Стигма ворона 2

Глава 19

Дорога к заставе переднего края вела через густо поросшие вереском холмы. То тут, то там из болотистой земли вырастали серые валуны, разукрашенные пятнами грязно-зеленых и желтых лишайников.

— Дорога скверная, — сказал Дарий, хмуро поглядывая на ползущие с запада тучи. — Если в ливень попадем, кони в грязи по колено будут.

Ларс усмехнулся.

— Ничего, не утонем. Да и ехать тут всего ничего…

— А в Иркалле, интересно, какие дороги? — спросил Эш. — Глина, песок? Или такая же влажная земля, как здесь?

Ларс фыркнул.

— Интересно, как ты себе Иркаллу представляешь? Думаешь, это десяток городов на одном пятачке? Она же огромна, Эш. Вот эта карта, которую ты видел — лишь крошечная часть всей территории, которую успели более-менее подробно изучить. Так что дороги там разные…

Где-то вдалеке громко вскрикнули утки. Темные силуэты птиц испуганно взвились в воздух слева от дороги, и, покружив, снова опустились за валуны.

Эш насторожился.

Задержав дыхание, он прикрыл глаза, чтобы не отвлекаться и окинул окружающее пространство взглядом ворона.

Слева за валунами, мимо крошечного болотистого озерца по направлению к дороге ехали четверо вооруженных мужчин в тонких кожаных нагрудниках, как у стигматиков. Впереди на красивом огненно-рыжем коне был человек с сияющей меткой медведя — он вел группу, используя какие-то способности своей стигмы. Прислушавшись к своим ощущениям, Эш убедился, что среди них нет дингира, и вернулся в себя.

— Ты чего вдруг с таким лицом? — обеспокоенно спросила у него Шеда. — Все нормально?..

— Кажется, кто-то хочет встретиться с нами, — сказал Эш. — Они сейчас вон там, — парень рукой указал направление. — И двигаются вот так, к дороге. Так что если мы не сбавим шаг, то пересечемся с ними как раз на развилке, возле каменной гряды.

— Что за люди? — нахмурился Ларс, непроизвольно поправляя меч в ножнах.

— Какие-то стигматики, — пожал плечами Эш.

— Не дингиры?

— Нет, никого из дингиров я не чувствую.

— Интересно, — проговорил Дар, пытаясь что-нибудь разглядеть в указанном направлении. — Кого же там несет нелегкая…

Мерин под Эшем занервничал, задергал ушами.

— Ну, нас-то гостями, думаю, уже не удивить, — криво усмехнулся Эш, поглаживая Полудурка по шее.

Все умолкли, вслушиваясь в стрекот насекомых и звуки шагов собственных лошадей, пока к ним не примешался уверенный топот чужаков.

Из-за россыпи валунов на дорогу выехали всадники. Все четверо — рослые, статные, с аристократическими лицами и военной выправкой.

Самому старшему из них, медведю, было от силы лет двадцать пять. Его рыжеватые вьющиеся волосы были собраны на затылке в хвост, чуть отросшая борода тоже начинала кудрявиться.

Эш обратил внимание на эту деталь, потому что нечасто встречал мужчин с такими тугими локонами.

— Что делать будем? — вполголоса спросил Дарий.

— Да ничего, — пожал плечами Эш. — Если сюрпризов не будет, конечно.

— Ну они-то тут явно не спроста. — заметил Дар. — Ждут кого-то, раз не по дороге, а не пойми откуда едут.

— Главное, нас они ждут или нет. Если нет, то какое нам дело до остального? — резонно ответил Ларс.

Тем временем воины развернулись и неспешно двинулись навстречу. Конские копыта ударяли по наезженной тропе тяжело и расслабленно.

Все напряглись, и это напряжение повисло в воздухе, как тревожный запах надвигающейся грозы.

