Стерва, которая меня убила

Глава 16

Как только мы остались одни, она заперла дверь на ключ, достала из шкафа сумку и стала кидать в нее вещи.

– Не знаю, чего ты добиваешься… – произнес я. – Ты объявила войну летчикам?

– А ты, вместо того чтобы построить мост, вычерпываешь реку! – выпалила Лисица и метким броском закинула в сумку фен.

– Как это понять?

Она прервала сборы, повернулась ко мне и постучала себя пальцем по голове.

– Для того чтобы спасти свою жалкую жизнь, ты решил заточить себя в тюрьму. Гениальный ход! А еще можно было застрелиться – тогда мы тебя уже точно не смогли бы убить.

– Как ты неожиданно сдала милиции своего жениха, – оценил я, рассматривая заколку для волос, лежащую на тумбочке.

– Вчера был жених, а сегодня уже не жених… Ты сильно переживаешь по этому поводу?

– Просто я…

– Что «просто я»?

– Ты так легко предала человека, с которым…

– Ну? Дальше, дальше! Что ты знаешь о нем?.. Полчаса назад он намеревался убить тебя!

– Вы вдвоем намеревались, – поправил я.

– Ты боишься меня?

– Кто знает, что у тебя на уме. Как минимум один опыт убийства у тебя уже есть.

Лисица нервно швырнула халат в сумку, подошла ко мне и заглянула в глаза.

– Можешь верить мне, можешь не верить. Но я не убивала Рюмина.

Эта новость была настолько нелепой, что я даже не стал подвергать ее сомнению.

– Ну да, – ответил я. – Он убил себя сам.

– Его убил он, – ответила Лисица, кивая на дверь.

Я потерял интерес к словам Лисицы. Ее грубая ложь предназначалась для полных тупиц, к которым я себя пока не причислял.

– Ты уезжаешь? – спросил я.

– Мы уезжаем, – поправила она. – Его могут выпустить в любую минуту.

Я смотрел на Лисицу с подозрением, как на человека, который вдруг начал заговариваться. Кажется, я переоценил остроту ее ума. Неожиданный финт, который я сгоряча принял за сложную комбинацию, скорее всего был бездумным стремлением избавиться от всего, что может скомпрометировать. Наверняка я был следующим на очереди. Погрязшая во лжи девица с одержимостью сжигала за собой мосты и заметала следы. Наступило время расстаться с ней навсегда.

Я кинул на стол портмоне Рюмина и стал снимать с себя китель.

– А вот переодеваться как раз не стоит! – сказала Лисица и принялась застегивать на мне пуговицы.

– Ты хотела мертвого Рюмина, – сказал я. – Ты его получишь. Я выхожу из игры.

– Э-э, нет! – ответила Лисица. – Этот фокус у тебя не пройдет! Обещал, божился, что будешь Рюминым, и на попятную?

– Отстань от меня! – не выдержал я и оттолкнул Лисицу от себя. Она упала на кровать. – Тебе больше не удастся меня использовать! Ты ненормальная! Твои поступки лишены смысла!

Лисица застонала, перевернулась на живот.

– Все-таки придется тебе рассказать правду, – глухим голосом произнесла она. – Да, человек, которого я называла своим женихом, хотел тебя убить…

– Вы хотели, – поправил я.

– Он хотел, – тверже повторила Лисица. – Если бы я хотела тебя убить, то сделала бы это давно – подходящих случаев для этого было больше чем достаточно.

– Чем же я ему мешал?

– Тем, что паясничал в летной форме и называл себя Рюминым. А жертва не должна воскреснуть. Не для того ее сделали жертвой.

– А для чего?

Лисица ответила не сразу. Казалось, она подыскивает точные слова.

– Он хотел занять место Рюмина в экипаже.

– Чтобы быть с тобой?

– Да, я тоже так думала. Но это оказалось не главной причиной. Он просто делал себе карьеру. Наш экипаж работает на коммерческих и международных рейсах.

Я сел на кровать и опустил ладонь Лисице на ногу.

– Я была просто влюбленной дурой, – сказала Лисица, стряхивая мою руку со своей ноги. – Но после того как он убил Рюмина и втянул меня в эту гадкую историю, у меня не осталось уже никаких чувств, кроме ненависти. Его место в тюрьме… Почему ты молчишь?

