Стас. Стратегия. Цикл Забытые Острова. Становление. Книга 2.

День 26. Часть 4

Бранко — всю жизнь работал скорняком на выделке элитной кожи для обуви. Последние лет восемь прожил в Испании — там намного больший спрос на таких опытных работников, и что естественно, лучше оплата. Научился даже немного обувному ремеслу:

— Я, конечно не такой профессионал, как был мой тамошний шеф — Энрике, но себя и всю свою семью уже давно обшиваю.

Второй пожилой мужчина, тоже болгарин Иван Благов, шестидесяти четырех лет. А вот он последние годы работал у местного хозяина — на изготовлении мебели и только ручной работы:

— Полжизни отработал в горах, у нашей деревни там небольшой карьер по добыче известкового камня, и печи для его обжига. Ещё с начала века наши мастерицы славятся мылом, что наша мыловарня выпускает — а для него и нужна известь. А как почувствовал, что силы уже не те, то и поменял работу.

Ян Корбас, тридцатилетний белорус, как сам сказал:

— От национальности — одно название, вот и всё. А так — сборная солянка со всего мира в родне намешана. От татар и русских, до прибалтов, немцев, евреев. Всей крови по чуток есть.

Он — охотник-профессионал, до армии в артели состоял, живя тогда у деда, на Амуре. А дальше, как и у всех — водитель в армии, механик-любитель после неё, и финал — последние годы был в охране, одного крутенького земляка от разных просильщиков халявы ограждали.

— Злата Миронова, сербка, — представилась младшая из женщин, — мне двадцать восемь лет. Шесть из них отработала в Греции на курортах, пилотом экскурсионного вертолета. Детей завести в свое время не успела. А муж? Как у вас в России говорят — 'объелся груш'. Нашел себе молоденькую восемнадцатилетнюю писюшку, и с ней сбежал из моей жизни.

— Не жалеете, что вас сюда судьба занесла?

— Опять ваше выражение — 'от тюрьмы и от сумы не убежишь', так и тут. Как я за три недели поняла, от нас всё равно ничего не зависело в выборе — хочу я этого, или же не хочу. Как 'небесные наблюдатели' решили, так они и сделали.

— Вы только вертолетом управлять можете?

— Ну вот на 'вы' и не нужно ко мне обращаться, ведь я вроде ещё молодая. Нет, не только — что на курортах применяется для развлечения отдыхающих, практически всё и знаю. Основное — это пилот Robinson R44, небольшой такой вертолет. Потом на легкомоторном самолете — училась, стажировалась и летала на Cessna-195, стареньком одномоторном четырехместнике. Вот недавно, всего год назад, переучилась на Cessna T206H, этот уже поновее будет — шестиместный гидросамолет, то есть он может приземляться на воду. Профессионально управляю мотодельтапланом, автожиром, так по-моему он у вас зовется, потом парапланом, ещё одно его название — паратрайк. Ну и как все пилоты — легкомоторники, имею достаточно много парашютных прыжков.

— Злата, а зачем вы такое количество летающей техники изучили и умеете управлять ею?

— Никто не знает, что захочется богатому туристу, на чем он спьяну полетать вздумает. А чем больше ты умеешь, тем больше при этом заработаешь денег за сезон.

Девочка — Лана Туманова, кроме того, что училась, она и работала — как ни неожиданно, но она неплохой репортер-любитель, даже я видел несколько её клипов-передач о музыке и молодежных тусовках. Но оказалось — это не все её умения, она вечерами в одном неплохом центре была диск-жокеем, вела дискотеки и была ведущей на всяких разных мероприятиях.

