Стигмата

Люси Сорью

СТИГМАТА

***

ПРОЛОГ

Над Марцией было безоблачное небо.

Столбы дыма подымались над красными крышами и мраморными колоннадами Сан-Марко. Они поднимались над пепелищами палаток и костров на Пьяццале Серениссима, над выгоревшими остовами полицейских броневиков и водомётов, над брошенными вповалку щитами там, где ряды полицейского спецназа и карабинеров дрогнули и побежали, спасаясь от разъярённой толпы. Они поднимались над чёрной коробкой здания Музея Республики, между почерневших от пламени колонн, струясь из пустых арок окон верхних этажей. Они поднимались со двора здания Сигуреццы, где догорали самоуничтожившиеся блоки памяти. Они поднимались над баррикадами на улице Кьяроччини, среди стреляных ружейных гильз, оплавленных капсюлей гравивинтовочных пуль и сквозных дыр в стенах зданий, оставленных ними.

Дым струился по опустевшим улочкам Старого Города, просачиваясь между брошенными велосипедами и скутерами, мимо трамвайного вагона на перекрёстке Федеричи и Ди Марче, у вестибюля станции метро «Арсенале». Он плыл над белыми кварталами Нового Города, копотью оседая на плоских крышах и кронах деревьев во дворах-колодцах. Сизые нити оплетали набережную, подхватываемые бризом над заливом Аппродаре; ветер, будораживший тёмные воды залива, уносил их к океану. Только что охваченные хаосом улицы будто вымерли, и только кратеры от пуль и почерневшие пятна на брусчатке напоминали, что ещё недавно здесь лилась кровь.

На Пьяццале Серениссима несли тела павших. Завёрнутые в обугленные, почерневшие от пыли и копоти красно-зелёные флаги Марции, они медленно плыли над склонившей головы толпой. Знамёна, поднимавшиеся над головами восставших, были приспущены в трауре. Плач и проклятия слились воедино в тихий гневный шёпот, разносившийся над израненной площадью.

В небе над городом не было люфтмобилей. Катера и вапоретто, сновавшие по рассекавшей город дельте реки Веневы, исчезли, не оставив следа. Трамваи и филолайнеры стояли по ангарам депо. Перроны центрального вокзала, принимавшие поезда со всего континента, опустели, и даже метро, всегда ходившее безотказно, застыло и затихло. По автостраде на окраине города, мимо домов-полумесяцев жилого массива Марцанно, мчались чёрные автолайнеры; набившиеся внутрь карабинеры благодарили предков за то, что им удалось выбраться из города целыми и невредимыми.

Сан-Марко, столица Светлейшей Республики Марция, город, не смыкавший глаз, остановился.

Радован Берлиньери, Президент Республики, вышел из своего кабинета на втором этаже президентской Администрации, в коридор с кремовыми стенами и тёмно-красным ковром под ногами. Два охранника из Службы государственной охраны, стоявшие по обе стороны от дверей, вытянулись «смирно». Они были в доспехах — тёмно-серых рефлексных бронекостюмах, скрывавших их с ног до головы. Искусственные мускулы поблёскивали под невидимой глазу поверхностью силовых щитов.

Берлиньери не помнил, когда с ними произошла эта метаморфоза. Но был уверен, что в один из двух последних дней.

Дней, когда мир вокруг него развалился на части.

Берлиньери зашагал вниз по коридору. Охранники, не сказав ни слова, пошли следом.

Всему пришёл конец. Все его усилия и старания за последние пять лет — великие предки, пятнадцать лет! - пошли прахом. Как это произошло?

Он до сих пор не мог понять.

Что произошло с марцианами — его марцианами? Что заставило их выйти на улицы? Что гнало их под дубинки и пули? Почему тогда, два месяца назад, вслед за горсткой избитых людей на площадь вышли сотни, а следом — и тысячи? Почему они не дрогнули ни день спустя, когда полицейские и согнанные в столицу карабинеры пошли на штурм, ни месяц спустя — когда министр внутренних дел Лангенни лично приказал стрелять по толпе тазерными пулями и пригнать на улицу Кьяроччини водомёты и звуковые пушки, ни позавчера, когда полиция набросилась на толпу, маршировавшую к Национальному Собранию, обратила её в бегство и загнала на площадь. Два часа спустя на Пьяццале Серениссима пошли бронетранспортёры.

Лангенни был исполнительным. Кабинет Берлиньери целиком состоял из таких людей: исполнительность, как и дружеские и родственные связи, высоко ценилась в марцианской политике — гораздо выше компетенции. Но всей исполнительности Лангенни не хватило на то, чтобы разогнать площадный бунт.

Что произошло? Всё, что делал Берлиньери в президентском кресле, не выходило за пределы заведенного порядка вещей. На всех руководящих постах в государстве стояли люди, которым Берлиньери доверял лично — исполнительные, верные, давние друзья и знакомые, ещё с Виттевира. Но президент Марции возглавлял исполнительную ветвь власти, и имел широкие полномочия, касавшиеся органов этой власти. Государственная полиция, Фискальная полиция, Сигурецца, разведка, вооружённые силы, наконец… и, самое главное, государственные службы и комиссии, регулировавшие и управлявшие марцианской экономикой. Старые и ржавые механизмы, требовавшие регулярной смазки деньгами и подарками, а иногда и пинка по чувствительным местам; но они работали. И отвечал за их работу он, президент. И никто другой.

Прибыли от Торгового Флота, главного источника благосостояния Марции? Но их получали все марциане, хоть и опосредованно. Отчего же президенту причиталось меньше, чем рядовым гражданам, за всю свою жизнь не сделавшим ничего полезного? Берлиньери выбился в люди сам — в государственные префекты Виттевира, в депутаты Верховного Совета, в министры, в лидеры оппозиции, в президентское кресло.

Берлиньери действительно любил Марцию. Серениссима была поистине страной возможностей — здесь можно было добиться всего, чего угодно, если только знать, как. И знать, где завести влиятельных друзей. Нельзя было пробиться во властные круги Республики, не заручившись влиятельными друзьями.

Он сделал всё, как должен был. Как на его месте поступил бы любой другой.

Что же случилось?

Берлиньери шагал по коридору, нахмурив брови. Под глазами президента залегли круги: он не спал уже двое суток. Они проплыли мимо, будто в тумане.

Месяц назад казалось, что бунтовщики уйдут с площади сами. Что мятеж сойдёт на нет — как неизбежно заканчивались все массовые протесты до него. Что правительство навяжет им какой-то компромисс, который примут главари бунтовщиков, а пару-тройку особо крикливых для острастки арестует и помурыжит Сигурецца.

Площадь не обратилась в бегство даже после того, как в толпу начали стрелять — сначала из тактических ружей, а потом — из гравивинтовок. Вместо них бежали полицейские. Опустела штаб-квартира Государственной полиции и здание Министерства внутренних дел. Бесследно исчезла Цудзихара, начальница Сигуреццы; одного из её заместителей видели садящимся в личный люфтмобиль, а остальные не отвечали на вызовы. Буквально час назад Берлиньери узнал, что карабинеры, окружавшие Национальное Собрание, Администрацию и Верховный суд, все как один погрузились в автолайнеры и направились в места постоянной дислокации. Некому было их остановить.

Десять минут назад он думал, что у него ещё осталась армия. Теперь не осталось даже неё.

Это был конец.

Один из охранников выступил вперед, открывая перед ним двери зала совещаний, и Берлиньери вошёл внутрь, щурясь от яркого света люстр под потолком. Его кабинет министров ожидал его. Или, поправил себя Берлиньери, две третьих кабинета.

Но трусливыми мелкими сошками можно было пренебречь.

- Господин президент! - вскочил со своего места министр внутренних дел Лангенни. - Я счастлив видеть вас в добром здравии! Мы должны немедленно принять меры к-

- Заткни свою пасть. - прорычал Берлиньери, и рот Лангенни захлопнулся; министр упал обратно в кресло, круглыми глазами глядя на разгневанного президента. - Ты уже принял меры, Анте! И что?! Ты обещал, что разгонишь бунтовщиков за час! За два часа!! Где теперь твое министерство?! Где теперь твои полицейские, где твои карабинеры?!

Анте Лангенни побледнел, судорожно вцепившись в подлокотники кресла. Берлиньери отвернулся от него.

- Но мы должны сделать что-то. - подала голос министр обороны, вице-адмирал Вайткевичуйте. - Что угодно, господин президент. Войска…

- У нас нет войск. - отрезал Берлиньери. - Больше нет. Два месяца назад вы изволили отсиживаться в сторонке, пока толпа громила главную площадь Республики и швыряла камнями в полицейских, а теперь вдруг проснулись, да, адмирал? Напомнить, кто командует Флотом метрополии? и вы правда думаете, что она станет стрелять в бунтовщиков?

- Если вы про адмирала Зеро, - начала Вайткевичуйте, - то она — всего один-

- Она - командующая Флота метрополии! - рявкнул Берлиньери. - Флот метрополии подчиняется ей! Сейчас у Зеро — шестнадцать дредноутов! А у вас — ни одного!

- Зеро — не все ВКС. - возразила министр обороны. - Большинство командиров выполнят законный приказ…

- И что тогда? - сухо спросил Берлиньери. - Что тогда, Гинтаре? Гражданская война? Что останется от Марции после такой войны?

Вайткевичуйте сложила руки на груди. Золотая голова крылатого льва на плече её мундира звякнула.

Берлиньери плюнул. Если бы только он уволил Зеро сразу же — но он не мог; ему нужны были опытные флотоводцы, а Зеро была лучшей из них. Если бы только он сослал Зеро на Кафу, и плевать на протесты её мужа! — но было уже поздно кусать локти. ВКС были, пожалуй, самыми лояльными ему; Берлиньери щедро осыпал адмиралов премиями, подарками и даже новыми игрушками. Двум линейным крейсерам, которые «Арсенале» и «Гьёрт-Груммольд» едва вымучили за шесть лет строительства, командующие ВКС радовались, как малые дети. Но всё это не имело значения: он лишился этого козыря.

Вайткевичуйте до сих пор этого не поняла.

- Слушайте меня внимательно, вы все. - сказал он, обращаясь к смотревшим на него перепуганным министрам. - У нас есть последний шанс выйти сухими из воды. У всех нас. И если вы хотите остаться в живых, - он обвёл зал взглядом, - вы сейчас же заткнётесь и будете слушать меня. Я только что говорил с Габриэле Зеро.

- Зеро? - переспросила министр юстиции Мариано, фыркнув. - Я думала, он сбежал ещё два дня назад...

- Он не сбежал. - повысил голос Берлиньери. - Он держит бунтовщиков в узде. Скорее всего, весь этот бунт — его идея; и она, машины б его побрали, удалась. Мы — все мы — сейчас отправляемся на встречу с ним. И подаём в отставку.

Последние слова давались ему с трудом. Берлиньери почувствовал, что у него дрожат руки.

Он проиграл.

Но он ещё мог спасти Марцию.

- В отставку? - недоумённо поднял бровь Княжевич, министр финансов; как Берлиньери и Лангенни, он тоже был родом с Виттевира. - С чего бы нам подавать в отставку из-за того, что так хочет Зеро?

Берлиньери исподлобья глянул на него. Президент был внушительным человеком — не в последнюю очередь благодаря виттевирскому генотипу и росту под два метра. Но на этот раз Княжевич не потупился, упрямо смотря ему в глаза и ожидая ответа.

- Майнарди, - сказал он, не оборачиваясь. - Вызови мне посла Федерации. - Майнарди, министр иностранных дел, недоумённо уставилась на него. - Ну же!

Майнарди кивнула. Её глаза уставились в пространство, пока она подключалась к дипломатическим каналам связи и связывалась с посольством. Берлиньери молча ждал. Он уже знал ответ.

- Это был секретарь посольства, - медленно проговорила Майнарди. - Госпожи посла нету на месте.

- И где она? - поторопил Берлиньери. Губы Майнарди задрожали.

- На площади. - выдавила она. - На Пьяццале Серениссима.

Берлиньери почувствовал, как от этих слов у него снова начинают дрожать руки. Потому что в руках Зеро и бунтовщиков сейчас был самый главный козырь. Куда более весомый, чем все дредноуты Флота метрополии.

- Теперь вы поняли? - негромко спросил он. - Вы все — поняли? Посол Федерации сейчас там, на площади. Где её водят мимо дохлых и раненных бунтовщиков. И готов поспорить, что у неё с собой половина её штата, и они снимают и документируют всё.

Он оглядел замерших, побледневших министров. Похоже, до них начало доходить, что это означало.

Берлиньери больше не мог послать против бунтовщиков ни армию, ни карабинеров, ни Сигуреццу — даже если бы они у него были. Гибели посла Федерации от рук марцианских силовиков ему не простит никто в Галактике.

У него были связаны руки.

- Что нам теперь делать? - выдавила Мариано. Породистое лицо министра юстиции было бледным, как мел. Берлиньери глянул на неё.

- Сложить полномочия. - сухо ответил он. - И сделать это со всем достоинством. Зеро заварил эту кашу — пускай Зеро её и расхлёбывает. Он ещё пожалеет об этом.

Они смотрели на него, всё ещё пытаясь осмыслить его слова. Подать в отставку. Сложить полномочия. Добровольно. В Марции, где с правительственных должностей обычно уходили либо по звонку сверху, либо ногами вперед, добровольная отставка считалась особо красивым политическим жестом.

Только на этот раз никто не мог гарантировать Берлиньери и его кабинету ни неприкосновенность, ни сохранность имущества, ни безбедное существование.

- У вас десять минут. - закончил он. - Кортеж будет ждать.

