Стерва, которая меня убила

Глава 12

Администратор гостиницы долго смотрел в паспорт, затем на экран компьютера, затем снова в паспорт.

– Рюмин Александр Николаевич? – уточнил он.

– Да, – ответил я. – Разве там написано что-то другое?

«Сейчас он с натянутой улыбкой попросит меня посидеть в холле, – прогнозировал я, глядя на администратора, – а сам свяжется по телефону с милицией, и группа омоновцев будет здесь через десять минут…»

Зря я пошел в гостиницу! Надо было снять комнату в частном секторе, где не спрашивают фамилию и не требуют паспорт. Но мне захотелось комфорта, захотелось почувствовать себя человеком! Теперь за этот комфорт придется выгребать по полной программе.

Но администратор не предложил мне посидеть в холле и не взялся за телефон. Он поднял голову, посмотрел на меня поверх очков и очень добродушно улыбнулся.

– Если я правильно вас понял, вы хотите снять еще один номер?

– Почему еще один? – пожал я плечами. – Просто номер.

– Но вы… – Администратор смотрел на меня, как сторож колхозного сада на маленького воришку. – Но ведь вы уже занимаете у нас один номер.

Как я попался! От столь неожиданного совпадения я даже язык прикусил. Хорошо, не успел наговорить лишнего. Надо же такому случиться – именно в этой гостинице покойник снимал номер!

– Ну да, конечно! – начал я неуклюже исправлять положение. – Но дело в том, что я… как бы точнее выразиться… может понадобиться еще один номер для моего коллеги, и я как бы заранее…

– Я все понимаю, – кивнул администратор, подавляя улыбку. На своем веку он всякого насмотрелся и прекрасно знал, что ловеласы всех мастей часто используют гостиницу в качестве дома свиданий. – Постараемся решить вашу проблему. Я могу переселить вас в двухместный номер.

– Нет-нет, спасибо! – отказался я. – Я передумал.

Администратор развел руками и улыбнулся: мол, воля ваша, но я всегда готов помочь, ибо сам не раз сталкивался с подобной проблемой. Он снял с крючка ключ с брелоком в виде бочонка и положил его на полированную стойку.

Я медленно поднимался по лестнице, устланной ковровой дорожкой, на второй этаж. Мир тесен, думал я. Не хватало еще зайти в номер и познакомиться с его женой… Хотя жена в паспорте не была обозначена. И все же я рискую, очень рискую! У этого Рюмина в гостинице могут быть знакомые или друзья. Они увидят, как я захожу в его номер. Даже при некотором нашем сходстве они вряд ли примут меня за него. Значит, подумают, что я вор, поднимут шум…

Умный и трезвомыслящий человек немедленно бы развернулся и ушел бы от этой гостиницы на приличное расстояние. Но меня тянуло по следам покойника, словно магнитом. Я не мог объяснить себе, что хочу увидеть в номере, который занимал Рюмин, что буду делать дальше? И все же продолжал с упоением и страхом играть его двойника. И чем глубже я погружался в авантюру, тем ярче становился мой интерес к личности покойника.

Номер находился на втором этаже, в самом конце коридора. Убедившись, что коридор пуст, я вставил ключ в замок, открыл его и быстро зашел внутрь. Прикрыл за собой дверь, прислушался, успокоил дыхание.

Номер был маленький, в меру уютный. Полуторная кровать со смятой постелью, стол, телевизор, два кресла по обе стороны журнального столика, широкое окно во всю стену, закрытое плотными шторами.

Я стоял посреди комнаты, испытывая не совсем приятные чувства. Хотя я понимал, что здесь обитал живой человек, может быть, даже нормальный и порядочный человек, и все же я не мог побороть в себе чувство гадливости и брезгливости к предметам, к которым он прикасался.

Приблизившись к шторе, я осторожно сдвинул ее в сторону, посмотрел в окно. Пальмы, подстриженные кусты, уютный пляж с соломенными зонтиками и пластиковыми топчанами. Странно, что Рюмин предпочел этому прекрасному пляжу дикий, где всегда пыльно и пахнет гнилыми водорослями. Бывают, конечно, любители изучать прибрежные окрестности, малодоступные бухты, гроты и скалы. Но от гостиницы до дикого пляжа не меньше десяти километров. Лисица подстрелила Рюмина уже в сумерках. В это время нормальные люди пьют и флиртуют с курортницами в своих номерах, а не болтаются в потемках.