Эш все поглядывал на медведя, силясь вспомнить, где и когда он уже встречал похожего человека с такими же близко посаженными светлыми глазами и кудрявой бородой. Казалось, это было совсем недавно…

И тут Эша будто прострелило.

Он вспомнил.

Косица на затылке, бритые виски, старинный доспех — все это он видел на стене зиккурата!

И означать это могло только одно.

Человек с таким лицом уже жил на свете.

— Это дингир, — негромко сказал Эш своим, останавливая коня.

Но медведь услышал его.

— Верно, — рассмеялся тот.

Придержав своего жеребца, медведь расстегнул верхний ремень кожаного нагрудника и вытащил из-под него зеленоватую пластину.

Метка дингира у Эша сразу запылала, как свежее клеймо.

— Хитрый ход, — проговорил он, быстрым взглядом оценивая будущее поле боя.

Слева — цепочка валунов, впереди — развилка, справа — неглубокий овраг и далеко просматриваемые вересковые холмы.

Нормальное место для битвы.

Дарий между тем тихо выругался себе под нос, крепко сжимая поводья.

— Ход хороший, но ты и без чутья материнской стигмы догадался, кто я, — сказал медведь, с любопытством глядя на своего противника. — Как тебе удалось?

— У тебя это на лице написано, — проговорил Эш, и швырнул в противника мгновенно собравшийся в ладони порыв ветра.

Воздух со свистом ударил в коней, разворачивая им головы. Те жалобно заржали, широко расставив ноги, гривы захлестали по шеям.

Не мешкая, Эш спрыгнул с коня. Вокруг начала разливаться зеленоватая мгла, солнце потемнело, древо на груди болезненно жгло.

Вторую битву дингиров он начал сам, не давая противнику возможности опомниться.

— Осторожней, справа! — раздался вдруг окрик Дара.

Эш пружиной отскочил назад, и прямо перед его лицом, как запущенный крепкой рукой кинжал, пронеслась членистоногая зеленоватая тварь с острым жалом и узкими прозрачными крыльями.

Это был бычий наездник — мерзкая муха, откладывающая свои яйца прямо под кожу домашнему скоту, чтобы проклюнувшиеся личинки имели сразу и безопасное убежище, и пищу. И уже через месяц эти быстрорастущие гады прогрызали в своем хозяине дыру, чтобы вылететь из вскрывшейся язвы в поисках новой жертвы.

Вот только этот наездник был размером не с овода, как обычно, а с откормленную ворону!

Одержимая тварь.

Шеда попыталась достать ее ударом хлыста, но правило битвы дингиров уже вступило в силу, блокируя стигмы всех остальных.

Поэтому удар получился медленнее и слабее, чем она ожидала.

А из вереска справа уже неслись еще два точно таких же наездника.

Как так?

Ведь во время сражения дингиров все стигматики поблизости лишаются своих способностей!

Но тот, кто прятался в этих зарослях, вовсе не утратил свою силу. Он продолжал атаковать!

— Второй дингир?.. — удивленно проговорил Эш, глядя на вересковые холмы. — Двое против одного? Разве это разрешено?..

Медведь рассмеялся.

— Так ведь мы не на ристалище, и это — не битва чести. Это охота, если ты забыл. И сегодня у нас облава на ворона!.. — крикнул он, бросаясь к Эшу с боевым топором в руках.

Шеда с Дарием рванулись в вересковые заросли: девушка — пешей, бросив коня на дороге, а Дарий верхом.

— Куда?! Очумели, что ли, совсем?! — гаркнул им в спины Ларс, удерживая в одной руке за повод Полудурка, а другой едва успевая перехватить мерина Шеды.

И Эш был с ним согласен.

Что они смогут сделать человеческими силами против стигматика? В лучшем случае — просто останутся живыми.

А вот мешать широким атакам их присутствие точно будет.

— Назад!!! — властно рявкнул Эш, увернувшись от броска медведя.

Дар придержал коня. Шеда в растерянности остановилась.