— Я родом из маленького поселка, там расквартирована воинская часть ВВ-шников, что охраняет все лагеря в округе. Отец — прапорщиком служит, мама сколько лет его пилит, чтобы взял перевод в нормальное место. А он упирается — до пенсии осталось всего ничего, года полтора. И она у него в сорок пять лет, а должна быть очень хорошей. Я — самая старшая, после меня погодки, два брата-близнеца и сестра, они тоже в Новосибе живут и учатся — мы на всех одну двушку снимаем. Так и лучше — вся мелочь под присмотром, и намного дешевле за жилье платить. Вот и приходится работать, как проигравшейся. А с родителями осталась меньшенькая сестричка, ей всего пять лет.

Последняя женщина, хорватка Береслава Агова, ей тридцать девять лет. Вот она всю жизнь отработала проводником скорого поезда, по территории Европы успела исколесить все её страны.

— Вот и представились. Один вопрос — откуда вы Все так неплохо знаете русский?

— Мы родились тогда, когда в Болгарии стояли русские войска, и все стремились учить язык — это было тогда гордо, что я могу общаться с солдатами. К тому же, в те года, память о наших Освободителях ещё не стерлась из памяти народа, — это за двоих ответил Бранко.

— Ну а обо мне и говорить нечего — для общения с пассажирами пришлось учить многие основные языки, — Злата отозвалась.

— И вы, Береслава, потому-то и знаете его?

— Не только. Мой дед был русским из пленных, партизанил всю войну в Югославии, и так там и остался. Русский язык — был вторым в нашей семье.

К тому времени Маша с Мариной закончили знакомство со своими людьми, там оказались:

Мигель Кавано — молодой испанец, восемнадцати лет, ученик мастера-индивидуала, сапожника. Тот шил под заказ специальную и театральную обувь.

Ганс Кох — немец из-под Бремена, служака двадцати семи лет, сержант в учебном подразделении. А во время отпусков и выходных подрабатывал со старшим братом в столярке у родственника — они всякие нужные в хозяйстве вещи делали.

Мирчо Гореску — румын тридцати шести лет, потомственный рыбак. Кроме этого знает все способы, как перерабатывать и обрабатывать и рыбу и всякое другое, что попадается часто в сети на море.

Квентин Дойс — шотландец, двадцати девяти лет, опять-таки рыбак в пятом поколении. Правда после армии ушел работать водителем, на большегрузные фуры. Но так как отец, как постарел и стал плотничать всю оставшуюся жизнь, то и сам с инструментами не понаслышке дружит.

— Ну вот — со всеми вами мы уже знакомы. Как вы все прекрасно понимаете, без дела у нас никто не сидит, и вам придется выбирать себе занятие по душе. Сегодня отдыхайте, а уже завтра вернемся снова к этому разговору.

Ганс и Квентин сразу заявили, что хотели бы пойти к нам солдатами:

— Как мы уже знаем, мирных людей тут намного меньше, чем всяких бандитов, — это, как ни странно, начал Квентин, — и повторения того, как налетели на нас две недели назад, мне совсем не хочется, — понятно, он из тех, что тогда смогли укрыться от чечен.

— У вас хоть никого не убили, — со вздохом отвечает ему Ганс, — а у нас мужчину захватили, а женщину изнасиловали и потом просто зарезали. Такого я, несмотря на то, что военный, совсем не ожидал. А хорошо, что потом, на следующий день, сразу на нашем острове появилась Злата, иначе можно было за эти дни и сойти с ума.

— Так вы все не в одно время появились?

— Конечно нет, — отвечает Иван Благов, — некоторые остались ещё с той, первой волны — как мы тут все очутились. Но вот остальные появились после того, как бандиты поубивали при захватах наших соседей по островам.

— А откуда вы знаете, что происходило тогда?

— Вчера, полдня об этом всем только и разговоры были. Мы обменивались мнениями и рассказывали свои беды друг другу.

— Вот и хорошо, что все имеют представление о том, что было тут раньше. У меня только одно предупреждение, даже просьба! Мы, основной состав, русские или же русскоговорящие. Переводчиков на всех не напасешься — так что, изучение языка, это для вас первоочередная задача.