Я подошел к столу, рассматривая естественный беспорядок отпускника. Пепельница с окурками, два стакана с засохшими на донышках розовыми разводами, пустая бутылка «Кампари», фольга от шоколадки. Я склонился над стаканами. Из одного, безусловно, пила женщина – след губной помады виден отчетливо.

Я потянул за ручку выдвижного ящика. Обычный джентльменский набор: электробритва на аккумуляторах, дешевенький «одноразовый» фотоаппарат, несколько ярких упаковок презервативов и бутылочка лосьона.

В шкафу я нашел несколько рубашек и летную форму. С иголочки! Погончики, шеврончики, фуражка – все, как на фотографии в служебном удостоверении. В большом дорожном чемодане ничего не было за исключением нескольких рекламных журналов о шереметьевском «Дьюти фри».

Можно было уже не сомневаться – Лисица продырявила гарпуном летчика гражданской авиации.

Я сел в кресло и снова занялся изучением портмоне Рюмина. До сих пор мне не удавалось сделать это основательно. То Лисица мешала, то луна светила слишком тускло. Я стал раскладывать на столике содержимое портмоне: паспорт, пропуск на летное поле, пилотское свидетельство, телефонная карта для московского таксофона, баксы, удостоверение…

На пол упал картонный квадратик с неким номером или кодом: 3177-SS. Я поднял его и долго рассматривал. Скорее всего, это гостиничный номер. Литеры SS вероятнее всего означают какой-нибудь двойной супер, люкс или что-то в этом роде. Кто живет в этом номере? Дама, которая пила здесь «Кампари»? Если это так, то мне стоит остерегаться ее. Хоть портье и признал во мне Рюмина, но женщина, разделившая с пилотом бутылку «Кампари» и, может быть, постель, вряд ли ошибется. Сразу поднимет тревогу.

Мне захотелось проверить эту версию немедленно. Я должен был точно выяснить, на каком этаже находится этот двойной супер и кто в нем живет. Выйдя из номера, я запер дверь и пошел по коридору, отыскивая служебное помещение уборщицы или кастелянши.

Уборщицу я нашел по звуку работающего пылесоса. Пожилая женщина убирала номер в противоположном конце коридора. Я встал в дверном проеме. Она не сразу заметила меня, вздрогнула и выключила пылесос.

– Я ищу номер тридцать один – семьдесят семь, – сказал я, извинившись. – Там остановился мой друг…

А вот про друга врать не стоило.

– Какой номер? – переспросила уборщица.

Я повторил. Женщина отрицательно покачала головой.

– Может быть, триста семнадцатый?

– Нет, тридцать один – семьдесят семь, – уверенно повторил я. – И еще литеры – SS.

Женщина улыбнулась и снова покачала головой:

– У нас в гостинице все номера трехзначные. И литер никаких нет.

Чтобы переключить внимание женщины на другую тему, я попросил ее поменять в моем номере постель и пошел к лифту. Узнать о номере 3177 проще и вернее было у портье. В кабине лифта, пока она опускалась, я нашел оправдание некомпетентности уборщицы. За ней закреплен второй этаж. Она ни разу не поднималась выше и понятия не имеет, какие номера и с какими литерами есть на пятом или, скажем, на девятом этажах.

И тут мне пришлось пережить несколько шокирующих мгновений. Кабина достигла первого этажа, створки раскрылись, и я тотчас увидел, как напротив распахнулись стеклянные двери и в вестибюль зашла Лисица! Вряд ли она могла узнать меня в моем новом прикиде. К тому же в этой достаточно дорогой гостинице она должна была напрочь исключить мое появление. Стараясь не слишком суетиться, я резко свернул в сторону, быстрым шагом дошел до фонтана в центре вестибюля и встал за колонной. Отсюда я хорошо видел весь вестибюль и стойку «Reception».

Лисица была отмыта, причесана и наманикюрена. Никаких негритянских следов на ее лице не осталось. Она была в длинной шелковой юбке с рисунком сирени и сиреневой маечке на тонких бретельках. Выглядела она классно! Уверенно и привычно она прошла по вестибюлю, мельком взглянула на доску объявлений и приблизилась к стойке портье.

Только сейчас я заметил, что она не одна. За ней следом шел мужчина. На вид ему было лет тридцать. Костлявая фигура, несуразно длинные руки, лицо мелкое, морщинистое. На темечке – хорошо заметная плешь. В руке он нес теннисную ракетку. Встав рядом с Лисицей, он положил руку на ее плечо. Почему-то этот жест возмутил меня. Каков наглец!