Швырнув в противника пламя, Эш отскочил к Ларсу.

— Прочь отсюда, за границу боя! — крикнул он, наливаясь бронзовым сиянием. В глазах у парня заалел огонь саламандры.

Крыса просить два раза не пришлось. Подтянув поводья, он двинулся немного вперед, чтобы не запутались кони, и, развернувшись небольшой петлей, помчал в обратном направлении. Следом за ним с гудением полетели наездники.

Дарий замешкался. Казалось, он никак не мог решиться оставить паренька, которого еще недавно защищал в схватках.

С той поры прошло так мало времени, но как же много всего изменилось!..

Тем временем Эш выхватил метательный нож. Змеиная сталь полыхнула алым и вырвалась из его руки. Противник отскочил в сторону, сгребая сапогами мягкую влажную почву. Нож пролетел мимо, теряясь в зелени.

Следом за первым Эш тут же бросил в медведя второй, вынуждая того отступить еще ближе к оврагу. И еще ближе!..

Краем глаза он видел, как спутники медведя замерли в странной позе — на коленях, с опущенным мечом в одной руке. И в то время, как его собственная компания отбивалась от летающих тварей, трое воинов дингира-противника что-то бормотали себе под нос, похожее на молитву. Из всех слов Эш сумел разобрать только одну фразу — «Да родится и прославится.»

В несуразности всей этой сцены было что-то неприятное и даже зловещее, и Эш сконцентрировал свое внимание на медведе.

А потом ударил его порывом ветра. Черные крылья распахнулись за спиной Эша. Лицо потемнело, впервые претерпевая искажение, но глаза остались прежними — злыми и огненными.

Медведь с ревом вытолкнул корпус вперед, пытаясь сохранить равновесие, ноги вдавились в топкую землю.

И тогда Эш ударил ветром еще раз.

Дингир опрокинулся в овраг, с хрустом ломая ветки багульника.

А прямо над Эшем закружил целый рой наездников.

«Огонь, — услышал он вдруг внутри себя знакомый хриплый голос наконец-то вернувшегося ворона. — Все живое боится огня…»

Яркое пламя заполыхало из рук Эша, опаляя тонкие крылья.

А медведь, воспользовавшись заминкой противника, бросился к своим воинам.

Подскочив к первому, он выхватил у компаньона из ножен меч и рубанул клинком по шее, пытаясь снести тому голову.

Но удар вышел поспешным и неловким, и лезвие меча вонзилось глубоко в основание шеи вместо того, чтобы перерубить ее.

Кровавый фонтан ударил в стороны. Воин рухнул на четвереньки, и только вторым ударом медведь смог завершить начатое.

И тут с мертвым телом произошло что-то странное. Оно на глазах стало высыхать, превращаясь в тощее подобие скелета, обтянутого пергаментно-желтой кожей — в то время как сияние силы в медведе стало вдруг нестерпимо ярким. Подскочив ко второму воину, дингир не напрягаясь, совершенно легко отрубил ему голову.

А потом он обернулся к Эшу.

Теперь медведь действительно скорее напоминал зверя, чем человека. Он стал выше себя прежнего головы на четыре, плечи неестественно раздались, толстые и бугристые от железных мускулов руки удлинились.

И тогда Эша осенило.

Его противник тоже был стервятником. Только поглощал он не дух и не духов, а плоть.

Ощерив выдвинувшиеся вперед клыки, медведь проговорил:

— Не думал я, что в первом же бою придется потерять двух воинов — да будет благословенна их жертва! Но, видимо, такова судьба, — сказал он, играя боевым топором в руках.

— Не смог убить врага — и убил друзей, чтобы стать сильнее? — ответил Эш, глядя на него с нескрываемым отвращением. — Это не судьба, приятель. А их бесконечная глупость и твое личное скотство.

