Стигма ворона 2

Глава 24

Территория вокруг зиккурата была огорожена высоким каменным забором, по верхней части которого, как шипастая корона, протянулась железная решетка в виде извивающейся виноградной лозы. Когда-то, по всей видимости, в ограде имелись большие ворота, но от них остались только пеньки креплений и широкая щербина въезда. И в эту дыру Эш увидел площадь, поросшую сквозь щели меж каменных плит побегами кустарника. Справа располагалось черное святилище, а слева — очень странное квадратное строение, подобных которому он еще никогда не встречал.

Оно было сложено из гигантских плит, высеченных из светлого камня. В провалах стен, покрытых разводами плесени, торчали железные прутья. А по сторонам ровными рядами тянулись небольшие прямоугольные окна, похожие на норы береговых ласточек. И в одном из окон зловеще покачивались обрывки таких же нитей, как Эш видел внутри ловчего.

Крыши у здания не было — по крайней мере, от нее ничего не осталось.

— Это что еще такое?.. — озадаченно проговорил Дарий, разглядывая странный дом. — Посмотрите только, какие ровные и гладкие стены! Плиты будто не из камня, а из дерева вырезаны. Шеда пожала плечами.

— Может, здесь какие-нибудь еретики жили. Почитатели древних богов. Или еще кто-нибудь — какая уже теперь разница?

Эш слез с коня и передал поводья девушке.

— На, посторожи-ка.

— Не лез бы ты туда, — проговорил Ларс, недоверчиво оглядывая развалины. — Плечом что-нибудь заденешь нечаянно — и рухнет все это тебе на голову.

Эш усмехнулся.

— Значит, постараюсь ничего не задевать.

Он приблизился к одному из проломов и осторожно заглянул внутрь.

Ларс был прав — здесь все выглядело как-то очень ненадежно. Но никаких признаков священного камня или алтаря он не увидел.

— Это не похоже на храм, — сказал он. — Святилища всей своей конструкцией обращены к главному месту, к алтарю. Они всячески украшены — и лепниной, и росписями. А здесь голый камень… — он коснулся пальцем нагретой солнцем шершавой стены. — Причем какой-то странный…

— Я не знаю, для чего это было построено, но таких развалин в Иркалле немало, — отозвался Ларс. — И ты прав — похоже, что наши предки эти плиты не высекали из камня, а каким-то образом делали, вставляя внутрь железный хребет. Такие гигантские кирпичи.

— А зачем такие здоровые-то? — удивился Эш. — Их ведь еще надо как-то поднять и поставить!.. Хотя…

Он снова вспомнил ловчих. Если в прошлом были такие созданья, чтобы убивать, не исключено, что имелись и другие — для того, чтобы строить.

— Зато если ты умеешь их поднимать и ставить, строительство пойдет в сто раз быстрей, — заметил Дар.

— Может, дальше уже поедем? — спросила Шеда. Ее, судя по всему, чудеса инженерии прошлого ничуть не вдохновляли.

— Сейчас только в зиккурат загляну, — отозвался Эш.

Он подошел к закрытым воротам и потянул за кольцо, но ворота осели и не желали двигаться. Тихо ругнувшись, Эш пустил энергию стигмы по жилам, ухватился обеими руками за одно кольцо и, поднатужившись, аккуратно приподнял створку и потянул на себя. С хрустом сгребая разбитую плиту, он чуть приоткрыл ворота — ровно настолько, чтобы в них можно было проскользнуть боком.

И осторожно заглянул внутрь.

Солнечный свет, проникающий через окошко царского пути, падал столпом с самого верха до низу. В белом луче танцевала пыль, а вдоль стен поднимались целые груды наваленных под переполненными костницами черепов.

Тысячи мертвых жителей города уставились своими пустыми черными глазницами на чужака.

Эш невольно отпрянул. На мгновенье он словно очутился в прошлом. В его памяти вдруг возникли кости совсем другого зиккурата, полые статуи и самодовольное лицо Аварры.

И растерянного наивного юношу, которым был он сам.

С тех пор прошло не так уж много времени. Но этот период Эш успел пройти путь от телохранителя-недоучки и раба до хладнокровного убийцы и дингира.

— Эй, ты чего там застыл?.. — услышал Эш за спиной голос Дара. — Что-то интересное?

