Стигмата

Шагиняны, должно быть, были действительно верными из верных, подумал Симиру — потомственными почётными со времён присоединения Баграма, не меньше. Такой чести, как их старшая дочь, удостаивались единицы по всей Вавилонии.

Это была величайшая награда. Единственный способ для почётных приблизиться к ним — истинным вавилонянам, солдатам будущей войны, защитникам человечества. Шаг длиной в поколение, который смогут сделать только лучшие из их детей.

Когда-то, подумал Симиру, первые из истинных вавилонян тоже сделали его.

- Что ж, - нарушила его раздумия Туваайте, - перейдём к делу. Первым делом…

Она запустила руку в стол и извлекла оттуда небольшую тёмно-синюю коробочку, на крышке которой красовался золотой символ фярвахяару . И протянула коробочку ему.

- Поздравляю, адмирал Анмокаани. - сказала Туваайте.

Симиру ошеломлённо уставился не неё. Его руки, двигаясь будто по своей воле, забрали коробочку из рук командующей. Сердце словно замерло, когда он приложил палец к крышке — когда ощутил тихое жужжание системы безопасности — и когда крышка с золотым фярвахяару откинулась, открывая чёрный бархат, посреди которого лежал золотой квадрат. Точь-в-точь такой же, как и разноцветные — красные и синие, в два ряда — квадраты на груди у Симиру.

Квадраты были знаками различия. У младших офицеров был один ряд — только из красных квадратов; всего два квадрата было на груди мундира лейтенанта Сяахииняани. У командующих офицеров — два ряда, красных и синих; у командора Хальваари было четыре квадрата в каждом ряду. Два ряда было и у высшего командного состава: пять красных квадратов - сверху, и синие - снизу. Три синих у контр-адмирала или генерал-майора; четыре — у вице-адмирала или у генерал-лейтенанта. Именно столько их было у Симиру. До последнего момента.

Похолодевшими пальцами он вынул золотой квадрат из коробочки и поднёс его к планке на груди кителя. Развернул его, вглядываясь в лакированную жёлто-золотую поверхность. Поднял глаза.

Туваайте ждала, глядя на него.

Симиру поднёс золотой квадрат полного адмирала к пустому месту на своей планке. И с негромким щелчком приколол его к ней.

Адмирал . Без приставок и оговорок. Наивысшее звание.

Он до сих пор не мог в это поверить.

- Не стоит благодарности. - видя его замешательство, подняла руку Туваайте. - Если бы это зависело от меня, адмирала вы бы получили ещё неделю назад. Вместо медали. - она поморщилась. - Но увы. Не я устанавливаю правила.

Симиру сглотнул, не в силах ответить — хотя молчание казалось ему грубейшим нарушением субординации. Но он не знал, что он мог сказать.

Звание адмирала было наивысшим на Флоте. Но оно не было вершиной амбиций: оно было только началом.

Туваайте дала ему такое начало. Несмотря на его поражение — первое поражение Вавилонии, участником которого Симиру стал. Несмотря на его позор .

Только он мог распорядиться этим началом.

- Теперь о деле. - продолжила Туваайте, откинувшись в кресле. - Очень жаль прерывать ваш отпуск, господа, но Вавилония снова нуждается в вас. Прошу внимания. - она двинула рукой, и сфера волюметрического проектора за её спиной рассыпалась новыми отметками.

Симиру поднял глаза к сфере. Паутину гиперпереходов разделили светящиеся синим полосы, неестественно прямые и ровные для трёхмерного космоса — границы военных округов, на которые была поделена Вавилония. Белые сферы и пустые круги систем уменьшились, оставив в прежних размерах только те системы, где располагались штабы военных округов. Возле них вспыхнули пометки — тактические знаки эскадрилий и оперативных тактических групп Флота, бригадных групп и отдельных подразделений Армии. Нашлось место даже для войск МГБ.

Симиру был знаком с диспозицией на марцианском фронте, пылавшим кроваво-алым в сфере проектора. Там и сейчас горели знакомые ему символы. Но общую диспозицию всей Вавилонии он видел впервые.

Линейные эскадрилии cупердредноутов в пограничных военных округах — Западном, Южном и Центральном — оставались на местах, прикрывая важные направления — выходы в Центр и в Промежуток. Но их было меньше, чем до войны: всего три эскадрилии супердредноутов в каждом округе, вместо положенных четырёх. В противовес им Восточный и Юго-Восточный военные округа остались даже без эскадрилий дредноутов, что дежурили там до войны. Все они были спешно переведены в Западный и Центральный округа — взамен тех, которым три месяца тому назад выпала честь войти в состав ОТГ-433.

Из шестнадцати супердредноутов ОТГ-433 погибло двенадцать. Ещё два до сих пор стояли на ремонте на орбите Лахяаасу. Если верить диспозиции, один сейчас находился в системе Марции вместе с ударной группой.

Ещё одним была «Эрешкигаль». Его «Эрешкигаль». Находившаяся здесь, на орбите над Истаари.

Не на фронте.

- Верховное Командование, - сказала Туваайте, глядя на них, - в настоящий момент не располагает резервами для решающего удара по Марции. Штаб прорабатывает сценарии, но текущая ситуация вынуждает нас продолжать нашу прежнюю стратегию.

- Брать Марцию измором? - нахмурившись, уточнил Симиру. Туваайте с неудовольствием кивнула.

- К сожалению. - сказала она. - Новых дредноутов у марциан не обнаружилось — хотя наши разведывательные операции после начала войны сильно затруднены, как и работа агентурной сети МГБ. Во всяком случае, они мне так говорят. - она поморщилась. - В настоящий момент средств для того, чтобы снять осаду, у Марции нет. Наша задача — сделать так, чтобы они и не появились.

Изображение в сфере проектора переместилось, взяв в фокус Марцию — разделённую пополам алым веером фронта. Вокруг Кафы пространство из кроваво-красного переходило в синий; здесь же, судя по символам, базировалась сейчас едва ли не половина крейсерских эскадрилий Южного военного округа. Сама система Марции была разделена пополам — что было очень упрощённым изображением реальной ситуации.

Три других марцианских системы — Вакарине со стороны Центра, Ардуинна и Сэнкё со стороны Промежутка — всё ещё оставались целиком в руках марциан. И это, кисло подумал Симиру, был надёжный тыл: любые волнения там за прошлые три месяца были задушены очухавшимися марцианскими спецслужбами. Теперь, после марцианских выборов, о восстании не могло быть и речи.

Восточнее Сэнкё снова вспыхивал алый фронт, окружавший последнюю марцианскую систему — Виттевир. Прямой связи с вавилонским пространством у мятежной системы не было — но двух прыжков через системы Промежутка было вполне достаточно, чтобы война там полыхала уже два месяца кряду. Ситуация была полностью обратна Марции: Армия и местные партизаны - «Фронт освобождения Виттевира» - удерживали почти всю планету, за исключением нескольких разрознённых объектов; большая часть остальной системы же оставалась под контролем марциан.

- Самое главное для нас — не ослаблять напора. - прокомментировала Туваайте. - Виттевир успешно оттягивает марцианские силы, не давая им сконцентрироваться на осаде — и, тем более, на наступательных операциях. Не то, чтобы у них было, чем их проводить, когда единственные их линейные крейсера находятся на Виттевирском театре. - она улыбнулась. - Там они и должны остаться.

- Вы отправляетесь к Виттевиру. - сообщила госпожа командующая, обернувшись к Симиру и Хальваари. - До этого времени мы не задействовали там линейные корабли — крейсерских сил оказалось более чем достаточно на первое время. Но, похоже, пришла пора поднять ставки — тем более, что марциане уж слишком вольготно чувствуют себя в системе. Здесь и вступаете в игру вы, адмирал.

- Так точно, госпожа командующая. - ответил Симиру. - Какие средства будут в нашем распоряжении?

- А. - улыбнулась Туваайте. - В вашем распоряжении, адмирал Анмокаани, будет оперативная тактическая группа 682. Приказ о формировании уже подготовлен. Командование Центрального военного округа выделило две эскадрилии тяжёлых крейсеров класса «Ветехиини» и «Хяясююмэ»; для задач ОТГ-682 этого будет вполне достаточно.

Симиру кивнул. В отличие от галактидов, Флот не видел смысла в линейных крейсерах — кораблях того же размера, что и дредноуты, но с ходовыми характеристиками крейсеров. Крейсерские силы и не должны были действовать в составе линейной фаланги; к самостоятельно действующим кораблям же выдвигались другие требования.

«Ветехиини» и «Хяясююмэ» вполне могли постоять за себя и против галактидских линейных крейсеров, и против любого корабля меньше их. Против фаланги дредноутов они бы не выстояли — но у Марции больше не было дредноутов, если не считать таковыми четыре старых корабля на ремонте, без ходовых ядер и большей части вооружения. А если же вдруг, каким-то образом, такая фаланга объявится, крейсера могли от неё просто убежать. Их ходовые характеристики это вполне позволяли.

- Ваш флаг, конечно, останется на «Эрешкигаль». - продолжила Туваайте. - Когда вы готовы отбыть?

- Командор? - спросил Симиру, глянув на Хальваари. Начштаба кивнул:

- «Эрешкигаль» сможет покинуть орбиту через три-четыре дня, госпожа командующая. - доложил он. - При условии, что во время подготовки не произойдёт никаких задержек или происшествий.

- Никаких задержек. - покачала головой Туваайте. - Начинайте подготовку, командор. - Хальваари вытянулся и отсалютовал, а госпожа командующая повернулась к Симиру: - Приказ будет доведён командирам эскадрилий уже сегодня. Организационные вопросы я оставлю вам — с полным моим благословлением и содействием, разумеется. Но к концу недели вы и ваша группа, адмирал Анмокаани, должны быть уже на Лахяаасу. Там вы получите окончательные сведения от командования округа и штаба экспедиционных сил, прежде чем выдвинуться непосредственно к Виттевиру.

- Вас понял, госпожа командующая. - ответил Симиру. До конца недели… времени на боевое слаживание у него не будет совсем — ни на Истаари, когда все будут заняты подготовкой к полёту, ни на Лахяаасу, ни, конечно, в полёте. Придётся ограничиваться штабными учениями… но будет ли этого достаточно?

Симиру сомневался в этом. Но выбора у него не было.

Ему нужно было познакомиться с командирами. Желательно, со всеми. Втянуть их в работу сразу, с нулевого дня, а не бросать на произвол судьбы. Обнадёживало одно: по крайней мере, они привыкли работать друг с другом в одной команде. Это уже упрощало слаживание группы. Или усложняло: крейсерские командиры, да ещё и тяжёлых крейсеров, нечасто работают вместе с линейными командирами. В отличие от лёгких сил, у них слишком разные задачи.

Но у них не будет выбора.

- Виттевир до сих пор отлично справлялся со своей задачей. - произнесла Туваайте. - Отвлекать усилия Марции, заставить её сражаться на два фронта, не дать ей сконцентрировать силы. Это и будет вашей задачей, адмирал. Марциане будут сражаться за Виттевир; у них нет другого выхода. Заставьте их истечь кровью, Анмокаани.

- Так точно. - произнёс Симиру. - Госпожа командующая.

Его сердце забилось чаще. Только так он мог смыть позор, пожиравший его изнутри. Позор их первого поражения со времён Великой Галактической войны. Его поражения.

Только так он мог отомстить Марции.

И сокрушить её раз и навсегда.

VII

- Сяяргу-Два ушёл, повторяю — Сяяргу-Два ушёл. Переместить Сяяргу-Три на катапульту.

Яркий солнечный свет ударил в лицо лейтенанту Суульвэ Кяяраани, когда её «Лиипякку» поднялся на стартовую позицию. Звезда Марции сияла вдали, заливая ярким сиянием длинную трубу катапультного отсека, заставляя ребристые грани ускорителей отбрасывать гротескные тени; огни подсветки сверху и снизу терялись на его фоне.

- Сяяргу-Три, на позиции. Начать цикл катапульты.

