Стать звездой нелегко

6

Ларису весь вечер донимал телефон. Она знала, что звонят Ляльке, и трубку не поднимала. Родители рано легли спать, да они все равно бы не услышали — телефон стоял у них с Лялькой в комнате. Приняв на ночь душ, Лариса переоделась в ночную сорочку и посмотрела на себя в зеркало. Сама такую вызывающую сорочку она бы ни за что не купила.

— Смотри, с какими прибамбасиками, — пропела Лялька, разворачивая подарок для сестры. Бордового цвета с выпуклыми черными розами на груди, сорочка соединялась на плечах воздушными бантиками.

— Бах — и развязываются, — объяснила Лялька, показывая, как соблазнительно соскальзывает ночнушка.

— Понятно, рубашечка для стриптиза, — с укором изрекла сестрица, но, не желая обидеть Ляльку, все же стала ее носить.

Проведя несколько раз щеткой по густым белокурым волосам, Лариса вздрогнула: сейчас даже самой себе она очень напоминала Ляльку — тот же рот, тот же разрез глаз, грудь, ноги.

«Это из-за сорочки», — промелькнуло в голове.

Завтра непослушные волосы будут уложены в строгий пучок, деловой костюм аккуратно сядет на фигуру, а грудь прикроет рабочая блуза с отложным белоснежным воротничком.

Лариса полезла в портфель, вспомнив про бумаги, которые еще собиралась посмотреть перед сном. Веером разложив их на кровати, она улеглась на живот, приготовившись погрузиться в серьезную проблему.

Завтра ей предстояла встреча с богатым клиентом — это была необыкновенная женщина. В среде бизнесменов про нее ходили легенды. О ней писали журналы.

Диана Донская — красавица с фиалковыми глазами и черными, как смоль, волосами, умная и талантливая бизнесменка, помимо прочих способностей обладала незаурядными вокальными данными — она пела романсы.

Дочь бывшего политзаключенного Ефима Донского и известной после войны в уголовной среде воровки Клары, Диана возглавляла мощный благотворительный фонд с эпатажным названием «Женщина за решеткой». По слухам, этот фонд субсидировался из-за рубежа.

Диана вела переговоры с фирмой «Бебилюкс» о покупке большой партии продукции для детей заключенных женщин. На переговорах в душе Ларисы никак не срабатывал азбучный девиз «бизнес превыше всего».

Ни в чем не повинные малыши, содержащиеся до трехлетнего возраста на территории колоний вместе с нарушившими закон матерями, вызывали сострадание.

«Родственники преступниц, как правило, не изъявляют желания взять их к себе на воспитание. После трех лет, если мать не выпускают на свободу, для детей „гостеприимно“ распахивают двери детские дома. Замкнутый круг возвращает большинство из них в колонии для малолеток», — по деловому четко, без излишней сентиментальности или театрального надрыва докладывала присутствующим об основных направлениях работы своей фирмы женщина-бизнесмен, черноволосая красавица со строгим профилем.

Пресса писала, что Диана одна из немногих, кому удалось вырваться из этого круга. Она тоже родилась в зоне. История ее жизни печальна и романтична.

Уголовники убили ее мать за то, что воровка Клара бросила вызов уголовному миру, связавшись с политзаключенным, изменив главарю воровской шайки. Она была девушкой-легендой, дерзкой и своенравной. Считалось, что популярная блатная «Мурка», написанная за несколько лет до ее гибели, посвящалась именно Кларе. Автор песни был влюблен в эту девушку и в некотором роде оказался провидцем.

Натравленные энкеведешниками уголовники стали мстить Ефиму Донскому, угрожать жизни его маленькой дочери.

Шрам над правой бровью красавицы Дианы — давний след расправы над ней. К счастью, самоотверженная молоденькая воспитательница приняла на себя удар ножом, спасая девочку. После покушения на ребенка родственникам Ефима разрешили забрать изуродованную, потерявшую много крови Диану на воспитание в семью. В те времена это считалось исключением. Для детей политзаключенных существовал только один путь — в детдом, чтобы избежать влияния неблагонадежной семьи.

Хрущевская оттепель отворила ворота лагерей. Отца выпустили на свободу. Он выходил слабенькую дочь и дал ей музыкальное образование. Девочка напоминала Ефиму мать, красотку Клару. Только глубокий шрам от ножа обезображивал ее лицо. С первой волной эмигрантов Диана и отец покинули Россию. Известный хирург в Швейцарии исправил изуродованное лицо девочки. После пластической операции остался незаметный шрамик над бровью, «а в сердце борозда от ножа убийц», — так объясняла Диана корреспондентам свое твердое решение бросить музыку и заняться благотворительной деятельностью в России.

Иногда все же она выступала с романсами в зоне перед женщинами. Аккомпанируя себе на рояле, она пела реквием по убитой матери и умершему отцу:

Начальники лагерей рассказывали, что за неделю до приезда Дианы у них не было проблем с заключенными — никаких нарушений и карцеров. Все хотели попасть на концерт Дианы — лагерной легенды, родом оттуда.