— Да нет, — отозвался Эш. — Просто очень много черепов. Похоже, город долго держал оборону. Вон сколько воинов свои тела оставили на проклятой земле…

Проехав через весь город, Эш больше не нашел ничего любопытного. Поэтому через пару часов путники уже спешили к тому месту, где свернули с дороги.

В тот вечер на небе особенно долго пылал кроваво-красный закат. Все вокруг вдруг стихло, будто в ожидании бури. Ветер совсем исчез, и сразу стало нестерпимо душно. Испарения с болот обдавали лицо густым смрадом, воздухом никак нельзя было надышаться. Уже ставшие привычными угрожающие звуки зверей в лесу и зарослях багульника умолкли. Фырканье лошадей и топот копыт по дороге звучали в такой тишине непривычно громко, будто в запертой комнате.

Дарий, нервно улыбаясь, проговорил:

— Когда я мысленно просил всех акад и забытых богов, чтобы эти твари наконец заткнулись, я и не предполагал, что буду по ним скучать.

— Да уж, с ними, как ни странно, было как-то уютней, — согласился Эш, вытирая рукой покрывшийся испариной лоб.

Куртку он давно снял, но даже собственная кожа казалась ему сейчас невыносимо жаркой одеждой.

Солнце пряталось за горизонтом, но никакого облегчения это не сулило.

— Мне кажется, нужно вставать на ночлег, — предложил Ларс.

— Только когда доберемся до воды, — ответила Шеда, намекая на обещанную картой реку.

От духоты девушка была вся пунцовая.

— Я сдохну, если не залезу сейчас в прохладную воду, — добавила она.

— Боюсь, если ты в темноте залезешь здесь в воду, то сдохнешь куда быстрее, — отозвался Дарий, нахмурившись.

— Зато хотя бы чистой, — буркнула Шеда.

Эш окинул взглядом расстелившуюся по обе стороны дороги мертвую равнину.

— А я тоже был бы не прочь дотянуть до леса и речки. Как-то оно спокойней, когда деревья вокруг. А то будто блохи на проплешине.

— Так-то оно так, — протянул Ларс, щурясь на закат. — Вот только когда тебя не видно, обычно и тебе самому не видно тоже. А мне что-то подсказывает, что ночь неспокойной будет.

Эш задумчиво почесал затылок.

— Тоже верно. Ладно, давайте с дороги куда-нибудь съедем и остановимся. На сегодня переход окончен.

Выбрав место у подножия невысокого холма, все расседлали коней и устроились ужинать. Костер разводить не стали. Вслух все ворчали по поводу того, что набрать здесь дров ничуть не проще, чем в пустыне. Но по встревоженным лицам Эш понимал, что на самом деле все думают о предположении Ларса касательно ночи.

Ели сушеный хлеб с орехами, вяленым мясом и редисом — не самая сытная еда после тяжелого дня, но выбирать не приходилось. А когда сумерки загустели, со стороны леса на равнину заскользили белесые, похожие на призраков, летучие силуэты.

— Похоже, спать нам не придется, — пробормотал Ларс, поднимаясь на ноги.

Над Иркаллой вставала луна — темная, красная, почти не дающая света. И как только она поднялась над горизонтом, призрачные твари потянулись к холму, у подножия которого расположились путники.

Или, может быть, Эшу просто так показалось?

— Берегите лошадей и будьте внимательны, — сказал он друзьям, разгоняя движением плеч переполненную энергией ворона кровь. — Что-то их в воздухе все больше становится…

«Их много, но они слабые, — прохрипел ему на ухо ворон. — Так что береги силы и наберись терпения.»

Вскоре неестественная тишина наполнилась гудением, похожим на жужжание больших шмелей.

— Я отгоню их, — с готовностью отозвалась Шеда, выступая вперед.

Она собиралась использовать пение сатира.

— А потом нам всем тебя отгонять придется? — хмуро заметил Дар, покосившись на девушку. — Думаю, с комарами мы как-нибудь без твоей сатирской сущности разберемся!

Твари и правда напоминали комаров, только размером с курицу. Их длинные тонкие ноги и полупрозрачные брюшка светились в сумерках. С гулом они закружили над головами воинов, а из леса тем временем вышла стая волков.

Этих нельзя было даже близко подпускать к лошадям.

— Становится все веселее, — сказал Эш. — Без сатира нам не обойтись. Шеда, начинай петь! Дарий, если что, потом отработает.