Лисица о чем-то весело переговаривалась с портье. Я смотрел на ее сияющее счастьем, здоровьем и светлыми перспективами лицо и не мог поверить, что это та самая девчонка, которая орала как резаная, ползая по угольной крошке в товарном вагоне. Что она здесь делает? Она говорила мне, что живет в пансионате «Дельфин». Значит, лгала! Она живет здесь, в этой же гостинице, где жил убитый ею пилот!

Меня проще было убить, чем убедить в том, что это случайное совпадение. Что-то здесь не так. Лисица многое мне не сказала. Точнее, она вообще не сказала мне ни слова правды. Происшествие на диком пляже было покрыто толстым слоем тайн.

Портье снял с крючков и положил на стойку два ключа. Один взяла Лисица, другой – Теннисист. Я обратил внимание, что ключи висели в разных рядах. Тот, который взяла Лисица, – во втором, а ключ Теннисиста – в четвертом. Значит, живут на разных этажах.

Этот вывод почему-то меня успокоил. Я продолжал наблюдать за ними. Лисица помахала ручкой портье и пошла к лифту. Теннисист последовал за ней, но не сделал и двух шагов, как вдруг оглянулся. Он замедлил шаги, глядя на стенд с ключами. Лицо его стало мрачным. Он догнал Лисицу, что-то сказал ей и вернулся к стойке. Теперь я видел только его спину. Наверное, он о чем-то спросил портье, потому как тот вдруг принялся оживленно говорить, показывая то на стенд с ключами, то на лестницу. А потом, жестикулируя, постучал пальцем по монитору компьютера.

Не знаю, какое чутье подсказало мне, что речь идет обо мне. Видимо, Теннисист заметил, что ключ от моего номера уже не висит на крючке.

Чем больше я узнавал, тем больше путался. Что все это значит? Теннисист знал Рюмина? Знал, что его нет и быть не может в номере, а потому отсутствие ключа его взволновало?.. «Господи! – мысленно ахнул я. – Значит, девяносто процентов из ста, что Лисица тоже знала Рюмина». Они были на пляже вместе! И Лисица убила его из моего ружья. Но случайно или намеренно? – вот в чем главный вопрос.

Я посмотрел на дверь лифта. Как раз в это мгновение загорелась сигнальная лампочка, створки раскрылись, и Лисица вместе с двумя женщинами зашла в кабину.

Теннисист продолжал говорить с портье. Кажется, они сменили тему, потому как портье энергично тыкал пальцем в какую-то спортивную газету, а Теннисист, возражая, крутил головой.

Лисица поехала к себе. Ее ключ висел во втором ряду снизу – там же, где и мой (пардон, Рюмина!). Вероятно, она жила на втором этаже. Надо проверить!

Я кинулся на лестницу, пулей взлетел на второй этаж и осторожно выглянул в коридор. Двери лифта только что закрылись, кабина поехала выше. Лисица, цокая каблуками, шла в торец – туда же, где находился мой номер.

Она остановилась. Я юркнул в холл. Было слышно, как щелкает замок. Я осторожно выглянул из-за угла. Лисица открывала дверь, находящуюся рядом с моей. Ба-а! Так мы еще и соседи!

Когда дверь захлопнулась, я на цыпочках добежал до своего номера и бесшумно зашел внутрь. Приблизился к стене, разделяющей нас с Лисицей, приложился к ней ухом. Слышно было, как хлопнула створка шкафа. Потом, прошу прощения, как слилась вода в унитазе. Зашумел душ.

Вдруг мое внимание привлек тихий скрип в прихожей. Я отпрянул от стены и, не дыша, приблизился к входной двери. Дверная ручка медленно опустилась вниз, затем вернулась в изначальное положение. Кто-то стоял за дверью. Я прижался к ней спиной, умирая от страха, – вдруг это Рюмин вернулся с того света? Я слышал частое дыхание за дверью. Мое сердце колотилось с такой силой, что, наверное, сотрясалась вся гостиница. Ключ, торчащий в замочной скважине, дрогнул, и брелок-бочонок закачался. Тот, кто стоял по ту сторону двери, пытался протолкнуть ключ.