После знакомства и беседы, когда я уже намылился уходить по делам, меня тормознула очередная группка новичков:

— Глава, нас много — а кусочки рыбы в пище очень маленькие, несмотря на то, что что живем у моря, — это Мирчо начал первым разговор, а Маринка переводит, — если есть лодка свободная, нужно только взять хоть одну сеть, и я обеспечу всех едой. К тому же — жареная или вареная рыба скоро надоест, можно делать её и соленой, и несколькими видами копченой. Я всё это потом сделаю, и научу помощников.

— У нас, на старом острове, на 'Русским', откуда мы и пришли, я cделал и коптилки — горячего и холодного копчения, и даже селедку понемногу делали. Там ещё и своя соль есть, правда мало, но нам тогда хватало, и разные местные травки для приправок там же понаходили. Это тут, уже пятый день живем, а забот столько, что и некогда да и некому пока было всем этим заниматься.

— Вот я и займусь этой работой. Найдете лодку и сеть?

— Постараюсь.

Потом меня зацепил Бранко:

— Вы все ходите в высокой обуви — наверное, просто боитесь змей. Но почему в доме не снимаете её?

— Змей тут нет, хоть с этим нам повезло. А с обувью всё очень просто — у нас практически нет сменки.

— Готов помочь! Со мной сюда попала сумка с самым основным для меня — с инструментом. Если вам нужно, я могу для начала сделать простые домашние тапки-сабо, на деревянной подошве. А если есть шкура, то вычиню её и сошью уже хорошие простые домашние туфли.

— Зверей, чтобы была эта шкура, нам пока не попадалось. Но мы уже один раз ловили акулу, и на других островах попадались морские животные, типа как моржи, но только небольшие.

— Пока даже хватит акульей шкуры, правда с ней больше работы, но она выходит на обуви ещё лучше.

— Тогда, как определимся, чем уже тут поймать эту акулу, и будет у вас работа — а всем нам мясо.

— Ну а теперь, выслушайте меня, — это уже Благов что-то придумал, — мы вчера ходили вокруг нашей горы, и с одной стороны я заметил белые камни. Когда подобрался ближе, то увидел что это небольшие выходы известняка. Можно заняться производством извести.

— Это хорошо, но подскажите — и зачем она нам нужна?

— Для начала — из гашеной извести можно делать раствор для кладки кирпича или камня, ставить стены там, это где нужно. Если поискать ещё и найти подходящую глину, то можно и кирпич-сырец вначале формовать, а потом начать его же и обжигать. Ведь строить всегда лучше из камня или строительных блоков, чем из дерева. Дожди-то все видели здешние. Но основное, для чего нужна негашеная известь — это производство мыла. Хоть тут и нет животного жира, но оно даже из рыбьего хорошо выходит, может только чуть-чуть будет пахнуть, но и этот запах свободно убирается. А при желании — из жидкого мыла можно делать и простой стиральный порошок.

Блин, ну и пополнение в этот раз пришло! Никто праздно сидеть не хочет, все стараются найти себе работу, да еще и такую, чтобы и остальным польза была.

— Станислав, извините, но не знаю вашего отчества, — Лана ухватила меня за руку, — а ведь можно же делать мини-газету, так называемый газетный листок. У меня каллиграфический почерк, сама и буду всё писать. Полдня собирать репортажи со всех мест острова, где что происходит, а перед самым обедом и напишу и вывешу. Все, кто дома, прочитают о достижениях и делах, что были в этот день. И ведь у вас, ой — извините, у нас, есть радиосвязь. Так может быть стоит ещё и делать радиосообщения? Или вечерами провести, просто для пробы, радиоконцерт? Как вы, разрешите?

— Ланочка, мы с помощниками обговорим все ваши сегодняшние предложения, и потом ответим. Хорошо?

Ну, блин! Вот еще и этого нам не хватало. Хотя — а почему это 'не хватало'? Да его просто не было, именно такого варианта, чтобы посадить специального человечка, который и будет, для начала, хотя бы запускать в эфир просто музыкальные передачи, прогнозы погоды, новости, общие обращения к населению наших Забытых Островов. И её эта идея с мини-газетой, очень она в тему нам бы была, а то все знают, что работы, самые разные, ведутся, а вот что именно кем и как, с какими результатами — только слухи разносятся.