— А что, про откат сатира люди не врут?.. — с гнусной усмешкой поинтересовался крыс. — А то ведь и я помочь могу…

— Рот закрой! — огрызнулся Дар.

— Я пойду встречу их чуть дальше! — крикнул Эш, не обращая внимания на перепалку друзей.

Он рванулся с места, раскрыв перед собой ладонь, и вся его рука мгновенно стала красной, как раскаленный металл. Жар обжег пальцы, а в воздухе над ладонью из крошечного огонька мгновенно вырос огненный вихрь саламандры. Эш швырнул его прямо в скопление красных глаз.

Пламя с треском лизнуло вереск, как сухую траву. Огонь ярким пятном заполыхал вдали.

А волки бросились врассыпную. Но вовсе не назад, как предполагал Эш. А вперед, будто только и ждали повода для атаки.

Уродливые морды одержимых тварей замелькали вокруг.

Высоко подпрыгнув, молодой ворон вонзил когти в холку попавшегося под руку волка. Тот с жалобным плачем рухнул ему под ноги, и в то же мгновение на его месте возник следующий.

Бросок!

Огромная матерая тварь бросилась на Эша — и тут же ей в грудь вонзился сияющий меч Дария, ринувшегося на помощь другу.

Между тем Шеда запела. Приняв облик сатира, она протянула руки вверх и ее голос зазвучал в тишине, как колдовское заклятие.

Мелкие твари послушно отступили, образовав плотный круг.

Дар на мгновенье обернулся.

— Она так поет самозабвенно, что, боюсь, отрабатывать мне придется пару суток без остановки!.. — выпалил он.

— А кому щас легко? Война, как говорится, доблести требует… — невозмутимо ответил крыс, подскочив к голенастому щенку.

Тот испуганно рванулся назад, но Ларс оказался быстрее.

На защиту волчонку ринулся крупный матерый зверь со свиной мордой.

Эш ловко подскочил к нему.

Удар!

Фонтан вонючей крови плеснул парню в грудь…

И тут волки вдруг попятились. Вскинув уродливые, искаженные головы вверх, они громко, протяжно завыли. А на поляну прямо по горящему вереску медленно вышел гигантский лис.

Он был не настолько громадный, как рысь, но боров-хозяин тем не менее выглядел бы рядом с этой тварью малышом.

Шкура лисицы сверкала россыпью оранжево-красных искр, глаза светились изумрудно-зеленым.

Поджав хвосты и пригнув головы, волки поспешили прочь.

— Твою ж акаду!.. — проговорил Дарий, уставившись на тварь. — Что ты там говорил? Война доблести требует?..

А лис между тем медленно шел к людям, хищно опустив голову. Его зеленые глаза пристально смотрели прямо на Эша.

И взгляд этих глаз казался совершенно осмысленным и разумным.

Парню даже показалось, что он ощущает на лице дыхание зверя. Оно было горьким и смолистым, как запах факельного масла. От этого запаха у Эша перехватило дыхание, перед глазами поплыло, будто от нехватки воздуха.

И тут к нему пришло осознание.

Гигантов нельзя подчинить. Нельзя победить. Они — особенные.

Это — конец пути.

Все бесполезно.

Все бесполезно.

Что ни делай — все кончено…

«Не поддавайся его ауре!!!» — оглушительно каркнул ворон.

Его резкий вскрик мгновенно привел Эша в чувство.

«Атакуй! Не думай, не смотри ему в глаза — сражайся! — продолжал ворон. — Мы сможем победить его, если ты не позволишь забраться себе в голову!»

Эш растер переносицу онемевшими пальцами, пытаясь сфокусировать размытый взгляд на противнике.

— Шеда, натрави на него мелких тварей! — крикнул он. — Ларс, заходи справа! Дар — слева! Я постараюсь забрать все его внимание на себя!

И Эш рванулся вперед, прямо на тварь. Стигма запылала на спине, как свежий ожог. За плечами с шелестом распахнулись дымные крылья.

Лис озадаченно отпрянул и весь подобрался, глядя на безумного человечка.

Туча одержимых насекомых с раздражающим гудением закружили вокруг гиганта. Тот клацнул зубами, отгоняя от себя особенно надоедливую муху, и в этот момент Эш высоко подпрыгнул и ударом когтистой лапы полоснул монстра по груди.

