Стас. Стратегия. Цикл Забытые Острова. Становление. Книга 3.

День 29. Часть 2

Теперь опять возвращаюсь к разговору с Машуней:

— Но и это не все. Дом даст более или менее нормально жить в своих помещениях не больше этих двухсот человек. Теперь ты понимаешь, почему был утром поднят вопрос о найденных складах?

— Не считай меня полным дураком. Конечно, ты меня поразила возможными темпами роста, но о домах я и сам уже задумывался. Но к этому разговору вернемся тогда, когда вы предоставите проект и его просчет.

— Хорошо. Тогда третье: чем им, кого мы сюда собрав привезем, заниматься? Где, чем, как и на чем работать, чтобы не сидеть сиднем на одном месте? Думал над этим?

— Последние дни — очень часто. Есть только один вариант — повторно заселять все основные наши подконтрольные острова. На которых есть смысл держать персонал — что-нибудь выращивать, добывать полезное для всех. Может быть где-то найдем полезные ископаемые, типа руды, и начнем её добычу. Или будет остров с залежами глины — станем делать и обычный кирпич и пустотные строительные блоки. Да вариантов-то много, только в условиях небольших островов их количество очень ограничено.

— А отправить экспедицию по следам кап-лея Миронова, к их острову Подскока, не думал?

— Да была такая мысль, но пока полностью не оформилась. Но и судя по дневнику, туда очень даже не близко — чуть больше тысячу двести километров. И даже если мы его там найдем, на кой он нам сдался? Обнаружив или же повторно, спустя столько лет открыв заново колонизировать? То есть — заселять? Кем? Перевозить наших людей? Смысл? Чтобы просто найти? Нууу? Это конечно цель, но если он маленький — найдем и просто забудем, занеся только на карту, и запомнив это. А вдруг — он большой? В разы больше и лучше нашей Победы? Тогда что? Бросать все нажитое тут, срываться с места, и идти жить туда? Думала, что потом делать? А земноводное с хвостатым нас всех с потрохами задушит и съест. Согласна?

— Извини! С такой точки зрения я на это не смотрела.

— Нет, не переживай. Ты права, и полностью. Но к нему мы пошлем судно чуть позже — и именно только ради удовлетворения нашего любопытства. Все равно червячок сомнения и неудовлетворенности, противный и подспудный, будет где-то там крутиться-шевелится, не давая жить, не узнав всех точностей этой цели.

Доклад с о. База. Помощник коменданта Антон Павлово (утро д-29)

— Командир, найденные потеряшки и комендант ушли с рассветом на паруснике. Олег взял запасную радиостанцию, и каждый час выходит на связь — у них все в порядке. И на Базе сегодня у нас хорошие новости, ранним утром наконец запустили двигателя на обоих катерах, что стояли у берега на ремонте.

— Это на каких таких?

— Да на катере-спасателе, — докладывает он, — паренек Бернар и правда моторист от бога, разобрался в нем вчера всего за полдня. И это с тем, что Иван Андреевич его в течении дня несколько раз дергал в механический цех, на помощь у станков. И второй пулеметный — КМ-4, с ним колдовали уже Боян и Огниян. И в конце концов их труды увенчались успехом.

— На ходу их ещё не опробовали?

— КМ-ка все еще тарахтит на малых оборотах, как механики что с ней занимаются доложили — у неё ведь полностью перебирали моторы, а спасатель уже давно в ходу опробовали. Он всего только час проработал на холостых — ему ведь капиталку не делали, только с головой занимались, а как только внутри все стало на место и притерлось, немного походили по бухте, ходкое судно, хорошее.

— Наверное уже и на морской простор выходили? А кто в экипаже был? И как он себя там вел?

— Да эта пара умельцев и управлялась с ним — Старший у штурвала, а Младший в трюме механиком, они только Кифу взяли себе пулеметчиком. А поведение в море? По их же отзывам — прекрасное. Я в тех понятиях ноль, и практически абсолютный, вернуться на берег, сами все доложат, и подробно.

— Хорошо, понял. А кто это — СтаршОй и МладшОй? И ему, то есть катеру, и уже оружие успели поставить?

— Забыл сказать. Старший — это Андреевич, а МладшОй — Бернар. Ага. За тот час, что судовой двигатель молотил на холостых, паренек его и установил и проверил. При этом осмотрев весь катер, начиная от трюма и заканчивая рубкой. Смышленый юноша, даже очень. Но и это не все. Сам Андреевич, во время утренней проверки содержимого складов, нашел два прибора, которые предназначены для такого судна — это, как он сам их назвал, донный контактный металлоискатель и эхолот.

— А зачем они нам? Все равно специалистов, имеющих опыт с ними работать, у нас нет.