Кяяраани глубоко вдохнула, глядя, как вдоль отсека загораются предупредительные жёлтые огни. Где-то под ней палуба отсека, которой она касалась своим шасси, загудела и задрожала: заработали огромные конденсаторы.

Она почувствовала касание внезапно возникшего поля катапульты, будто подхватившего многотонный истребитель-перехватчик, держа его на весу. Покой, готовый в любой миг перейти в яростное, неумолимое движение, в титанический бросок вперёд и вдаль, как до предела сжатая пружина.

- Катапульта к пуску готова. - предупредительные огни мигнули вокруг и вспыхнули ярко-зелёным, тёмными пятнами расплываясь по дымчато-серому корпусу «Лиипякку». - Сяяргу-Три, доложите о готовности, приём.

Кяяраани закрыла глаза, прислушиваясь к своим новым чувствам. Двигатели на полной мощности. Нервные соединения с А1 по А10 работают штатно. Двухсторонний обмен открыт, уровень синхронизации 98% и держится. Автономные маневровые модули с АММ-1 по АММ-16 работают штатно, готовы к пуску.

Она облизнулась.

- Центр, Сяяргу-Три. - вслух сказала она. - К старту готова, приём.

- Вас поняла, Сяяргу-Три. - ответила диспетчер. - Пуск катапульты через три… два…

Поле катапульты, охватывающее перехватчик, будто задрожало от нарастающей мощи.

- Один.

Катапульта выстрелила. Гравитационный ускоритель, занимавший половину длины десантно-штурмового корабля класса «Вяалаасэ», вышвырнул перехватчик наружу, в космос. В мгновение ока Кяяраани оказалась уже за несколько сот метров от транспортника; её двигатели вспыхнули, бросая «Лиипякку» вперед, к мерцавшей впереди точке манёвра.

- Сяяргу-Три ушёл, повторяю — ушёл. - сообщила диспетчер. - Переместить Сяяргу-Четыре на катапульту.

Кяяраани уже не слушала её.

Марция лежала перед ней. Планета, наполовину окутанная ночью, сияла на дне гравитационного колодца, далеко внизу, такая близкая и такая недосягаемая одновременно. Семьсот тысяч километров по космическим меркам были коротким расстоянием — но чаще всего эти самые последние тысячи километров были самыми сложными.

И сейчас, когда данные сенсоров и тактических сетей хлынули в её сознание, разукрашивая бесстрастный космос искусственными красками, Суульвэ Кяяраани видела, почему.

- Сяяргу-Три, Сяяргу-Ведущий. Запаздываешь.

- Виновата. - отозвалась Кяяраани, оборачиваясь в сторону командира звена. Её «Лиипякку» поравнялся с кораблём капитан-лейтенанта Хиилтууне, летевшем в паре сотен метров поодаль, и она развернулась вместе с ведущим, выполняя манёвр. - Что у нас?

- Эскадрилия марцианских истребителей на перехвате, ниже по орбите. - ответил Хиилтууне; перед Кяяраани вспыхнула пульсирующим красным цветом горсть тактических маркеров внизу и впереди, по вращению планеты. - Нужно с ними разобраться, пока «Эррю» и «Сяярэ» не вышли на огневой рубеж.

- Вчетвером? - спросил лейтенант Ниивалаани, Сяяргу-Два. - Хороша задачка.

- Второе звено сейчас заканчивает манёвр с обратной стороны. - ответил Хиилтууне. - Так что если постараемся — успеем вперёд них, Сяяргу-Два.

- Ха! - фыркнул Ниивалаани. Кяяраани глянула в его сторону — отсюда его «Лиипякку» казался размером с зёрнышко — и отвернулась, глядя на мерцающие впереди маркеры, отмечавшие корабли низкородных.

Она нетерпеливо оскалилась.

- Готовность к манёвру! - обьявил Хиилтууне. - Манёвр!

Кяяраани развернула «Лиипякку» вокруг короткой оси и дала тягу; двигатели с рокотом ожили, и перехватчик пошёл на снижение. Сияющая путеводная нить траектории перед ней задрожала, уходя вниз — наперерез возникшим по её мысли траекториям марцианских истребителей внизу.

Она задрожала. Уже не имело значения, дрожал ли её фюзеляж, или она сама. Нейрообмен давно стёр эти границы.

- Распределяю цели. - донёсся до неё голос Хиилтууне. - Главное, оставьте кого-то для второго звена, не жадничайте.

- Сами будут виноваты. - хмыкнула Сяяргу-Четыре. - Что делать с остальными?

- По мере поступления. - ответил Хиилтууне и скомандовал, - Звено, вперед!

- Есть! - выкрикнула Кяяраани. Её голос потонул в ответах остальных ведомых.

Перехватчики, ускоряясь, разошлись в стороны, устремляясь навстречу горящим маркерам назначенных целей, и Суульвэ Кяяраани не могла свести с них глаз.

Марциане не могли отвернуть. Не могли бежать. Они могли попытаться, но перехватчики, падающие с более высокой орбиты, уже нагоняли их гораздо быстрее, чем они успели бы сменить вектор. Они могли нырнуть ниже, уйти с орбиты, уступив её - но это поставило бы крест на их задаче, и они не сделали этого.

Кяяраани ухмыльнулась.

Тем хуже для них.

***

- Вражеские перехватчики снижаются. Группа 1, время до перехвата - пять минут. Группа 2, время до перехвата — десять минут.

- Вижу. - четыре маркера, условно обозначенные «Группа 1», вспыхнули впереди, расходясь чуть в стороны. - Звено, орудия к бою!

Подтверждения раздались в её наушниках, и она зло улыбнулась, глядя навстречу приближающимся вавилонянам. Даже один перехватчик типа 254 был грозным оружием в умелых руках; а самое главное — прекрасно отлаженным и работающим оружием. Когда-то давно, три месяца назад, она предпочла бы облететь такой перехватчик по эксцентричной траектории, чем ввязываться с ним в бой — а тем более с целым звеном таких же, и ещё одним звеном на подходе.

То время осталось далеко в прошлом.

***

- Контакт по готовности! - приказал Хиилтууне, и Кяяраани бросила корабль вперед — навстречу двум своим целям, полыхавшим впереди. Ещё два марцианских истребителя шли выше и ниже; с ними придётся держать ухо востро. Последнее, чего хотелось бы любому пилоту перехватчика — самому оказаться окружённым с нескольких векторов.

Вся огневая мощь — и вся защита — истребителя-штурмовика была направлена вперёд, по его носу: мощное энергоорудие и не менее мощный фронтальный щит, единственный способный отбить такой удар. Перехватчик был лишён такой защиты. Но, в отличие от истребителя, ему не было нужды рваться навстречу врагу.

Марциане ускорялись ей навстречу. Секунды до контакта пылающими цифрами бежали прочь в углу зрения. Ускорение вжимало её в кресло, но она почти не чувствовала его, импульсами радара ощупывая цели впереди. Лучи вражеских сенсоров ударяли об её фюзеляж, словно возвещая, что она — здесь, что она — близко.

Пусть они устрашатся.

Кяяраани закрыла глаза. Сенсорная картина вспыхнула перед ней; яркие пульсары марцианских истребителей, россыпи звёзд вокруг, нити траекторий и конусы секторов обстрела. Она потянулась вперед — и пространство вокруг двух истребителей спереди расцвело сонмом новых векторов и зон обстрела.

Она распахнула глаза.

Четыре панели на спине и бортах «Лиипякку» распахнулись, как закрылки гигантского жука, и шестнадцать каплевидных дронов — автономных маневровых модулей — выстрелили наружу, на лету разворачиваясь и давая импульс навстречу врагам.

Сознание Кяяраани устремилось следом за ними.

Первый марцианин успел заметить стремительно рвущиеся к нему стрелки и завертелся волчком, зигзагами пытаясь сорвать дистанцию — но Кяяраани успела раньше. По её команде модули взвились в стороны и нырнули навстречу друг другу — и наперерез истребителю.

Восемь энергоорудий вспыхнули одновременно. Поодиночке они не смогли бы пробить даже бортовой щит истребителя-штурмовика: их задачей было искать и уничтожать ракетоторпеды и мины. Но их было много. И от них нельзя было уйти.

Марцианский истребитель взорвался.

Кяяраани отдёрнула модули назад, переключаяясь целиком на вторую цель. Восемь других модулей уже летели ей навстречу, рассыпавшись в космосе, готовясь к броску.

Восемь будет вполне достаточно.

***

- Альтиери мёртв!

- Вижу! - бросила она, не разжимая рта; ускорение не давало им обоим сделать этого. - Где они?

- Четыре с верхней полусферы, четыре по правому борту! - отметки рассыпались перед её глазами. Нити предполагаемых векторов охватывали её, словно железные пальцы смерти. - Ещё восемь на подходе!

Она скосила глаза на новые крошечные отметки. К счастью, в гонке за Альтиери они отдалились от неё и теперь лихорадочно меняли вектор. Ещё минута, и они будут здесь.

Слишком медленно. Слишком поздно.

- Прикажи Катагири и Фиоре атаковать. И готовь противоракеты к пуску. - приказала она. - Пуск по моей команде.

- Ты серьёзно? Чем мы будем снаряды перехватывать, руками?

- Ты жить хочешь или разглагольствовать?

- Пуск по команде. - послышалось недовольное бормотание.

Она снова обратилась вперед. Перехватчик всё ещё маячил вдали; отметки маневровых модулей рассыпались перед ним, заходя на цель. На неё .

Она оскалилась и бросила истребитель вперед.

***

Суульвэ Кяяраани усмехнулась, глядя на рванувшийся к ней навстречу марцианский истребитель. Ей было чего опасаться; один меткий выстрел из энергоорудия превратил бы «Лиипякку», и её вместе с ним, в облако раскалённого газа.

Но этот марцианин был для неё лёгкой добычей.

Она бросила модули навстречу ему… и остолбенела, когда от марцианина отделились четыре стремительно ускоряющихся объекта. Перед её глазами вспыхнули данные опознания — но нет, она не ошиблась; перед ней был всё тот же учебно-боевой «Фольгоре Дуо», двухместный истребитель-штурмовик. Должно быть, одноместные «Фольгоре» у марциан подходили к концу, если они выпускали в космос такое .

Но это был не перехватчик, и полусекундное её замешательство схлынуло: противоракеты .

Марцианский выродок выпустил противоракеты !

Она торопливо отдёрнула модули назад и перекувыркнулась, отчаянно тормозя, когда четыре ракеты взорвались прямо перед ней. Щиты «Лиипякку» вспыхнули, когда гиперскоростные поражающие элементы, которые должны были испарять летящие ракетоторпеды, забарабанили по ним.

Кяяраани зарычала и бросила модули обратно. Алое сияние щитов пульсировало на краю её зрения, окрашивая всё вокруг кровью, и она перевернулась, зигзагом ныряя вперед и вверх, частью сознания ведя модули навстречу врагу, а другой — подгоняя оставшиеся.

И ударила.

Марцианин вспыхнул. Но остался жив. Несколько модулей попали в его фронтальный щит, вспыхнув на нем; остальные скользнули по спине и бокам. Но он остался жив.

И рванулся ей навстречу.

Кяяраани отдёрнула разрядившиеся восемь модулей назад, распахивая закрылки, бросая оставшиеся восемь вперед. Их символы на краю её зрения пульсировали красным; дельта-V модулей стремительно подходило к концу, но их должно было хватить на ещё один бросок — и на ещё один выстрел. Но если понадобится, она была готова вогнать их в несущегося навстречу марцианина.

Конусы поражения перекрыли его вектор, и она выстрелила, одновременно уходя в сторону, переворачиваясь, уходя от ответного удара — и вовремя; ослепительно-белый шпур энергоорудия прошёл мимо неё, уходя в пространство.

Марцианин пронёсся мимо, торопливо кувыркаясь и вспыхивая двигателями, и Кяяраани развернулась сама. Она выстрелила тяговыми лучами закрылок, притягивая к себе оставшиеся восемь модулей; те со щелчками вошли в гнёзда, начиная цикл зарядки. Первые восемь модулей уже почти зарядились.