Руку обожгло. Когти погрузились глубоко в мягкий пушистый мех, заалевший кровавым пятном. Лис отскочил в сторону, сбивая с ног попавшегося на пути Ларса и, ощерившись, бросился на Эша.

Тот едва успел отпрыгнуть — пасть монстра пронеслась буквально в шаге от Эша. Ни насекомые, ни удары подскочившего сбоку Дария не смогли отвлечь его от главной добычи — лис снова и снова бросался на молодого ворона, угрожающе ворча и совсем не по-лисьи подвывая.

«Отбеги в сторону! Отбеги от него подальше! — крикнул ворон. — Тебе нужно трансформироваться, теперь ты сможешь!..»

Не задавая лишних вопросов, Эш рванулся назад. Ларс встал между ним и смертоносной пастью, пытаясь прикрыть соратника.

Дар, сгорбившись от тяжести проступившего над лопатками кабаньего загривка, бросился на лиса…

«Не смотри на них! Не думай сейчас о них!..» — услышал Эш приказ ворона.

Как же можно в бою не думать о друзьях?!

«Закрой глаза, я сказал! Сейчас будет по-настоящему больно. Но ты выдержишь — для этого у тебя теперь достаточно энергии…» — сказал ворон.

Эш опустил веки, готовый ко всему.

Сильная судорога скрутила ему тело. Кости заныли и захрустели, вытягиваясь вверх, суставы растянуло, будто на дыбе. Из груди Эша вырвался громкий раскатистый вскрик.

Вернее даже не крик, а возглас ворона.

Ремень туго сжал расширившиеся бока.

Эш открыл глаза — и увидел с невероятной четкостью сумеречную равнину, кровь на спине Ларса, мечущегося перед лисьей мордой, рисунок на извивающемся хлысте Шеды и прожилки на прозрачных крыльях одержимых насекомых.

Ноздри обожгло острым запахом пота и свежего сырого мяса, от которого голодный спазм сдавил горло.

Опустив глаза, он с изумлением увидел собственное тело — оно потемнело, а руки выглядели как огромные когтистые лапы с ярко-алыми прожилками бьющей через край энергии.

Так вот как выглядит его полная трансформация?..

«До полной трансформации тебе еще далеко, но все равно в этот раз ты продвинулся значительно дальше обычного! Не теряй время! Помнишь, как я победил саламандру? Так вот распахни крылья, поднимись вверх и вырви у твари глаза!..» — каркнул ворон на ухо Эшу.

Распахнуть крылья?

Но как это, они ведь у него ненастоящие, а лишь как марево за спиной!

«Не думай, а делай!» — с нетерпеливым раздражением крикнул ворон, и Эш, сосредоточившись на мышцах спины, попытался сделать то, что ему было велено.

Он и сам не понял, как это вышло. Огромные дымные крылья вдруг стали плотными, будто состояли из самых настоящих перьев, просвистели в воздухе…

И Эш взмыл вверх.

Пьянящая, недобрая радость охватила его — от полета, который больше походил на высокий затяжной прыжок, от предвкушения битвы и запаха добычи.

Это был восторг хищника, бросившегося по следу обреченной добычи.

Он падал с неба прямо на тварь, держа наготове когти. Быстрее, быстрее!..

Почуяв опасность, лис вскинул голову — и в это самое мгновенье Эш когтистой лапой вырвал у него правый глаз.

Монстр заскулил, отпрянул, пригнувшись к земле и тем самым подставляясь под целый град ударов снизу — Шеда, Ларс и преображенный Дарий тут же ринулись на него.

Эш оттолкнулся от воздуха, как от земли, и снова взмыл в небо. Рывок вниз — и его когти выхватили большущий кусок упругой плоти из загривка.

Обливаясь кровью, лис с воем и визгом бросился прочь.

Догнать, добить, содрать мягкий мех вместе со шкурой с гладких и сочных волокон мышц — все эти желания так яростно пульсировали в висках, что даже пугали.

«Догоняй, догоняй!..» — закричал внутри ворон, и Эш физически ощущал его голод, азарт и жажду крови.

— Прочь из моей головы, — прохрипел он, наполняясь яростью. — Прочь из моей головы! Если ты думал так подчинить меня, то у тебя ничего не выйдет!.. — выкрикнул он своему духу.

«Я не забирался к тебе в голову! — с мукой в голосе ответил ворон, и чужеродные ощущения внутри Эша заметно ослабли. — И это не подчинение, это — слияние!..»