Он развернулся на каблуках и вышел из зала; охранник распахнул перед ним дверь. Снаружи его уже ждал начальник Службы государственной охраны, Луиджи Кьярини. Как и его подчинённые, Кьярини был в рефлексном бронекостюме — тёмно-серые броневые плиты на груди, блестяще-чёрные чёрные искусственные мышцы на руках и ногах. Твёрдую скорлупу шлема Кьярини отстегнул, держа под мышкой; его голова казалась странно маленькой по сравнению с бронированной мускулистой фигурой в бронекостюме.

- Господин президент. - отрапортовал он. Берлиньери оглядел начальника охраны с головы до ног и кивнул.

- Подготовьте кортеж. - распорядился он, шагая дальше; Кьярини двинулся рядом. - Три наземные машины, через десять минут у главного входа.

- Эскорт? - уточнил Кьярини.

- Сколько сочтёте нужным.

- Слушаюсь, господин президент. - ответил Кьярини и замолчал. Берлиньери кивнул сам себе. По крайней мере, у него всё ещё был верный Кьярини, по-настоящему верный; Лангенни или Мариано ему в подмётки не годились, а ведь Кьярини даже не был с Виттевира. Марцианская история знала много случаев, когда правителей предавала их собственная охрана — так, полтысячи лет назад, закончился Консулат и началась Вторая Республика. Но с ним, Радованом Берлиньери, этого не случится.

Как не должно было случиться с Республикой.

- ...Господин президент, - прервал его размышления Кьярини. Берлиньери обернулся. - Я только что получил доклад с поста №17. Посольство Вавилонии пусто, господин президент.

Берлиньери замер, как вкопанный. Он почувствовал, как рубашка вдруг прилипла к телу, покрывшемуся холодным потом.

- Как давно? - хрипло спросил он, пытаясь совладать со своим голосом. Облизнул пересохшие губы.

- Примерно пять часов, господин президент. - после минутной паузы доложил Кьярини. - Пост №17 смог подтвердить это только две минуты назад.

Берлиньери пошатнулся.

Он знал, с самого начала знал, что это неизбежно. С первого дня, когда он занял президентский кабинет здесь, в Администрации. Все пять лет его президентского срока угроза висела над Марцией, как карающий меч, и все пять лет он делал всё, что было в его силах, чтобы предотвратить её.

Он надеялся, что у него будет больше времени.

Он ошибался.

- Пять минут. - пробормотал он. Кьярини внимательно посмотрел на него. - Готовьте кортеж. У нас очень мало времени.

- Слушаюсь, господин президент. - кивнул Кьярини и зашагал вперед. Берлиньери проводил начальника охраны взглядом, часто моргая и тяжело дыша.

У него действительно не осталось времени. И оставался последний шанс.

Предупредить Зеро. Предупредить Федерацию. Сделать всё, чтобы Марция не осталась беззащитной.

Потому что вторжение было неизбежным.

***

Дым клубился над Пьяццале Серениссима.

Белые фасады домов, окружавших главную площадь Республики, почернели от копоти. Обгоревший остов Музея Республики таращился пустыми глазами окон на человеческое море, бушевавшее у его подножия. Колонна Монумента Республики, обычно блеставшая на солнце, теперь была абсолютно чёрной; оборванные флаги, окружавшие её, обвисли, едва дрожа на слабом ветру. Некоторых флагов не было; два флагштока были сломаны.

И повсюду были люди.

Эмилия ван Хаутен шла, протискиваясь через толчею человеческих тел. Гневный шёпот нёсся над головами толпы, то прибывая, то отдаляясь — неразличимый, нечёткий; лишь иногда она слышала то тут, то там обрывки слов, обрывки фраз, проклятия и плач, вырывавшиеся из бурного потока ненависти.

Гнев. Ненависть.

Никто не тронул её. Ни на баррикаде, перегородившей широкий променад улицы Национале, где люди в полицейских шлемах, бронежилетах и с алыми повязками согласились впустить её; ни здесь, на площади. Но взгляды, которые встречали её, ранили сильнее любых слов.

Лео уговаривал её не идти. Но она не могла стоять в стороне. Не после этих двух ночей, когда взрывы и очереди грохотали над Сан-Марко, разносясь по всему городу, она не могла стоять в стороне.

Она должна была быть здесь.

Повсюду её встречал кроваво-алый. На флагах, грязных и иссечённых, высоко поднятых над головами толпы. На шлемах и касках, нанесённый краской или попросту клейкой лентой. На рукавах, повязанный в виде изорванного, истрёпанного платка. На шеях, будто кровавая рана.

Кровь . Казалось, будто всюду была кровь.

Она протиснулась мимо кого-то и замерла, не в силах сдвинуться с места. Отсюда, со ступеней, сбегавших к грязному месиву разобранной мостовой, было видно, как вдоль Пьяццале Серениссима, от улицы Спадария, тянется молчаливая процессия.

Они несли мёртвые тела.

Завёрнутые в красно-зелёную ткань, грязную и окровавленную, они словно плыли над толпой, склонившей головы, упавшей на колени в грязи. Люди с лицами, почерневшими от пыли и копоти, несли их, вышагивая медленно и тяжело, будто почётный караул. Холодная ярость застыла в их глазах. Эмилия видела порванные одежды, кое-как прилаженные бронежилеты, выщербленные от попаданий, грязные руки в перчатках, сжимавшие лежащие на плечах тактические ружья — и даже гравивинтовки, с ужасом увидела она.

Гравивинтовки.

Берлиньери приказал расстреливать их из гравивинтовок.

Она стояла, глядя на процессию, слушая, как вокруг неё бушует гневный, плачущий, проклинающий океан, не в силах пошевелиться. Не в силах даже сдвинуться с места.

Бойня , прошептала она одними губами. Это была бойня. Она не понаслышке знала, что такое гравиоружие… и знала, что оно делает с людьми.

Здесь должны были быть сотни жертв, подумала она. Процессия перед ней всё шла и шла, медленно, тяжело, гневной поступью, неслышно сотрясавшей мир. Сотрясавшей Марцию.

Марцию, которая никогда больше не будет прежней. Не после того, как на её улицах пролилась кровь.

Что-то ударилось ей об ноги, и она вздрогнула, оглядываясь вокруг, глядя вниз. Ей показалось, будто она услышала хлопок ткани об ткань.

Она наклонилась, подцепив обрывок ткани двумя пальцами. Это был флаг — когда-то был флаг, подумала она: теперь от него остался только грязный, испачканный обрывок. Не было зелёной полосы — только оборванные нитки снизу; не было и львиной головы сбоку полотна.

Остался только красный.

Цвет крови.

Эмилия ван Хаутен развернула обрывок и повязала его себе на плечо.

***

Дым струился по каменному каньону улицы Кьяроччини.

Габриэле Зеро стоял на гребне баррикады, разделившей улицу напополам, и смотрел на поле боя, расстилавшееся перед ним. Мостовая и тротуар на подступах к баррикаде были изрыты отверстиями от попаданий пуль; то тут, то там зеркальная поверхность улицы потемнела от разрывов гранат и самодельных бомб. Выгоревший дотла остов автолайнера перегораживал улицу неподалеку от баррикады, изрешечённый пулями; кто-то прицепил на него крошечный красно-зелёный вымпел, дрожавший на ветру. Ступени Музея искусств напротив усеивали капсюли от пуль, брошенные прозрачные витражи щитов, обломки камней — всё, что осталось от сплошного заслона карабинеров, ещё недавно перегораживавшего улицу.

Они ринулись в атаку первыми. И они побежали, когда отсюда, с бетонных утёсов баррикад, раздались первые, нерешительные ещё выстрелы.

Побежали, чтобы вернуться.

Зеро глубоко вдохнул. Его руки, сжавшиеся в кулаки, дрожали; слишком жива была в памяти та ночь. Слишком живо было в памяти то чувство ужаса и отчаяния, когда полицейский спецназ, в доспехах и под прикрытием шквального огня карабинеров, прорвался внутрь, за баррикады, и до Пьяццале Мемориале. Для рефлексного бронекостюма бетонная стена не была преградой. Слишком хорошо он помнил доклады, сыплющиеся на него со всех сторон: про бронетранспортеры, снёсшие баррикады на Пьяццале Серениссима; про гравивинтовки, стрелявшие на Кьяроччини, Спадария и Форнакьяри; про Музей Республики, где спецназ убивал всех без разбору, стреляя сквозь стены.

Слишком хорошо он помнил, как близко они подошли к пропасти.

- Он точно придёт? - спросила Флавия Готтарди, кутаясь в меховое пальто. Зеро обернулся к ней: глава Национальной республиканской партии нахмурилась, глядя на него из-под сдвинутых бровей. Под её голубыми глазами залегли тени; растрёпанные волосы ничуть не напоминали её всегдашнюю сложную причёску. На рукаве мехового пальто, потемневшего от пыли и копоти, был повязан алый платок.

Точно такой же, как на рукаве у Зеро.

Как и у них всех.

- Придёт. - ответил ей Зеро. - У него больше нет выбора.

- И где я слышала это раньше? - фыркнула Готтарди. - Тебе не кажется, Зеро, что мы сейчас смотримся, как неподвижные мишени?

- Я был очень убедителен. - сказал Зеро. Готтарди фыркнула снова; в её голосе больше не было ни следа злобы. Только усталость, невероятная усталость.

Все они устали.

- Да уж. - сказала она. - Тебе это удаётся.

Зеро кивнул и отвернулся от Готтарди — назад, к улице, простиравшейся за баррикадами. К людям, ожидавшим там.

Флаги поднимались над головами, одетыми в каски и шлемы. Руки сжимали тактические ружья, винтовки и щиты — добытые из личных сейфов в попрание всех законов, отбитые у полицейских на улицах. Сотни глаз, устремлённые на него. Взгляды, тяжёлые от гнева, злобы и отчаяния. Алые повязки, платки и тряпки на рукавах, как пятна крови.

Зеро смотрел на них, чувствуя, как по спине бегут мурашки, а холодный страх сковывает изнутри. Холодный ветер дул с моря, развевая флаги — оборванные, испачканные, окровавленные. Кое-где зелёное полотно потемнело, став практически чёрным.

Он почувствовал, что его ораторский дар впервые оставил его.

Он стоял на гребне плотины, сдерживавшей потоп. Потоп, который грозил вырваться наружу в любую секунду и смести и его, и Флавию Готтарди, и Микеле Карминетти с Габией Валькарегги, и Радована Берлиньери, и всю Марцию, разрушив всё до основания. Разрушив так, как не удавалось даже соломанским захватчикам двести лет тому назад, во время Великой войны.

Зеро отступил назад. И отвернулся, затылком ощущая тяжёлое дыхание толпы позади.

Немного. Ещё немного.

И этот кошмар закончится.

Дым всё никак не желал отступить, явив ему президентский кортеж Берлиньери. О, Зеро знал, как он будет встречать низвёргнутого президента — там, внизу, у подножия баррикад, среди стреляных капсюлей и каменной пыли. Здесь, на баррикадах, оставались только надёжные люди — активисты его Фронта национального спасения и «Союза вольных сил» Карминетти, на выдержку которых можно было положиться. Последнее, что сейчас нужно было им всем, это мёртвый президент. Даже бывший президент.

И, конечно же, его свидетель. Зеро обернулся, бросив взгляд в ту сторону, где у края баррикады стояла госпожа Гайдученко, Черезвычайный и полномочный посол Федерации вольных миров. Её окружала четвёрка телохранителей в серых бронекостюмах. Госпожа посол повернула голову к нему; на её лице появилась вежливая улыбка.

Зеро улыбнулся в ответ и кивнул ей. Гайдученко слегка наклонила голову и отвернулась, глядя перед собой. Госпожа посол первой отреагировала на его просьбу прибыть на Пьяццале Серениссима сегодня утром; Зеро позаботился о том, чтобы ей показали всё, чего госпожа посол пожелает. Остатки снесённых баррикад. Лазареты с раненными. Тела павших.

Всё, что угодно. Зеро была нужна не только свидетель и не только страховка от попыток Берлиньери переиграть ситуацию. Страховка у него уже была. Ему нужен был голос .

Смену власти мало было признать. Революции мало было победить. Ей нужно было быть услышанной .

Теперь её услышат.

И он очень надеялся, что страховка ему не понадобится.

Мало было убрать с поста Берлиньери. Машина марцианского государства, союза шести миров, когда-то объединённого победой в Великой Галактической войне, остановилась и рассыпалась на части за считанные часы. У Зеро были сообщения — от членов ФНС, сообщавших, что Национальное Собрание опустело; от Франческо Гарибальди, с доверенными людьми хозяйничавшего в брошенном здании Сигуреццы; от Ллавели Салорэ, госпожи Арениу, и гвардейцев её Дома, которых в штаб-квартире Государственной полиции встретили пустые кабинеты и растерянные дежурные. Возможно, посылать туда фалангу гвардейцев кимаррского Великого Дома было не самой лучшей идеей; но ещё недавно это была одна из главных цитаделей противника. А у Зеро не хватало свободных людей.

Он не был готов всецело положиться на госпожу Арениу. Но сейчас их цели совпадали.

Сохранить Марцию. Спасти Марцию. Республика стояла опасно близко к пропасти, из которой не было возврата.

Времени было мало.

- Что это там? - спросил кто-то рядом, и Зеро обернулся сначала к говорившему — одному из активистов ФНС в обвязанном красной лентой полицейском шлеме — а затем туда, куда он указывал рукой. К горизонту над правительственным кварталом Сан-Марко.

Над крышами которого поднимался вверх столб густого дыма.

***

Дым поднимался над Сан-Марко, возносясь к безоблачному небу.

Президентский кортеж — два бронированных четырёхосных лимузина и три бронеавтомобиля Службы госохраны — выехал с улицы Сиена, мимо теснившихся фасадов домов, построенных ещё при Первой Республике, и свернул на усаженный деревьями бульвар Феличчи, направляясь вглубь правительственного квартала. Они миновали опустевшее здание Национального банка, волюметрические табло на которм погасли, и свернули на улицу Саллустиано, тонувшую в кронах высаженных вдоль дороги деревьев.