Марцианин приближался, отменив вектор. Алое сияние упавших щитов исчезло; поле вокруг Кяяраани приобрело целостность снова, и она обернулась навстречу противнику.

И выбросила маневровые модули вперед.

Им даже не было нужды разгоняться; марцианский истребитель спешил им навстречу сам, и Кяяраани развела модули в стороны, выстраивая векторы атаки наперерез броску марцианина. В инфракрасном спектре «Фольгоре» был похож на сияющую звезду, а дроны — на огненные росчерки комет, влекомые притяжением светила… всё ближе… ближе…

И они выстрелили.

И вспыхнули, ударившись об поверхность щита.

«Фольгоре» вырвался вперед, затмив собой стремительно гаснущее сияние, стремительно разрывая пространство между ними, и Кяяраани зарычала от ярости, дёргая модули назад, разворачивая их, чтобы догнать, пронзить, остановить рвущегося навстречу ей врага.

«Фольгоре» выстрелил, и вспышка энергоорудия затмила Суульвэ Кяяраани всё.

И разлетелась тысячей осколков.

***

- Цель уничтожена.

Капитан-лейтенант Айша Хосино выдохнула, чувствуя, как оглушительно громко колотилось её сердце. Она разжала пальцы, вцепившиеся в контакты, словно отпуская продолжавший повиноваться ей «Фольгоре», убирая тягу, продолжая лететь по инерции.

Раскалённое облако, оставшееся от вавилонского перехватчика, рассеялось, не оставив и следа. Автономные маневровые модули, оставшиеся позади Айши, отключились, дрейфуя по последним заданным векторам, совершенно безжизненные.

Она выдохнула снова, обводя взглядом пространство вокруг. Высоко над ними выходили на огневой рубеж корабли вавилонян — супердредноут, тяжёлый крейсер и окружавшее их звено эскорта. Их батареи ПКО не могли достать до неё, но при одном виде ярко сияющего силуэта у Айши сжалось сердце.

Точно такой же корабль убил её .

Убил Фон.

- Катагири вступил в бой, минута до контакта. - сообщила Фелиция. - Фиоре не может, у него движок греется.

- Хотя бы ухромать вниз он может? - недовольно спросила Айша, осматриваясь вокруг. Алые отметки оставшихся перехватчиков горели вокруг; к ним приближалось ещё одно звено. Она заметила невдалеке Катагири и Фиоре, а за ними — остальную эскадрилию. Её ряды тоже поредели.

Айша закусила губу. Потерь было гораздо больше, чем ей хотелось.

Но так было всегда.

- Может. - ответила Фелиция. - А мы что? Нам, между прочим, ещё очень повезло…

Айша не могла с ней не согласиться. «Фольгоре Дуо» стремительно нагревался; попадания, пробившие-таки щиты в хвостовой полусфере, этому только поспособствовали. К счастью, в кои-то веки грелось не орудие. И не генераторы щита.

Но трудно было быть уверенным, что в самый ответственный момент не откажет что-нибудь из этого.

- Астра-Пять, Астра-Ведущая. Телеметрия докладывает, что вас подбили. Доложите ситуацию, приём.

- Астра-Ведущая, Астра-Пять, - проговорила Айша, разворачивая истребитель. - Ситуация в норме, повреждения незначительные. Сбили вражеский перехватчик, направляемся на помощь Астре-Семь. Были вынуждены применить противоракеты. Приём.

- И вы тоже? - спросила Астра-Ведущая и грубо выругалась. - Прекрасно. Просто замечательно! Перестройте своё звено на моей позиции. В бой не вступать. Астра-Семь ещё может выйти из боя?

- Может. - вставила вместо Айши Фелиция. - Я уже передала ему приказ.

- Спасибо-пожалуйста, лейтенант . Астра-Пять, выполняйте. Отбой.

- Вас поняла, Астра-Ведущая. - сказала Айша, разворачиваясь к вспыхнувшей позади на орбите отметке. - Отбой.

Остальная эскадрилия, кто мог, отступала назад по орбите, отменяя вектора. Вдали, с ночной стороны Марции, показались отметки двух крейсеров, спешащих навстречу. В другой ситуации им бы потребовалось прикрытие, но сейчас они сами прикрыли бы кого угодно.

На промежуточных орбитах оживали мины, срываясь вверх, навстречу приближающимся кораблям вавилонян. Внизу, одно за другим, приходили в движение платформы орудий ПКО: огромные стволы пусковых установок, ничем не уступавших главным орудиям дредноутов, разворачивались, наводясь на цели. Ещё несколько секунд, и они начнут стрелять.

Это могло продолжаться ещё долго. Противокосмическая оборона Марции не могла целиком выбить вавилонян с орбиты; взамен супердредноута с эскортом придёт звено тяжёлых крейсеров, или даже эскадрилия лёгких, или другой супердредноут — и всё повторится вновь. Но и вавилоняне не могли преодолеть оборону планеты: их поджидали мины, орудия ПКО на низких орбитах, планетарные энергоорудия и ракетоторпеды, эскадрилии миноносцев и крейсеров, дежурящих на орбите.

И каждый раз они будут терять людей. Она будет терять людей.

Айша дала тягу, бросая их двухместный «Фольгоре» вперед, навстречу отметке манёвра.

Высоко над ней вавилонские корабли открыли огонь.

***

«Фольгоре Дуо», окружённый сиянием гравиподвески, приземлился на посадочную полосу авиабазы Мирано, разорвав низкие серые облака. Страховочные лучи тормозных захватов отключились один за одним, и истребитель устало опустился на бетонную полосу, тяжело качнувшись на шасси. Гондолы гравиподвески медленно поднялись, прижавшись к брюху машины. От раскалённой обшивки клубами валил пар.

К нему уже спешила аэродромная техника; дежурный пожарный транспортёр, жёлтый с красной полосой по борту, и тягач с командой техников. Транспортёр не стал мешкать, выставив вперед брандспойт и окатив остывающий корабль водой. Раздалось громкое шипение; в воздух взметнулось облако пара.

Айша последовательно прервала нервные соединения, от А10 до А1, ощущая, как «Фольгоре» постепенно отдаляется от неё, становясь безжизненным и чужим, а её тело вновь начинает принадлежать ей — и только ей. Она вздёрнула руку, ударившись открытой ладонью об сплошное забрало шлема; моторика возвращалась к ней неохотно.

Со второй попытки она сдвинула забрало вверх и начала отстёгиваться. Ремни безопасности упорно отказывались ей поддаваться. Айша опустила было руки, но чужие пальцы коснулись её плеча и ловко расстегнули застёжку ремня. То же самое Фелиция проделала с другим её плечом.

- Спасибо. - пробормотала Айша, оборачиваясь ко второму пилоту. Фелиция только улыбнулась из-под прозрачного визора, показав белые зубы.

- Обращайся. - добродушно сказала она.

Айша покачала головой и нащупала рычаг открывания кабины. Люк с шипением откинулся наружу, и она, пошатываясь, встала на сидении. Фелиция придержала её за плечо.

К покрытому испариной борту «Фольгоре» приставили лестницу, и два техника в экзоскелетах помогли Айше и Фелиции спуститься вниз. Тягач, лишившийся своей ноши, тем временем развернулся, подцепил истребитель за стойку шасси и потянул его вперед; кто-то успел торопливо убрать лестницу.

- Капитан Хосино, - поинтересовалась старший сержант Каминскиене, помогая Айше снять шлем, - что вы опять сделали с моим кораблём?

- Ваш корабль, - пробурчала Айша, поворачивая головой из стороны в сторону, - греется, как микроволновка. У нас опять охлаждение главного радара накрылось. Спасибо хоть, не посередине атакующего броска.

- Да я вижу. - сказала Каминскиене, глядя куда-то в сторону. - А борта вы об кого порвали?

- Перехватчик. Два-пять-четыре.

- О. - только и сказала Каминскиене. Она снова отвернулась в сторону, к истребителю, и опять обернулась к ней. - Рисовать вам ещё одни крылышки на фюзеляже?

- С половиной. - сказала Фелиция из-за плеча Айши. Она тоже была без шлема и даже распустила волосы — чёрные, прямые и насквозь мокрые и грязные после нескольких часов в скафандре. - Одного мы всё-таки под били.

- Хм-м-м. - протянула сержант-техник. - Что-нибудь придумаю, лейтенант Кьяромонте...

Сирена заревела внезапно, заглушая её слова.

- ВНИМАНИЕ. ВНИМАНИЕ. - громогласно заговорил динамик. - ОРБИТАЛЬНАЯ БОМБАРДИРОВКА. ОРБИТАЛЬНАЯ БОМБАРДИРОВКА. ВСЕМУ ПЕРСОНАЛУ СРОЧНО ПРОСЛЕДОВАТЬ В УКРЫТИЕ.

- Пошли! - рявкнула Каминскиене, перекрывая сирену. - Бегом!

Тягач дёрнулся вперед, утаскивая истребитель прочь с посадочной полосы. Техники бежали к нему, запрыгивая на подножки. Предупреждение об орбитальной бомбардировке означало, что снаряды были уже на финальном участке траектории — избежав перехвата истребителями, батареями ПКО и противоракетами на орбите.

А значит, скоро они будут здесь.

Фелиция схватила остолбеневшую Айшу за руку и потащила её в сторону ближайшего бункера авиабазы — невысокого зелёного холма вдоль взлётной полосы. В нескольких капонирах подле него скрывались подъёмники для истребителей. Капонир едва бы спас истребитель внутри от прямого попадания орбитального снаряда — но в ангаре внизу корабль бы уцелел.

То же самое можно было сказать и о людях.

Вокруг них бежали остальные — аэродромная обслуга и охрана, застигнутые бомбардировкой врасплох. Никому не хотелось оказаться там, где вот-вот начнут падать гиперскоростные снаряды. С лунной орбиты можно было выцелить на поверхности планеты только довольно крупную цель; к несчастью, авиабаза Мирано — а заодно и сам Мирано, одноэтажный городок в двадцать тысяч душ — была именно такой целью.

За спиной Айши раздался грохот, и она обернулась, застыв на полпути до входа в бункер; это ожили наземные батареи ПКО вокруг Мирано. Ближайшая из них, задравшая многометровые стволы энергоорудий вертикально вверх, вдруг вспыхнула ослепительно-ярким светом; грохот заложил уши. Айша едва успела закрыть глаза рукой. Батарее ответила другая, с другой стороны авиабазы; затем ещё одна, и ещё, а затем энергоорудия выстрелили снова, разрывая стальные облака и заливая всё вокруг ярко-белым светом.

Фелиция дёрнула её за руку.

- Чего стоишь?! Пошли!! - крикнула она и потащила её за собой; Айша торопливо шла за ней, то и дело оглядываясь назад. Энергоорудия вспыхивали яркой, оглушающей дробью позади; каждый выстрел посылал вокруг волну раскалённого воздуха. Грохот выстрелов прерывал захлёбывающийся вой сирены — и, сквозь него, голос оповещения:

- ВНИМАНИЕ. ВНИМАНИЕ. ОРБИТАЛЬНАЯ БОМБАРДИРОВКА…

Его прервал грохот, и Айша застыла — у самого входа, подняв глаза к небу. Фелиция остановилась рядом с ней.

Ничего не было видно — кроме ярко-красной падающей звезды, вдруг вспыхнувшей в просвете ясного неба между тяжёлых туч, будто гневный глаз яростного бога.

Батарея ПКО вновь выстрелила, разорвав небо вспышками орудий, обдав их волной жара, и гневная звезда вдруг вспыхнула — ослепительным белым сиянием.

И испарилась.

Айша сглотнула, глядя на небо. Сирена всё ещё завывала вокруг. Канонада противокосмических батарей началась вновь, ярко освещая небо.