Мешки писем, которые приходилось обрабатывать сотрудникам фонда «Женщина за решеткой», не вмещались в огромное здание, которое они арендовали рядом с Лубянской площадью.

Все эти сведения о своем клиенте менеджеры «Бебилюкса» подготовили по заданию Ларисы. К началу переговоров шеф должен быть четко сориентирован, с кем имеет дело. Потому что речь шла о взаимодоверии и …немалых деньгах.

Конфиденциальная информация в записке, которую они отдали перед встречей с Дианой своему шефу, гласила: фонд «Женщина за решеткой» закупает товары только у известных, уважаемых фирм — качественную одежду, обувь, игрушки. Деньги от фонда на счета этих фирм поступают четко, без задержек.

Красивая женщина на переговорах отвлекает — это прописная истина.

Действительно, все присутствующие не отрывали глаз от Дианы. Простые слова, не имеющие отношения к деньгам, звучавшие, как сухой медицинский отчет, из ее уст воспринимались совсем по-другому.

— С наступлением зимы проблема питания для малышей становится одной из главных, — приятным грудным голосом объясняла партнерам Диана, сидя за столом переговоров. — В рационе беременных женщин не хватает витаминов, как результат — отсутствие грудного молока. Дети ослаблены, нуждаются в усиленном питании. Ваша фирма, — Диана обратила взор своих фиалковых глаз на шефа «Бебилюкса», — по заключению моих аналитиков, самая надежная на российском рынке. Я хотела бы стать постоянным покупателем вашей продукции.

Дальше шло как по маслу. Лариса поймала себя на мысли, что даже обычно непреклонный шеф, следивший за каждым центом, поддался чарам этой женщины.

Диана выторговала у «Бебилюкса» самую большую скидку. Жесткий в переговорах шеф, к удивлению присутствующих, подписал «суперэксклюзив». А это означало — очень выгодно, по минимальным ценам и не «завтра, завтра», как шутили менеджеры «Бебилюкса», а «сегодня, сегодня».

Поэтому уже растаможенный транспорт с пюре, смесями и соками, предназначенный совершенно для других клиентов, достался благотворительному фонду «Женщина за решеткой».

Оставалось выполнить некоторые формальности. Для этого Лариса должна была встретиться завтра с Дианой. Взяв в руки распечатку с компьютера, она вспомнила потрясающие глаза этой женщины, мягкий голос, действующий как гипноз.

Опять растрезвонился телефон. Лариса посмотрела на часы: «Одиннадцать. Лялька ушла около шести, скоро должна вернуться. Все равно не заснуть», — мыслями вновь возвращаясь к работе, подумала девушка, и в это время раздался звонок в дверь.

— Наконец-то, — сбрасывая с двери цепочку, выдохнула с облегчением Лариса. — Опять забыла ключи? Сдаю дежурство на телефоне и… — она осеклась на полуслове.

На пороге стоял худощавый высокий юноша в мягкой замшевой куртке и джинсах. Это был сын ее шефа — Виталий. Лариса сразу узнала его по фотографии, которую видела на столе отца.

— У тебя телефон не отвечал, а я хотел попрощаться с тобой. Завтра улетаю, — виновато произнес он, конечно же принимая ее за Ляльку, и, нагнувшись, словно котенок, положил голову на ее плечо.

Девушка растерялась. Она сделала неожиданное открытие: ей было приятно. Что-то незнакомое шевельнулось в ней, хотелось ответить на его ласки, хотелось на минуточку стать Лялькой.

Его губы касались ее шеи, а глаза светились таким влюбленным светом, что она не решалась оторвать прекрасного юношу от себя, огорошить неожиданным признанием.

Обхватив ее обнаженные плечи руками, он нежно прижал Ларису к себе.

«Как юный Бог», — подумала Лариса и невольно отозвалась на его объятия.

Почувствовав, что девушка не сердится за его неожиданный визит, он стал раскованнее, руки, скользя по ее телу, пробирались к самым заветным местам, а губы впились долгим поцелуем, не давая возможности раскрыть рот.

Вдобавок неожиданно сработали Лялькины «прибамбасы», и ночная сорочка упала вниз.

Голая, посреди маленькой прихожей, Лариса стояла в объятиях незнакомого юноши, вырваться из которых у нее не было сил.

Из родительской спальни показалась заспанная голова отца.

— Очень впечатляет, — увидев абсолютно нагую дочь с распущенными волосами и конечно же решив, что это Лялька, изрек он и деликатно прикрыл за собой дверь.

Подхватив ночную сорочку, девушка в мгновение исчезла, оставив Виталия неловко топтаться в прихожей. Через минуту, закутанная с ног до головы в махровый халат, она появилась вновь и твердым голосом отчеканила:

— Сожалею, что так случилось! Но я не Ляля!

— Конечно-конечно, спешу тебя огорчить, — решив, что это очередной закидон Лялькин, с иронией отозвался Виталий. — Я тоже улетел в Лондон, а то, что ты видишь перед собой, — это сканированное изображение с моей оригинальной внешности.