Я встал и принялся бродить по комнате. На лице у меня было написано что-то нехорошее, и я комплексовал по этому поводу.

– Ты думаешь, – нехотя ответил я, – я тебе верю?

– Ты не веришь, что Рюмина убил он, а не я?! – агрессивно воскликнула Лисица, вскакивая с кровати.

– Но как он мог его убить? – пожал я плечами. – Ружье было в твоих руках, плавала в море ты…

– И-ми-та-ция! – размахивая пальцем у моего носа, крикнула Лисица. – Об убийстве не было и речи! Разве я согласилась бы стать соучастницей убийства?! Я что – ненормальная?! Окуркин утверждал, что собирается лишь скомпрометировать Рюмина…

Я продолжал маячить перед ее глазами, но слушал очень внимательно. Мне хотелось, чтобы Лисица убедила меня. Значит, фамилия Теннисиста – Окуркин.

– Мы приехали на пляж втроем, – глухим голосом сказала она, глядя на пол. – Остановились в винограднике. Я пошла к морю, чтобы познакомиться с кем-нибудь из рыбаков. Нам нужно было подводное ружье. Пока я с тобой знакомилась, они квасили. Только Окуркин пил чистую водку, а Рюмин – с клофелином…

«Пока складно говорит», – подумал я.

– Клофелин входил в ваш план?

– Да. Потому что напоить Рюмина до бесчувствия было практически невозможно. Он знал меру.

– Хорошо. Усыпил. Что потом? – торопил я. Мне хотелось знать суть.

– По замыслу, Окуркин должен был ранить себя гарпуном из ружья.

– Себя? – переспросил я.

– Именно! Он должен был ранить только себя!! – крикнула Лисица и дернула меня за руку, чтобы я понял главное. – Я была уверена, что он так и сделает!

– Но зачем? Не вижу смысла!

– Несколько лет назад что-то подобное в экипаже уже было: пьянка, драка и стрельба из пистолета. Виновника немедленно вышвырнули из экипажа!

– Значит, Окуркин хотел ранить себя, а потом сказать, что это в пьяном угаре сделал Рюмин?

– Вот-вот! Я поверила ему. Подло, нечестно, но я думала, что Окуркин идет на это ради любви.

– Хорошо! – все более заводился я. – Верю! Но почему там, на пляже, ты сказала мне, что убила человека? Ты же была уверена, что Окуркин всего лишь ранит себя!

– Так он велел!! – едва не плача, закричала Лисица и, будто молясь, прижала руки к груди. – Тонкий психолог, черт его подери! Говорит: «Скажешь рыбаку, что нечаянно застрелила человека. Тогда он не будет искать свое ружье и путаться под ногами, а сразу свалит с пляжа».

– Но я же все-таки вернулся!

– Да, ты вернулся. Я была уверена, что Окуркин уже ранил себя и выкинул ружье в море. Зашла в воду – и чуть не умерла от ужаса! Труп Рюмина с гарпуном в груди!.. Я была в шоке. Никак не могла понять, как такое могло случиться. Прокручивала в голове десятки вариантов. А потом до меня дошло, что Окуркин меня обманул. Он меня подставил.

– Меня подставил, – поправил я.

– Меня и тебя. Хитрый! У меня не было никакого алиби! Я ведь сама призналась тебе, что убила человека. И ты собственными глазами видел труп.

– Не только видел, – напомнил я. – И как же Окуркин потом перед тобой оправдался?

Лисица поморщилась и махнула рукой.

– Это был жалкий лепет… Он говорил, что хорошие летчики сейчас в большом дефиците и за пьяный дебош Рюмина вряд ли бы уволили. Поэтому, дескать, понадобился радикальный способ решения проблемы… Он использовал меня как тряпку. А когда ты поселился в номере Рюмина, надел его форму, венок прислал, Окуркин стал нервничать. И я поняла, что он сбросит нас с тобой, как балласт.

– И ты решила его опередить?

– Конечно! Он убийца, он пусть и сидит за решеткой.

