснять.

— Сегодня в детский садик пришел старший брат Кристины, чтобы ее забрать из садика. Во-первых, вы или ваша жена не объяснили ему, в какую группу ходит, вернее ходила, ваша дочь и он обошел несколько групп, прежде чем добрался до меня, а во-вторых, вы почему ему не сказали, что ребенок в этом году еще сад не посещал?

— Погодите…- я помотал головой: — Какой парень? Опишите его, пожалуйста?

Со слов воспитателя, парень был среднестатистический, на вид лет шестнадцать, в короткой кожаной куртке, спортивных штанах и поношенных кроссовках.

— Извините, я разберусь, конечно с этим вопросом, но у Кристины нет брата такого возраста. Вы, в следующий раз милицию сразу вызывайте, если кто-то незнакомый придет за ребенком.

— Но кому надо забирать чужого…- видимо мысль о том, что кто-то может забрать чужого ребенка, все-таки посетила работницу дошкольного учреждения, потому что она зажала рот ладонью, приглушенно пискнув:

— Мамочки!

— Вы успокойтесь. — я подхватил, покачнувшуюся, даму под локоток: — Еще не факт, что это сто процентов был какой-то злодей. Вы уверены, что он искал именно Кристину?

— Ну я же не ду… не сумасшедшая! — поправилась воспитатель: — Он спрашивал именно Кристину Клюеву.

— Понятно. — я потер кулаком подбородок: — Вы как, нормально сея чувствуете?

— Да, спасибо, все в порядке. — женщина мягко освободила руку: — Я, наверное, пойду домой. Извините меня, пожалуйста.

— Спасибо вам за предупреждение. — я махнул рукой на прощанье и сел в машину — мне надо было крепко подумать.

Вот в машине, десять минут спустя, меня и застал встревоженный и запыхавшийся, Руслан.

— Поехали скорее отсюда. — бывший приятель сел на заднее сиденье, скрытое от посторонних глаз тонированными стеклами, и, только после этого, скинул с головы глубокий капюшон куртки — он явно не хотел, чтобы сотрудники Дорожного РОВД видели нас вместе.

— Что такое? — я, не задавая лишних вопросов завел двигатель и направил машину в сторону «Колизея».

— Я сейчас в ломбард пришел, на ночевку, как всегда, а там на Тамару двое наезжают, «по гражданке», требуют хозяина вызвать, и самое главное, мне кажется, что я их раньше видел. Они похожи на оперов из УБОПа.

— Они тебя видели?

— Нет, я в помещение не заходил. Спускаться начал, услышал голоса такие, напористые, ну и решил сначала через щель в двери послушать и понаблюдать, а потом, осторожно, наружу вышел и за тобой побежал.

— Спасибо, Руслан, а я то думаю, откуда мне сегодня прилетело. — я, пока рулил в сторону подвала, где базировался ломбард, или, официально «Финансовая корпорация 'Южный ветер», коротко рассказал бывшему коллеге о сегодняшней встречи с воспитателем и попытке неизвестного увести из дошкольного учреждения мою дочь.

— Ни хрена себе… — только присвистнул Руслан: — И ты считаешь, что это УБОПовцы?

— Руслан, я допускаю, что это может быть совпадением, но его вероятность составляет всего пару процентов. — я остановил машину в соседнем от ломбарда дворе и жестом предложил приятелю выйти из салона.

— Ты здесь погуляй, понаблюдай за ломбардом, только близко не подходи. Вот тебе ключи, если что со мной случится — разберешься, куда машину отогнать.

Никаких разговоров из помещение ломбарда не доносилось и я, стараясь двигаться тихо, спустился вниз. На стук двери, из окошка выглянуло бледное лицо Тамары, а два типа стоявших рядом со стендом, со всякой информацией для заемщиков, резко обернулись.

Видимо, что мой директор уже довольно таки долго держала оборону, и ножки у осаждающих уже затекли от долгого стояния, в тот из посетителей, что был постарше, даже болезненно поморщился.

— Здорово, брателло. — «возрастной» открыто и широко улыбнулся, и я узнал обоих визитеров — то были опера из УБОПа, что приезжали в Левобережный РУВД за бывшим директором ломбарда Левой Фроловым.

— Чем обязан, коллеги?

— Да вопросики к тебе появились, Громов. — открыл рот тот, что помоложе.

— Ну если есть вопросы, мы, наверное, девушку отпустим. — я кивнул Тамаре, напряженно наблюдавшей за нами со своей укрепленной позиции: — Спасибо за службу, Тамара Александровна. Завтра, как обычно на работу и ни о чем не думайте, все будет в порядке.

Когда, за мгновенно собравшейся, Тамарой, захлопнулась дверь, я повернулся к непрошенным гостям.

— Слушаю вас внимательно.

Опера переглянулись, после чего старший, который «седой», опять оскалился в задорной улыбке нильского крокодила:

— А что тут долго рассказывать? Как говорят наши клиенты, делится надо, Громов.

— Делитесь. — я пожал плечами: — И что у вас есть?

Ребята опять переглянулись с деланным изумлением.

— Какой наглый мальчишка. — сказал тот, что помладше: — Говорят, что при устройстве на службу, психолога проходишь.

— Ага, но этот как-то медкомиссию проскочил. — подхватил «седой».

— Пареньки, вы закругляйтесь с вашими хохмачками, а то я устал, жуликов целый день ловил, домой хочу.

— Ну ладно, давай по-взрослому разговаривать. — «седой» стер улыбочку с лица и сразу стал похож на мрачного вора, большую часть жизни прогостившего у «хозяина».