Стерва, которая меня убила

Глава 20

Я на корточках подполз к штурвальной колонке и начал ее рассматривать. На левой и правой рукоятках было полно всяких кнопок. Под некоторыми из них были подписи, но штурвал все время качался, и мне приходилось вместе с ним качать головой. Не сразу я нашел на обратной стороне рукоятки тумблер.

– Нажать? – спросил я.

Ответа не последовало, и я решил, что это знак согласия. Как только я надавил на тумблер, в наушниках что-то щелкнуло, и я услышал собственное дыхание. Сорвав с себя наушники, я попытался надеть их на голову командиру. Тот кривился, крутил головой и даже пытался плеваться.

– Са-а-ам!! – простонал он.

Пришлось отвечать диспетчеру самому, чего мне очень не хотелось.

– Алло! – сказал я, нажав на тумблер. – Алло, кто меня слышит?

Я отпустил тумблер. В наушниках что-то зашипело, словно диспетчер жарил яичницу на шкварках. После некоторой паузы я услышал удивленный голос:

– «Аэролайн», рейс тридцать один – семьдесят семь?

– Он самый! – крикнул я, несказанно радуясь, что мир слышит меня и, значит, узнает о моей беде.

– Что у вас случилось? Почему долго не выходили на связь?

– Некогда было! – ответил я, озираясь на командира.

– Кто со мной говорит?

Ну что ответить? Я снова посмотрел на командира, надеясь, что он возьмет у меня наушники и скажет что-то умное, но он закрыл глаза.

– Это второй пилот! – ответил я не совсем уверенно.

– Соединяю вас с координационным центром! – сказал диспетчер.

В наушниках снова затрещало, а затем я услышал низкий хриплый голос:

– Полковник Федеральной службы безопасности Пронько… Что происходит на борту? Мы получили сигнал, что ваш самолет захвачен террористами…

– Да, командир ранен!

– А с кем я говорю?

– Второй пилот Рюмин.

– Какие требования выдвигают террористы?

– Уже никакие! Я их всех застрелил из штатного пистолета! – торопливо врал я. – Послушайте, надо как-то посадить самолет! Командир все время теряет сознание…

– Соединяю со специалистом технической группы…

Опять шум, затем щелчок и новый голос:

– Постарайтесь успокоиться! Я буду руководить вашими действиями. Первый вопрос: какие повреждения получил самолет?

– Дверь туалета вся в дырках!

– Чрезмерной потери топлива не наблюдается? Давление масла в норме?

– А черт его знает, – буркнул я, потому как притворяться было уже бессмысленно.

– То есть? – переспросил техник. – Повреждена приборная панель?

– Да панель цела, – ответил я и постучал пальцем по колену командира.

Тот поморщился и пробормотал:

– Пошел к черту…

– Но почему тогда вы не можете… А с кем я говорю? Вы пассажир? – заволновался техник. – Передайте микрофон одному из пилотов!

Я стащил с себя наушники и протянул их командиру.

– Вас просят!

– Уйди… – прошептал командир. Голова его упала на грудь.

Я пошлепал его по щекам. Командир не отреагировал. Отшвырнув наушники, я взялся за его запястье, пытаясь найти пульс.

– Не умирайте! – крикнул я. – Вы должны посадить самолет! Вы слышите меня?! Надо посадить самолет!!

Я принялся дергать его за уши.

– Гад, – произнес командир, не открывая глаза. – Сам сажай…

– Я не умею! Мы разобьемся! – закричал я. – У нас кончается топливо!

Командир приоткрыл глаза, посмотрел на меня и медленно перевел взгляд на приборную панель.

– С чего ты взял? – прошептал он.

– Я так думаю!

Он снова посмотрел на меня. Кажется, в его взгляде появилась некоторая осмысленность.

– Ты кто?

– Случайный прохожий!

– А где Рюмин?

– Его убили!

– Кто?

Он ничего не помнил.

– Я перенесу вас в кресло, – нежно и заботливо произнес я. – Хорошо? Вам не будет больно. И вы возьметесь за штурвал и тихонечко, без резких движений, посадите этот проклятый самолет. И вами сразу займутся врачи. А если не посадите – то могильщики…

Я решительно взял его под мышки. Командир закричал от боли и даже ударил меня коленом. Я отскочил от него и уже раскрыл рот, чтобы тоже заорать от злости и отчаяния, но командир вдруг отключился и припечатался лицом к полу.