Лисица все сплела ровно. Придраться было не к чему. Но недоверие все еще не улеглось. Я смотрел на нее, на ее сумку, наполовину заполненную вещами, и придумывал такой хитрый вопрос, от которого Лисица лишь захлопала бы глазами.

– Как же теперь ваш экипаж без второго пилота?

– Найдут замену, – ответила Лисица и высморкалась в платочек. – В резерве есть пилоты…

– А зачем я тебе нужен?

– В двенадцать мы должны освободить номера, – сказала Лисица, глянув на часы. – Если номер Рюмина не будет сдан, то… В общем, сам понимаешь, что будет. Уборщицы начнут скандалить, администратор вызовет милицию. Начнут выяснять, где Рюмин да с кем был в последний раз…

– А в последний раз с ним была, разумеется, ты?

– Да не спала я с ним, не спала! – стала убеждать меня Лисица, стуча кулаком в грудь.

– А зачем ты так оправдываешься, словно я твой муж? – усмехнулся я. – Мне-то какая разница?

– Он пригласил меня к себе… – опустив голову, произнесла Лисица. – Сказал, что на душе тяжело. Наверное, чувствовал скорую смерть… Посидели, выпили вина. Вот и все.

Она замолчала и снова принялась собирать сумку. Я тоже молчал, переваривая услышанное. Если все это правда, то Лисица заслуживает сочувствия, несмотря на то, что она здорово попортила мне кровь. Значит, она хочет, чтобы я сделал завершающий аккорд по ее нотам – изобразил Рюмина, который сдает номер и покидает гостиницу. Что ж, надо признать, что это здорово облегчило бы ее судьбу. Засветиться на глазах у десятков свидетелей с Рюминым под ручку – значит обрести безупречное алиби и навсегда вычеркнуть ужасы ночного пляжа.

В принципе, я не был против того, чтобы оказать Лисице эту маленькую услугу. Правда, мне трудно было предугадать, чем эта услуга может обернуться для меня. Времени на раздумья оставалось мало.

– Пойду пока к себе, – сказал я. – Помою стаканы.

Лисица кивнула. Я подумал, что ее очень легко обмануть и, задумай я что-то недоброе, обвести ее вокруг пальца не составило бы большого труда. Вопрос только в том, что недоброе и для какой цели я мог бы придумать?

– Куда ты? – остановила меня Лисица, когда я вышел на балкон. – Удобнее через коридор.

Я хлопнул себя по лбу и вернулся в комнату. Лисица неожиданно преградила мне дорогу, обвила руками меня за шею и тоскливым взглядом бездомной собаки заглянула мне в глаза.

– Не бросай меня, пожалуйста, – произнесла она. – Кроме тебя, у меня уже никого нет.

– Ну что ты, – пробормотал я, осторожно касаясь ее спины деревянными руками.

– Ты для меня так много сделал! – прошептала Лисица, прижимаясь ко мне своим мягким животом.

– Да ладно… – скромно ответил я, чувствуя, что стремительно деревенеют уже не только ноги.

– Поцелуй меня, – прошептала она и закрыла глаза.

Я подозревал, что она немножко играет, что ее чувства фальшивые, но все равно поцеловал. Баба-то не резиновая, губы настоящие!

Я выскочил в коридор, чувствуя, как полыхает лицо. Успокоился, взял себя в руки и трезво взглянул на свою жизнь. Особенно радоваться, конечно, нечему. Проблем выше крыши. Но как приятно осознавать себя личностью! Разве мог я предположить три дня назад, что от меня будет зависеть судьба красивой стюардессы, летающей на международных рейсах? Что она будет смотреть на меня как на своего защитника и спасителя? Что будет просить меня о поцелуе?

Я посмотрел на себя в зеркало. А почему бы и нет? Вполне достойный парень. Взгляд волевой. Крепкий подбородок. Упрямый изгиб губ красноречиво говорит о крутом характере и отчаянной смелости. От прежнего замухрышки, вечно пахнущего рыбой, с вечно виноватой физиономией, не осталось и следа. Он умер. Не справился с управлением. И его душа переселилась в новую человеческую субстанцию…

От самолюбования меня отвлек стук в дверь. Зашла Лисица в спортивном костюме и с сумкой на плече. Она вдруг показалась мне такой знакомой, такой родной, что от предстоящей разлуки у меня запершило в горле.