На улицах не было ни души.

Дрон взмыл в воздух, бесшумно отталкиваясь от земли гравитационной подвеской. Его широкие прямые крылья раскинулись в стороны, подхватывая его; заработали двигатели. Слабое свечение гравитационной подвески погасло, и дрон скользнул вперед, отдаваясь на волю воздуха.

Город раскинулся под ним, как на ладони. Длинные полосы проспектов и променадов, рассекавшие хаос улиц и переулков Старого Города. Ровные, расчерченные кварталы Нового Города. Далекие жилые массивы, раскинувшиеся вдоль берегов Веневы, по обе стороны залива Аппродаре.

Дрон не умел мыслить. Его создатели в жизни не подумали бы наделить его искусственным интеллектом, пусть и со всеми возможными программными и аппаратными ограничениями. Но дрон умел очень тщательно выполнять приказы - например, приказы, заложенные в его память два дня назад, в ангаре для люфтмобилей посольства Вавилонии. Замаскировать его в глубине парка, на противоположном от посольства конце города, было несложно.

Дрон без труда подключился к сети. Экспертная система, управлявшая им, быстро отыскала вход, обозначенный в приказах, и вошла в систему управления дорожным движением Сан-Марко, использовав один из кодов доступа Сигуреццы.

Элероны и скошенные хвостовые рули двинулись, и дрон сменил курс. Он нашёл то, что искал. Система УДД сообщала ему координаты каждого наземного транспортного средства в городе — и хотя обычно в этом обилии информации легко было потеряться, сейчас город был пуст, и дрон мог ясно видеть свою цель. Её положение сообщалось ему с точностью до миллиметра.

Дрон сбавил скорость, медленно плывя в воздухе. Город расстилался под ним, затянутый утренним туманом. Пьяццале Серениссима была чёрной раной, тлеющим пятном дымившейся внизу. Дым курился, смешиваясь с туманом, покрывая город серой пеленой.

Далеко внизу президентский кортеж выехал на улицу Кьяроччини.

Бронеавтомобиль Службы госохраны, замыкавший кортеж, только вырулил на широкую улицу, перестраиваясь за остальными машинами, когда грянул гром.

Ракеты рухнули вниз, на секунду прочертив ясное небо. Их тандемные боеголовки предназначались для того, чтобы одним попаданием пробивать силовые щиты и вскрывать броню боевых танков. Щитов, окружавших автомобили кортежа, для них будто не существовало.

Четыре ракеты попали точно в цель.

Президент Берлиньери и его Кабинет министров так и не поняли, что их убило.

Когда дрон рассыпался в воздухе, повинуясь последним инструкциям в его памяти, это больше не имело значения.

I

«...Республика до сих пор перебывает в неведении после неожиданной гибели президента Радована Берлиньери и его правительства два дня назад. По официальной информации, нападение произошло по дороге на улицу Кьяроччини, куда президент Берлиньери направлялся для встречи с представителями оппозиции и протестующих. Источники сообщают, что во время встречи президент Берлиньери собирался объявить о своей отставке. В данный момент, по словам временного Уполномоченного по Службе безопасности Республики Франческо Гарибальди, происшествие квалифицируется как умышленное убийство. Представителями СБР начато расследование обстоятельств.

Галактический Совет и представители ведущих галактических держав выразили свои соболезнования Марции в связи с трагической гибелью президента Берлиньери. Так, с обращением к Национальному Собранию выступили верховный канцлер Федерации, премьер-министр Акадии и президент Аугурии, а также председатель Галактического Совета. Габриэле Зеро, спикер Верховного Совета и временно исполняющий обязанности главы Республики, пообещал, что приложит все усилия, чтобы довести расследование до конца, и призвал граждан Марции сохранять спокойствие».

Изображение в окне сменилось, показывая крупным планом трибуну палаты Верховного Совета в Национальном Собрании и человека, высившегося за ней. Габриэле Зеро не был особенно внушительного роста: но трибуна по своей натуре придавала ему какого-то особого величия и статности.

- ...Несмотря на тяжкие испытания, - хорошо поставленным голосом вещал Зеро с трибуны, - выпавшие на долю Республики в последние месяцы, я уверен, что мы, марциане, выстоим перед любыми угрозами. Сейчас злые языки пытаются разрушить наше единство, вбить клин между нами, распространяя дикие слухи и предположения. Не верьте им! Помните, что все мы — от Вакарины до Виттевира, от Ардуинны до Сэнкё, все мы — марциане! Что всех нас объединяет великое прошлое и славные победы, что наши корни уходят в столетия до Исхода Флотов! Что вместе мы выстояли против соломанских легионов двести лет назад, и выстоим и сейчас!

За кадром раздались аплодисменты.

- Я глубоко почтен честью, оказанной мне Национальным Собранием, временно поручившим мне обязанности главы нашей Республики. И я твёрдо намерен, в рамках этих обязанностей, поддерживать мир и спокойствие в Республике до тех пор, пока народ Марции не изберёт нового президента!

Фон громко фыркнула. Подумать только - Габриэле Зеро, спаситель Марции! Надо было отдать должное: годы патетических выступлений с этой самой трибуны пошли его ораторскому мастерству на пользу. А теперь Зеро, дважды проигравший президентские выборы, дорвался до, фактически, президентского кресла.

Только президента больше не было. Не было и вице-президента Адомайтиса, который должен был занять его место согласно Конституции. Собственно… Фон нахмурилась. А остался ли вообще кто-то из кабинета Берлиньери?

Из тех крупиц новостей, доходивших последние несколько дней до Кафы, выходило, что не осталось никого. Те из министров, кому повезло не оказаться в одном кортеже с президентом, отсиживались по домам или вовсе бежали из Марции. Исчезли вместе с заместителями начальники Госполиции и Сигуреццы. Не осталось никого, кто мог бы возглавить обезглавленную Республику — или хотя бы ответить за кровь и стрельбу на улицах столицы.

И они поручили эту работу Габриэле Зеро. Да у него лысина разве что не светится от счастья! Фон готова была поспорить, что бывший лидер оппозиции не то что вызвался добровольцем, а заранее устроился в ещё не успевшее остыть после Берлиньери кресло.

Ничего другого она и не ожидала.

«В других новостях, сегодня Национальное Собрание в ходе срочной сессии утвердило временный Кабинет министров, представленный временным главой Республики. Кандидатуры новых министров абсолютным большинством были утверждены Верховным Советом и подтверждены Сенатом, включая часть депутатов и сенаторов от бывшей Партии национальной солидарности. Национальное Собрание также утвердило назначения временно уполномоченных по силовым структурам Республики, назначив министром внутренних дел — Арениу Ллавели Салорэ, министром обороны — генерала Бруно Мирзаева, и главой Службы Безопасности Республики — Франческо Гарибаль- »

Изображение вдруг оборвалось и замерло на середине.

Капитан Фонделина Крочесни, нахмурившись, уставилась на застывший экран. Она переключила другую вкладку; изображение сменилось сообщением об ошибке.

Она отмахнулась от экрана.

- Лукреция!

- Слушаю. - отозвалась её заместитель, капитан-лейтенант Лукреция Джованелли. - Что там?

- Нам только что отрубили с концами сеть. - Фон поднялась с кресла и потянулась, откинув с лица длинные огненно-рыжие волосы. - Наше сообщение ушло?

- Должно было. - ответила из командного центра Джованелли. - Ещё вчера. В новостях что-то об этом было?

- Не-а. Но это был только утренний выпуск. - Фон скосила глаза на часы в углу виртуального интерфейса; «утро», разумеется, подразумевалось по времени Марции, а не Кафы. - С радиосвязью что-то новенькое есть?

- Глушат по всем частотам. - сообщила Джованелли. Фон зло фыркнула, игнорируя зашевелившийся внутри червячок страха. Хуже и быть не могло. - Наземные линии обрублены, теперь и сеть отключили.

- Ага. - Фон двинула челюстью. - Значит, так. Мне нужен военный совет. У тебя пятнадцать минут, чтобы его собрать.

- Есть, патрон. - ответила Джованелли. - А ты куда?

Фон выпрямилась, застегнув воротник куртки, и выглянула в окно. Снаружи простирался аккуратный, по Уставу, газон, тянувшийся до забора и КПП базы. Вдали, на горизонте, виднелись знаменитые горы Кафы, с крутыми склонами и вечно белыми вершинами, поблёскивавшими под облаками.

- Да так, - пробормотала Фон, - пойду пройдусь.

Джованелли ничего не ответила.

Фон спустилась на второй этаж, прошла через рамку контрольного поста и вышла наружу. Прохладный ветер ударил ей в лицо: на Кафе была осень. Временам года на разных планетах было глубоко наплевать на календарь Исхода, утверждавший, что сейчас — двадцать восьмое февраля тысячу четырнадцатого года. Фон сунула руки в карманы и зашагала вниз по выложенной плитами дорожке.

Авиабаза ВКС Демерджи простиралась на несколько километров взлётных полос, радиолокационных установок, подземных ангаров и пусковых шахт. Люди — пилоты двух эскадрилий, аэродромная обслуга, охрана и обслуживающий персонал — скромно теснились в одном из уголков базы, на почтительном отдалении от бетонной тарелки командного поста. Но Фон направлялась не туда.

Мир перевернулся с ног на голову, хмуро размышляла она. В Марции произошла революция (про себя Фон решила, что будет называть её именно так), старое правительство мертво или разбежалось, Республикой временно руководит профессиональный лысый демагог Габриэле Зеро, а Национальное Собрание назначает министром МВД главу кимаррского Великого Дома.

В Марции, которая сейчас была всё равно что в соседней галактике, потому что кто-то отрубил на Кафе всю связь. И Фон уже догадывалась, кто.

Больше всего она хотела, чтобы это оказалось неправдой.

Она подошла к КПП — приземистой будке у закрытых ворот базы. В обе стороны, сколько было видно, тянулся высокий забор с протянутыми поверху линиями датчиков и колючей проволоки. Дальше, вокруг аэродрома, он превращался в простую сетку с всё теми же датчиками. В обеих случаях забор был скорее символическим барьером, чем реальным: боец в рефлексном бронекостюме мог перебраться через него одним прыжком. Или просто пройти насквозь.

Этого до сих пор не случилось.

Два солдата аэродромной охраны, дежурившие на КПП, вскочили на ноги при её приближении. Оба были в экзоскелетах поверх полевой формы: по распорядку мирного времени рефлексные бронекостюмы аэродромной охране не полагались. Звякнули об пол торопливо подхваченные гравивинтовки, когда оба постовых вытянулись «смирно».

- Госпожа полковник!..

- Вольно. - бросила Фон и окинула постовых беглым взглядом. - Капрал Жемайтис, доложите обстановку.

- Есть! - выдохнул Жемайтис, отпуская винтовку. - Докладываю: обстановка прежняя! Попыток прорваться на охраняемую территорию не зафиксировано! Неопознанные лица на контакт не идут, позиции не меняют!

- Спасибо. - кивнула Фон. - Где они?

- Снаружи, перед КПП… - недоумённо протянул капрал и дернулся вперед, когда Фон прошла мимо него и его напарницы. - Госпожа капитан, там небезопасно!

Фон остановилась в полушаге от оранжевой поверхности поля турникета.

- Так возьмите оружие и за мной. - бросила она и шагнула через поле. Рамка турникета пискнула, пропуская её.

Жемайтис и вторая постовой, подхватив винтовки, поспешили за ней.

База Демерджи раскинулась на горном плато над городом Чатыр-Кале, лежавшим внизу; административно она даже находилась в пределах городского округа. Авиабазы ВКС обычно располагались ближе к экватору, чтобы обеспечить минимальное время на взлёт; Демерджи и Чатыр-Кале лежали в субэкваториальном поясе Кафы. Назначение сюда общепризнанно считалось синекурой: Марция ни с кем не воевала, командование и Министерство обороны отчаянно экономили на учениях, и военным на Кафе оставалось только наслаждаться климатом и развлекаться. Для последнего и существовали города, подобные Чатыр-Кале — обслуживавшие не столько отдыхающих со всей Республики, сколько офицеров и солдат с окрестных баз.

Это, подумала Фон, нас и подвело. В один прекрасный день — позавчера — командующая авиабазы и её заместитель, командир тяжелой грузовой эскадрилии и начальница аэродромной обслуги, вместе с несколькими младшими офицерами, как всегда отправились в Чатыр-Кале. И не вернулись обратно.

А на следующее утро у ворот появились они.

Двадцать голов одновременно обернулось к ней, стоило Фон выйти из КПП. Двадцать гравивинтовок одновременно уставилось ей в грудь. Камеры на забралах шлемов смотрели чёрными бусинками, словно паучьи глаза.

Фон остановилась как вкопанная. Позади неё, не дыша, застыли постовые.

Неизвестные были в рефлексных бронекостюмах. Их фигуры чуть размывались в воздухе — безошибочный признак включённого силового щита. Чёрные искусственные мускулы выглядывали из-под бронепластин на руках и ногах. Нагрудники с высоко поднятым воротником, к которому вплотную примыкал круглый шлем с забралом, похожим на огромного паукообразного. Камуфляж — тёмно-зелёные пятна с неровными краями, присыпанные россыпью светло-зелёного, коричневого и чёрного.

Фон сразу узнала этот камуфляж. И хотя она, как пилот, не должна была разбираться в оружии, гравивинтовки в руках солдат она узнала без труда.

Вавилоняне. Это были вавилоняне.

В желудке зашевелился холодный ком страха, и Фон сглотнула. Вавилоняне были на Кафе. Это гарантированно означало, что вавилоняне были и в системе. Что система планетарной обороны Кафы была обезврежена — огневой мощи оборонительных спутников хватило бы, чтобы отразить налёт фаланги супердредноутов, не говоря уже о более лёгких кораблях. И что на Марции об этом не знает никто.