Друзья Эша, опешив, смотрели вслед убегавшему лису, когда Эш приблизился к ним.

— Подумать только… — проговорил Ларс. — Дитя змея бежит от людей во все лопатки. Если бы мне кто сказал, что такое возможно, я б не поверил…

Обернувшись к Эшу, Ларс невольно вздрогнул и выругался.

— Ох, мать моя… Вблизи ты еще страшней.

— Думаешь, тебе самому вытянутая морда с клыками к лицу, что ли? — обиженно проворчал Эш.

«Надо было добить его, — недовольно ворчал внутри ворон. — Нам бы эта энергия пригодилась…»

«Надо было предупреждать о всяких слияниях! — огрызнулся парень. — И тогда все могло быть по-другому!»

«Я думал, ты знаешь, — мрачно проговорил ворон.»

«Знаю что? Что во время трансформации я начну чувствовать и ощущать, как ты?..»

«Нет. Что истинная сила стигматика не в мощи его духа, а в совместимости и единении духа и человека. Меч хорош не тогда, когда он хорош. А когда он ложится в руку, что сможет с ним совладать. И меч всегда чувствует умелую руку, и умелая рука всегда чувствует меч…»

Лисий хвост в последний раз мелькнул во тьме и исчез, оставив после себя только шлейф тающих искр.

Отпускать его и вправду было жаль.

Но и догнать — уже невозможно.

Между тем следом за лисом в темноте исчезли последние летучие твари.

Руки, спина и ноги Эша начали болезненно пульсировать и меняться, принимая обычный человеческий вид.

Сатир, многообещающе покачивая бедрами, приблизилась к молодому ворону, шумно вдыхая его запах.

С удивлением Эш обнаружил, что в состоянии трансформации он выше, чем Шеда.

— А мне нравится, как ты выглядишь, — проговорила она мурлыкающим голосом. — Тебе очень идет, Эш из Сорса…

Эш зыркнул на нее с таким выражением лица, что сатир тут же прикусила язык.

А тишина вокруг начала наполняться обычными ночными звуками.

— Что это было вообще? С чего они все вдруг повылезали? — спросил Эш одновременно и у Ларса, и у ворона.

Крыс фыркнул и пожал плечами.

— Как знать? Это же Иркалла. Готовься — дальше будет только хуже. Преддверие заканчивается, дальше начнется настоящее пекло.

Пекло и правда началось. Правда, прямо здесь, в ближайших кустах, куда к утру Шеда затащила Дария.

Ларс с Эшем молча курили, сосредоточенно стараясь не слушать женские стоны. А потом Ларс, сплюнув в сторону, негромко проговорил:

— Впервые в жизни жалею, что у самого эхо в ответ не пришло.

Эш белозубо улыбнулся во все лицо.

— Зависть, друг, это скверное чувство.

Крыс шумно фыркнул.

— Ну знаешь, конкретно сейчас я ему скорее сочувствую. Сейчас бы рухнуть да спать, а не пение отрабатывать…

— Так спи, — пожал плечами Эш.

Ларс глубоко вздохнул.

— Не могу…

— А что так?

Крыс рассмеялся, оскалив острые клыки.

— Да, понимаешь, душа так и рвется соратнику помочь!..

— Так он, похоже, и сам неплохо справляется, — с улыбкой ответил Эш. — Так что повторю: зависть — плохое чувство.

Он вздохнул, и взял еще щепотку дурмана.

Значит, дальше будет хуже.

— Как же старатели справляются со всем этим? — спросил парень, набивая трубку по новой. — Я не думаю, что каждый из них имеет сильную стигму.

Ларс усмехнулся. Его лицо стало жестким, черты заострились, а суровые морщины вдруг стали ярче и глубже.

— А почему, думаешь, их все считают полоумными смертниками? Как раз из-за этого. Мышиный шаг и удача — вот что помогает им выживать. Но, как ты уже понял, порой этого слишком мало…

Тем не менее, вопреки всем ожиданиям, следующие два дня выдались на редкость тихими.

Только ворон начинал нервничать все сильней. И если сначала Эш угадывал его волнение по интонациям и резким фразам, то к концу второго дня эмоции духа стали осязаемы, почти как во время трансформации.

Эш попытался вернуться к прежней беседе о музыке, оружии и «подчинении», но ворон раздраженно ответил, что этот разговор бесполезен и всему свое время.