Я перекрестился и невольно прикоснулся к груди, где висел нательный крестик, подаренный бабкой. И – о чудо! – помогло. Я услышал громкий хлопок – кажется, закрылась соседняя дверь, и сразу все стихло.

Не пытаясь побороть любопытство, разгоревшееся с невероятной силой, я снова приложился ухом к стене и тотчас услышал нервные голоса, искаженные эхом душевой. Один из них принадлежал Лисице. Другой – мужской, низкий.

Мужской голос: «А ты не ошибаешься?..» Лисица: «Мы же его закопали!» – «Может, он притворился мертвым?» – «Не принимай меня за идиотку! Он полдня пролежал в песке!» – «Кто же взял ключ?» – «Ты поверил портье! Да от него водкой разит на три метра!» – «Но ключ торчит изнутри! Там кто-то заперся!» – «Перестань! У меня мурашки по коже…»

Они стали говорить тише, и я перестал разбирать слова. Но главный вывод я уже мог сделать: Теннисист посвящен в жуткие дела Лисицы, но сомневается, все ли в этой истории соответствует действительности. Конечно, засомневаешься тут, когда портье заверяет, что Рюмин только что взял ключ и поднялся к себе, а Лисица клянется, что закопала его труп на пляже.

Я невольно выступал в роли восставшего из могилы покойника. Теннисиста это беспокоило, а меня забавляло. Мое отношение к нему еще не сформировалось окончательно, но то, что ревность была костяком, – я понял совершенно отчетливо. Где был этот красавчик, когда я ночью возился с трупом, спасая Лисицу от неминуемой тюрьмы? Где он был, когда я, уничтожая улики, прыгал с моста на товарняк, а потом спалил свой дом? Спал, наверное, и видел сны. А теперь запросто обнимает Лисицу, без стука заходит к ней в душевую, разглядывает ее голую. На каком основании? Кто он такой? Что не муж – это точно. А раз не муж, то пусть катится к чертям собачьим!

Я решительно подошел к телевизору, включил его и повернул ручку громкости до упора. Голоса за стенкой вмиг оборвались. Представляю, какое сейчас было выражение на лице Теннисиста. Наверное, крестится, бога вспоминает. Но если он вздумает забраться к Лисице в постель, то это будет его последняя ночь перед отправкой в психбольницу. На этот счет я побеспокоюсь.

Я сел за телефон, через справочную узнал номер ритуальной службы и попросил немедленно доставить мне в гостиницу надгробный венок. На вопрос, какой текст написать на ленте, я выдал:

– «Дорогому Теннисисту от Рюмина А. Н. с надеждой на скорую встречу».

– Через полчаса доставим, – заверил меня оператор.

В ожидании венка я спустился в вестибюль, где купил дешевый косметический набор, бутылку сухого вина и узнал телефонный номер Лисицы. Я позвонил ей с улицы, из телефона-автомата.

– Не кладите трубку, – загробным голосом произнес я, услышав, как ответил Теннисист. – С вами будут говорить из Стикса [1] .

– Откуда? – неживым голосом спросил Теннисист.

Я оставил трубку висеть на проводе и побежал в гостиницу. Теперь я имел гарантию, что Теннисист не выйдет из номера в ближайшее время.

Тут подъехала машина с веселой надписью «Ритуал» на борту. Я щедро заплатил и распорядился, чтобы венок немедленно доставили в номер Лисицы.

Минут через десять я зашел к себе и тотчас выскочил на балкон, предвкушая забавное зрелище. Мне удалось заглянуть за перегородку, разделяющую балконы. Шторы на окне Лисицы примыкали друг к другу неплотно, и хорошо просматривалась застеленная кровать. Время от времени в поле моего зрения попадал Теннисист. Он с зеленым лицом носился по комнате. Обстановка явно не располагала к любовным утехам.

– Что это?! Ну что это такое?! – донесся до меня нервный голос Теннисиста, а затем я увидел, что он держит венок на вытянутых руках, будто хочет надеть его себе на голову.

Лисица жалобно оправдывалась, но что именно она ответила – я не расслышал.

Тут эмоции в душе Теннисиста хлынули через край, он сорвал с венка ленту, кинул ее на пол и принялся яростно топтать. И вдруг кинулся к балконной двери и открыл ее. Едва я спрятался за перегородкой, как венок взлетел в ночное небо, плавно перешел в нисходящую глиссаду и спикировал на пальму.

Конечно, жаль денег, но удовольствие стоило того.