Все худшие её опасения подтвердились.

- Кто вы, - усилием воли заставляя голос не дрожать, спросила она, - и что вам надо?

Двадцать стволов гравивинтовок смотрели на неё. Фон опять сглотнула. По спине пробежали мурашки. Если они выстрелят сейчас, от неё не останется мокрого места.

- Вы командир базы? - раздался в ответ голос, искажённый автопереводчиком и внешними динамиками шлема. Фон не могла понять, кто из двадцати солдат говорил с ней: все они были почти полностью, абсолютно, одинаковыми.

Она выпрямилась. Ей стоило больших усилий не сделать глубокий вдох, и ещё больших — вернуть голосу привычные командирские нотки.

- Старший офицер на базе. - проронила она. - С кем я разговариваю?

- Вам приказано сложить оружие, отключить все системы и передать контроль над базой. - был ответ, всё так же исходивший от одного из вавилонян. От возмущения Фон чуть не потеряла дар речи; он даже не ответил на её вопрос!

- Передать контроль над базой, - холодно процедила она, - я могу только вышестоящему лицу и только с разрешения командира базы. Командира здесь нет. И я сомневаюсь, что адмирал Кампанелла где-то рядом…

- Мы уполномочены разооружить ваш персонал и принять временное управление базой, - оборвал её вавилонянин.

- Послушай, ты! - рявкнула, потеряв терпение, Фон; от злости она даже забыла о гравивинтовочных стволах, наставленных на неё. - С какого рожна я должна сдать базу тебе?!

- На основании указа Правительства Государства Кафа за №12, от 27 февраля 1014 года от Исхода, «Об иностранных военных объектах на территории Государства Кафа» . - отчеканил электронный голос вавилонянина, и Фон застыла.

Государства Кафа? Но такого государства не существует. Не существовало никогда; Фон помнила новейшую историю, и до объединения с Марцией Кафа официально называлась Республикой Кафа — но не государством. Только одна страна использовала этот термин — в официальных названиях своих субьектов: Союз Вавилонских Государств.

Руки Фон сжались в кулаки. Это было не просто вторжение. Это была оккупация.

- Я не признаю никакого «правительства» никакого «Государства Кафа», - отрезала она. - И, к твоему сведению, здесь, - она кивком указала себе за спину, - Марция. И ты сейчас стоишь на территории Марции, перегородив въезд на военную базу Военно-Космических Сил Марции, и выдвигаешь противозаконные требования офицеру Военно-Космических Сил. Ты знаешь, как это называется?

- Марции больше нет. - с непререкаемой уверенностью ответил голос. - Вы находитесь на территории суверенного Государства Кафа. Немедленно сложите оружие и сдайте контроль над базой.

Фон заскрежетала зубами. И он ещё имел наглость заявлять, что Марции больше нет?

- Покажи мне хоть одного военного твоего «Государства», - ответила она, сдерживаясь изо всех сил. - А, прости! Я забыла. Это ведь не твоё государство, верно?

И, не говоря больше ни слова, Фон шагнула назад. Выстрелов не последовало даже теперь. Двери КПП захлопнулись за ней.

Фон прошла через турникет, мимо ошеломлённого капрала Жемайтиса и его напарницы, и наружу, обратно во двор базы. На ходу она открыла канал прямого вызова.

- Джованелли, - процедила она. - Где мой военный совет?

- Ждёт тебя. - уклончиво ответила Джованелли. - Что там?

- Скажи им, что я сейчас буду. - бросила Фон. - Всё плохо, Лукреция.

- Насколько? - спросила замкомэскадрилии, и Фон, наконец, позволила себе тяжело вздохнуть.

И только сейчас поняла, что её всю бьёт дрожь.

- Вавилоняне. - только и сказала она. - У нас совсем не осталось времени.

***

- ...Вавилоняне? - переспросила капитан-лейтенант Юсупова, командир аэродромной охраны, и покачала головой. - Быстро же они обернулись. И двух дней не прошло.

- Если верить словам про «правительство» Кафы — да. - кивнула Фон. - Скорее всего, они начали даже раньше. Когда нам обрубили связь?

- Дальняя радиосвязь упала позавчера вечером. - откликнулся старший лейтенант Галлинари, замнач аэродромной обслуги. - Мы тогда ещё погрешили на солнечную интерференцию. Наземные линии перестали отвечать вчера. - он нервным жестом свёл вместе пальцы. В присутствии старшего комсостава скромный Галлинари, в торопливо накинутой поверх спецовки и рабочего экзоскелета куртке, чувствовал себя не в своей тарелке.

- Значит, три дня. - подытожила Фон. - Если позавчера они уже начали вырубать нам связь, то, значит, они уже были здесь. И начали с дальней, чтобы отрезать нас от космических средств. - она замолчала, сложив руки под грудью. - А следовательно…

- Ты хочешь сказать, - начала Джованелли, - что вавилоняне знали, когда убьют Берлиньери?

- Пока что это только догадка. - ответила Фон и вздохнула. - Но очень похоже на то.

Она оглядела свой военный совет. Джованелли, да благословят её предки, собрала всех старших офицеров, оставшихся на базе, в одной из комнат для брифингов — полутёмном помещении, единственным источником света в которой сейчас был тускло светящийся волюметрический проектор. Зелёное сияние отбрасывало тени на лицах присутствующих, но это было единственное место на командном посту авиабазы, где они никому не помешали бы.

И где никто не мог увидеть, насколько ей страшно.

- Дамы и господа, - сказала Фон, обведя взглядом присутствующих, - ввиду сложившейся ситуации я, как старший офицер, вынуждена заключить, что мы находимся в состоянии войны с Вавилонией.

По комнате пробежал встревоженный шум. Фон закусила губу, стараясь унять липкое чувство страха, пронизывавшее её.

Она не была готова к этому, совсем не готова. Должность командира эскадрилии подразумевает, что ты руководишь двумя десятками младших офицеров — ничто по сравнению с экипажем даже самого завалящего эсминца. Неудивительно, что корабельные офицеры всегда относились к лётному комсоставу с лёгким презрением, а пилоты — и Фон в том числе — платили им той же монетой.

А теперь она отвечала за три сотни человек, на оккупированной территории, отрезанных от внешнего мира.

Фон выдохнула. Выбора у неё не было. Оставалось только идти вперед.

- Если это так, - произнес капитан-лейтенант Ниимура, замкомандующего грузовой эскадрилии, - то вопрос в том, знает ли об этом кто-то ещё. Например, Марция.

- Мы сообщили о неполадках связи и неизвестных военных по сети. - напомнила Джованелли. - Как по выделенному военному каналу, так и в обычном порядке. Были ли эти сообщения получены, нам неизвестно.

- А кому известно? - спросил Ниимура. - Вавилонянам? Если, конечно, это действительно вавилоняне?

- А вы, извиняюсь, - сощурилась Лукреция, - на КПП давно были-с?

- Капитан Ниимура прав. - прервала перепалку Фон. - Нельзя исключать того, что сеть находится под контролем противника. Тем не менее, потерю связи с сетью на Кафе должны были заметить в метрополии. Дальнейшие наши действия будут основываться на предположении, что командованию ВКС известно про потерю связи с Кафой, и в настоящий момент они принимают меры.

- И что, исходя из этого, делать нам? - спросила капитан-лейтенант Скьяффино, начальница дежурной смены командного поста. - Оставаться здесь? На оккупированной территории?

- Кафа, - сухо проронила Юсупова, - наша планета. Не вавилонская.

- Это ничего существенно не меняет. - сказала Скьяффино, скрестив руки под грудью. - Например, того, что вавилоняне вот-вот возьмут нас штурмом. Что вы предлагаете делать в таком случае?

- А вы предлагаете сдать Кафу без боя? - резко переспросила Юсупова. - Даже не пытаясь?

- Кафу уже сдали без боя! - отрезала Скьяффино. - Где вы были два дня назад, когда нас начали глушить? Вчера, когда у ворот появились вавилоняне? Где?!

- Не говоря о том, - негромко добавил Галлинари, - что нам толком нечем сражаться. Большая часть персонала на базе — обслуга и дежурные диспетчеры. Держать винтовку в руках мы можем, но воевать… - он развёл руками. - Без бронекостюмов нас просто размажут.

Юсупова открыла было рот, чтобы возразить, но осеклась. Упоминание о бронекостюмах враз её отрезвило.

- Тогда что мы можем сделать? - спросил Ниимура. - Мария права: сейчас Кафа — оккупированная территория. То, что нас ещё не взяли штурмом — не наша заслуга. Мы не можем ни сопротивляться, ни связаться с другими базами, ни позвать на помощь.

- Но мы могли бы. - заметила Скьяффино.

- Позвать на помощь? - переспросила Юсупова. - Как? Станции связи, скорее всего, уже давно заняты вавилонянами. Больше того, они отключили связь с сетью — а значит, они полностью контролируют пространство как минимум над Кафой, если им удалось захватить или уничтожить спутники. Что делать нам?

Фон подняла руку.

- Севгиль, - спросила она, обращаясь к Юсуповой, - у нас есть разведывательные дроны?

- Должны быть. - чуть помедлив, ответила Юсупова.

- Тогда мне нужны дроны над конечной филолайнеров, над дорогой к базе и над Чатыр-Кале, и они нужны мне ещё позавчера. - Юсупова резко кивнула и замолчала, отдавая приказы, пока Фон обернулась к капитану Скьяффино: - Мария. Мы могли бы сделать что ?

- Выйти на орбиту самим. - ответила Скьяффино. - У нас есть целая эскадрилия истребителей, госпожа капитан. Они могли бы оценить обстановку на орбите и попробовать наладить связь с нашими силами на планете или на орбите. Если, - она сделала паузу, - такие ещё остались.

- А если нет? - сухо спросила Джованелли.

- Погоди, - прервала её Фон. Её пальцы задумчиво теребили застёжку на воротнике куртки. - Если предположить, что на Марции знают о потере связи, каковы их действия?

- Сидеть на заднице и ничего не делать? - предложила Джованелли. - Делить кресла в Генштабе и Минобороны?

- Их поди подели, там Мирзаев. - фыркнула Скьяффино. - Он вообще из карабинеров…

- Принципиальной разницы никакой нет. - оборвала её Фон. - На такие случаи есть Устав и служебные инструкции. Которые чётко регламентируют… что?

- Что потеря связи с другой системой автоматически является черезвычайной ситуацией. - ответила Джованелли. - И что Военно-Космические Силы обязаны реагировать на такие ситуации незамедлительно. А именно — отрядить силы для выяснения обстоятельств и установки временного канала связи с системой до прибытия ответственных государственных служб. Верно?

- Ты мне скажи, - повела плечами Фон. - Но да. Верно. А значит, мы можем действовать исходя из того, что с Марции вот-вот будут отправлены корабли ВКС. Если уже не.

- И мы можем вступить в контакт с ними? - спросила Скьяффино.

Фон кивнула. По крайней мере, ей хотелось в это верить.

- Это всё, конечно, замечательно, - начал Ниимура, - но есть одно «но». А что, если на орбите уже находятся вражеские корабли?

- Тогда нам придется пройти мимо них. - ответила Фон. Перед её глазами уже возникли светящиеся линии вероятных траекторий и точки манёвров. Механика орбитальных полётов для малых аппаратов — таких, как истребители её эскадрилии — мало изменилась со времён первых космических кораблей, за тысячи лет до Исхода.

Разве что дельта-V стало на десятки порядков больше.

- Пройти? - переспросил Ниимура. - Мы ничего не знаем о составе вражеских сил, и вы предлагаете через них пройти ?

- Мне это нравится ничуть не больше вашего, капитан. - пожала плечами Фон. - Но у нас нет выхода. Лейтенант Галлинари, - замнач обслуги вздрогнул и вскинул голову, обернувшись к ней, - как быстро ваши люди могут подготовить наши истребители к старту?

- ...минут пятнадцать? - вопросительно пробормотал Галлинари, глядя на неё. Фон ухмыльнулась, и старший лейтенант потупился.

- Минут десять. - поправила за неё Джованелли. - Если вы поспешите.

- Приступайте, старлей. - кивнула Фон, и Галлинари, моргая, отсалютовал в ответ.

- А что с базой? - спросила Скьяффино; Фон обернулась к ней. - Мы не сможем её удержать. Допустим, вы улетите за подкреплением. Неизвестно, удастся вам это или нет. Что делать остальному персоналу?

Фон задумалась, нервно теребя застёжку куртки. Скьяффино была права: им ни за что не удержать базу — не сейчас, когда у вавилонян было качественное и количественное превосходство, а у неё была только неполная рота аэродромной охраны. Бежать было некуда. Только в одном направлении, а значит…

- Капитан Ниимура, - вслух спросила она, - сколько бортов в распоряжении вашей эскадрилии?

- Девять, - ответил Ниимура, - но я не вижу, какое отношение-

- Галлинари! - прервала Фон; лейтенант обернулся к ней. - Готовьте челноки к старту.

- Е... Есть. - кивнул Галлинари и отвернулся.

- Госпожа капитан..! - возмущённо начал Ниимура.

- Мария, - не слушая его, продолжала Фон, - персонал базы сможет уместиться в девяти тяжёлых челноках?

- С запасом. - кивнула Скьяффино. - Но…

На её лице промелькнуло понимание, и каплей расплылась в улыбке.

- Одну минуточку! - рявкнул Ниимура. - Капитан Крочесни, что вы себе позволяете?!

- Спасаю людей. - отрезала Фон. - Или вы предпочитаете бросить их на милость вавилонян, майор?

- Разумеется, нет! - выкрикнул Ниимура. - Но-

- Вот и замечательно. - закончила Фон и пристально глянула на него. - Я — старший офицер на базе, Ниимура. И если вам угодно обсуждать мои приказы, то будьте уверены, это будет последним, что вы сделаете на своей должности. Это ясно?