Миновав разграбленную гробницу, путники, наконец, добрались до того места, где им предстояло свернуть в лес.

Заросли оказались настолько плотными, что на некоторых участках приходилось в буквальном смысле прорубать себе тропу, и это очень замедляло движение.

И только на третий день путники, наконец, выбрались из ельника.

Это случилось около полудня. Лесная стена вдруг посветлела, деревья расступились, и кони выехали на высокий холм, поросший сизым вереском.

Эш ожидал увидеть внизу привычные очертания старого зиккурата, обломки крепостных стен и древние башни.

Но ничего подобного здесь не было.

Под свинцово-серым небом в зарослях вереска лишь кое-где виднелись обломки зданий, сделанных из плит. Местами среди зелени проступали серые проплешины, будто остатки старой площади или дороги. И только ржавые железные скелеты каких-то строений или машин типа ловчих тянулись от земли в небо, как уродливые деревья.

И больше ничего.

— Это точно Белый город? — с сомнением в голосе спросил Дарий. — Мы не ошиблись?..

— Не знаю, — ответил Эш, пожимая плечами.

Он ждал, что сейчас ворон шепнет ему подсказку, но тот молчал.

«Эй, мы хоть туда пришли?..» — мысленно повторил он свой вопрос духу.

Ворон ответил не сразу.

«Это так странно… Я как будто… рядом с тобой, но не с тобой… Я вижу траву, небо — и одновременно с ними вижу черную беспросветную мглу. Я чую мертвенный холод — и тепло твоего тела, — проговорил он. — Да, мы где-то рядом. Но я пока не могу понять, куда нам двигаться дальше…»

— Ворон говорит, мы где-то поблизости с нужным местом, — ответил Эш, направляя Полудурка вниз с холма к останкам города.

— Ворон говорит?.. — озадаченно переспросил Ларс. — В смысле? Словами, что ли? Эй, погоди!..

Но Эш его не слушал.

С каждым шагом он чувствовал, как в груди становится все теснее от волнения, а сердце начинает биться все быстрей и будто бы с большей силой.

А потом неприятный холодок скользнул у Эша по спине, словно чей-то недоброжелательный взгляд.

Парень нахмурился и вслушался в мертвый город чутьем ворона. И

стоило только ему открыть эти двери, как в голову хлынул целый ураган чужих эмоций: затекшие ноги, нагретая рукоять меча в ладони, нетерпение, вересковые ветви, закрывающие обзор, чье-то недовольство и острое любопытство…

У Эша в висках гулко запульсировала кровь.

Он будто стоял не перед вересковой пустошью, а посреди базарной площади перед сотнями чужих глаз!..

Подобрав поводья, Эш остановил коня.

— Мы здесь не одни, — сказал он друзьям, вглядываясь в шевелящееся на ветру зеленое море под ногами.

Он засветился изнутри бронзовой энергией ворона, готовясь к бою.

— Соглядатай? Или дингир? — спросил Ларс, останавливаясь рядом.

Ответить Эш не успел.

Вереск зашевелился, задышал — а потом из зарослей поднялся воин-стигматик. Он был одет в хорошую кожаную одежду, но не в такую, как носили заставные. Под нагрудником у него была рубаха, в наручах имелось специальное окошко под стигму, а голову покрывал коричневато-зеленый кожаный шлем. В руках у воина пылало золотистым сиянием большое боевое копье.

И следом за первым воином из вереска, из-за груды разломанных плит, и даже будто бы из-под земли начали один за другим подниматься стигматики.

— Твою ж… — тихо выругался Дар.

Десять, двадцать, тридцать человек — целая маленькая армия, которая буквально за несколько минут разрослась примерно до сотни.

— Похоже, твоя паршивая старушонка заманила нас в ловушку! — прошипела Шеда, сбрасывая сапоги. Стигмы на ее теле заискрились, и тело начало трансформацию в сатира.

Ее слова прошли мимо Эша.

Он лихорадочно прикидывал в голове, что же будет, когда вся эта толпа одержимых бросится на них. Как сражаться? И есть ли шанс на победу? Ведь все эти воины просто светились от наполнявшей их энергии!

Стигматик, поднявшийся из вереска первым, вскинул руку и громко крикнул что-то на рамейском с таким скверным акцентом, что Эш со своим скромным знанием священного языка не понял из всей реплики ни слова.