— Есть. Устанавливая и подключая найденные им приборы, Иван Андреевич немного рассказал о своей молодости. Оказывается, он служил срочную на Черноморском флоте и, что самое интересное, на подобном, но более нового проекта катере, в составеПоискова-Спасательного и Судоподъемного Отряда, то есть ПССО Севастопольской базы ЧФ. И именно оператором такого поискового оборудования! В этом я уже успел убедиться — он, потратив примерно час времени, на среднем ходу нарезав вокруг острова штук пять кругов, смог сделать пару подводных находок. В проливе между нами и Угольным лежит небольшая фонящая масса, и не очень глубоко — по его словам, всего метрах на двадцати. А с противоположной стороны, в сторону открытого моря, на глубине в тридцать-тридцать пять метров масса метала крупная, я даже с берега секунд пять слышал звонок металлоискателя.

— И что же там такое находится?

— Ну этого никто не знает — у нас ведь подводной видеокамеры нет, как он сказал. Даже фотоаппарата для съемок в воде и того — увы… Потому нужен аквалангист именно для обследования — вдруг там и вправду корабль лежит? Крейсер, или хоть эсминец? В крайнем случае — пассажирское или грузовое судно? И мы их поднимем для себя? — мужик размечтался, как дитя малое.

— А как себя вела КМ-ка?

— Примерно так же. Промолотив часа три на холостом, Огниян запросил разрешения на выход из бухты. Они с Бояном прошлись вокруг Угольного, потом спросив разрешения, сбегали к последнему микро-архипелагу. По докладу — моторы работают уверенно, без нареканий, но скорость лучше держать экономичную, как они её назвали. Что ещё? Ну небольшой волны не боится совершенно, да и бортовую качку переносит хорошо. Но опять же — я передал их слова, не понимая, что они означают.

— Добро, Антон! Спасибо за новости — как только будет свободным подводный спец, так и пришлю. Ты вот что скажи — как прошло первое утреннее посещение пленных?

— Прекрасно. Ко времени завтрака катер уже вернулся в бухту, вот его мы и использовали. А под стволами двух пулеметов не забалуешь — и питание на сутки быстро приняли, и нужный для работы инструмент, и условия их кормежки выслушали беспрекословно. Завтра утром узнаем, насколько они ими прониклись.

— А откуда у вас был второй пулемет?

— Бернар, услышав к кому мы пойдем, сбегал в оружейку и принес ручного дягтяря с парой дисков, и с ним в руках все полчаса простоял у борта, отслеживая чеченов. Видно, их соплеменники успели ему насыпать соли на больное место — похоже не любит он их, и сильно.

— А на обследование островов группа ушла?

— С самого рассвета — они вместе с Арктикой вышли. Если будут проверять только один остров, то уже скоро вернуться.

— Так на баркасе и ходят?

— А у нас кроме его, больше ничего нет. Их туда утянули на буксире — против течения на веслах очень тяжело выгребать на такой громадине, а уже назад идти будет проще. Андреевич с Бернаром пообещали сегодня придумать, из чего сделать мачту со всеми нужными деталями и узлами. А из брезента, найденного на складе, наши девчата должны скроить и сшить парус, если сил на это у них хватит. Для такой работы хотелось бы приобрести обычную ножную швейную машинку, как у моей бабули была — немецкая, еще позапрошлого века, Singer называется. Ну или подобную, а уж какой фирмы — это не критично. Но главное — не современную, очень уж они нежные. Бабулиной сносу не было, и шила все — от обычной платьевой ткани, и вплоть до шинелей или телогреек.

— Мы уже на эту тему думали. Наши "самовзрощеные" швеи как определятся с предпочтениями, я сразу и возьму. Там к вам вышел наш транспортный флот, так что готовьтесь принимать хабар, потом разбирать тримаран на составляющие, и решать вопросы с перевооружением его боковых корпусов-пирог в парусные. Одну себе оставите, а вторая нужна тут — Генка-Малой с отрядом густым гребнем чешет островки, что лежат вдоль маршрута от нас к вам, находя там и людей и склады с ценным содержимым. А им постоянно не хватает на чем ходить, и где еще взять лодок, или хотя бы голых корпусов под переделку, я пока не знаю. И знаешь еще что, а посоветуйся с ребятами-механиками — с болгарами и Бернаром. Раз они катера на ход поставили — им тогда уж и имена им давать, Варна там или Бургас, ну и Бернар что-то свое пусть тоже придумает. Особо-то наградить нечем — а так хоть им приятно будет.

Стас, остров Победа, или уже Метрополия?