Ниимура открыл было рот, чтобы ответить, но тут же захлопнул его. Секунду капитан-лейтенант стоял, втягивая воздух, словно готовя отповедь; но затем он вдруг развернулся на каблуке и вышагал наружу из комнаты для брифингов. Дверь открылась, впуская в полумрак комнаты свет из коридора, и тут же захлопнулась следом.

- Готовьте людей к эвакуации. - распорядилась Фон, обернувшись к Скьяффино. Та согласно кивнула. - Если будет мешать, - она кивнула на дверь, - пристрелите его. Разрешаю.

- Есть, капитан. - ещё раз кивнула Скьяффино. - Разрешите?

- Разрешаю. - ответила Фон. - Галлинари?

- М-Мы приступили к заправке. - отрапортовал старлей. - Дежурные истребители будут готовы к старту через пять. Остальные — десять-двенадцать минут, в зависимости от машины.

- Челноки?

- Примерно пятнадцать минут. Госпожа капитан.

- Мария, - стоявшая у двери Скьяффино обернулась; твёрдый свет проектора выхватил из полумрака часть её лица, придавая зеленоватый оттенок оливковой коже. - У вас пятнадцать минут.

- Есть. - ответила Скьяффино. Дверь открылась пропуская её, и закрылась вновь.

Фон отпустила застёжку. Тащить за собой челноки… ну, по крайней мере, тяжёлые челноки способны к сверхсветовым перелётам. Будь в эскадрилии каплея Ниимуры штурмовые или даже десантные челноки, их полёт закончился бы на орбите Кафы. В лучшем случае — верхней.

Так же у них был шанс. Фон не могла отделаться от мысли, что шанс был небольшой.

- Капитан, - окликнула её Юсупова; Фон развернулась на каблуке; свет проектора резко очертил её орлиный профиль. - Данные с пролёта над Чатыр-Кале. Над городом вавилонские челноки; они высаживают технику на окраине.

- Что за техника? - спросила Фон.

- Лёгкие бронетранспортеры. Пехота в бронекостюмах. - Юсупова замолчала; её глаза чуть расширились, и она снова обернулась к Фон: - Только что сбит наш дрон над входом на базу, на конечной филолайнеров.

- Они знают, что мы за ними следим. - негромко заметила Джованелли.

Разумеется, знают, подумала про себя Фон. Об этом несложно было догадаться: предупреждён — вооружён, и это было верно даже для разленившихся марцианских военных. Вроде неё.

Жаль, что вооружены мы так себе, кисло подумала она.

- Лукреция, - вслух сказала она, - собирай наших. - Джованелли кивнула, и Фон повернулась к Галлинари: - Лейтенант?

- Госпожа капитан?

- Готовьте мой истребитель.

***

Бронетранспортёры вздымали клубы пыли, взбираясь вверх по склону. Выщербленное и потускневшее за годы дорожное покрытие дрожало под мощными колёсами. Чёрными точками в пасмурном небе кружили разведывательные беспилотники машин.

Лейтенант Хяакоони нетерпеливо барабанил пальцами по прикладу гравивинтовки, лежавшей у него на руках, и наблюдал за тем, как на конечную троллайнеров перед авиабазой Демерджи въезжает головной бронетранспортёр. Снаружи это был единственный признак того, насколько лейтенанту Хяакоони всё надоело.

Нет, он не сомневался, что вся операция была исполнена гениально. В конце концов, захват Кафы был целиком спланирован и осуществлён Верховным Командованием Вооруженных Сил: пускай МГБ и выпросило себе места в передних рядах, влезть в собственно планы и всё запороть им не дали. В считанные дни, пользуясь беспорядками и анархией, охватившими Марцию, войска Вавилонии заняли целую планету — быстро, чётко и практически без единого выстрела. В глубине души Хяакоони было даже жаль, что всё так просто обошлось — и тем, кому выпало штурмовать марцианские радарные станции и командные посты, он горячо завидовал.

Потому что в остальных случаях марцианцы сдались без боя. Разведка сообщала о том, что последние пять лет Марция сосредотачивала значительные силы на Кафе — но, когда их час настал, марциане оказались не готовы. Они размякли и ослабли. Не составило никакого труда дезориентировать их, лишить командования, лишить связи и поставить перед выбором. Сдаваться — или умереть.

Хяакоони был уверен, что живые потом позавидуют мёртвым.

Это не было просто. Захват целой планеты был невероятно сложной операцией. Ещё до высадки, когда спецназу только поставили их задачу, Хяакоони был уверен, что что-то обязательно пойдёт не так. Кому-то не повезёт. Кто-то облажается. Связь не будет вовремя перерезана — и действительно, полностью отрезать Кафу от марцианской сети удалось только сегодня утром, и на это потребовались значительные инфовоенные средства. Информация о вторжении просочится наружу. Кто-то из марцианских командиров не будет схвачен или устранён. Или, в конце концов, какая-то из марцианских частей откажется сдаваться.

Так и произошло. Но лейтенант Хяакоони ума не мог приложить, чем он провинился так, что караулить непокорную базу Демерджи выпадет именно ему.

Ничего. Ещё немного, и он сравняет её с землёй. Кстати, а почему нельзя было сделать этого сразу?

Марциане сами по себе не имели никакой ценности. В конце концов, чего было взять с низших существ? Но их военные объекты, их оборудование и данные стоили несоизмеримо больше. Даже их омерзительные интеллекты, созданные по образу и подобию ненавистных Богов-Машин, и те были ценнейшей добычей для разведки Верховного Командования.

Но из-за этого лейтенанту Хяакоони и его взводу пришлось два дня ждать, пока марцианцы с Демерджи изволят, наконец, сдаться. Целый взвод специальных егерей, занятый постовой службой !

А теперь ему прислали на подмогу регулярные войска . Губы Хяакоони презрительно скривились под забралом шлема. Флот наконец-то начал высаживать основные силы — подразделения Армии и Флота, которым предстояло занять отобранные у марцианцев базы и станции. Большинство из этих подразделений было укомплектовано даже не почётными вавилонянами, а просто низкородной швалью, пошедшей на службу ради большей пайки и гражданства. И теперь ему придётся иметь дело с этой швалью!

Хорошо хоть их командиры будут истинными вавилонянами. Во всяком случае, Хяакоони очень на это надеялся: меньше всего ему сейчас хотелось яшкаться с каким-то выскочкой из почётных .

Но это было ещё ничего: вместе с основными силами Армии и Флота на Кафу высаживались и внутренние войска МГБ. В отличие от военных, они прибыли сюда для наведения порядка . И хотя Хяакоони было плевать на жителей Кафы, к внутренним войскам он, как и все военные, испытывал плохо скрываемое отвращение.

Их всех предупредили о нежелательности межведомственных конфликтов. Но Хяакоони совершенно не удивился бы, если уже к завтрашнему утру кое-кто из офицеров ВВ окажется в ближайшей подворотне с простреленной ногой.

А то и с дырой в шее. Как раз такой, какую оставляет пуля гравивинтовки.

Лейтенант облизнулся. Ничего, скоро они повеселятся вовсю. От Демерджи не останется камня на камне. А те, кому не посчастливится остаться в живых… о, мечтательно прищурился Хяакоони, тогда они позавидуют мёртвым.

...Во всяком случае, как только регуляры, наконец, соизволят забраться сюда!

Хяакоони зло фыркнул. На круг конечной, где когда-то отстаивались троллайнеры, неторопливо выезжал очередной броневик.

- Лейтенант! - Хяакоони обернулся; говорила старший фельдфебель Турууне, его старший унтер-офицер. - Дроны сообщают об активности на базе.

Перед глазами Хяакоони возникла картинка одновременно с нескольких беспилотников, круживших в небе. Несколько мгновений лейтенант вглядывался в неё.

- Готовность один. - скомандовал он в ответ. - И найди мне старшего у регуляров!

- Есть! - бодро ответила Турууне; в её голосе послышалась неподдельная радость. Тёмно-зелёная фигурка фельдфебеля отделилась от взвода и зашагала к броневикам, жестикулируя на ходу; двое бойцов поспешили за ней следом.

Хяакоони проводил их взглядом, нетерпеливо постукивая носком сапога по тусклому асфальту. Внутри ему хотелось петь и танцевать.

Эти выродки всерьёз решили сопротивляться.

Скоро, совсем скоро!

***

- ...Они уже должны были нас заметить. - говорил в ухе голос Юсуповой, пока Фон возилась со скафандром. Она остановилась, наклонив голову в сторону; рыжие волосы упали водопадом, открывая шею. - Штурм может начаться с минуты на минуту.

- Ловушки на месте? - спросила Фон, прилаживая жёсткий воротник скафандра — так, чтобы он поддерживал подбородок, челюсть и затылок. Без него во время манёвра можно было легко сломать шею. В ухе раздалось подтверждение. - Тогда на позиции. Когда Скьяффино подаст сигнал — бросить всё и к челнокам.

- Есть. - cуховато ответила Юсупова и отключилась. Фон недовольно прикусила губу.

Она выпрямилась. Скафандр висел на ней мешком. Фон тряхнула головой, перехватывая руками волосы, чтобы стянуть их в пучок, и замешкалась.

Она вся дрожала. Не от холода — в раздевалке было тепло. От страха. Несмотря на то, с какой показной уверенностью она отдавала приказы, Фон не знала, что ждёт их уже за пределами атмосферы. Не знала, удастся ли им уйти с орбиты — особенно когда за ними идут тяжёлые челноки. Не знала, удастся ли вообще взлететь. Если вавилоняне успели развернуть хотя бы среднее ПВО в этом полушарии Кафы, Фон и все её истребители превратятся в пыль, не дойдя до границы космоса.

Не знала, знают ли на Марции о потери связи и приняло ли командование меры. Не знала, было ли сейчас вообще командование. Фон не испытывала особой любви к предыдущему командованию ВКС, — за исключением, пожалуй, адмирала Зеро, которую уважали все, и контр-адмирала Фальке, с которым Фон когда-то служила, — но они, по крайней мере, были привычным злом.

А сейчас, когда новая администрация перетряхивала всю верхушку власти в Республике, адмиралы могли проигнорировать все предупреждения и наплевать на устав. Свой скафандр им был ближе к телу.

Даже адмирал Зеро. Командующую Флота метрополии уважали все, даже её оппоненты — Зеро неоднократно командовала экспедиционными силами ВКС в Промежутке и о том, что такое война, знала не понаслышке. Для невоюющей Марции это уже было подвигом.

Но Зеро была замужем за человеком, на волне революции влезшим в президентское кресло. Сейчас это кресло было особенно шатким. Было бы странно, если бы адмирал Зеро не участвовала в интригах собственного мужа.

Фон дрожащими руками стянула волосы в хвост. Ей было страшно. Действительно, неподдельно страшно сделать шаг в неизвестность, лежащую за осенними небесами Кафы. Полагаясь только на себя и зная, что один неверный шаг приведёт её — и всех, за кого она отвечала теперь — к гибели.

И она никому не могла этого показать.

- Помочь? - спросил голос, и Фон, вздрогнув, обернулась к стоявшей рядом Айше Хосино. Её ведомая уже была в загерметизированном скафандре; в руках она с растерянным видом держала шлем. Секунду Фон недоуменно смотрела на неё, несуразная в бесформенной мешковине негерметичного скафандра, а затем медленно кивнула.

- Да. - попросила она. - Помоги.

Хосино коротенько кивнула и поставила шлем на лавку, рядом с аккуратно сложенной стопкой одежды. Затем она подошла к Фон и нерешительно протянула руку, дотронувшись до рыжего хвоста. Фон нравились её волосы — отчасти поэтому она продолжала носить их длинными, даже когда остальные женщины в её эскадрилии предпочитали стричься короче. Но сейчас на них было жалко смотреть.

Она молчала, глядя перед собой, пока руки Айши перебирали её волосы, распуская хвост и снова собирая их. По голой спине под скафандром пробежал холодок. Дрожь в руках, сжатых в кулаки, словно утихла.

Фон медленно разжала пальцы.

- Готово! - произнесла Хосино, наклонившись над её ухом. Фон протянула руку, поглаживая собранные над затылком волосы. Получилось лучше, чем удалось бы ей — особенно сейчас.

- Спасибо. - поблагодарила она, обернувшись к Айше. Та сложила вместе руки, глядя на неё.

- Пожалуйста! - ответила она и добавила: - Поможешь со шлемом?

- А ты — мне. - сказала Фон и вдруг подмигнула ей. Айша улыбнулась и кивнула.

Фон нажала кнопку на запястье скафандра, и тот с негромким шипением сжался, обхватывая её по фигуре. Твёрдый нагрудник с модулями жизнеобеспечения прижался к её груди. На плечи, в паху и ниже спины легли плотные накладки. Давление против её кожи было почти незаметным.

Хоть что-то надёжное, подумала она, надевая шлемофон; пластиковый обруч отвёл волосы со лба, открывая лицо. Наушники легли поверх ушей, с лёгким щелчком соединившись с воротником скафандра.

Хосино помогла ей надеть шлем, застегнув его вокруг воротника. По краю зрения Фон пробежали символы и сообщения об интеграции нового устройства с её виртуальным интерфейсом. Без соединения с бортовым ИИ истребителя шлем был инертен, перебирая на себя только функции связи.

Непрозрачное забрало было сдвинуто на макушку шлема. Прозрачный визор был убран. Если скафандр подчёркивал её фигуру, прижимаясь к ней максимально тесно, то её голова, наоборот, казалась в шлеме непропорционально большой.

- Твоя очередь. - сказала Фон, обернувшись к Айше. Та кивнула и протянула ей свой шлем.