— Лана! — она аж дернулась, от неожиданного обращения, — останься на минутку.

Обговорили все, что она надумала, и при этом, потратив всего-то пять минут. Сколько хватит сегодня времени, пробежится с Малым по всем нашим делам, и маленьким, и большим, что сейчас ведется на острове, а потом набросает первый листок-обозрение, о том, что у нас есть и делается. А уже ближе к вечеру просмотрит те записи, что я набрал в заказах, и ещё отберет на своем ноуте — да-да, она сюда попала во второй волне попаданцев, со своим ноутом, планшетом, и видеокамерой, хорошие записи и потом выйдет с концертом в эфир. Пусть не четко, с помехами и шумами, но первый радиоконцерт пойдет в эфир на наших Забытых Островах. А потом посмотрим, может в будущем возьмем для газеты принтер, и набрав в ноуте текст, получим на выходе комплект нормальных листов, которые можно будет даже распространять по всей нам доступной округе. Даже, при необходимости более плотного общения с иностранцами, чужими сообществами, переводить на их языки, и передавать им при следующих контактах.

Пришла назад первая на сегодня волна экспедиционных поездок за терминалами. Сразу пятеро относительно старых членов сообщества освободились:

— Саша, бери Огниана и Бояна, они до обеда свободны, и пробежитесь мото-патрулем вокруг острова, познакомитесь с его побережьем. А то, блин, всё некогда самим сделать, а это очень нужное задание, — и отправил их на обследование и знакомство с периметром. Как бы до беды не дотянуться с постоянной нашей занятостью.

И опять привезли десять человек новичков. Трое девчат в камуфляже — видно, что только что выстиранном, двое парней, и четверо мужчин постарше, им на вид лет за сорок.

— Кто говорит на русском? — а в ответ тишина.

— Маринка, спасительница, на помощь! — дергаю вызовом по "говорилке" свою помощницу.

— Помоги пообщаться с людьми, — объясняю ей причину вызова, показывая на стоящих людей.

Спросила на одном, потом на другом языке, выслушала ответ, и начала разговор уже на третьем.

— Шеф, ой блин — Глава! Это военные, все десять, но они все из разных стран Южной Америки. Трое чилийцев — одна девушка и парни, трое из Аргентины, это сержант, тот что постарше, и девушка с мужчиной. Еще пара — бразильцы, не поняла кто по званию, младшие офицеры. Последняя девушка и мужчина — из Парагвая.

Она представляет, а они выходят на шаг вперед, как будто понимают речь.

— А почему все мужчины в гражданке, если они вояки?

— Девочки попали прямо со службы, а их или из дому выдернули, или в увольнение ходили, вот расспросим и потом узнаем.

— А на каком ты с ними говорила?

— Вся Южная Америка говорит на испанском и португальском языках и их местных разновидностях — но практически все знают и тот и тот. Понимать их иногда бывает непросто, но, на наше счастье, на военном обучении преподают без разных диалектов, используя только государственный язык. А ещё их самый старший, Диего — выходец из семьи, где раньше говорили на русском. Кто-то там был из эмигрантов в предках — но он может только немного понимать, а разговаривать уже нет. За годы жизни без практики всё позабыл.

Вот мы и получили ещё десяток солдат с младшими командирами в придачу. Один из них — второй сержант, это Диего, один — первый капрал, Луис. Это так называются в их армиях военные звания. Два вторых капрала — эта четверка служила, как у нас говорят, сверхсрочно, то есть контрактниками. А остальные — молодые профессиональные военные после обучения. Среди девочек, хотя какие из них девочки — самым младшим по двадцать три года, а самой старшей, Исабель, двадцать шесть — она первый капрал, снайпер по специализации.