(Знакомство с новым пополнением, найденным гарнизоном Базы)

— Ну что, будем знакомиться? Я — глава этого сообщества, Станислав Иванович Иванов, — представляюсь сидящим передо мной шестнадцати человекам разного возраста и пола. Сразу занявшими места тремя довольно таки компактными группами, так контрастно отличающимися друг от друга.

Ну а как иначе-то? Если Хайнц даже с первого взгляда похож на студента-заучку из нашего прошлого — светловолосый, патлатый и распатланный, в очках на пол лица, и на ногах треники с пузырями на коленях. То вот девочки и с первого взгляда, и со второго, и даже с третьего — чистые блондинки, у них такие же наивные лица, как и у других представительниц этой части женского племени, что дома показывали на экране. Но это только поначалу такое впечатление, пока не посмотришь им в глаза пристально — а там, как бездонная яма оружейного ствола. Даже мне и то немного жутко стало. А сами они? Невысокие, ладные такие, стрижка короткая, как и должна быть у военных, в платьица светленькие одеты, но у обеих возле правой ноги стоят рюкзачки с чем-то упакованные. А вот эти обе группы пенсионеров — вообще контрастные персонажи:

— Кап-два в отставке, уходил с должности зам командира по боевой подготовке отряда патрульных катеров Новороссийской погранзоны.

Вначале докладывает о себе среднего роста, такой весь поджарый мужчина, с чернявыми чертами лица. Ну, да он же представитель гордого народа абхазов, Захур Хахубия. — Хотя и пришлось дослуживать уже нынешней России, но всю жизнь оставался верен той присяге, что давал еще в молодости СССР.

Второй, по анкете чуть старше, но на первый, да и второй взгляд, выглядевший даже немного моложе Хахубия, представитель солнечного Узбекистана, Орзу Халилов.

— В далеком семьдесят пятом окончил Ташкентский сельскохозяйственный институт, я — зоотехник. И им отработал всю свою трудовую жизнь, — представился он.

Третий, высокий, крепкий мужчина, хоть по возрасту что прописан в анкете, он не только дедушка, а наверное уже и пра-дедушка. Всё же шестьдесят восемь лет стукнуло, и его перенесло сюда вечером, сразу после празднования этой даты, но на вид максимум ему лет пятьдесят пять — так хорошо он выглядит, ингуш Дауд Аздоев.

— Как и мои новые друзья, учился в своё время в институте, правда перед тем успев поработать у нас в Назрани на заводе Электроинструмент, вначале слесарем, это ещё в шестьдесят пятом, сразу после восьмого класса, а потом стал слесарем-инструментальщиком, и ушел на два года в армию. Хотя и была нам бронь, но я сам напросился. После дембеля ещё год слесарил, а потом по направлению от завода поступил в политех города Махачкала, тогда он ещё назывался Дагестанским политехническим институтом, на инженера-энергетика, — рассказывает он о себе, — и уже потом отдал всю жизнь любимому заводу, до самого его закрытия в девяносто шестом году. До пенсии работал то там, то сям — но всё и всегда энергетиком. Уже позже, в одиннадцатом году, став почетным пенсионером, устроился электриком в детсад, можно сказать крутой, но и с "зряплатой" нас там не обижали.

А немного позже, после почти часовой беседы с ним, проект энергоснабжения острова Победа практически полностью выкристаллизировался — он, узнав о моем пробном заказе велосипедного мотор-колеса, однозначно его одобрил, и пообещал через пару дней предоставить уже полностью готовый агрегат для дальнейших опытов. И я, услышав это, понял — что скоро, очень скоро моя Буханка обретет вторую жизнь снова в качестве транспорта, для отряда быстрого реагирования уже тут, на этом острове. А на Россию' установим новую модель электростанции — но до этого момента нужно ещё очень многое сделать.

— А как вы, граждане и до этих пор жители свободных, но малых государств, смотрите на то, что опять придется жить под пятой Русских, которых ваши сограждане буквально совсем-совсем недавно выпроводили из своих стран?

— Не нам судить деяния тех, кому их разум засрали мечтами о независимости. Тем более основная масса простого народа уже давным давно поняла, что они сотворили. И что без всемерной помощи со стороны России им не выжить, — начал отвечать за себя и своих, только тут обретенных, новых друзей-товарищей узбек Халилов, — к примеру у нас основная масса населения очень быстро скатилась в банальное средневековье. И тем более мы трое и родились в союзе, и получили в нем же свое образование, отдав своим трудом основную массу долга за это. Бесплатно учились, лечились, работали и отдыхали. А теперь, за прожитые в своих государствах годы, поняли — что вместе всегда лучше, чем порознь. Так что расщитывайте на нас полностью и во всем.

— А что о себе вы расскажите? — обращаюсь я к сплоченной пятерке людей в солидном возрасте — старшей части экипажа яхты Арктика. Олег уже успел кратко доложить о прибывших, так что немного о них я уже знал.