Её руки больше не тряслись, отстранённо заметила она, возясь со шлемом Айши. Та стояла неподвижно, сведя вместе руки и закрыв глаза, пока Фон застёгивала шлем на её шее. С последним щелчком Айша открыла глаза и посмотрела на неё.

- Готово. - ответила ей Фон и похлопала ведомую по плечу. - Ну что, лейтенант Хосино?

- Всегда готова, патрон! - браво ответила Айша и выставила вперед кулак. Фон дотронулась до него своим.

- По машинам. - мягко сказала она и обернулась. Её одежда была в беспорядке разбросана по лавке — куртка, комбинезон, обувь, нижнее бельё. Фон наклонилась, нащупывая комбинезон, и подняла его за воротник. На шее блестнули петлицы: две вертикальные золотые полоски на чёрном поле, окружённые золотым кантом.

Капитан . Она никогда не думала, что её звание окажется настолько пустым звуком.

- Лукреция. - сказала она вслух. Справа возникло окно исходящего вызова.

- Все готовы. - сообщила Джованелли без предисловий. - Предполётные проверки завершены, ждём команды.

Фон оглянулась. Хосино поймала её взгляд своими голубыми глазами и кивнула.

- По машинам. - скомандовала Фон. Резко развернувшись, она вышла из пустой раздевалки, вслед за Хосино. Свет погас за её спиной, стоило ей переступить порог.

Эскадрилия ждала её в ангаре. Шестнадцать человек, шестнадцать истребителей — серо-белых монстров, выставивших вперед острия пушек. Её пилоты обернулись ей навстречу, когда она вошла в ангар. Лукреция была среди них.

- Я же сказала, по машинам. - с показным недовольством пробормотала Фон. Среди пилотов раздались смешки.

Она вздохнула и остановилась, повернувшись на каблуке.

- Я знаю. - сказала она. - Мы никогда не делали ничего подобного. Разве что на учениях, но кто когда в последний раз видел учения?.. - новые смешки, и Фон усмехнулась в ответ. - Но всегда есть первый раз.

Она обвела свою эскадрилию взглядом и ощутила холод, снова разливающийся по её жилам. Сейчас она поведет их в неизвестность. Шестнадцать человек, за годы своей службы сделавшие хорошо если два-три боевых вылета. В ВКС Марции этого — и хороших результатов на учениях — было достаточно, чтобы попасть сюда, на Кафу, курортную планету, где не служба, а аугурийский Новый Год. Ведь ничего не могло случиться. Марция ни с кем не воевала.

А теперь война пришла к ним. И ей, Фонделине Крочесни, придётся повести их на неё. На верную смерть, потому что ни они, ни она сама, никогда не делали ничего подобного. Не взлетали с оккупированной планеты навстречу небу, в котором хозяйничали вражеские корабли. В мирах Промежутка, на экспедициях ВКС, противник всегда уступал марцианским силам — качественно, а иногда и количественно.

В мирах Промежутка они не воевали с Вавилонией. С огромной империей, раскинувшейся между звёздами галактического рукава и из года в год пожиравшей окраинные системы — новые «государства» для вавилонского Содружества. С Вавилонией, ставшей арсеналом свободной Галактики две сотни лет назад, когда бушевала Великая Галактическая война.

С Вавилонией, объявившей войну Марции.

Фон сжала кулаки. Сглотнула, прогоняя подступивший к горлу ком. Она больше не могла сдать назад. И тем более не могла ничего изменить.

Она могла только надеяться, что им повезет.

Не самое логичное поведение для офицера.

- Поэтому мы вылетаем. - резко сказала она. - И покажем им, на что мы способны. Покажем, что зря они связались с Марцией! Кто со мной?!

Над ангаром прокатился громкий одобрительный возглас. Пятнадцать пар глаз смотрели на неё, и Фон почувствовала, что они горят огнём. Что они готовы пойти за ней.

Это было безрассудно. И именно поэтому они были готовы.

- По машинам! - выкрикнула Фон.

Именно поэтому им плевать на то, что их ждёт, подумала про себя она.

- Мария! - крикнула она, вызывая Скьяффино, шагая к ожидающему истребителю. Её рука расставляла пометки в возникшем перед ней предстартовом листе. - Челноки?

- Завершаем эвакуацию. - ответил в наушниках голос каплея. - Будем готовы через три.

- Что на локаторах?

- В их поле зрения — ничего, - отозвалась Скьяффино, - но на высокой орбите совсем никакое разрешение. Гравилокаторы показывают следы крупных кораблей вокруг планеты — крейсера, судя по массе двигателя. Но ничего конкретного.

- Неважно. - Фон отмахнулась от заполненного листа и взялась за приставленную к борту истребителя лестницу. - Похоже, у нас чистое небо.

Если не вспоминать, что радары на Демерджи годятся только для управления взлётом и посадкой, подумала она. А гравилокаторы у поверхности дают такую погрешность, что «примерно крейсера» было лучшим результатом.

Она забралась в кабину, опускаясь в кресло и пристёгиваясь. Руки лягли на панели управления по обеим сторонам округлой торпеды приборной панели.

- Выход из режима ожидания. - проговорила она, опуская прозрачный визор. - Код пилота — Два-Шесть-Два-Девять-Ноль-Ноль-Девять-Четыре, капитан Фонделина Крочесни.

Код пилота принят. Добро пожаловать, капитан Крочесни.

- Закрыть люк кабины. - продолжила Фон, пальцами пробегая по кнопкам правой руки и вызывая на приборной панели новые окна. - Начать процедуру запуска двигателей.

Люк медленно опустился вниз, и Фон надвинула забрало шлема; миг, и перед ней раскинулся ангар, стоящие вокруг истребители, бетонная стена с метровыми буквами и алой полосой, бежавшей по периметру ангара. Как и большинство рабочих помещений авиабазы, ангар находился под землёй.

Она повернула голову в сторону. Снаружи истребителя блоки сенсоров развернулись следом за ней, будто живые. Фюзеляж истребителя задрожал и загудел.

Первый двигатель запущен, есть стабильная реакция. Мощность 25% и растёт. Второй двигатель запущен, есть стабильная реакция. Мощность 25% и растёт.

- Начать синхронизацию. - приказала она. - Боевой режим. Установить языком оператора марцианский.

Язык оператора установлен. Проверка нервных соединений. Нервные соединения готовы к синхронизации. Начало синхронизации через 10… 9… 8… 7…

Фон почувствовала, как нечто чужеродное касается её разума, и откинулась на спинку кресла. Пальцы сжались и разжались, упав на контакты панелей.

Она закрыла глаза.

...4… 3… 2… 1…

Ощущения хлынули в неё. Её тело, вдруг разделившееся, ставшее одновременно человеком и двадцатиметровым кораблём, стоящим посреди ангара. Её разум, живой и искусственный одновременно. Ритм сердца, в котором был слышен гул двух выходящих на режим термоядерных двигателей.

Фон открыла глаза.

Синхронизация завершена , подумала она. Нервные соединения с А1 по А10 работают нормально. Двухсторонние контакты открыты, нейрообмен стабилен. Уровень синхронизации 75.4% и держится.

- Всем бортам, - сказала она вслух, - говорит Гербера-Ведущая. Доложить готовность к старту, приём.

- Гербера-Два, к старту готова.

- Гербера-Три, к старту готова!

- Гербера-Четыре, к старту готов.

- Гербера-Пять, к старту готова.

- Гербера-Шесть, к старту готов!

Первый двигатель: мощность 80%. Второй двигатель: мощность 78%. Начать прогрев узлов главного орудия. Начать запуск гравитационной подвески.

- ...Гербера-Четырнадцать, к старту готов!

- Гербера-Пятнадцать, к старту готов.

- Гербера-Шестнадцать, к старту готова!

- Ведущая, это Гербера-Два. - зазвучал в наушниках голос Джованелли. - Все борта готовы к старту, приём.

Поднять щиты, подготовить к работе проектор фронтального щита. Гравитационная подвеска запущена, готова к отрыву. Двигатели на 100% мощности.

- Вас поняла, Гербера-Два. - сказала Фон, ощущая, как дрожит от едва сдерживаемой мощи её металлическое тело. - Старт по моей команде.

Прогрев главного орудия завершён, готово к бою. Проектор фронтального щита в пассивном режиме. Убрать шасси, готовность к вертикальному полёту.

- «Фольгоре», - вслух произнесла она, - отрыв!

***

БТР с грохотом снёс ворота на КПП. Турель клиновидной чёрной машины развернулась в сторону, будто живая. Несколько раз оглушительно рявкнул ствол гравипушки.

Лейтенант Хяакоони перемахнул через забор одним из первых. Уже на лету его сознание окрасилось десятками отметок — сенсорам его бронекостюма хватило буквально пары секунд, чтобы принять и передать ему информацию. Он приземлился, оттолкнулся от земли свободной рукой и понёсся вперед широкими скачками, на ходу перехватывая гравивинтовку. Его отряд устремился следом за ним, будто чёрно-зелёная лавина.

Со стороны складов и казарм авиабазы раздались очереди, и спецназовцы рассыпались в стороны. Упасть на землю, на ходу исчезая в объятиях термоптического камуфляжа, перекатиться, открыть огонь.

Хяакоони радостно оскалился.

БТР за его спиной остановился, и из распахнувшихся люков выскочили регулярные пехотинцы; к удивлению лейтенанта, они почти сразу же исчезли с виду, активировав камуфляж, рассредоточились и открыли огонь.

Красные отметки противника исчезали одна за другой, пальба с той стороны почти затихла, и Хяакоони, подав команду, сорвался с места — одним движением скользнув на ноги, перехватив винтовку поудобнее, и побежал вперед — зигзагом, то и дело меняя направление. Бойцы его отряда побежали следом за ним; за их спинами, растянувшись цепью, двигались регуляры.

Рефлексный бронекостюм не делал своего носителя неуязвимым. Задачей брони, мышц и силовых полей, облекавших солдата в бронекостюме, было дать ему возможность выжить при встрече с ручным автоматическим гравиоружием.

Всё остальное зависело от него самого.

Отряд остановился, прижавшись к стене казарменного здания, и по сигналу Хяакоони одна из его бойцов выпустила вперед дрона — небольшую летающую камеру размером с мячик. В углу зрения Хяакоони возникло изображение — дрон влетел в комнату за окном, на лету передавая всему отряду трехмерную картинку. Контуры стен, мебели, отверстий от пуль в стенах и стреляных капсюлей на полу накладывались поверх зрения.

А затем дрон влетел в следующую комнату и с кашляющим звуком перестал существовать. Спецназовцы разом пригнулись; изнутри казармы повалил дым.

- Ловушки, внимание, ловушки. - передал Хяакоони, кивком приказывая отряду двигаться дальше. - Внутри зданий, будьте осторожны.

- Подтверждаю ловушки, - отозвалась с другой стороны Турууне; фельдфебель вела другую часть взвода на дальнем фланге, среди наземных складов.

Хяакоони одним прыжком вскочил на стену — подошвы сапог бронекостюма приклеились к ней на мгновение перед следующим прыжком, и лейтенант выбрался на крышу. Его зрение рассыпалось новыми пометками, и он, практически не думая, вскинул винтовку к плечу и дал короткую очередь. Одна из отметок погасла раньше, чем до него донёсся звук выстрела; кроваво-красный всплеск был виден даже отсюда.

У этих выродков нету даже бронекостюмов, подумал Хяакоони, жестом приказывая двигаться за собой. Он побежал по крыше, одним прыжком перескочил на следующее здание, разворачиваясь и давая ещё одну короткую очередь на лету. Марциане удирали прямо через открытую местность между казармами и призёмистой бетонной тарелкой невдалеке — командным пунктом авиабазы. С бронекостюмами у них ещё мог быть шанс; силовое поле остановило бы первые три выстрела. Броня на спине, если повезёт, могла остановить следующие два. Медицинские системы могли поднять на ноги даже парализованный полутруп с пятью сантиметрами обеднённого урана в спине.

Без бронекостюмов у них не было ни единого шанса.

Пули засвистели вокруг них. Воздух вокруг Хяакоони вспыхнул голубым, и лейтенант поспешно отпрыгнул в сторону; выродки отстреливались, и отстреливались хорошо. Но его бронекостюм уже отследил направление выстрелов, и Хяакоони, развернувшись, дал очередь. Стрельба оттуда затихла; красная отметка погасла.

Прыжок. Отряд перескочил на следующую казарму. Где-то позади Хяакоони не видел, но чувствовал отметки отряда Турууне — движущиеся широкими прыжками между складов, бегущие по стенам; неторопливо ползущие БТРы, бегущих следом за ними регуляров. Вспышка озарила его сознание, и он бросился вниз раньше, чем тяжёлые пули прошли там, где только что была его голова. Звук очереди настиг его гораздо позже.

- Пулемёт! - сообщил Истаари, один из его бойцов. Вспышку тревоги, учуянную сенсорами бронекостюма Хяакоони, заметил весь отряд — тактическая сеть работала на инстинктивном, даже не подсознательном, уровне. Но Истаари догадался вовремя.

Они скатились с крыши перед тем, как очередь марцианского пулемёта прошла поверх неё, срезая антенны и солнечные панели. Одной рукой схватившись за стену, Хяакоони застыл, рассматривая силуэт командного пункта, проступавший через казарму. Не глядя, он поднял винтовку и выстрелил, срезав ещё одну красную отметку марцианина. Его глаза не сходили с красного марева тревоги, украшавшего собою фасад командного пункта — на краю бетонной тарелки.

- Направление, командный пункт! - передал он, оскалбившись. Ближайший БТР, только что обогнувший казармы, остановился. Огонь пулемёта внезапно раздался с другой стороны, и Хяакоони отдал приказ, одновременно срываясь с места. Он пробежал по стене, схватился рукой за фасад казармы и повис — как раз когда снаряды гравипушки БТРа ударили в бетонную тарелку командного пункта, и пулемёт замолк навсегда.