– Ты еще не помыл стаканы? – спросила она.

Как легко и непринужденно я коснулся ее щеки и привлек к себе – чего за пять лет не научился делать с прыщавой Маринкой.

– Мы ведь не расстанемся просто так, правда? – спросил я.

Сумка упала на пол. Я запустил ладони в ее шелковистые волосы, пахнущие яблочным шампунем.

– Извини, – прошептала Лисица. – Я опаздываю… Потом, милый, мы обязательно встретимся…

– Куда ты спешишь? К черту все дела!

– Нет, милый мой, нет. Потом…

Она отстранилась, упираясь мне в грудь. Но какие в это мгновение у нее были глаза! Сколько в них любви и надежды! Я почувствовал, что начинаю терять над собой контроль. Лисица, кажется, тоже это почувствовала и на всякий случай отошла подальше.

– Успокойся, – попросила она с большим пониманием моей проблемы. – Сделай три глубоких вдоха… Вот так… Поверь, мне тоже очень трудно с тобой расставаться, но у меня работа.

– Так ты сегодня улетаешь?

– Да, улетаю. Рейсом тридцать один – семьдесят семь.

– Как? – не желая верить услышанному, переспросил я. – Тридцать один – семьдесят семь?.. А разве… Разве это всего лишь номер рейса?

– Увы! – грустно улыбнулась Лисица. – Прости, что я приземлила такую заманчивую тайну.

– Да, – вздохнул я. – Чемоданчик с долларами растаял как утренний туман… А что означают два S?

– Спецрейс.

– Почему «спец»?

– Какой ты дотошный! – вздохнула Лисица. – Спецрейс – значит коммерческий. Бизнесмены арендовали самолет, как такси. Куда прикажут – туда и полетим.

– Круто, – признал я, чувствуя, что Лисица снова отдаляется от меня и становится недоступной. – И когда ты вернешься?

– Когда бизнесменам надоест летать… Идем, времени осталось в обрез.

Международный спецрейс, бизнесмены, аренда самолета… Настроение у меня пошло на убыль. Мерзкие комплексы снова ожили и зашевелились у меня в душе, хихикая и дразня: «Посмотри, кто ты, а кто она! Лисица тебе не ровня, чмурик! Беги к своей прыщавой библиотекарше!..» Лучше бы я ни о чем не спрашивал Лисицу. Расстались бы на остановке автобуса, и я бы хранил на своих губах ее прощальный поцелуй, как орден, как символ признания своих мужских заслуг.

– Не грусти, – сказала Лисица. Она с зубной пастой отмыла стаканы, тщательно вытерла их полотенцем и так, в полотенце, отнесла в комнату. – Я, как вернусь, обязательно тебя найду.

«Ага, найдешь ты меня, – подумал я. – Только где? На каком топчане?»

Мы спустились вниз: молодой пилот в голубой форме и очаровательная девушка в костюме цвета лазури. Портье пожелал нам удачи. Пожилая пара, сидящая в фойе, с восторгом смотрела на нас. Старушка улыбнулась, поймав мой взгляд. Старичок кивнул, как старым знакомым. Мы им понравились. Красоту точнее других замечают старики.

Мы вышли на дорогу. Я встал на обочине и поднял руку. Через несколько секунд рядом с нами остановилось сразу три машины. Водители в один голос заговорили о низких ценах, скорости и ветерке.

Мы стояли друг против друга. Лисица, потупив взгляд, покусывала губы. Я держал ее ладонь в своей руке. Комок стоял у меня в горле.

– Ну… – произнес я, понимая, что перед смертью не надышишься.

– Подожди! – Я почувствовал, как Лисица крепко сжала мои пальцы. – Мы столько пережили… Мне кажется, что я знаю тебя много-много лет…

– Да, – согласился я.

Самый расторопный водитель подскочил к нам, схватил сумку и быстро закинул ее в багажник своей машины.

Лисица, не в силах смотреть на меня, медленно опустилась на сиденье. «Она тебе не ровня, она тебе не ровня!» – пели хором и плясали мои комплексы, похожие на веселых чертиков.

«Даже не поцеловала», – подумал я.