Каждый день их посылали наверх, чтобы не дать этим снарядам упасть, подумала она. Каждый день снаряды падали вновь: на Сан-Марко, на Конкордию, Фриулани, Порденоне, Асколи, Терме, Лидо-Марцанно… и сюда, на Мирано, провинившийся лишь авиабазой, прикрывавшей столицу Республики.

Каждый из этих снарядов можно было остановить ещё на подлёте. Но они не смогли.

Никто из них не смог.

Айша двинула плечами, отдёрнув руку, и пошла вниз, в зеленоватый полумрак бункера, не оборачиваясь больше назад. Фелиция поспешила следом за ней.

Батареи ПКО вспыхивали у них за спиной, пока не исчезли из виду.

***

- Капитан-лейтенант Хосино.

Рука Айши замерла от неожиданности. Губка, которую она держала в руке, застыла у неё на плече, сочась пеной.

- Слушаю. - сказала она вслух, глядя вверх. Поток воды из душа хлынул ей на лицо и плечи, смывая мыльную пену.

- Капитан Вентицено хочет поговорить с вами. - сообщил Фарнезе. Айша сдвинула брови, пока штабной интеллект продолжал: - Центр управления полётами, через десять минут.

- Я поняла. - вздохнула Айша. - Передай капитану, что мы будем там. Отбой.

- Так точно. - произнёс Фарнезе и затих. Айша снова вздохнула и решительно отложила губку в сторону.

- Слышала? - спросила она, обернувшись к Фелиции: та стояла под душем рядом, наблюдая за её разговором, сложив руки под грудью.

- А то как же. - хмыкнула Фелиция. - Когда?

- Десять минут.

- О. - Фелиция отвернулась, в последний раз проведя по волосам руками, и выключила воду. - Как ты думаешь, нас вздрючат?

- За что? - отозвалась Айша, поворачиваясь под душем, чтобы смыть остатки пены. - Это первый истребитель, который у нас подбили?

Фелиция фыркнула и выступила из душа, зашлёпав босыми ногами к стойке с полотенцами. Айша бросила последний взгляд на её мокрую спину, затем внимательно оглядела себя на предмет остатков мыла, и выключила душ.

Нужно было собираться.

Её волосы всё ещё были влажными, когда они с Фелицией, наскоро высушившись и одевшись, торопливо шли по коридору в сторону ЦУП. Судя по внутренним часам, они даже не особо запаздывали - но лишний раз испытывать доброту Вентицено Айше не хотелось. Её и так было не особо много.

Постовой у люка ЦУП взял под козырёк шлема и отступил в сторону, пропуская их внутрь — в светлое помещение с отключённым волюметрическим проектором посередине: конференц-зал. За ним, отделённый стеклянной стенкой, чернел ЦУП — залитый сиянием тактического материала и слабым светом рядов консолей, ежесекундно отслеживавших ситуацию в небе и на орбите.

Айша даже не стала туда смотреть.

- Ага, каплей Хосино. Лейтенант Кьяромонте. - поприветствовала их Вентицено; комэск стояла у дальнего конца стола, сложив руки на груди — в тёмно-зелёном комбинезоне и наброшенной поверх куртке. Но внимание Айши сразу привлекла не капитан — а фигура в чёрном, стоявшая рядом с ней. И это был не чёрный с золотым ВКС: незнакомец был одет в хорошо знакомый всей Марции мундир — чёрный с красной окантовкой и серебром на петлицах и пуговицах.

Карабинер .

- Госпожа капитан. - ответила Айша, встав «смирно». Фелиция вытянулась рядом с ней. - Вы хотели нас видеть?..

- Глаза бы мои вас не видели. - отмахнулась Вентицено. - Но увы. - она кивнула на стоявшего рядом карабинера. - Сержант Темиров?

- Благодарю вас, госпожа капитан. - кивнул карабинер и выпрямился, сложив руки за спиной. - Госпожа капитан-лейтенант Хосино, мне было приказано срочно доставить вас в Сан-Марко.

Айша недоумённо уставилась на него. Краем глаза она заметила, что точно так же смотрит на невозмутимого карабинера Вентицено.

- А… - начала она, но запнулась на полуслове. - В Сан-Марко?

- Так точно, госпожа капитан-лейтенант. - снова кивнул Темиров. - У меня на руках приказ за подписью министра обороны и начальника Генерального штаба. Это срочно.

- А вы не могли сразу сказать, что говорилось в вашем приказе? - спросила Вентицено. - С чего бы это НГШ забирать мою командира звена?

- Не могу сказать, госпожа капитан. - ответил Темиров. - Меня не поставили в известность.

Айша пристально глянула на него. Карабинеров мало кто любил: до революции весь Корпус подчинялся министерству внутренних дел, служа одновременно военной и гражданской полицией. Для большинства военных это уже было достаточным поводом недолюбливать чёрно-красных, и карабинеры платили остальным военным той же монетой.

После революции всё изменилось. Вернувшись на Марцию, Айша узнала, что многие требовали вообще разогнать Корпус карабинеров, который МВД времён президента Берлиньери отправило против революционеров на Пьяццале Серениссима с боевым оружием в руках — сначала с тактическими ружьями, а потом и с гравиоружием. Карабинерам припомнили и разгоны демонстраций, и многое другое — но новая власть ограничилась лишь тем, что отдала Корпус министерству обороны, восстановив, таким образом, историческую справедливость ещё времён Консулата. Их функции в аппарате МВД передали новосозданной Национальной республиканской гвардии, и карабинеры остались исключительно военной полицией.

Не то, чтобы от этого военные стали любить их больше.

Но если бы карабинерам понадобилось её арестовать — с санкции военной юстиции или без — вместо одного Темирова здесь был бы целый отряд чёрно-красных в полной боевой выкладке и с обязательными наплечниками военной полиции, как же без них. Но Темиров был один. Хуже того: он был в форме — вплоть до фуражки, начищенных серебрянных застёжек и брюк с лампасами, заправленных в высокие штурмовые сапоги. Айша не встречалась с карабинерами в Мирано — предки избавили её от такой участи — но она была уверена, что в десятикилометровой зоне вокруг базы невозможно было найти даже одного человека в повседневном мундире. Даже командир авиабазы, полковник войск ПВО, щеголял в пятнистом армейском комбинезоне.

А значит, Темиров вполне мог примчаться сюда из самой столицы.

Но зачем?

- Госпожа капитан-лейтенант. - обратился к ней Темиров. - Мы должны выезжать. Это срочно.

- Срочно? - переспросила Айша. Она оглянулась на Фелицию; напарница глянула на неё, и взгляд её зелёных глаз показался Айше грустным. Обернулась к капитану Вентицено: комэск покачала головой.

- Приказ Главного. - пожала плечами она. - Ничего не поделаешь. Ладно, Хосино, я тебя отпускаю, так и быть. Всё равно корабль вы поломали, в ближайшее время он никуда не полетит…

- А что с ним? - невпопад спросила Фелиция.

- А, - отмахнулась Вентицено. - Всё. Каминскиене матерится в три этажа и клянётся гонять вас по всей базе. Разводным ключом номер три. Так что, Айша, езжай-ка ты, а Кьяромонте я, так и быть, куда-то спрячу от сержантского гнева...

- Прямо сейчас? - снова спросила Айша, глянув на карабинера. - Мне собирать вещи?

- Не могу знать, госпожа капитан-лейтенант. - ответил Темиров. - Но это очень срочно.

Айша вздохнула. Меньше всего сейчас она хотела бросить всё (включая тёплый душ и сравнительно мягкую постель) и мчаться, сломя голову, в Сан-Марко — даже по приказу начальника Генштаба и уж тем более — в рабочей форме вместо парадной. Но с другой стороны… это был приказ начальника Генштаба. Главного, как метко выразилась Вентицено.

Скорее всего, тёплый душ и мягкий матрас не были достаточно уважительными причинами для отказа.

- Ну ладно. - проговорила она. - Хоть переодеться можно?

***

Оливково-зелёный бронеавтомобиль нёсся по автостраде R91. Капли дождя барабанили по капоту, лобовому стеклу и крыше, словно осаждая машину со всех сторон; то и дело по стеклу пробегала волна, очищая его от влаги. Небеса, вытерпев достаточно надругательств над собой, обрушивались на столичную провинцию тропическим ливнем, невиданным в этих умеренных широтах даже в летние месяцы.

Сержант Темиров сидел за штурвалом, ведя машину; Айша — уже в чёрно-золотом повседневном мундире ВКС — сидела рядом, глядя в окно. По обе стороны дороги тянулись жёлтые поля травы; вдалеке гнулись тонувшие в тумане полосы деревьев. Уже пару раз они пронеслись мимо опустевших рядов одноэтажных домов в стороне от автострады: всё гражданское население в тридцатикилометровой зоне вокруг крупных населённых пунктов было эвакуировано — в города, закрытые силовыми щитами, или попросту вглубь континента, подальше от военных целей. Вавилоняне, как правило, не тратили снаряды на исключительно гражданские цели. Пока ещё не тратили.

Третьему встреченному ими посёлку повезло меньше; один из вавилонских снарядов угодил в поле недалеко от него. Взрывная волна смела дома и сломала деревья на несколько километров вокруг. На месте удара был хорошо виден кратер от снаряда; его стремительно наполняла грязная дождевая вода. Это было давнее попадание — вокруг не было ни одной спасательной машины, только в грязи вокруг остались следы множества колёс.

Но и этого можно было избежать, подумала Айша.

Автострада была почти пуста — только один раз им навстречу попалось два автофрейтера, груженных контейнерами. До войны они так и сновали туда-сюда, но черезвычайное положение в экономике внесло свои коррективы: почти все гражданские грузы шли по железной дороге. Проехав развязку на Браччиано, на юго-запад, они миновали военный конвой — бронетранспортёр с пятёркой скучающих солдат на крыше, командно-штабную машину и три огромных восьмиколёсных пусковых установки. Контейнеры ракетоторпед проплыли мимо, словно ардуиннские левиафаны. Спереди конвоя ехал чёрный броневик со знаками военной полиции на бортах; Темиров приветственно поднял руку, и водитель броневика помахал ему в ответ. Солдаты не проявили такого же энтузиазма.

- ...Верховный Совет сегодня принял, а Сенат — утвердил проект закона «О трудовой повинности», предложенный президентом ван Хаутен. - говорила диктор новостного канала; Айша слушала её вполуха, глядя в окно. - Документ направлен на подпись президенту. Закон предусматривает привлечение отдельных категорий гражданского населения к трудовым работам в целях национальной безопасности государства, на время особого периода. Полный список специальностей, представителей которых могут привлечь к трудовой повинности, будет опубликован на странице Министерства труда в ближайшее время. Эксперты предполагают, что в первую очередь трудовая повинность коснётся инженеров-робототехников, ИИ-специалистов, программных и аппаратных архитекторов, инженеров-наномехаников и наноэлектроников, а также других специальностей, непосредственно связанных с промышленным производством.

Рекламный дисплей вынырнул из тумана, соткавшись из твёрдого света при их приближении. Для них контекстная реклама приняла облик фигуры — солдата в бронекостюме, прижавшую к нагруднику гравивинтовку. Она была без шлема; светлые волосы венчал алый берет с оскаленным профилем крылатого льва. Красные флаги развевались за её спиной; внизу вспыхнули буквы:

НА СТРАЖЕ МАРЦИИ

НАЦИОНАЛЬНАЯ РЕСПУБЛИКАНСКАЯ ГВАРДИЯ

Внизу горел адрес, в котором Айша тут же узнала свою окружную военную комиссию — по последнему постоянному месту жительства, в Ханамаки, на Сэнкё: Тохоку-дори, квартал 15, дом 4. В голове тут же всплыл пейзаж - узкая улица, прячущаяся в тени акаций, цилиндры жилых домов, высящиеся над ней, шум проезжающего троллайнера за спиной, и здание военной комиссии, выстроенное в подчёркнуто-марцианском стиле: белые стены, колоннада террасы над входом, красная покатая крыша.

Она так давно не была дома.