Хяакоони прыгнул вперед. Его сознание расцвело новыми отметками; в облаке дыма и пыли, поднявшегося от рухнувшего куска железобетона, он видел так же ясно, как если бы перед ним было пустое место.

В настоящей войне главной задачей было не дать противнику увидеть . Эфир был бы заполнен помехами по всем диапазонам, поле боя заволакивали бы отражательные завесы, тактические сети находились бы в аутистичном режиме, чтобы не дать инфовоенным средствам противника даже возможности получить доступ к ним — это было бы смерти подобно. Но у марциан на базе Демерджи всего этого не было, и это была не война.

Это была резня.

На бегу спецназовцы исчезли, активируя термоптический камуфляж; невидимыми тенями они проскользнули через оседающее облако пыли, на миллисекунду очертившее их контуры. Выстрелы последовали слишком поздно.

Хяакоони одним ударом пробил бетонную стену, врываясь внутрь командного пункта. Вторым движением он схватил зазевавшуюся марцианку за горло, сломав ей шею, и отшвырнул её в сторону; тело ударилось об стену безвольным мешком. Щит вспыхнул голубым, отражая пули, а затем — красным; но трех других марциан это не спасло. Пули остальных бойцов настигли их раньше.

- На командном пункте. Движемся вверх. - сообщил он, жестом отдавая приказы. Отряд разделился надвое — оставшиеся снаружи прыжками начали взбираться по стене, пока Хяакоони и остальные работали изнутри.

- Согласно разведданным, здесь обширные подземные помещения. - раздался ответ координатора в штабной машине позади. - Глубина слишком велика для противобункерных вооружений нашего калибра.

- Оставьте их пехоте. - оскалбился Хяакоони. Он прыжком поднялся на этаж выше в оседающем столбе бетонной пыли. Пользоваться лестницами было чревато — марцианские выродки, скорее всего, заминировали их, а противопехотная мина не оставила бы мокрого места даже от бойца в рефлексном бронекостюме. Поэтому они выбрали более короткий путь.

Два марцианина не успели даже поднять оружие, когда две короткие очереди едва не разорвали их надвое.

- Диспетчерская — чисто. - доложила сержант Васааре сверху. - Одна мина на входе… - сверху раздался взрыв; во все стороны брызнула осыпающаяся бетонная крошка, - ...чисто.

- Вас понял. - подтвердил Хяакоони и кивнул, активируя заряд на потолке. Взрыв — грохот — прыжок, и он оказался перед носом у Васааре и бойцов её группы. Те даже не подняли оружие; о каждом его действии они знали и так. - Ничего не трогать, оставьте это инфоспецам. Наверху?

- Неизвестно.

Хяакоони кивнул и указал наверх.

С крыши бетонной тарелки диспетчерской открывался вид на всю авиабазу. Длинная бетонная посадочная полоса с установками тормозных лучей по бокам; её уже перегораживал один из БТР, и зелёные отметки регуляров рысцой бежали по ней. Столбы дыма поднимались со стороны наземных складов; Хяакоони отстранённо заметил, что дымил БТР, подорвавшийся на мине. Первый бронетранспортёр, поддерживавший его отряд, объезжал казармы за его спиной. Огонь почти стих; сопротивление марцианской швали на поверхности было подавлено. Все они либо отступили, — что удавалось им лучше всего, с ухмылкой заметил Хяакоони, — либо были уже мертвы.

На что они могли надеяться? У них не было ни электронной борьбы, ни разведывательных средств — их дроны были сбиты ещё до начала пальбы, ни инфовойны, в которой якобы были так сильны галактиды. У них не было даже бронекостюмов, а значит — щитов, брони и мобильности. И, что самое главное — не было сенсоров.

Главным преимуществом рефлексных бронекостюмов была их способность собирать, принимать и передавать информацию обо всём на поле боя. Но информацию сначала нужно было обработать. Низшим существам вроде галактидов, или даже вроде швали из регулярной армии, для этого нужны были экспертные системы. Истинным вавилонянам достаточно было самих себя.

Машина не могла сравниться с возможностями человеческого разума. Хяакоони и его бойцы были живым олицетворением этой истины. Их разум был самой совершенной экспертной системой.

Могли ли низшие существа, лишённые этого, противостоять им?

Хяакоони оскалбился.

Конечно же, нет.

В его сознании вдруг возникла новая тревожная отметка, и Хяакоони обернулся, пригнувшись к вогнутой крыше, сжавшись в пружину. И остолбенел.

Тяжёлая бронированная крышка на одном из подземных ангаров, выстроившихся вдоль посадочной полосы, с грохотом отскочила в сторону, встав на стопор, и оттуда взмыл тёмно-серый силуэт.

Округлый фюзеляж с двумя гондолами двигателей. Короткие крылья, расставленные в стороны. Длинное жало главного орудия, торчащее под брюхом, между двух снопов яркого белого сияния гравитационной подвески.

Истребитель.

***

Ветер. Воздух. Дым. Глядя на развернувшуюся вокруг панораму, Фон ощущала их так ясно, будто ветер касался её кожи, а дым щекотал её ноздри. Сенсоры истребителя улавливали каждое движение ярко-красных силуэтов, рассыпавшихся по территории авиабазы, между складов, внутри казарм, вокруг командного пункта. Бетонная тарелка диспетчерской была словно надкушенной сбоку.

Она почувствовала лучи радаров и лазеров целенаведения, разом ударивших в неё. Её губы дёрнулись в снисходительной усмешке. Против фронтального щита истребителя всё, что могли противопоставить ей вавилоняне, было бесполезно.

Фон неосознанно двинула пальцами. Ствол главного орудия, висевший под брюхом истребителя, дёрнулся следом за ней. Перед её глазами зажглось перекрестие прицела; данные целеуказания пробежали через её мозг. Она обернулась, наводя прицел на командный пункт, и хмыкнула. Командный пункт был самым высоким зданием на поверхности авиабазы: даже колпаки посадочных радаров были пониже.

Её палец скользнул по контакту.

Яркий белый луч вспыхнул в воздухе на доли секунды, и командный пункт взорвался.

***

Лейтенант Хяакоони успел скатиться с крыши, приземлиться, растопырив руки, и отпрыгнуть назад за три секунды до того, как истребитель выстрелил, и бетонное здание командного пункта взорвалось изнутри. Ударная волна подхватила его и швырнула на землю, заставив катиться кувырком. В шлемофоне вспыхнула статика. На мгновение Хяакоони оглох и ослеп, когда сенсоры бронекостюма отключились, спасаясь от перегрузки.

В мозгу пульсировал красным тревожный сигнал перегруженного щита. Ему вторил ярко-оранжевый зуммер перегрева. Беспокойно потрескивал дозиметр бронекостюма.

Изображение восстановилось, и информация хлынула обратно в его сознание. Пошатываясь, лейтенант встал на ноги, машинально подхватывая винтовку… и замер, глядя на выжжёную землю вокруг почерневшего обломка стены там, где только что стоял командный пункт авиабазы. К небу поднимался столб поднятой взрывом пыли.

Стену ближайшей казармы вмяло внутрь; Хяакоони повезло, что он не впечатался в неё, иначе его бы засыпало обломками. Чуть поодаль, перевернувшись вверх колёсами, лежал отброшенный взрывом БТР.

Хяакоони был истинным вавилонянином, солдатом человечества в неизбежной войне, выше и совершеннее обычных людей — а тем более недочеловеческой мрази, отрицавшей саму истину Вавилонии. Он не боялся. Он не должен был бояться.

Но сейчас по его спине пробежала дрожь, а желудок скрутило узлом. Его словно пригвоздило к месту здесь, на краю выжженой земли.

Медленно, боясь сделать резкое движение, Хяакоони обернулся назад.

Истребитель висел над пусковой шахтой, удерживаемый белым сиянием гравиподвески. Хяакоони показалось, что узел сенсоров на носу тёмно-серого монстра смотрел прямо на него — холодным и безжизненным взглядом камер и тепловизоров.

Словно завороженный, Хяакоони смотрел на него. Его сознание яростно обрабатывало данные сенсоров, но он будто не заметил, как по обеим сторонам от марцианского монстра с грохотом распахнулись люки других пусковых шахт, и в воздух поднялись новые истребители.

***

- ...Гербера-Шестнадцать, готова! Разрешите открыть огонь на поражение?

- Отставить, Гербера-Шестнадцать. - лениво распорядилась Фон. - Всем Герберам: ограничьтесь уничтожением объектов авиабазы, приём.

- Вас поняла, Гербера-Ведущая!

С лёгкостью, свойственной только аппаратам с гравиподвеской, истребители скользнули в стороны. Вспышки выстрелов озарили потемневшие от дыма и пыли небеса. Предупредительные оранжевые облака ударных волн расцвели по всей бывшей базе Демерджи. Среди них то и дело проступали разбросанные красные фигурки вавилонян.

Фон даже не обращала на них внимания. По сравнению с тем, что ждало их на орбите, вавилонская пехота была в основном безвредной. Даже сейчас лучи систем наведения всё ещё ощупывали её; но что гравиорудия и противотанковые энергопушки могли сделать с щитами истребителя?

Если бы у вавилонян были с собой танки, она беспокоилась бы гораздо больше.

- Скьяффино! - вслух скомандовала она. - Ваш выход! Где вы?

- Транспорты выезжают на стартовые позиции в шахтах, - отозвалась Скьяффино; в углу виртуального интерфейса возникло лицо капитан-лейтенанта. - Но у нас есть проблема.

- Какая проблема? - бросила Фон, разворачиваясь в воздухе. Под ней бежала посадочная полоса; огни разметки неровно мигали внизу.

- Капитан-лейтенант Юсупова и её люди не прибыли на борт. - ответила Скьяффино, и Фон похолодела. - Наши действия?

- Готовьтесь к старту. - проговорила Фон. - Я разберусь. - Скьяффино в окне интерфейса кивнула и исчезла, и Фон нырнула в тактическую сеть, охватывавшую персонал гибнущей авиабазы: - Юсупова!! Севгиль! Где вы?!

- Здесь. - координаты вспыхнули в сети, и Фон развернулась. Только приблизив фокус, она сумела разглядеть россыпь крошечных зелёных силуэтов у забора на дальнем краю базы — там, где плато переходило в горный склон, укрытый вечнозелёными лесами. Сторожевые системы там были интегрированы прямо в деревья и их корни.

- Севгиль! - выкрикнула Фон. - Не глупи!

- Я остаюсь, госпожа капитан! - отозвалась та. - Это моя планета! И я её не брошу!

- Ты с ума сошла?! Как ты собралась воевать с вавилонянами?! В одиночку?!

- Это моя планета. - твёрдо повторила Юсупова. - Этого мне довольно.

Фон замолчала. Великие предки, думала она: она же действительно собирается воевать с ними. Партизанская война всё ещё оставалась возможной: планеты были большими, а спутники могли разглядеть многое, но не всё — особенно если не знали, где искать. Но успешная партизанская война была возможна только с помощью извне — тот же Промежуток был просто заполнен соломанским и вавилонским оружием.

А у Юсуповой и её людей не было даже бронекостюмов.

- Улетай, Крочесни. - сказала Юсупова. - Скажи Марции, что мы остались здесь. Что мы ещё сражаемся. Мы будем ждать.

Вам придётся ждать долго, кисло подумала Фон. До остальной галактики доходили только слухи о зверствах и военных преступлениях каждый раз, когда неустанно расширявшаяся Вавилония регулярно подавляла восстания в «государствах» своего Содружества, громко объявляя случившееся своими внутренними делами. Свободного доступа к вавилонскому пространству не было; не было и доказательств.

Ничего, что стоило бы нарушения статус-кво.

- Я скажу. - вслух пообещала она. - Удачи, Севгиль.

- Врежь им. - сказала Юсупова, не уточнив, кого имеет ввиду — вавилонян или командование ВКС Марции. - Удачи, Крочесни.

Зелёные силуэты вдали пришли в движение, один за другим исчезая за забором. Руки Фон сжались в кулаки. Их звания и должности были чересчур разными для настоящей дружбы, но Севгиль Юсупова была хорошей знакомой — одной из немногих за пределами узкого круга пилотов-истребителей.

- Скьяффино. - сухо сказала Фон; окно виртуального интерфейса распахнулось вновь. - Стартуйте.

- Вас поняла. - кивнула каплей. - Транспорты на позициях, начинают подготовку к отрыву. Приём.

Фон свернула окно связи и переключилась на канал эскадрилии. Отдалённо она ощущала удары снарядов и энергетических шпуров, размазывавшихся по полю фронтального щита. Вавилоняне пытались отстреливаться, не причиняя истребителю ни малейшего вреда: фронтальный щит был достаточно мощным, чтобы отразить попадание из главного орудия другого истребителя. Даже противовоздушной артиллерии было бы сложно потягаться с ним.

- Всем Герберам внимание, говорит Гербера-Ведущая. - сказала она. - Готовность к взлёту.

***

Тактическая сеть была в полном хаосе.

Лейтенант Хяакоони стоял и смотрел, как марцианская авиабаза взлетает на воздух вокруг него. Его руки — блестящие чёрные мускулы и броневые щитки бронекостюма — мёртвой хваткой сжимали гравивинтовку; но он так и не мог поднять её.

Во что было стрелять? Что он мог ей сделать?

Со стороны регулярных подразделений то и дело вспыхивали одинокие лучи противотанковых энергетических установок — крошечные и незаметные по сравнению с ослепительными выстрелами главных орудий истребителей. Сами истребители словно не замечали их. Хяакоони не был даже уверен, стреляли ли они по ним, или просто рядом — но, согласно тактической сети, регуляры несли потери. Даже его отряд понёс потери!

Кто-то схватил его за плечо. Хяакоони обернулся, вскидывая винтовку; но это оказалась всего лишь фельдфебель Турууне.