— Значит, мы оба из виртуальной реальности! — озадачив таким заявлением Виталия, проговорила девушка.

Он внимательно присмотрелся к лицу, еле видневшемуся из-под нависшего капюшона халата.

— Маска, кто ты? — все-таки продолжая дурачиться, грубым голосом протрубил Виталий.

— Я сестра Ляли — Лариса, — принимая его игру, чтобы скрыть неловкость, в тон ему прогудела девушка.

— Ты действительно не о-н-а? То есть вы… ты… — На какое-то мгновение Виталий онемел.

— Сканированное изображение Ляли, — подтвердила Лариса и, протянув руку, просто сказала: — Давай знакомиться заново!

Неловкость от интимных объятий понемногу рассеивалась.

Тем для обсуждения оказалось достаточно. На маленькой кухоньке тускло горела слабая лампочка. Чай, заваренный Лялькиной сестрой, оказался необычайно вкусным. Когда девушка разливала его по чашкам, полы ее халата касались Виталия, и душистый запах тела пьянил. Ему казалось, что рядом Лялька, и он никак не мог привыкнуть, что это ее сестра.

— Я звал Лялю в Лондон. Если у тебя будет время, приезжайте вместе, — неожиданно пригласил он.

Лариса, почувствовав его порыв, понимающе кивнула:

— Она скоро придет, дождись ее.

Виталий ничего не ответил.

Осенняя ночь шелестом голых веток шумела за окнами далекого спального района Москвы.

Они перебрались в комнату, где две кровати соседствовали с небольшим письменным столом, и, если бы не бумаги, разбросанные Ларисой поверх одеяла, можно было бы сказать, что в комнате царит идеальный порядок.

— Это вы? — Виталий пригляделся к фотографии, которая стояла в рамочке на письменном столе. Счастливые десятиклассники в форме, изо всех сил стараясь казаться взрослыми, смотрели с овалов традиционного выпускного фото. Виталий взял снимок в руки.

Две сестрички-близняшки в центре ряда — под ними едва различимая пропись: Л.С. Снежина и Л.С. Снежина.

— У вас даже инициалы совпадают? — заметил он, но Лариса ничего не ответила.

Она, задумавшись, смотрела на телефон. Лялька почему-то не появлялась и не звонила. Тревога заползала в сердце девушки. Она начинала нервничать.

— Что-нибудь не так?

Лариса кивнула.

— Обычно она звонит, если задерживается.

— С кем она?

И Ларисе пришлось рассказать правду.

— В одном доме со мной? — вспоминая импозантного господина из дискобара, переспросил Виталий. — Ляля работала у него?

Лариса покачала головой.

— Поехали, — решительно поднялся Виталий.

— Куда? — Лариса растерянно взглянула на юношу.

— Искать Лялю. Ты же сама говоришь, — Виталий опустил глаза, — что она звонит… в таких случаях.

— Где же мы ее искать будем?

— Если она в моем доме — найдем! — твердо заверил он.

— Но я не знаю… — неуверенно начала сестра.

— Может быть, ей помощь нужна, — с напором произнес Виталий. — Ведь уже светает. — Он показал на окна. И Лариса согласилась.

В подъезде их дома, несмотря на ранний час, охранник бодрствовал.

— У меня списки только жильцов нашего подъезда. В доме еще два есть, — неохотно соглашаясь разгласить «военную тайну», объяснил он Виталию. — А их вам только старший охраны может предоставить. И то, если у вас основания имеются.

— Когда старший придет? — пробегая глазами фамилии и инициалы живущих в его подъезде, беспокойно поинтересовался Виталий.

— Раньше семи не прибудет, — заявил охранник.

Старший списков не показал, но про Олега сообщил твердо:

— Есть такой — Олег Верников. В первом подъезде проживает. Но сейчас квартиру жильцам сдает. Если хотите, могу проводить?

— Не надо! — воскликнули оба и одним махом оказались перед дверью.

— Тебе, наверное, не стоит врываться сюда? — Лариса задержала руку Виталия, собиравшегося позвонить в дверь. — Может быть, ты у окна в пролете подождешь. Лялька, если окажется тут… ну, не простит мне этого никогда!

— А проблем никаких не будет? — с тревогой спросил Виталий.

— Тут же внизу охрана и вообще сейчас утро, — уверенно возразила Лариса, и Виталий решил, что она права. Сделав приветливое лицо, Лариса позвонила. Дверь моментально открылась, и перед Ларисой предстал огромный, как горилла, грязный волосатый тип.

— А-а! Те-е пын-ра-вилось со мной, — скривив рот в беззубой улыбке, выговорил он и смачно рыгнул перегаром. — Кореш-то думал, что ты сбежала! А ты… вон оно что, пынравилось, — опять повторил он. — Я же говорил, — мужик ударил себя в грудь кулаком, — не какой-нибудь там завалящий! — В одно мгновение волосатые лапы коснулись тела Ларисы, и она перенеслась через порог.

Виталий услышал вскрик девушки и тяжелый хлопок металлической двери.