Первыми из тумана выступили габаритные огни автофрейтеров и автолайнеров, выстроившихся в двух полосах трассы; Темиров повернул штурвал, перестраиваясь в свободный ряд, и навстречу им показались массивные ворота КПП на въезде в город. Тусклая стеклянная стелла у обочины ожила при их приближении; солнечный свет не наполнял её, и вода стекала по её прозрачным граням вниз, к проекторам в её основании:

Добро пожаловать в

САН-МАРКО

столицу Светлейшей Республики Марция

Темиров провёл бронеавтомобиль через свободный ряд, провожаемый недовольными взглядами стоявших в очереди на въезд, оказавшись перед одним из въездов КПП. Знак «СТОП» вспыхнул алым перед ними; машина остановилась. Трое солдат в бронекостюмах уже шли ей навстречу. Айша заметила, что винтовки они держали наготове.

Это были довольно старые винтовки — выведенные из действующих войск лет семьдесят назад, доживавшие свой долгий век на складах Минобороны, в ожидании грядущей войны. Война наступила, когда её не ждали; и уж тем более никто не думал, что воевать придётся с Вавилонией. Война с Вавилонией тогда была чем-то, что происходит с другими людьми.

Как же беспечны мы были, подумала Айша.

Бронекостюмы солдат, принявшие фиксированный коричнево-зелёный цвет, возрастом не уступали винтовкам — старые армейские модели с высокими воротниками и округлыми броневыми пластинами на груди. Угловатые забрала визоров были надвинуты, сверкая крошечными глазками камер; дождь барабанил по металлическим куполам шлемов.

- Назовите себя. - потребовал возглавлявший тройку, поравнявшись с машиной. Виртуальный интерфейс определил его, как капрала Национальной республиканской гвардии. Это многое объясняло. Начиная с престарелого снаряжения.

- Сержант Осман Темиров, Корпус карабинеров. - ответил Темиров гвардейцу. - У меня приказ от начальника Генерального штаба.

- Так точно. - кивнул капрал. - Ваш пассажир?

- Капитан-лейтенант Хосино. - отозвалась Айша, оборачиваясь к капралу. Тот снова кивнул:

- Здравия желаю, госпожа капитан. - произнёс он. - Прошу прощения, но вас нет в списке.

- Госпожа капитан со мной. - ответил Темиров. - Приказ.

- Так точно. - ответил капрал и замолчал. Темиров ждал, глядя на него; Айша оглянулась вокруг, глядя на застывших вокруг машины двух других гвардейцев.

Она подняла руку, подзывая одного из них. Тот нерешительно подошёл, держа гравивинтовку стволом вниз, и вытянулся «смирно», торопливо вскинув руку к забралу шлема.

- Вольно. - сказала Айша; гвардеец рывком опустил руку. - Какое подразделение?

- Полк территориальной обороны НРГ «Сан-Марко-2», в/ч 61161, госпожа капитан-лейтенант. - доложил тот.

- Доброволец? - спросила Айша, припоминая всё, что знала о НРГ; первые подразделения, не доставшиеся в наследство от дореволюционного МВД, набирали из добровольцев — самообороны Пьяццале Серениссима, тех самых, что ещё недавно стояли на баррикадах против этого же МВД.

Иногда ей даже было интересно, что из этого получилось.

- Так точно, госпожа капитан-лейтенант. - ответил гвардеец и добавил: - Мы все добровольцы, госпожа капитан-лейтенант.

В его голосе слышалась гордость.

- Всё в порядке, - услышала она голос капрала с противоположной стороны машины. - Можете проезжать. - он обернулся к ней и вытянулся «смирно». - Госпожа капитан.

Его подчинённый торопливо козырнул и отбежал в сторону. Айша проводила его задумчивым взглядом.

Они въехали в Сан-Марко по проспекту Триумфале, мимо домов-полумесяцев Марцанно, высившихся слева от них, за вереницей озёр. Автострада проспекта выходила на набережную Марина-Дестра, тянувшуюся вдоль башен правобережных жилых массивов; за ней гнала неспокойные зелёные воды Венева, а за ней, в дельте, раскинулись Новый и Старый Город, сердце столицы. Сейчас он только частично выступал из тумана, в котором совершенно терялись левобережные Тревиньяно и Кампокроче; красные крыши Старого Города, белые фасады и башни Нового Города, вымпел флагштока на Пьяцца делла Репубблика, купол вокзала Термини.

Даже в дождь Сан-Марко не казался вымершим. Навстречу им и мимо них ехали автофрейтеры и даже редкие скутера, по Марина-Дестра гудели бело-синие троллайнеры, по бульвару вдоль набережной спешили куда-то люди. Но в воздухе не было ни одного люфтмобиля; вапоретто тоскливо жались к причальным стенкам, раскачиваясь на волнах, а кричащая реклама на щитах, проекторах и фасадах куда-то исчезла, не оставив и следа. Между прохожими ходили группками полицейские в экзоскелетах и гвардейцы — всё в тех же фиксированного цвета доспехах, но с оружием наготове. Полицейские дроны летали над улицами; казалось, что их было куда больше обычного.

Повсюду были флаги. Вымпелы на угловых домов, огромные штандарты, которыми кто-то завесил целые фасады, флаги на фонарных столбах вдоль эстакад и мостов. Кто-то нарисовал красно-зелёный с белой полосой флаг на боковом фасаде высокой жилой башни с видом на мост Понте Лансиари, дописав снизу размашистыми красными литерами:

AVANTI MARCIA!!

Айша проводила надпись взглядом, когда Темиров свернул на Понте Лансиари. Мост, обычно забитый транзитным автотранспортом, был почти пуст; только один раз навстречу им проехал троллайнер.

Казалось, будто Сан-Марко, город, не смыкавший глаз, не мог пробудиться ото сна.

С проспекта Лансиари машина свернула на улицу Скарамуччи, вглубь Нового Города, а оттуда — на проспект Репубблика, полосу света между белых стен. Айша удивленно глянула на Темирова; карабинер не повёл и бровью. Она рассчитывала, что он повезёт её дальше, на проспект Венево, где высились алые стены Министерства обороны; но вместо этого Темиров въехал на мост Понте Репубблика, пересекая ещё один из рукавов дельты, и проехал дальше по проспекту — до самого его конца на Пьяцца делла Репубблика. Флагшток с красно-зелёным флагом развевался высоко над крышами Нового и Старого Городов, и Темиров, обогнув его по периметру площади, повернул на широкий променад улицы Национале.

На Пьяццале Серениссима.

Площадь была вновь открыта для проезда, отстранённо подумала Айша, пока машина, сбавив скорость, проезжала через неё — мимо колонны Монумента Республики, мимо цветов, усеивавших её подножие, мимо чёрного монолита стены памяти в начале улицы Спадария.

Она не была на Пьяццале. Когда протесты только начались, она не обратила на них внимания: в Сан-Марко всё время кто-то протестовал. Когда Берлиньери попытался разогнать их, она понаблюдала за происходящим издали, но не предавала им особого значения. Военные были вне политики — даже изнывавшие от безделия военные на Кафе.

А потом на Пьяццале Серениссима пролилась кровь.

Позже, вернувшись на Марцию, Айша узнала от знакомой из берсальеров, что вся их бригада последний месяц перед падением Берлиньери сидела в предбоевой готовности — ждала, что их отправят в столицу, подавлять восстание. Этого не случилось. О том, что в самый разгар побоища на Пьяццале дредноуты Флота метрополии вышли на низкую орбиту, она узнала ещё позже: ей рассказала об этом Фелиция. Можно было сколько угодно думать, что военные были вне политики… но это было ложью.

Тогда, на Кафе, не в силах оторвать глаз от новостной трансляции, она поняла это впервые.

Машина свернула с Пьяццале Мемориале на улицу Кьяроччини, миновав баррикады, и проехала дальше, прежде чем свернуть вбок, на улицу Саллустиано, под своды раскинувшихся над мостовой крон деревьев. Листья ненадолго скрыли их от дождя, пока Темиров не повернул — на бульвар Феличчи, к зданию Национального банка, а затем — не свернул ещё раз на улицу Сиена.

К Администрации Президента.

***

Проезд по улице Сиена перегораживала высокая металлическая стена, над которой едва заметно дрожал воздух; Айша почувствовала едва ощутимый гул работающего генератора щита. За стеной, из-за раскинувшихся зелёных крон деревьев, выглядывал массивный белый фасад Администрации, высокими колоннами упиравшийся в землю.

Темиров остановил машину напротив стены; навстречу им уже шло двое человек в серых бронекостюмах, с оружием наготове. Краем глаза Айша заметила движение наверху стены, в шедшей по периметру амбразуре.

Они были на мушке.

- Сержант Темиров, Корпус карабинеров. Это капитан-лейтенант Хосино. Мы по приказу.

Солдат, к которому обращался Темиров, не ответил. Вместо этого Айша ощутила лёгкое касание — к своей голове, своему сознанию; ощущение продлилось буквально секунду и исчезло, будто его и не было.

- Проезжайте. - разрешил солдат в сером и отступил от машины. Секция стены перед ними вздрогнула и отошла в сторону, расходясь надвое.

Темиров тронул машину, направляя её в открывшийся проём. Солдаты — бойцы Службы госохраны, подумала Айша — проводили их взглядами, пока они проезжали мимо. С противоположной стороны стена стояла, откинув опорную плиту, на тусклом зеркальном покрытии улицы; за ней шёл ещё один рубеж охраны. А затем улица внезапно расширилась, стены вокруг расступились, и Администрация Президента предстала перед ними.

Отсюда Администрация выглядела ещё внушительнее. Высокие колонны упирались в гранитное основание из крупных, неровных камней; их венчала широкая скошенная крыша. Окна, смотревшие на улицу, казались бойницами; само здание больше напоминало крепость даже в самые мирные времена. Два крыла Администрации огибали крошечную площадь посередине улицы, окружая её с двух сторон. Первая Республика выстроила это здание для своего Генерального штаба; адмирал Монтекьяри, провозгласив Консулат, сделала его средоточием своей исполнительной власти. Второй Республике оно перешло по наследству.

Теперь его военные корни ощущались особенно сильно.

Вдоль фасада Администрации висели красно-зелёные флаги. Самый большой из них закрывал собой колонны над главным входом, смотря прямо на середину площади: кроваво-алая полоса сверху; тёмно-зелёная — снизу; белый крест посредине, разделявший полотно надвое; и золотая львиная голова, обрамлённая крыльями, распахнувшая пасть в беззвучном рыке, в левом верхнем углу знамени. Крошечные алые вымпелы развевались на ветру; на флагштоках у массивных дверей входа, привязанные к верхушкам штандартов на стенах, к угловым шпилям ограды на крыше. У гранитных ступеней высились два флагштока; на одном из них реял президентский штандарт — алый с зелёной полосой внизу и крылатым львом посередине. Другой флагшток венчало более невзрачное полотно.

Это был марцианский флаг. Его края были изорваны; полотно потемнело от грязи, сажи и копоти. Тусклая львиная голова всё так же скалилась слева; белый крест посредине поблек, потемнел и едва угадывался, превратившись в тонкую полосу. Зелёной материи не было вовсе; низ флага, растрёпанный и порванный, казался абсолютно чёрным.

Один вид израненного полотна заставил Айшу вздрогнуть.

Она прошла следом за Темировым к гранитному подножию Администрации, мимо двух флагштоков. Дождь и не думал униматься; вода шумела, стекая вдоль канавок на фасаде, омывая широкие каменные ступени, глухо стуча по козырькам фуражек. Воздух был влажным и будто спёртым — как духота перед грозой. Но гроза и не думала миновать.

Айша прошла мимо двух постовых у входа, державших гравивинтовки с примкнутыми штыками на плече. Массивные двери открылись, пропуская их внутрь, в залитый светом зал со сводчатым потолком, в прохладу кондиционированного воздуха, ударившую ей в лицо.