— Чего он хочет? — спросил Эш у Дария.

Тот неуверенно проговорил:

— Да ересь какую-то. Дать глазам детей ворона какую-то там спину. Или он что-то сделает с нашими головами. Что-то такое, точнее не скажу.

— Или твой язык скверно говорит, или мои уши скверно слышат, но я ничего не понял из твоих слов! — крикнул ему в ответ Эш. — Повтори еще раз!

Воины переглянулись между собой.

— Тот, кто ступил на святую землю, не будучи свят, да накормит червей! — рявкнул стигматик с меткой медведя. — Убить их всех!..

Воины бросились из своих укрытий в сторону незваных гостей, выхватывая на бегу из ножен свои мечи и поднимая над головами боевые копья.

Ларс скрипнул зубами.

Сотня матерых стигматиков против четверых.

Эта битва могла стать для них последней.

— Мы еще можем уйти, — выпалила Шеда. — Мы завалим вырубку, а я приманю мелких духов — им мало не покажется!..

От ярости у Эша застучало в висках.

Он так долго шел сюда не для того, чтобы погибнуть, так и не узнав, что же забыл его дух! И точно не для того, чтобы уйти с пустыми руками. Потому что в памяти ворона могли быть ключи как к его собственной силе, так и к слабостям Аварры.

Потерянная частица будет принадлежать ему!

— Тогда уходите, — с ожесточением проговорил он, глядя на врагов. — А я пришел сюда за вороном!..

«… и без ворона я отсюда никуда не уйду!..» — хрипло закончил фразу вместе с Эшем его дух.

В это мгновение ему было все равно, какую цену придется заплатить за победу — как в тот час, когда он притащил на рыночную площадь освежеванный труп орла.

Эш не собирался отступать.

Даже если он останется один против целой сотни.

Даже если ему придется много раз пройти через страх и чудовищную боль смерти и заплатить за это половиной собственной жизни. Он найдет в себе силы превратить весь лес вокруг в выжженную пустыню, а этот мертвый город — в озеро крови!..

Эш вскинул руку, собирая в ладони всю свою злость. Черный ветер клубком закрутился вокруг его руки, в глазах запылало пламя саламандры.

Конь Дария жалобно заржал, шарахнулся от Полудурка в сторону и взвился на дыбы под седоком.

Дар вовсе не собирался отступать: совладав с конем, он выхватил меч, готовясь к бою.

Ларс, стоявший по другую руку от Эша, начал медленно трансформировался, из-за чего его лицо исказилось, а на теле появилась рыжеватая шерсть.

Он тоже оставался здесь.

Может, это было неправильное решение для них. И, скорее всего, они его приняли не столько ради своего полубезумного приятеля, а ради спокойствия близких.

Но они его приняли.

Теплое чувство волной ударило Эшу в грудь.

И он швырнул в противников пригоршню ветра, сминая вересковую поросль ураганной мощью.

Пустошь застонала, заскрипела обрамлявшим ее старым лесом. Многие из воинов упали на колено, не выдержав удара. Некоторые, пригнувшись к земле, крепче вжались ногами в мягкую землю или вцепились в железные прутья, торчавшие из обломков. Груда плит вдалеке с треском обвалилась, прижав обломком кого-то из стигматиков.

Но их командир не упал. Он стоял в переднем ряду, широко расставив ноги и наклонившись вперед. Потемневшее копье, дрожа у него у него в руках, загудело в тон ветру.

Перекрикивая ураган, он прорычал:

— Ты не получишь того, за чем пришел! Ворон принадлежит только ворону!..

У Эша потемнело в глазах.

Судорога болезненно скрутила тело, но он только выше поднял голову и шире расправил раздавшиеся плечи. Черная дымка окутала его потемневшее тело, предплечья и широкую грудь расчертили кроваво-красные жилы, переполненные светящейся энергии. Руки Эша превратились в птичьи лапы с длинными когтями, острыми, как кинжалы, и с них, как кровь, струилось алое свечение. А за спиной со свистом и шелестом у него распахнулись два могучих черных крыла.

— Ворон! Это! Я!!! — в бешенстве выкрикнул Эш, и голос юноши прозвучал так жутко и хрипло, как если бы вместе с ним заговорил древний дух, которого он носил в себе. — Я пришел сюда, чтобы забрать то, что принадлежит мне по праву! И я убью каждого, кто встанет у меня на пути!..

Конец