— Они мне не друзья, а верные подданные. Преданные рабы, готовые положить свою жизнь ради великой победы их господина! — взревел медведь. — И это — служение, которого тебе своим убогим умом не понять!.. Потому что все вы — отбросы аристократии, и видите только одну цель — собственную выгоду.

— В самом деле? — прищурился Эш. — А эти овцы свои головы подставили разве не для твоей выгоды?

— Господин подарит нам тринадцатую акаду, которая создаст новый защищенный мир во Внешнем круге! — с гневом воскликнул третий фанатик, все еще стоявший на коленях рядом с трупами двух других, держа наготове свой меч. — Он — великий спаситель!..

— Который идет по трупам и требует кровавой жертвы?! Хорош спаситель!..

И в это мгновение в чертах медведя Эшу вдруг померещилось отдаленное сходство с Аваррой.

Идти по трупам к цели. Убивать одних, чтобы потом убить других, чтобы дать власть великому спасителю, способному остановить войну.

Определенно, они чем-то были похожи.

И ни один из них не мог на самом деле желать добра тем, кого использовал. Потому что искренне желать спасения можно только тем, кто дорог тебе.

— Я иду царской дорогой, раб, — ответил Эшу медведь. — Но тебе, стоящему внизу, не понять моего пути!..

— Это ты не понял царского пути, — неожиданно для себя самого заявил Эш, чувствуя, как от ярости кровь в его жилах превращается в жидкий огонь. — Тебя обманули, дингир. Идти по спинам рабов — это совсем другая дорога. Она для мерзавцев и трусов. Истинные цари идут не по спинам подданных, а по спинам своих поверженных врагов! Я покажу…

Эш бросился к медведю, и под его ногами чернела и выгорала трава. Два дымных крыла за спиной распахнулись, как для полета, обе руки превратились в воронью лапу с острыми длинными лезвиями когтей. Эш чувствовал, как от стигмы ноет и жжется спина — рисунок вновь разрастался, делая его все больше вороном.

Ощущение переполненности силой вдруг растаяло. Но не потому что энергии стало меньше, а будто само вместилище стало просторней.

«Хорошо, — услышал он голос духа. — Очень хорошо! Теперь ты сможешь больше…»

Плотоядно ощерившись, медведь замахнулся топором, придавая оружию столько энергии, что оно вспыхнуло белым…

И тут Эш вдруг увидел, как его движения становятся все более плавными, будто в состоянии терпения ворона.

Но это было что-то другое. Что-то новое, открывшееся Эшу после увеличения стигмы.

И вместо привычного уклонения он просто шагнул назад — и оказался вдруг значительно дальше от своего противника.

«Мерцание ворона, — пояснил Эшу на ухо хриплый голос. — Одна из моих высших способностей. А теперь просто убей его…»

Медведь наносил удар за ударом, пытаясь прижать противника к большому серому валуну у дороги, с которого начиналась длинная цепь похожих камней. Он ревел, наполненное силой оружие сверкало.

А Эш просто мерцал. Он делал лишь один шаг — и мгновенно оказывался на расстоянии минимум пяти шагов.

Когда прямо за его спиной оказался серый камень размером с небольшой дом Медведь с победоносным ревом занес свой топор…

Эш отступил в самый последний момент. Топор с оглушительным грохотом вонзился прямо в камень, как в дерево. От зажатого в тиски оружия вверх и вниз с треском побежала трещина.

А молодой ворон, подскочив почти вплотную к медведю, погрузил ему в спину сразу две когтистые руки. Наполненные энергией духа когти вошли в плоть, как в желе. Рывок — и Эш вырвал из спины дингира кусок окровавленного позвоночника.

Медведь взревел. Выпустив оружие из рук, он все еще пытался удержаться на ногах, цепляясь за поросший желтым лишайником шершавый камень, оставляя кровавые полосы от сорванных ногтей, пока не рухнул Эшу под ноги.

— Вот я и взошел на еще одну ступень, — сказал молодой ворон, склонившись над поверженным врагом. Липкой и алой ладонью Эш коснулся медвежьей стигмы у него на плече.