Им пришлось пройти через поле турникета, пропустившее их; служащая госохраны в мундире выдала им временные пропуска, а другой служащий — повёл их за собой, вежливо попросив не отставать. Он провёл их вверх по ступеням зала, на второй этаж, в коридор с кремовыми стенами и тёмно-красным ковром под ногами. Окон в коридоре не было; тусклый свет отбрасывал тени по углам. Служащий подвёл их к невзрачной двери, у которой дежурили двое солдат в серых бронекостюмах; одна из них, судя по фигуре, кивнула и открыла дверь перед ними.

Айша сглотнула и вошла внутрь.

И застыла на пороге.

- Госпожа капитан Хосино. - произнесла Эмилия ван Хаутен. Президент Марции стояла напротив высокого окна, заложив руки за спину, ярко-белая фигура против свинцовых облаков в небе снаружи.

- Госпожа президент, - начала было Айша и осеклась, оглянувшись на две фигуры в чёрном, стоявшие по сторонам от ван Хаутен. Свет люстры под потолком ярко блестнул на золотых львиных головах наплечников, и Айша поспешно вытянулась «смирно», вскинув руку к козырьку фуражки: - Господин адмирал! Господин министр!

- Вольно. - ответил ей Ханс Фальке. Адмирал — начальник Генерального штаба — стоял у невысокого стеклянного столика, слева от ван Хаутен и министра обороны, генерала Мирзаева. - Сержант Темиров, оставьте нас.

- Так точно. - произнёс Темиров и вышел наружу. Айша слышала за спиной его шаги, а затем — шелест двери и щелчок замка позади.

Она опустила руку. Фальке чуть наклонил голову в знак одобрения.

- Капитан Хосино, - сказала ван Хаутен, глядя на неё. - Польщена встретиться с вами. Прошу вас, подходите ближе.

Айша нерешительно шагнула вперед. Ноги будто не слушались её. Ван Хаутен ожидающе наблюдала за ней, стоя вполоборота. На груди её белого костюма горел алый росчерк вымпела. Голубые глаза изучающе смотрели на Айшу; короткие рыжие волосы обрамляли лицо.

Рыжие . Точь-в-точь, как у Фон.

Она нерешительно застыла в нескольких шагах от собравшихся. За окном, из-за красных крыш Старого Города, выглядывал Монумент Республики, будто вонзаясь в сумрачное небо. Белые фасады Пьяццале Серениссима терялись в тумане; Музей Республики чёрным пятном выделялся на их фоне.

Она отвела взгляд.

- Насколько я понимаю, - вновь заговорила ван Хаутен, глядя на неё, - вы только что вернулись из боевого вылета, капитан Хосино. Я права?

- Так точно, госпожа президент. - ответила Айша, глядя прямо перед собой.

- Хорошо. - произнесла ван Хаутен. - Капитан Хосино, что вы можете сказать об истребителях, которые вы пилотируете?

Айша моргнула.

Сказать? Она могла много сказать о тех трёх истребителях, что ей пришлось поменять за последние три месяца, причём в основном — в нецензурных выражениях. Учебно-боевой «Фольгоре Дуо» был четвёртым в этом послужном списке: за последние пять вылетов у него три раза накрывалось охлаждение, один раз — заглох из-за износа катушки правый маршевый двигатель, и один раз — прямо во время атакующего броска произошёл облом системы. Тогда им с Фелицией очень повезло, что они остались живы. И что их противником был не вавилонский перехватчик.

Но сказать это вслух президенту Марции? Министру обороны? Она глянула на Мирзаева; генерал-карабинер выжидающе смотрел на неё, стоя рядом с ван Хаутен. Начальнику Генштаба? - впрочем, поправилась она, у Фальке просто не было выбора. Как и у неё.

И сейчас она могла об этом сказать.

- Разрешите говорить начистоту? - спросила она пересохшими губами.

Ван Хаутен едва заметно кивнула.

- Я настаиваю. - произнесла она.

Айша сглотнула. От волнения горло пересохло.

- Истребители класса «Фольгоре», - проговорила она, глядя в сторону, - которые я пилотирую с самого начала войны, абсолютно непригодны для боевых действий.

- С начала войны, - продолжила Айша; она слишком хорошо помнила начало этой войны, - мне пришлось сменить четыре машины из-за боевых потерь. Мой ST.99, который я пилотировала на Кафе, в 629ой эскадрилии, из-за сильного перегрева был вынужден… выйти из боя и бежать. - последние слова она выдавила из себя, стараясь не думать, не вспоминать; не слышать голос Фон в последний раз, как она делала это каждую ночь; не видеть, как её истребитель исчезает, отрезанный коконом сверхсветового привода; как она остаётся одна .

- После прибытия на Марцию его было решено списать по результатам технического осмотра. Второй истребитель, на который меня назначили в 31ой эскадрилии, мне пришлось оставить уже во втором вылете из-за облома системы… фатальной ошибки системы управления огнём. - поправилась она. - Третьей машиной был ST.98E – из экспортной партии для Стефии; и я могла бы назвать его самым надёжным, если бы в последнем вылете у него не сгорел от перегрева генератор фронтального щита. Месяц назад я была назначена на ST.101D вместе с лейтенантом Кьяромонте, и только за предпоследние пять вылетов он трижды перегревался из-за отказа системы охлаждения, один раз произошла аварийная остановка двигателя, и один раз — фатальная ошибка системы управления огнём. В последнем вылете из-за перегрева вышел из строя главный радар целеуказания.

- В среднем примерно половина лётного состава нашей эскадрилии во время вылета теряет боеспособность из-за перегрева, поломки, ошибок системы, износа деталей или всего одновременно. - сухо проговорила Айша. - В то же время противник не испытывает таких же трудностей. Истребители вавилонян не перегреваются, у них не глохнут двигатели и совершенно исключены ошибки системы. Из трёх пилотов моего звена только у одного был налёт больше ста часов, и он погиб сегодня на орбите, в бою с вражеским перехватчиком. Настоящее чудо, что мы даже сбиваем кого-то из них. Госпожа президент.

Она замолчала. Слова всё ещё крутились у неё на языке; усилием воли она удержала себя.

Ненадёжный истребитель несколько раз чуть не убил её.

Ненадёжный истребитель убил многих её друзей, товарищей и — теперь — подчинённых. Лишняя секунда, лишний градус тепла, лишний километр в секунду, лишний выстрел: вся разница между жизнью и смертью в бою истребителей была в них.

Ненадёжный истребитель убил Фон.

- Благодарю вас, капитан Хосино. - донёсся до неё, будто издали, голос ван Хаутен. - Я хотела услышать об этом из первых уст. От человека, одной из первых вступившей в бой с вавилонянами. От вас, капитан Хосино.

Айша не ответила, глядя мимо неё. Слова. Чего значили слова?

- Господа? - спросила ван Хаутен. - Ваши комментарии?

- Всё так и есть. - подал голос Мирзаев; голос министра обороны звучал глухо. - Cостояние абсолютно всех действующих «Фольгоре» оставляет желать лучшего. Мягко говоря. - в голосе Мирзаева прорезалась сталь. - И это те машины, которые не пришлось вообще списать, потому что последние десять лет «СТТ» штамповали откровенный брак. Капитан-лейтенант Хосино не преувеличивает: по сравнению с ними экспортные модели — верх надёжности!

- И у нас нету выбора. - негромко проговорил Фальке. - Либо такие истребители, либо никаких вообще. И с каждым вылетом их становится все меньше. Мы можем поставить под ружьё миллиарды человек. Но им нечем будет воевать с Вавилонией.

- Благодарю вас. - ответила им ван Хаутен. - Капитан Хосино?

Айша вздрогнула. Она обернулась к ван Хаутен, всё ещё не встречаясь с ней глазами.

- Завтра адмирал Фальке отбывает в Федерацию во главе нашей военной делегации. - сообщила ван Хаутен. - Приглашение поступило от правительства Федерации. Я хотела бы, чтобы вы отправились вместе с ними.

Айша замерла. Слова вдруг застряли в горле.

Отправиться в Федерацию?

Сейчас?

Зачем?

- ...Зачем? - выговорила она вслух.

- Сейм Федерации принял резолюцию о поддержке Марции неделю назад. - пояснила ван Хаутен. - Пока эта резолюция не подразумевает каких-либо обязательств со стороны Федерации. Тем не менее, канцлер Ястрземский в разговоре со мной официально пригласил нашу делегацию для консультаций. В том числе и по вопросу возможной военной помощи.

- В другое время я возглавила бы делегацию сама. Но сейчас я не имею права покинуть Марцию… а Габриэле - вице-президент Зеро — слишком нужен мне здесь. К тому же, адмирал Фальке хорошо осведомлен о том, в чём мы нуждаемся.

- Нам нужно оружие. - поддержал её Фальке. - Нам нужна техника. Истребители, перехватчики, боеприпасы, оборудование, детали. Всё то, что мы только пытаемся вернуть в производство сейчас — а нужно ещё позавчера. Да, у нас есть склады и резервы, но… вы лучше меня знаете, что мы достаём из этих резервов. Нам нужно время . И без помощи нам его не выиграть.

- И поэтому, - подвела итог ван Хаутен, - я хочу, чтобы вы отправились в Федерацию, капитан Хосино. Вы из первых рук знаете, в чём мы нуждаемся. В чём вы нуждаетесь. Вы, как одна из наших новых асов. Как человек, которая сражается с первого дня.

Айша не ответила.

Отправиться в Федерацию? На другой конец Галактики? Сейчас? Это было больше похоже на бегство, но… они были правы. Фальке был прав — им нужна была помощь, военная помощь, иначе Марция падёт. И падёт очень скоро.

Айше не хотелось признавать это. Но рано или поздно Марции было не устоять — без линейного флота, с изношенной и ненадёжной техникой, против огромной военной машины Вавилонии. Невероятными жертвами удалось лишь ненадолго остановить её, отсрочить конец; но в конце концов Вавилония сокрушит их, раздавит под весом снарядов, истребителей, кораблей, и Марция перестанет существовать. И не только Марция: Ардуинна, Вакарина, её родной Сэнкё…

Одна только мысль о вавилонском ярме приводила Айшу в ужас. Но с каждым днём оно было всё более неотвратимо.

И она не знала, как его избежать.

Но ван Хаутен тоже была права. Она сражалась с Вавилонией с первого дня — даже не думая, не размышляя, следуя за ней , за Фон… а теперь Фон была мертва. И Айше не оставалось ничего, кроме как идти дальше.

Ради Марции. Ради Сэнкё.

Ради Фон .

- Я согласна. - проговорила она. - Я согласна, госпожа президент.

- Хорошо. - ответила ван Хаутен. - Я знала, что могу на вас положиться.

- Мы отбываем завтра. - произнёс Фальке. - Я введу вас в курс дела по дороге. Приказы будут готовы уже к вечеру, а до тех пор вам придётся заночевать здесь. Темиров вас проводит.

- Так точно. - выдавила Айша.

- Мы рассчитываем на вас. - добавила ван Хаутен. - Cкажите им, с чем мы сражаемся. Убедите их помочь.

- Иначе, - сухо проговорил Мирзаев, - все наши усилия будут напрасны.

Айша кивнула. Она знала. И она была готова сделать всё, чтобы не допустить этого.

Чтобы все их жертвы были не зря.

Чтобы смерть Фон была не напрасной.

***

- ...Проснись-ка, Фон! - вкрадчивый голос раздавался над самым её ухом, и Фон почувствовала, как колотится от страха сердце в её груди. - Фон!

Раздался громкий щелчок, и Фон вскрикнула, широко распахнув глаза. Она дёрнулась всем телом вперед и тут же обвисла в приковывавших её к стене кандалах, больно впившихся в запястья и лодыжки. Спину в месте удара нестерпимо жгло; из её глаз брызнули слёзы.

- С добрым утром! - чужие пальцы схватили её за подбородок, повернув к себе, и Фон с ужасом уставилась в улыбающееся лицо полковника Миениине. Вавилонянка широко улыбалась.

Она всегда широко улыбалась.