— Раз я капитан, то мне и начинать, — первым отозвался худощавый, выше среднего роста мужчина. Кстати — несмотря на свои, отнюдь не юные года, что предыдущая троица, что они — все были поджарыми и стройными, особенно если учитывать их возраст, людьми.

— Арнольд Янович Кресс — будем знакомы. Я родился в сорок шестом году, в родном городе нашей семьи, Таллине, где мой дед и полный тезка работал на партийной работе. Учился — школа, институт, кстати, тот же, где дед до войны был ректором, и я сам потом отдал ему четырнадцать лет своей жизни. Начав преподавателем, потом став зам ректора, и ушел на пенсию в две тысячи седьмом году с должности заведующего кафедрой НКИ — Николаевского кораблестроительного института. Окончив учебу, сам изъявил желание служить, и попал на родной Черноморский флот. По дембелю пришел на Николаевские судоверфи, пройдя за пять лет путь от простого рабочего до старшего мастера. Ну а потом меня позвали работать в альма-матер.

Всю жизнь, на примере деда, увлекался морем, парусниками, парусным спортом. Ну и, само собой — отдавал много времени и сил их проектированию и постройке. И уже на пенсии, с седьмого и по десятый год с помощью друзей и своих студентов сделал практически полную копию яхты Арктика', первое большое судно деда, что он выпестовал своими руками ещё до войны. А спустив её на воду и полностью оснастив, начал совершать морские походы. Вначале только по Черному морю, потом вышел в Средиземное, Атлантику, через Суэц в Красное и Индийский океан. Экипажами были и студенты родногоНКУ — институт переименовали в университет, и друзья, и матросы-отставники с ЧФ.

Последние два похода прошли с экипажем в составе своих одноклассников, которые тут присутствуют, что один за другим выходили на пенсию, и детей тех, кто был уже не в состоянии ходить в такие походы. А эта молодежь по очереди выполняла в рейсах работу матросов — ведь штатный экипаж 'Арктики' должен быть минимум из десяти человек. А в вот этот, наш последний поход, они решили идти все вместе. Выйдя в Атлантику, через время стали вначале на стоянку у острова Сал, что находится в составе архипелага Кабо-Верде. Где пять дней по очереди занимались серфингом и погружениями под воду, этим новомодным развлечением — дайвингом. А уже перейдя на рейд острова с их самым большим вулкана, Фогу, на вторую ночь заснули там, а проснулись, уже стоя на якоре в окружении гигантского поля подводных и надводных скал. Жалею только об одном — двое молодых из экипажа ушли на сутки в туристическую экспедицию к кратеру вулкана, и остались там. Как они теперь доберутся домой? Ума не приложу.

— У всех на левой руке оказались вот такие "украшения", — и закатав немного рукав показал нам свой комм, — а под койками нашли черные прямоугольные плиты. Вначале прочли первое сообщение, в полдень второе, основное — но запустить в работу терминалы не смогли. Как мы поняли, на судне это вообще невозможно сделать. Или же для этого нужно выполнить очень много разных дополнительных условий. Правильно?

— Да, это так. С этим понятно. А чем же вы тогда все это время питались?

— Так мы же вышли в кругосветку — и продуктов длительного хранения взяли в путь на все полтора года. Да и воды соответственно — в трюме три цистерны, выполняющие роль аварийного балласта, по две тонны каждая. В дождь, у нас пару раз он был за это время — старались все свободные ёмкости заполнить, чтоб питьевую на хозяйственные нужды зря не тратить. Ну и плюс ко всему — постоянно рыбачили.

— И как вы из сложившегося положения с 'ловушкой' вывернулись?

— С огромным трудом, целых две недели, выходили на чистую воду сквозь тот скальный кисель. А уже потом стали искать людей. Прошли морем почти пятьсот миль, только днем, на малом ходу, когда весь экипаж во все глаза высматривал препятствия в море. И становясь на ночь на якорь, или дрейфуя под управлением рулевого. Так прошли очередные две недели, пока вчера уже почти в темноте увидели в миле от нас включившийся прожектор. Ну а дальше не интересно — подошли к берегу, опознались, с предосторожностями вошли в бухту и отшвартовались. Гарнизон острова принял нас очень дружелюбно, подробно рассказав, куда мы попали, что теперь делать, и весь известный им расклад по соседним сообществам.

— Ну и что вы решили?

— Переговорив между собой, мы все таки решительно хотим вступить в вашу группу, острова 'Победа'.

— Все-все?

— Да, все, — немного нестройно ответили остальные девять человек. И у меня запел на руке комм:

Согласие на вступление в сообщество получено.

Очень даже неожиданно — раньше такого не было.