- Юухаани! - выкрикнула она. - Надо убираться отсюда! Скорее!

Хяакоони хотел было ответить ей, но слова замерли в горле, так и не сформировавшись: из пусковых шахт взлетали широкие серые туши тяжёлых транспортов. Турууне обернулась вслед за его взглядом.

- Они убегают. - проговорила она и обернулась к нему: - Они убегают!

- Да. - пробормотал Хяакоони, глядя на зависшие в воздухе корабли. Девять тяжёлых транспортов; места в них было достаточно, чтобы вывезти весь персонал авиабазы… а ведь транспорты, в отличие от челноков, были способны к сверхсветовым перелётам.

Мы потерпели неудачу, подумал Хяакоони и почувствовал, как безвольно опадают его плечи. База была разрушена. На его глазах два истребителя перестроились, разворачиваясь, и открыли огонь по пусковым шахтам. Земля затряслась под ногами.

Хяакоони заскрежетал зубами.

Они! Потерпели! Неудачу!

От рук выродков-недолюдей!

Гондолы гравиподвесок вспыхнули с удвоенной силой, и марцианские корабли стремительно пошли на взлёт. Хяакоони зарычал от злости.

Отброшенная винтовка со звоном ударилась об стену. Лейтенант бросился на колени; руки сжались в кулаки, и он начал исступлённо колотить по выжженой земле, рыча и матерясь.

ОНИ! ПОТЕРПЕЛИ! НЕУДАЧУ!

Турууне смотрела на своего командира, неспособная что-либо поделать. Её саму переполняла злость; но кто-то из них должен был оставаться в здравом уме. В конце концов, именно за этим и существовали унтер-офицеры.

Бронированный кулак Хяакоони снова врезался в землю и замер. Мгновение лейтенант смотрел на вмятину в земле, оставленную его ударами, на руки, покрытые пылью, пеплом и комками земли, а затем поднял голову кверху — к сияюще-белым точкам, взлетающим на орбиту.

Через несколько минут они будут там.

Хяакоони обернулся к Турууне. Фельдфебель кивнула и протянула руку, помогая ему встать.

- Мы должны сообщить штабу. - проговорил Хяакоони, поднимаясь на ноги. - Что марциане вырвались на орбиту. Иначе они сбегут.

Турууне снова кивнула, провожая его взглядом. Хяакоони, пошатываясь, прошёл к стене казармы, у которой валялась его гравивинтовка, нагнулся, чтобы поднять её… и с размаху ударил по вмятой внутрь стене.

Стена обрушилась с оглушительным грохотом. Следом за ней внутрь просела и рухнула плоская крыша казармы.

Руки Хяакоони были сжаты в кулаки. Грудь, скрытая нагрудником бронекостюма, ходила ходуном.

Они потерпели неудачу!

***

Достигнув стратосферы Кафы, истребители перешли на реактивную тягу; на такой высоте подъёмная сила гравиподвески больше не могла удержать вес истребителя. Гравитация Кафы была вполне типичной для планеты таких размеров: при скорости убегания в каких-то девять километров в секунду выход на орбиту занял чуть меньше двух минут.

Атмосферное сопротивление исчезло; воздух истончился, уступая место пустоте, и шестнадцать истребителей-штурмовиков ST.99 «Фольгоре» взмыли над Кафой навстречу звёздам. Элероны на коротких крыльях защёлкнулись в закрытом положении; гондолы излучателей гравиподвески прижались к нишам на брюхе истребителей. Яркими голубыми огнями вспыхнули двигатели ориентации.

Пустота космоса начала медленно обретать свои привычные краски. Данные сенсоров потекли, возвращаясь, к Фон, окрашивая звёздное небо тактическими отметками, лентами возможных траекторий и нитями орбит. Даже сейчас она не удержалась от довольной улыбки. Ей всегда нравилось это ощущение — недоступное экипажам боевых кораблей, видевшим космос, но не ощущавшим его. Синхронизированная со своим истребителем, Фон чувствовала даже лёгкое покалывание космических лучей на поверхности щита, вспышки радиоисточников за тысячи лет отсюда, в глубинах космоса, тяжесть планеты за спиной, тень звезды вдали.

Тяжесть..? Она встрепенулась, прислушиваясь к отклику гравилокатора; к фоновому шуму планет, спутников и звезды Кафы примешивались чужеродные тяжёлые тона. Чужеродные, но при этом такие знакомые — и такие страшные. Но различить их мог даже относительно слабый гравилокатор истребителя.

В конце концов, сложно не заметить что-то массой в несколько миллионов тонн.

Фон пригляделась к следам. Данные пробежали у неё в сознании, пока бортовой интеллект сличал массу следов с массовыми характеристиками в базе данных ВКС. Шесть следов: четыре из них действительно соответствовали крейсерам по массе двигателей. Но вот пятый…

Конечно, зло подумала Фон. Неудивительно, что прикрывать захват целой планеты вавилоняне прислали супердредноут.

- Фон? - подала голос Хосино; её истребитель летел чуть выше и позади — обычный боевой строй истребительного звена, со всеми кораблями в как можно более разных плоскостях.

- Я вижу. - отозвалась Фон. - Герберы, говорит Гербера-Ведущая. На высокой орбите замечены боевые корабли противника, повторяю — боевые корабли противника. Шесть следов, четыре — крейсера, пятый — супердредноут, шестой — вспомогательный корабль. Определить точнее не представляется возможным.

- Надеюсь, они нас не заметили. - отозвался лейтенант Беркгаут, Гербера-Двенадцать. - Пока ещё.

- Надежда умирает последней. - хмыкнула лейтенант Марциескиене, Гербера-Восемь.

- Разговорчики. - бросила Джованелли. - Патрон?

- Продолжайте наблюдение. - проговорила Фон. - Нужно больше данных. Приблизительные траектории у них вроде с нами не пересекаются. - на такой дистанции, да ещё и по показаниям не самого точного гравилокатора, понять было сложно. Палец Фон ткнул в клавишу на рукоятке: - Фотиния-Один, Фотиния-Один. Говорит Гербера-Ведущая. Приём.

- Гербера, это Фотиния-Один. - ответил чуть искажённый шумами голос Скьяффино; последовала короткая пауза, и Фон почувствовала нащупавший её истребитель луч коммуникационного лазера. - Все транспорты успешно заняли орбиту, скорость плюс пять метров в секунду относительно вас. Приём.

- Начинайте манёвры для варп-прыжка. - приказала Фон. - Координаты вы знаете.

- Есть. - ответила Скьяффино. Фон переключилась обратно к эскадрилии:

- Гербера-Три, - скомандовала она. - Риччени, ты и твоё звено — с транспортами. Если противник последует за вами — задержите их и уведите подальше. Как поняла, приём?

- Гербера-Три, вас поняла, Ведущая. - откликнулась Риччени. - Ребята, приём?

- Гербера-Одиннадцать, вас понял.

- Гербера-Двенадцать, вас понял.

- Гербера-Тринадцать, вас поняла.

Четыре истребителя — третье звено эскадрилии — оторвались от строя, вспыхнув маневровыми двигателями, и скользнули ниже по орбите, уравнивая скорость с транспортной эскадрилией. Пять метров в секунду было проще простого добрать на маневровой тяге. Фон обернулась к остальным:

- После того, как транспорты уйдут, - продолжила она, - ждём несколько минут, после чего прыгаем по моим координатам. Надеюсь, что у гиперперехода нас уже будут ждать.

- А если не будут? - спросил Фиетта, Гербера-Четыре.

- То это будет очень плохо. - без обиняков сказала Фон. - Фотиния-Один, доклад!

- Завершаем прогрев варп-двигателя . - доложила Скьяффино. - Эскадрилия перестраивается для прыжка, приём.

- Вас поняла, Фотиния-Один, продолжайте. - Фон снова вернулась к гравилокатору. Вселенная снова предстала изнанкой самой себя; сумерками, где сгущались искривляющие пространство тени звёзд и планет… и пять боевых кораблей, падавших по высокой орбите.

Не то чтобы орбита что-то значила для боевого корабля.

Фон снова почувствовала липкий холод в животе. Пока что всё было слишком просто. Корабли вавилонян будто её и не заметили. Никто не попытался сбить их в атмосфере — хвала предкам, зенитные батареи ещё не успели развернуть. Но чтобы никто не пытался перехватить их сейчас…

Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Фон перевела взгляд на отметки транспортной эскадрилии и зависшие над ними зелёные ромбы третьего звена. Истребители, как и все аппараты на реактивной тяге, были невидимы для гравилокаторов; но стоит транспортам уйти в варп, как их позиция будет видна всем. Пузырь искривлённого пространства, создаваемый варп-двигателем, будет виден гравилокаторам уже спустя секунды после прыжка, когда сам корабль будет уже на другом конце солнечной системы.

В догонялки с варп-двигателями можно было играть вечно — по следу от пузыря можно легко просчитать вектор и скорость прыжка, а значит — и предполагаемую точку выхода. Но прибыть в эту точку преследователь мог только гораздо позже первого корабля.

Для истребителей, лишенных возможности легко избавляться от избыточного тепла, играть в такие догонялки было сложнее. Но на пару-тройку прыжков, думала Фон, их должно было хватить.

Она надеялась на это.

- Капитан! - Фон обернулась и застыла, увидев в тактической сети новые отметки. - Вражеские истребители, восемь часов к надиру, стартуют… выходят из-за планеты!

- Вижу. - космос расчертили новые траектории; шесть, восемь… двенадцать, шестнадцать истребителей. Целая эскадрилия, машинально отметила Фон. Пока что они были ещё далеко, но судя по их ускорению, - она переключилась на инфракрасный спектр, - это не было проблемой.

Для них.

- Всем Герберам. - сказала она, чувствуя, как в животе копошится страх. - К нам на перехват движется вражеская эскадрилия. Шестнадцать истребителей. Мы должны задержать их.

Вот и оно, отстранённо подумала она. Здесь они и умрут.

- Перестроиться для удара. - закончила она. - Скьяффино!

- Готовы к прыжку!

- Готовы к прыжку. - добавила Риччени. - Удачи.

Маршевые двигатели готовы к выходу на полную боевую мощность. Проектор фронтального щита к бою готов. Главное орудие к бою готово.

Фон сжала кулаки. Что-то в её голове отстранённо отметило, что её руки дрожат.

- Прыжок через три, - отсчитывала в шлемофоне Скьяффино. - Два. Один. Прыжок!

Гравилокаторы разом вспыхнули. Девять транспортников и четыре истребителя в одно мгновение прыгнули вперед, будто растянувшись в пространстве… и исчезли.

Фон глубоко вдохнула. Их ей удалось спасти. Диспетчеры базы, аэродромная обслуга, хозяйственный персонал… все, кроме пожелавших остаться на Кафе Юсуповой и её солдат. Четверо её людей — четыре истребителя, из-за которых эскадрилия теперь осталась перед лицом численно превосходящего их противника. Как будто мало было качественного.

Но Фон надеялась, что их ей удалось спасти.

В последние пару часов она чересчур много надеялась.

- Герберы, готовы? - чуть дрогнувшим голосом спросила она. Нити траекторий в космосе перед ней разматывались лентами векторов, пересекавших их собственные. Ещё немного, и они будут лететь им навстречу.

То, к чему должны стремиться все пилоты-истребители. Встретить своего врага лицом к лицу, щитом к щиту… и, если повезёт, выжить.

Когда-то, в Промежутке, Фон повезло.

- Всегда готовы! - отозвался Гербера-Десять. - Вперёд, патрон!

- Покажем им. - пообещала Джованелли.

Возгласы одобрения заполнили канал эскадрилии.

Фон почувствовала как, вздох за вздохом, отступает страх, сменяясь ожиданием… и даже нетерпением, с удивлением поняла она.

Великие предки, подумала Фон. Я становлюсь такой же как они.

- Тогда зададим им жару! - выкрикнула она. - Герберы! Атакующий бросок!

И двенадцать истребителей, как один, бросились навстречу вавилонянам.

***

- Тринадцать варп-пузырей, низкая орбита планеты. Время появления приблизительно минус тридцать секунд.

Вице-адмирал Симиру Анмокаани обернулся к главному тактическому монитору, который волюметрической сферой висел над мостиком флагманского супердредноута «Эрешкигаль». Он сощурился, глядя на пульсирующие голубые вспышки почти над самым краем зелёного шара планеты; свет монитора рассыпался по двухцветным — пять сверху, четыре снизу - квадратам вице-адмиральской планки у него на груди.

- Что за пузыри? - спросил он. Не было нужды повышать голоса: мостик был связан в единую сеть, и он, командир соединения, имел в ней найвысший приоритет.

- Анализ завершен. Судя по топологическим характеристикам, это тяжёлые челноки ST.72 «Каччия», девять единиц, и ударные корабли-истребители ST.99 «Фольгоре», четыре единицы. Вектор… - короткая пауза, - уходит в межпланетное пространство. - на тактическом мониторе зажглась длинная голубая полоса, выходившая за пределы фокуса.

- Сообщение с «Кяампелы»! - заговорила связист; текст сообщения зажёгся в воздухе перед Анмокаани. - «Объект ЛТК-12 выведен из строя. Марцианским истребителям удалось выйти на орбиту. Выслали истребители на перехват». Конец.

- Спасибо. - сухо кивнул Анмокаани. - Пост ИК, подтвердите ситуацию на низкой орбите. Сообщите «Випуури» и «Нидаабе», чтобы сделали то же самое.

- Есть, адмирал.

Симиру прошёл вглубь мостика, мимо полукруглых консолей боевых постов. Операторы сидели за ними, подключённые к системам исполинского корабля, занятые обработкой, вводом и передачей информации. Боевой информационный центр занимал всё возвышение в середине мостика, позади ходовой рубки и боевой рубки. За ним скрывался пост связи.