- Неужели ты не рада меня видеть? - притворно изумилась Миеннине, глядя в широко распахнутые глаза Фон. - Ай-ай-ай! Стоит мне выкроить минутку, чтобы тебя проведать, и вот так-то ты себя ведёшь? - её пальцы погладили Фон по щеке, перечёркивая дорожки высохших слёз. - Это совсем никуда не годится. Лейтенант?

Сбоку послышались шаги сапог по кафелю, и показалось лицо другой вавилонянки — обрамлённое короткими каштановыми волосами, расплывшееся в глумливой ухмылке. Очень знакомой ухмылке.

Губы Фон умоляюще задрожали. Миениине отступила, выпустив её, и лейтенант нависла над ней, стальной хваткой вдруг сжав горло дрожащей Фон, над съехавшим вниз ошейником-ограничителем. Она вдруг почувствовала, как что-то угловатое впилось в низ её живота.

Боль пронзила её, и Фон взвизгнула, изгибаясь всем телом, изо всех сил дёргаясь в оковах — но лейтенант крепко держала её, прижав затылком к стене, вынуждая тщетно двигать бёдрами, тщетно пытаясь уйти от нового разряда. Ей это не удалось.

Она взвыла, замотав головой, содрогаясь всем телом; пальцы на шее разжались, и Фон, всхлипывая, обвисла вдоль стены. Слёзы катились по её лицу. Её била дрожь; она тщетно пыталась свести скованные ноги, чтобы прикрыться от нового удара. Между ног и внизу живота расплывалась нестерпимая, жгучая боль.

- Мне говорили, что ты уже совсем плоха. - донёсся издали голос Миениине; звуки вавилонского, бросавшие её в холодный пот, обрывками падали между марцианских фраз переводчика. - Я вижу, они не ошибались, раз уж лейтенанту пришлось так тебя расшевелить. Как жаль, Фон, как жаль! Ты очень меня радовала. - шаги раздались совсем близко; рука сгребла Фон за немытые волосы, вздёрнув её вверх; она тихонько завыла от боли, заплаканными глазами таращась на мучительницу. - Где же твоё упрямство, Фон? Где твоя дерзость? - она наотмашь ударила Фон по щеке; голова Фон безвольно качнулась от удара. - Где? Неужели ты, - ещё один удар; Фон бессильно заскулила, стараясь отвернуться, но Миениине держала крепко, - ничего мне не скажешь, а, Фон?

Фон всхлипнула, отводя глаза. Она не могла смотреть на неё. Больше не могла. Дерзость? От её дерзости не осталось и следа уже очень давно.

Она не помнила, когда. Всё, что она помнила — свет, неизменно встречающий её, боль — в избитом и иссечённом теле, в стёртых кандалами руках, в пальцах, лишившихся ногтей, в перетянутых и пробитых насквозь грудях, боль в охрипшем горле, боль в животе, боль между ног… и они . Каждый раз, всегда, вокруг были они .

Это продолжалось вечность.

- Как жаль. - процедила Миениине и отпустила её. Голова Фон безвольно повисла; она невидящим взглядом уставилась на решётку в белом кафельном полу. - У меня были на тебя большие планы, Фон. Мы ещё столько всего могли бы с тобой сделать!..

Фон почувствовала, что её лихорадит. Она тяжело задышала, всхлипывая, глядя в пол, изо всех сил стараясь не думать — но последние слова пульсировали в её мозгу.

- ...не надо. - выдавила она сиплым голосом. - не надо!..

- Ну что ты, Фон. - протянула Миеннине, отворачиваясь от неё; она прошла куда-то вглубь душевой, оставив плачущую Фон позади. - Конечно же, надо.

Фон хрипло вдохнула. Слёзы катились по её щекам. Рассечённые губы, дрожа, безостановочно шептали одно и то же. Неслышно. И бесполезно.

- Знаешь, Фон, - шаги послышались вновь, совсем рядом; кто-то вздёрнул Фон на ноги, заставив её тихо заскулить от боли, и перед ней вновь показалась улыбающаяся Миениине. - Я так подумала… скажи, а зачем тебе груди, а, Фон?

Её рука притронулась к обвисшей правой груди Фон, приподнимая её. Миеннине наклонила голову, задумчиво разглядывая запёкшуюся чёрную рану посредине — след от металлической спицы. Так, будто видела её впервые. Фон не помнила, когда её груди освободили — вытащили спицы, пробившие их насквозь, распустили жгут. Не из жалости. Им просто наскучило.

- От них почти ничего не осталось. - прокомментировала Миеннине, ощупывая левую грудь Фон. Касание вдруг отозвалось болью. - Ещё и больно, да? Одни неприятности тебе от таких грудей, правда?

Фон смотрела на неё, слушая, как громко колотится сердце. Она же не могла говорить всё это просто так, это ещё одна пытка, ещё одни мучения… она затряслась, тщетно дёрнув коленями, пытаясь отстраниться, вжаться в стену. Безрезультатно.

- ...не надо, - едва слышно прошептала она.

- Вот я и думаю, - продолжала Миеннине, не слушая её, - что они тебе больше и не нужны.

Её улыбка стала ещё шире, и Миеннине отступила на шаг. Фон с ужасом смотрела на её улыбающееся лицо.

И на тонкое, узкое лезвие скальпеля, вдруг ярко сверкнувшее в её руке.

- А значит, - добавила Миениине, - их нужно убрать .

***

Фон закричала.

Виэр вскочила, бросившись к ней; Фон скатилась с дивана, отшвырнув одеяло, и рухнула на пол, обхватив себя руками поперек груди — будто пытаясь что-то защитить; и она не переставала кричать.

- Фон!! - выкрикнула Виэр, подбежав к ней; она схватила Фон за плечи, но та дёрнулась, вырываясь, пытаясь отползти и не ослабляя своей хватки. - Фон!! Всё в порядке!! Фон!!!

Крик оборвался. Фон тяжело задышала, лёжа на боку; её плечи тряслись, пальцы судорожно впивались в бока, вминая ткань майки, глаза затравленно стреляли по сторонам. Увидев Виэр, она вскрикнула, попытавшись отползти вновь — но ей это не удалось; Виэр схватила её за плечи, и схватила крепко.

- ФОН!! - выкрикнула она ей в лицо; Фон смотрела на неё, тяжело дыша. Через ладони Виэр чувствовала, как часто колотится её сердца; она вся дрожала.

То же Виэр могла сказать и про себя.

- Всё в порядке. - повторила она, всё ещё держа Фон за плечи. Та попыталась вырваться снова, двинув плечами, но безуспешно. В конце концов, она была не единственной с искусственными мышцами. - Всё хорошо. Успокойся.

Фон всхлипнула, замотав головой. Её губы мелко дрожали. Плечи ходили ходуном.

- ...нет, - прошептала она слабым голосом, - нет, нет…

- Всё хорошо. - повторила Виэр, не отпуская её. - Всё хорошо. Ты в безопасности. Всё хорошо.

Она почувствовала, что сама дрожит. Снова , подумала она. Это случилось снова. И это было неизбежно.

Невозможно было полностью заблокировать человеческую память. Долгосрочную, обеспечиваемую виртуальным интерфейсом — разумеется, да; остальную — нет. И уж тем более — не тогда, когда ты балансировала на грани дисассоциации, живя в реконструированном теле. Виэр хорошо помнила свои кошмары после реконструкции — когда редкую ночь ей не снилось, как её грудь взрывается наружу фонтаном крови, металла и разорванных мышц бронекостюма, и как мир вокруг разрывается на куски. Хорошо помнила психолога, капитана Гудачкову, раз за разом терпеливо объяснявшую ей, почему иначе было нельзя. Невозможно.

Она могла только догадываться, что каждый раз переживала Фон.

Плечи Фон дёрнулись под её руками; она тихо всхлипнула, шмыгнув носом, отворачиваясь от неё. Но ей не удалось скрыть выступившие слёзы: Фон плакала. Виэр смотрела, как дрожат её губы, как слёзы стекают по щекам, как плач переходит в рыдания — и она не смогла терпеть больше.

Она обняла её, притиснув к себе, уткнув её голову в своё плечо.

Фон плакала. Виэр обнимала её, чувствуя, как она вздрагивает от рыданий; её руки гладили её по спине, по рыжим волосам, пытаясь успокоить, пытаясь сказать ей, что всё в порядке… но что было в порядке?

Фон реконструировали, вернув буквально с того света — но не вернули ей прежнее тело. Не смогли… или не захотели. Ей заблокировали память, как и Виэр когда-то — но, в отличие от Виэр, у неё не было психологов, всегда готовых помочь. Как и не было привычного тела, которое было у Виэр — даже несмотря на то, что её практически разорвало на куски.

И ей ничего не говорили. С юридической точки зрения у неё не было даже личности; полицейские и городские системы видели на месте Фонделины Крочесни программную заглушку, временную личность, созданную волей УВР и СБК. Она была в вакууме. Её отложили в сторону до лучших времен, пока не понадобится — не сказав ей даже, зачем её вернули к жизни.

Виэр могла попытаться облегчить её участь — и готова была рвать на себе волосы, потому что ей это не удавалось. Разбитые стёкла, панические атаки, кошмары… и она ничего не могла с этим поделать. Ничем не могла ей помочь.

Ничем .

- ...Виэр? - тихим хриплым голосом спросила Фон. Виэр отстранилась, не выпуская её, чтобы посмотреть на неё; лицо Фон, заплаканное, с покрасневшими глазами, переменилось, став совершенно неподвижным. - Не трогай мои волосы. - Виэр поспешно отдёрнула руку, только что гладившую затылок Фон. - Извини.

- Я понимаю, - сказала Виэр, глядя на неё. - Я понимаю.

- Виэр, - повторила Фон. - Ты можешь ответить на один мой вопрос?

- Если смогу. - ответила она, втайне страшась этого вопроса. Она не могла разглашать Фон секретную информацию. Как бы ей не хотелось. А особенно — ту, что находилась под уровнем секретности «Гаудете».

- Как умерла командир вавилонян? - сухо спросила Фон. Виэр ошалело уставилась на неё; лицо Фон будто окаменело. - Я хочу знать. Ты сказала, что все они мертвы.

- Да, я… да. - пробормотала Виэр. Могла ли Фон знать о деталях своего спасения?

Ответа не было. Но она имела право знать .

- Она застрелилась. - сказала Виэр. На лице Фон не дрогнул ни один мускул. - Снесла себе полголовы из гравипистолета. Мы хотели взять её живой, Фон. Но не успели.

- Вот как. - проговорила Фон. Её взгляд дрогнул, дёрнувшись куда-то в сторону; губы сжались в тонкую линию.

- Она отрезала мне груди. - произнесла Фон. Виэр застыла, ошеломленная, застигнутая врасплох, глядя на неё. - Скальпелем. Очень медленно, Виэр, целую вечность. Приговаривая, как они уже ни на что не годились. Каждую секунду я была в сознании, Виэр. Каждую. Я умоляла их убить меня, прекратить всё это, как умоляла каждый раз, когда им в голову приходила новая пытка, я сорвала себе горло криком, чуть не обезумела от боли; а она всё продолжала резать, и этому не было конца.

Её голос задрожал и сломался на последнем слове. Виэр молчала, не в силах даже что-нибудь сказать, ошеломленно глядя на неё. Она знала, что делали с Фон: она видела записи, собственноручно сделанные вавилонянами. Но она и не знала, что целая полковник МГБ пытала Фон лично.

- Я… - пробормотала она, - Фон, я…

- Я только что видела всё это во сне. - продолжила Фон тихим голосом. - Всё. Чтобы проснуться и понять, что это не сон. Что всё это было со мной. Что мне действительно отрезали груди скальпелем и заставили смотреть на это. Что было всё то, что они делали со мной… я могла бы пересказывать тебе часами, Виэр.

- Фон… - прошептала Виэр.