Пришлось бежать за нашатырным спиртом. Я выскочил из-за ширмы и сразу рухнул на колени перед горкой лекарств. Откидывая ненужные пачки с таблетками и тюбики с мазями, я стал искать пузырек с нашатырем. Кажется, умные фармацевты придумали ему какое-то другое название, но я не помнил, какое именно, и потому мне приходилось нюхать все подряд. Вымазав нос в зеленке, а потом в йоде, я протянул руку, чтобы поднять с пола очередной пузырек, и вдруг совершенно отчетливо понял, что за то короткое время, пока я приводил в чувство командира, в салоне что-то изменилось. Изменилось принципиально.

Я медленно поднял голову и посмотрел на диван, потом на бар, потом на стол, и сердце замерло у меня в груди. Я вскочил на ноги. Не сумасшествие ли это? В салоне только два трупа! Третий, который сидел у бара, исчез!

Нехорошая мысль: вдруг его засосало потоком воздуха в дверной проем и он полетел вслед за Лисицей?

Но я тут же отмел эту мысль напрочь. Я видел его после того, как закрыл за Лисицей дверь. Так куда же он подевался?

Озираясь, я опустился на колени и заглянул под диван. Нет, в такой узкий просвет труп ни за что сам не закатится. И даже ногами его туда не затолкаешь… Что ж это с моей головой!

Кажется, я начал терять ощущение реальности. А это плохой признак. Надо умыть лицо холодной водой, затем привести командира в чувство и заставить его взяться за штурвал. Лимит времени, отпущенный нам с ним, истекает. Запас топлива не бесконечен.

Я выпрямился и тотчас уперся затылком в какой-то предмет. В первое мгновение я подумал, что это угол стола. Во второе мгновение я услышал за спиной голос:

– Не дергайся. Руки за голову… Поворачивайся медленно…

Сказать, что я сильно испугался, – значило покривить душой. В самолете, где мое одиночество разбавляли несколько трупов да полуживой командир, готовый в любую минуту отдать концы, твердый и спокойный голос прозвучал как гимн жизни. Мне не удалось повернуться медленно – слишком велико было желание убедиться, что это не звуковые галлюцинации.

Напротив меня стоял «пропавший» Амбал, нацелив мне в грудь «макаров». Его лицо было бледным. Узкий лоб покрывали длинные и ровные, как нотные ряды, морщины. Маленькие несимметричные уши, казалось, звонко напряглись. Рот его был искривлен от боли. Чуть ниже локтя темнело кровяное пятно.

– Вы живы? – не сдержал я искреннюю радость. Если бы не пистолет, направленный на меня, то я кинулся бы Амбалу на шею. – А я-то голову ломаю, куда еще один подевался…

– Сейчас я тебе еще кое-что поломаю, – не разделяя моей радости, пообещал Амбал. – Где баба?

– Какая баба?

Амбал не любил лишних слов. Видя, что я иду к ответу на вопрос не самым коротким путем, он демонстративно щелкнул предохранителем и направил пистолет мне прямо в глаз.

– Так вы про стюардессу? – сразу догадался я и ответил четко, коротко и по существу, как требуют в армии: – Выпрыгнула с парашютом десять минут назад!

– Слушай, ты, задница с пропеллером, откуда у нее парашют? – засомневался Амбал.

– В кухонном контейнере пронесла. Для меня самого это было полной неожиданностью, потому как…

– А чемодан? – оборвал он меня.

– Чемодан она прихватила с собой.

– Сейчас ты пойдешь за ней, – предсказал он мое будущее и махнул стволом. – Встань к двери!

– Зачем? – уточнил я, не понимая, чем заслужил такую агрессию.

Когда я увидел летящий в меня кулак, сжимающий рукоятку пистолета, то мысленно пожалел о своей излишней словоохотливости. Удар был настолько сильным, что мне показалось, будто взорвался самолет. Не удержавшись на ногах, я упал на ковер.

– Еще вопросы есть? – поинтересовался Амбал.

Покачиваясь, как пьяная овечка, я встал на четвереньки, пуская кровавые слюни.