Глаза побежденного дингира померкли.

Энергия умирающего быстро наполняла Эша, но в этот раз в силе побежденного врага почему-то не было ничего опьяняющего. Просто — сила…

И тут до него донесся вскрик Шеды.

Резко выпрямившись, Эш обернулся.

Мерин Шеды с хрипением бился на земле, роняя белую пену с губ. А из его бока, разрывая шкуру, выбирались новорожденные наездники.

Твою ж акаду, в пылу битвы он совсем забыл о втором дингире!..

Повернувшись к вересковым зарослям, парень собрал всю свою ярость и выплеснул ее из себя.

Он ожидал большой всплеск пламени. Но на деле получилось нечто совсем иное.

Огненная стена с гудением полыхнула по вереску. Зеленые побеги зашипели, чернея и съеживаясь на глазах.

Эш сам отшатнулся, глядя на то, как огонь медленно угасает по краям большой черной проплешины.

Столько пламени он не ожидал!

И тут парень заметил в середине выжженного пятна что-то странное, похожее на кусок почерневшего дерева. Вот только над ним едва различимо проступало свечение, как над живым человеком, наполненным энергией стигмы.

Человек?..

Второй дингир?.. Тот самый, что до сих пор прятался в зелени и атаковал исподтишка?

Эш двинулся по направлению к силуэту, и чем ближе он подходил, тем тревожней становилось на душе.

Слишком уж маленькой казалась ему фигура.

Даже не фигура, а фигурка. Как если бы это был…

У Эша внутри все оборвалось.

Посреди выжженного пятна рядом с почерневшим пнем некогда росшего здесь дерева лежал ребенок лет пяти. На тонкой шее все еще светилась стигма наездника, а на поясе у него или у нее был прицеплен несоразмерно огромный для такой фигурки полновесный полуторный меч.

На мгновение Эш встал, будто вкопанный.

Как же так-то?!

До сих пор он никогда не испытывал жалости к поверженным врагам. Эш отрубал им головы, сдирал кожу живьем и вскрывал брюхо. И никогда не вспоминал потом их лиц.

Но сейчас ему будто душу вывернули наизнанку. У него даже руки затряслись.

Может быть, он действительно прирожденный убийца. Но не убийца детей!

Подскочив к мальчику, Эш склонился над ним, бухнувшись коленями в еще дымящуюся черноту.

— Эй, ты живой?!

Приподняв малышу голову, он смахнул с его лица длинные темные волосы.

— Эй!.. Открой глаза. Ну пожалуйста, открой!..

Эш слегка встряхнул безвольное тельце, готовый сорваться на крик.

Да что это за сраный мир, где дети сражаются наравне со взрослыми воинами?!

— Я не хотел… — пробормотал Эш. — Не хотел, слышишь?.. Очнись!

И тут его ноша вдруг стала в разы тяжелее. Лицо ребенка исказилось, вытянулось, голова стала большой, плечи раздались…

Острая боль пронзила Эшу живот. Узкий клинок, разрывая плотную куртку и живые ткани, с отвратительным хрустом вошел ему в брюшину. Дыхание застыло у парня на губах, точно боль схватила его за горло, не давая сделать вдох.

Холод онемения расползался от раны в стороны.

На клинке был парализующий яд.

— Быстрое взросление в сочетании со способностью самовозрождаться — уникальные способности наездника, — прохрипел дингир, на глазах превращаясь в седобородого воина. — Ты проиграл, малыш. Это конец.

У Эша спутались мысли и ощущения.

Острая боль, смешиваясь с онемением, наполняла его мертвенным холодом.

Сквозь нарастающий шум в ушах Эшу слышались голоса друзей.

Мир покачнулся и поплыл.

Земля ударила в спину.

А в потемневшее небо, как высокие деревья, протянулись длинные ветви вереска…