Статьи и проповеди. Часть 7 (30.10.2012 – 25.03.2013)

Сначала — идея. Единство — потом (1 марта 2013г.)

С именем священномученика патриарха Ермогена (ф 1612), чью память мы отмечаем 2 марта по новому стилю, связано понятие «народное единство», о котором любят рассуждать в начале ноября. Но мы решили, что в день святого Ермогена, положившего свою жизнь за Христа, но при этом — во имя сохранения целостности России, неплохо было бы поговорить об историческом предназначении нашей страны и национальной идее еще раз — и вне неофициально утвержденного времени для подобного «информационного повода».

Разговор об историческом предназначении России начался с Чаадаева. Петр Яковлевич резонно спрашивал вслух у всего общества, почему Россия приобщена к христианской цивилизации, но долгими столетиями отлучена от полноценного участия во всех процессах внутреннего развития этой цивилизации? Зачем мы раскинулись на таких огромных пространствах? На что способны мы в будущем, при таком ярко выраженном богатстве души?

По-разному на эту проблематику отвечали западники и славянофилы. Но мысль двигалась именно в заданных координатах. Достоевский — весь в этом вопросе. Своеобразный ответ на этот вопрос давали и большевики. «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути»,— пелось в одной из их песен. Как-то похоже выражался и ранний Мандельштам: «Чудовищна, как броненосец в доке, Россия отдыхает тяжело». Итак, история продолжается под тем же знаком.

Судя по всему, России предстоит выйти из тени, из «дока», с запасного пути, как хранительнице церковного христианства и всех его, уже накопленных сокровищ. Запад теряет веру. От усталости, от сытости, от привычки к многовековым объятиям Евангелия. А мы еще и не научились обладать вполне всеми сокровищами, лежащими в наших карманах. Здесь и находится наша национальная идея, а следовательно, и народное единство, никак невозможное без главной идеи.

Ум мыслит триадами, поскольку Бог — Троица. Пример такой триады — Православие, Самодержавие, Народность — идея нынче вовсе не рабочая, хотя бы по невозможности восстановления среднего звена. Да и с народом больше вопросов, чем ответов. Он не монолитен, распылен, деморализован и закручен в бесовской пляске. Возможная триада представляется как Литургия, Семья, Культура. Начнем с последней.

Бах и Данте нужны не меньше, чем хорошие дороги. Дерзну предположить, что между Бахом и Данте с одной стороны и дорогами с другой существует гораздо большая связь, чем нам кажется. И может быть, современный итальянец и немец отдают свое сердце футболу и рождественским распродажам более, чем подлинной славе своих народов. Но тогда мы должны понимать Данте лучше итальянцев и любить Баха больше немцев. То великое, что сделал один народ, принадлежит всем народам и лежит в общей копилке. Отрыв от творческих прозрений и успехов прошлого, отрыв, совершающийся через непонимание, утрату интереса и главное — утрату общих с прошлыми поколениями мировоззренческих корней,— это предсмертная судорога. Высока похвала быть хранителем Александрийской библиотеки и знатоком рассыпанных по Европе святынь, хоть это и не ты строил библиотеку и свозил отовсюду святыни. Этот труд вникания в мир сокровищ и любовного их изучения есть единственный способ сопротивления новому варварству. Новый же варвар есть главный враг христианского мира с его Литургией, моралью и бесценным прошлым.

Нам нельзя замыкаться только в своей культуре, даже если речь идет о Бородине или Толстом.

Тем более, нам нельзя ограничивать «свое» только сарафанами и игрой на ложках. Великая культура — это органическое единство народной, церковной и «высокой» культуры, без отбрасывания за ненадобностью любого из компонентов. Старообрядческая жилка, нервно пульсирующая на народном теле, зовет нас к опрощенству и гневному отторжению от всего западного. Это явный тупик. Холуйская жилка, в свою очередь, зовет хватать у Запада по верхам все предлагаемое без разбора. Умная же душа призвана к мучительному освоению великого и отторжению ложного. Это своеобразный крестовый поход для освобождения Гроба Господня, только без бряцания оружием и без имперских мотиваций. Одним словом, хороший школьный учитель или качественный курс лекций по истории мирового кинематографа нам нужны не меньше, чем инфраструктурные проекты. Вернее, эти явления связаны крепко и органично.

Семья. Она трещит по швам, и уже не только от пьянства, измен и разводов. Уже и от «свободного выбора модели полового поведения». Болезни переименовались в норму, и границы этой болезненной нормы разрастаются. Так раковые клетки в организме пожирают клетки здоровые, а главной здоровой клеткой в обществе была и есть семья. Нашему народу предстоит осознать классическую семью как сокровище и счастье. Затем предстоит сделать все у себя дома, чтобы слово «дом» у нас не рифмовалось со словом «содом». Если в такой большой стране, как Россия, этот процесс хотя бы начнется, это будет явление, распространяющееся во все стороны, как исцеляющий звук колокола. Семья — райское явление и школа добродетели. Одна эта мысль потянет на целую национальную программу, с разветвляющимися выводами из первоначального тезиса.

И Литургия. Церковность должна стать литургической, в первую очередь, а уже потом «земнопоклонной», «акафистной» и какой еще угодно. Это тоже всего лишь тезис, требующий подробного разъяснения и титанического труда по воплощению в жизнь. Но доколе Литургия служится и на голос «Примите, ядите» люди идут есть и пить Небесный Дар, можно надеяться, что каннибализм не станет повседневной реальностью. «Служите Литургию и причащайтесь; берегите семью и стройте ее, как дом, надежно и красиво; осваивайте все лучшее, что родилось в человечестве под теплыми лучами Евангелия», — вот нам и национальная идея, вокруг которой возможно (с оговорками) вожделенное народное единство.

Сам Чаадаев бы сказал: «Так вот зачем ты так долго была в исторической тени, моя таинственная и великая Родина! Велик Бог, строящий жизнь мира так чудно и непредсказуемо! Ты, Россия, должна объяснить и своим детям, и даже современному западному человеку, зачем его предки строили такие величественные храмы и что означает музыка, звучавшая под их сводами. Ты должна показать, как красив ребенок на руках у матери, когда рядом есть отец, и дед, и братья, и сестры. Ты должна широкую свою и кроткую душу вместить в литургическую молитву и тем смирить свою непонятную тебе самой необузданность и стихийную силу. Ты должна сделать это. Больше некому, и час настал»

Свобода, но без вакханалий и не для прикрытия греха. Равенство, но без уравниловки, а в многообразии. И братство, только тогда и возможное, когда есть общий Отец, Который на Небесах. Вот наша национальная идея, в другой триаде, раз уж ими мыслит ум и раз уж три цвета соединяются на одном российском флаге.