– Тогда слушай меня и запоминай! – добавил он. – У тебя есть выбор. Либо мы летим к ней, либо ты совершаешь прыжок без парашюта.

Я промолчал, хотя внутренне очень удивился. Странный парень! Наверное, он забыл, в каком состоянии находится командир.

Меня качало из стороны в сторону, и все-таки я сумел встать на ноги.

– Ну? – напомнил о своем условии Амбал.

Теперь я думал о том, как бы ему обрисовать обстановку и при этом сохранить зубы.

– Считаю до трех… Раз… Два…

– Дело в том, – произнес я, вытирая губы ладонью, – что я понятия не имею, где она сейчас может быть…

Амбал сорвался с места и схватил меня за горло.

– Не советую принимать меня за идиота! – крикнул он, заталкивая меня в служебный отсек и окуная мою голову в раковину. – Я заподозрил, что у вас сговор. Неплохо сработали! Но имей в виду: ты чемодана не увидишь! Я тебя под лопасти засуну и фарш из тебя сделаю!

Мое лицо лежало в подносе с остатками командирского обеда. Горошина из салата оливье норовила влезть мне в ноздрю. Я терпеливо ждал, когда Амбал устанет сжимать мою шею, и думал о том, остались ли еще на свете люди, желающие мне добра.

– Ну, так как? – спросил Амбал, позволив мне приподнять голову.

Я не знал, какой звук произнести, чтобы не получить за это наказания. Горилла с моим «макаровым» была твердо убеждена в том, что мы с Лисицей действовали по совместно разработанному плану, похищая его поганый чемодан. У меня голова шла кругом. Диспетчер думал обо мне одно, командир – другое, Амбал – третье, а правду знал только я. Но за нее меня вполне могли убить.

– Да я вообще не летчик! – быстро сказал я и втянул голову в плечи. Тяжелый кулак обрушился на мою несчастную голову, и я лбом размазал по подносу сливочное масло.

– Вот что, – прошипел Амбал, пытаясь засунуть ствол пистолета мне в ухо. – Ты меня не зли! Без чемодана мне все равно не жить и потому терять нечего! Вышибу мозги одним выстрелом!

В пистолетном стволе шумело, как в морской раковине. Я прислушивался к этому райскому звуку и философски думал о том, что когда человек считает, что ему очень плохо, то на самом деле ему очень даже хорошо, потому что он еще не знает, что такое очень-очень плохо. Разбиться в самолете, беззаботно сидя в кресле, стало для меня уже несбыточной мечтой.

– Я согласен, – произнес я, даже в общих чертах не представляя, какими действиями буду свое согласие подкреплять. – Но это очень сложно… У вас есть какие-нибудь предложения?

– Ты со мной в темную не играй, летун! – произнес Амбал. – Где и когда вы должны с ней встретиться?

Я опять приподнял голову. Растягивая время, стал вытирать салфеткой со лба масло. Было такое чувство, что я бегу по полю, а по мне лупит батарея гаубиц. Влево бегу – туда же летят снаряды. Вправо – и батарея переносит огонь вправо. Я должен был напрячь все свои мозговые извилины до трансформаторного гудения и солгать очень убедительно.

– Я должен развернуть самолет и полететь за ней следом, – сказал я и тотчас ужаснулся тому, насколько бредово прозвучали эти слова. Но удара не последовало.

– Куда «за ней следом»? На землю? Но там же нет посадочной полосы, одни горы! – нервно потребовал разъяснений Амбал.

«Что сказать, что сказать?» – думал я, понимая, что сам себя загнал в тупик.

– А-а-а! У тебя тоже есть парашют! – прошептал Амбал, осененный догадкой.

Я отрицательно покачал головой, но хрупкое доверие уже утратил. Амбал толкнул меня на переборку и стал вытаскивать из стола ящики. Обеды на подносах, обтянутые пленкой, полетели на пол.

– Где он?! Куда ты его спрятал?!

Он вытолкал меня в салон и принялся крушить мебель, затем опрокинул холодильник и бар. Ковер покрылся липкими пятнами с едким запахом спиртного. Ударами ноги Амбал превратил одежный шкаф в щепки. Со звоном разлеталось во все стороны стекло от плафонов.

Я понял, что еще несколько минут – и он проломит пол.

– Да нет у меня парашюта!! – закричал я, дурея от собственной смелости, и даже постучал себя кулаком по лбу. – Если был бы, то я бы прыгнул вместе с ней!!

Амбал замер со стулом, поднятым над моей головой. Затем медленно опустил его на пол. Вот чем можно взять этот бронетранспортер – криком и непрошибаемой логикой.

– Ладно, – произнес он. – Убедил. Дальше!

И тут мне пришла на ум относительно правдоподобная ложь.

– Я должен посадить самолет на воду.

– На какую еще воду?!

– На озеро. Она спрыгнула, когда мы пролетали над озером.

Амбал молчал, переваривая мои слова.

– Что ж, – произнес он. – Будем садиться на озеро. Но если вздумал хитрить – умрешь первым.

«Да, я умру первым», – без тени сомнения подумал я, направляясь в кабину экипажа, как на эшафот. Амбал шел за мной и дышал мне в затылок. Я толкнул дверь и переступил порог. Командир сидел на полу, но не там, где я его оставил, а рядом со своим креслом. Перед его лицом покачивались на проводе наушники. Глаза командира лихорадочно блестели, он часто дышал.

– Надо посадить его в кресло, – сказал я Амбалу.

– Без него справишься!

– Это очень сложный маневр, а у меня недостаточно опыта, – признался я.

– А зачем же твоя баба стреляла в него? – с жестокой улыбкой спросил Амбал, играя «макаровым». – Как же ты собирался сажать самолет без его помощи?

– Ветер неожиданно усилился, – попытался выкрутиться я. – Волна поднялась. Зачем зря рисковать?

Амбал расстреливал меня взглядом и кривил в усмешке губы. Он делал вид, что догадался о моем коварном плане, но хочет поиграть со мной, как кошка с придушенной мышью.

– Что ж, будь по-твоему, – сказал он. – Бери его за ноги.

Мы подняли командира и опустили его в кресло. Командир скрипел зубами и кряхтел. Пот крупными каплями выступил на его лбу.

– Хреново твоя баба стреляет, – сказал Амбал. – А за такое серьезное дело взялась. Ты хоть бы потренировал ее сначала.

Командир покосился на меня и, с трудом справляясь с дыханием, спросил:

– Чего этот дебил хочет?

– Чтобы я посадил самолет на воду, – ответил я, искоса глядя на «дебила».

– На какую, к чертям собачьим, воду?

– На озеро. Мы уже его пролетели. Надо разворачиваться.

– Ополоумели, братцы?.. Жить надоело?

Командир взял наушники слабыми руками и попытался надеть их, но Амбал выдернул штекер из гнезда.

– Связью не пользоваться!

Командир медленно поднял голову и посмотрел на Амбала.

– Послушай, умник! Может, мне и штурвалом не пользоваться?

Что тут случилось с нашим пассажиром! Я подумал, что сейчас он сожрет штурвальную колонку или откусит командиру голову. Скинув с себя пиджак, Амбал принялся топтать его ногами, потом склонился над командиром.

– Мало в тебя пуль выпустили? – закричал он, показывая командиру дуло пистолета. – Еще хочешь? Решил этим негодяям подыграть?

– Не фонтань слюной, – едва шевеля губами, ответил командир. – Я тебя не боюсь. Думаешь, летишь на самолете? Фиг тебе с маслом! В гробу ты летишь!

Командир нашел в себе силы рассмеяться, хотя смех его больше напоминал кашель туберкулезника.

– Это ты летишь в гробу, – стал оспаривать гипотезу Амбал. – А я в самолете. И сейчас твой помощник развернет его и посадит на воду.

– Самолеты летают по законам аэродинамики, а не по твоим идиотским понятиям.

– Что ж, – прошептал Амбал, схватил командира за волосы и приставил к его лбу ствол. – Сейчас ты узнаешь, по каким законам летают пули…

Командир проявил завидную выдержку и даже глазом не моргнул. Но мне стало совершенно понятно, что Амбал запросто убьет его, потому как был уверен, что я справлюсь с самолетом в одиночку.

– Подожди! – крикнул я и, спасая жизнь самолета, оттолкнул руку с пистолетом. – Дай мне с ним поговорить!

Амбал хмыкнул, но оружие убрал.

– Наедине! – добавил я.