- Знаешь, что было потом? - спросила Фон. - Потом Миениине приказала прибить меня к той стене. Сказала, что я ей наскучила. Я была игрушкой , Виэр. С которой вдоволь наигрались и выбросили, оставив подыхать. Как отрывают крылья насекомым. О, разумеется, они ещё навещали меня — каждый день; а я не могла даже потерять сознания. Даже на секунду. Даже подыхать я должна была столько, сколько им захочется.

Она сглотнула. Слёзы снова блестнули в уголках её глаз; Фон дёрнула головой, пытаясь их смахнуть. Ей не удалось.

- Ты говоришь, что они мертвы. - проговорила она. - Но я вижу их , Виэр. Каждый раз, когда закрываю глаза. Каждый раз, когда смотрю на себя. Даже сейчас они играют мной, Виэр. Как хотят.

- Они мертвы. - твёрдо сказала Виэр. - Я сама видела все их тела. И этой… Миениине, и тех, кто тебя сторожил, и того, который был у тебя… в последний раз. И даже ничего толком не смог там сделать, судя по камерам. Они мертвы, Фон. А ты жива.

- Жива ли? - проговорила Фон, глядя в сторону. - Может быть. А может, Фонделина Крочесни умела там, распятая на стене камеры. Может, уже тогда от неё ничего не осталось.

- А кто тогда ты? - спросила Виэр. - Не городи ерунды. Ты жива. Ты не эхо, не отражение, не слепок сознания. Ты — настоящая.

- Ты никогда не знала настоящую Фонделину Крочесни. - сухо сказала Фон. - До того, как она попала в руки вавилонян, а вавилоняне — игрались с ней, как хотели. И играют до сих пор. Откуда тебе знать, какая я?

- Ты живая. - упрямо ответила Виэр. - Ты чувствуешь. Я держу тебя в руках, Фон. Уж я-то как-нибудь отличу живого человека от мертвеца.

- Даже от живого мертвеца? - спросила Фон, искоса глянув на неё. Виэр упрямо кивнула.

- Да. - сказала она. - Особенно.

Фон ничего не ответила.

Негромкий звук раздался у Виэр в ухе. От неожиданности она вздрогнула — и глянула на имя контакта, вспыхнувшее перед её глазами.

- Извини. - пробормотала она Фон, прежде чем принять звонок: - Шелдон? Откуда, машины побери, тебя принесло?

- Я на подлёте к твоему дому, Виэр. - сообщил Шелдон в ухе. - Со мной полковник Гуменюк. Нам надо поговорить, Виэр. Лично.

- Сейчас? - Виэр глянула в окно; по ту сторону огнями окон горел соседний дом, а за ним, поверх тёмных крон деревьев и блестящей линии железной дороги, созвездиями пылали другие дома — Менув, Беляны, и даже, где-то вдалеке, Винограды и Коширцы. - Вы с ума сошли, или что? Вы половину района переполошите!

- Не переполошим. - ответил Шелдон. - Мы сядем на крыше.

Виэр заскрежетала зубами. Садящийся на крышу люфтмобиль привлечет внимание разве что бойцов ОГ 34, наблюдающих за домом: посадочные площадки на крышах были устроены не просто так. Но Гуменюку с Шелдоном приспичило поговорить, да ещё и лично, в первом часу ночи — да ещё и сейчас, когда с Фон случилось такое?..

О последнем они могли и не знать. Она надеялась, что они не знали.

Но отказать собственному куратору от УВР, равно как и начальнику Третьего отдела, она тоже не могла.

- Я буду. - молча бросила она. - Не задерживайтесь долго, в гости не приглашу.

- Ещё чего. - беззлобно фыркнул Шелдон. - Пять минут.

Виэр оборвала связь и про себя выругалась.

- Фон, - проговорила она; Фон обернулась к ней. - Мне нужно будет выйти на пару минут. Ты сможешь обойтись без меня, пока я не вернусь? Сейчас?

- Я… - Фон замолчала, раздумывая, будто не желая отвечать на вопрос. Руки Виэр всё ещё обнимали её; они сидели вдвоём, на полу, глядя друг на друга… и меньше всего Виэр хотела перестать.

Была ли Фон того же мнения?

- Я попробую. - кивнула, наконец, Фон. - Как-нибудь.

- Может, дать тебе снотворное? - спросила, на всякий случай, Виэр. Фон отрицательно помотала головой.

- Скорее, наоборот. - ответила она, глядя на неё. - Спать я стану в самую последнюю очередь.

***

Люфтмобиль садился, подсвеченный сиянием гравиподвески.

Виэр огляделась по сторонам, стоя на продуваемой горячим воздухом крыше. В мозгу настойчиво пульсировала мысль, что сейчас их видно за километр. Яркие точки-светлячки люфтмобилей были нечастыми гостями в Браме-Заходней — здесь общественного транспорта хватало на все случаи жизни. Сейчас, как на зло, в небе над жилым массивом не было ни одного припозднившегося такси.

Только Шелдон и его любимый люфтмобиль, машины бы их побрали.

Волна горячего воздуха трепала её волосы. Люфтмобиль окатил её светом фар, оглушил воем турбины. Качнулся, приземляясь на выставленные шасси. Погасил демаскирующий ореол гравиподвески, сразу тяжело осев на колёсных стойках. Вой турбины начал медленно затихать; фары погасли, и дверь люфтмобиля откинулась вверх.

Шелдон выбрался наружу первым. Он всё ещё был в штатском — полная противоположность своему попутчику. Полковник Гуменюк, показавшийся следом за ним, так и был в форме — сером мундире ССО с шевронами УВР. Голову начальника «тройки» венчала скошенная набок серая фуражка с серебряной кокардой.

Гуменюк сиял . На лице начальника Третьего отдела блуждало донельзя довольное выражение, которое он не потрудился смыть с физиономии даже сейчас. Ему было с чего радоваться, кисло подумала Виэр. В кои-то веки у «тройки» было внимание. Было финансирование. К ней больше не обращались по остаточному признаку, для проформы, в отличие от ведомства полковника Шафарик. Впервые для УВР Вавилония затмила собой вечного соломанского врага — и плоды этого внимания пожинал именно он, полковник Гуменюк.

Виэр готова была поклясться, что и всю операцию «Архипелаг» Гуменюк считал исключительно своей заслугой.

- Майор Къелльберг. - кивнул ей Гуменюк, подходя ближе. Он не стал предлагать ей руку; Виэр не стала настаивать.

- Полковник. - сказала Виэр, сложив руки на груди. Она перевела взгляд на Шелдона, стоявшего рядом, и покачала головой. - Ты хоть знаешь, что демаскируешь нас своим люфтмобилем?

- Ещё чего. - фыркнул Шелдон. - Его сейчас никто не отличит от такси. Такси прилетают и улетают. Ничего особенного.

- Прошу прощения, майор, - неискренне добавил Гуменюк. - Но это было очень срочно. Мне было приказано встретиться с вами лично.

Виэр бросила взгляд на него. Лицо полковника неожиданно посерьёзнело; он внимательно буравил её взглядом из-под сдвинутых чёрных бровей.

- Что-то случилось? - спокойным тоном спросила она.

- Завтра в Вышеград прибывает делегация марцианских военных. - произнёс Гуменюк. - Во главе с начальником марцианского Генерального штаба. Их корабль прибудет в систему ночью, завтра утром они будут в Новом Двуре. СБК обеспечивает безопасность.

Он сделал паузу. Виэр смотрела на него. Служба безопасности Кабинета занималась безопасностью иностранных делегаций и официальных лиц; начальник Генштаба, вне сомнения, был таким официальным лицом. Но зачем сообщать об этом ей? Если только…

- Крочесни должна будет присутствовать. - сказал Гуменюк, и слова Виэр застряли у неё в горле: она уставилась на него, пока он продолжал говорить. - Она готова к такой встрече, майор?

Виэр смотрела на него, не находя слов. Её руки сами собой сжались в кулаки.

- Вы, курва мать, охренели? - негромко спросила она. - Сообщать мне об этом сегодня ? За восемь часов до посадки? Как мне теперь организовывать сопровождение до Нового Двура, безопасность на месте, да ещё и с СБК, да ещё и с целой делегацией?

- Я получил этот приказ немногим раньше. - сухо заметил Гуменюк. - Что до сопровождения, то его придётся свести к минимуму. Так что насчет Крочесни? Она — сможет?

- Сможет — что? - поинтересовалась Виэр. Она шагнула вперед, навстречу Гуменюку; полковник не повёл бровью. - Что она должна смочь? У неё мозги перештопаны на скорую руку, у неё каждую ночь кошмары, она опять разбила зеркало, и она понятия не имеет, что она делает здесь. Ни новостей, ни психологов, Гуменюк. Ни-че-го . Только вопросы. Так зачем она здесь, а? Чтобы вам было, чем давить марцианам на эмоции?

- Я напомню, - заметил Гуменюк, словно не обращая внимания на угрожающе подступившую к нему Виэр, - что именно вашей идеей, майор Къелльберг, было держать её у себя дома, а не в безопасном месте, под наблюдением специалистов. Вы же водили её в город. Насколько мне известно, там она вела себя нормально. Теперь вы утверждаете мне обратное?

- А она и ведёт себя нормально. - проговорила Виэр. - Большую часть времени. Когда не вспоминает про вавилонян. Или когда не смотрит на себя в зеркало. Вас когда-нибудь собирали по кусочку, а, полковник Гуменюк?

- Предки миловали. - ответил Гуменюк. - Вам же, майор Къелльберг, я бы рекомендовал на будущее подавать полную информацию. Я основывался на ваших докладах и результатах наблюдений, о чём и доложил. На основании моего доклада я и получил приказ. И я настоятельно просил бы вас, - добавил он, - отойти от меня на полшага. Майор.

Виэр не ответила. Их разделяло не больше полуметра. Более чем достаточно, чтобы раскроить Гуменюку его поганый череп, и тогда ему не поможет никакая реконструкция.

Даже вечной памяти не останется.

- Виэр! - воскликнул Шелдон, вклинившись между ней и Гуменюком. Виэр шагнула в сторону, но Шелдон заступил ей дорогу, раскинув руки. - Держи себя в руках!

- В руках? - прорычала Виэр, бросая взгляд то на Шелдона, то на стоявшего у него за спиной Гуменюка; его лицо оставалось прежним, и Виэр почувствовала, как внутри неё огненным столбом поднимается злоба. - Вы прилетаете сюда в два часа ночи, приказываете мне — причем о вещах, прямо касающихся моей подопечной, я почему-то узнаю последней — и смеете меня ещё и укорять?! В том что я, мол, предоставляю не ту информацию? - она дёрнулась вперед; Шелдон толкнул её в плечо.

- Отставить! - рявкнул он. Виэр уставилась на него, тяжело дыша; крылья носа гневно раздувались, костяшки пальцев, сжатых в кулаки, побелели от натуги. - Виэр, опомнись! Дракой делу не поможешь! Приказ уже дан. Марциане будут в Новом Двуре завтра с утра. Вы должны там быть.

- Приказ? - спросила Виэр, сбитая с толку. - Чей приказ?

- Его Превосходительства верховного канцлера Федерации. - сухо ответил вместо Шелдона Гуменюк. - Сам Ястрземский хочет, чтобы Крочесни завтра была там.

Виэр глянула на него… и дёрнула плечами. Кулаки разжались; она отступила назад, выпутываясь из рук Шелдона.

Ястрземский. Всё упиралось в Ястрземского. Он назначил её и ОГ 34 ответственными за безопасность Фон. Он разрешил ей держать Фон дома, а не за семью магнитными замками в подземельях Острова. Он ничем не объяснил, зачем ему нужна была Фон — ничем, кроме сказанных тогда, больше месяца назад, слов про «веские доказательства».

Ради веских доказательств потерпевших не таскают на встречи с официальными делегациями. Даже с делегациями с их воюющей родины. И уж тем более — не держат потерпевших в полном неведении о происходящем.

Но с Фон Ястрземский поступил именно так.

- Хорошо. - неохотно бросила она. - Замечательно. Когда нам быть в Новом Двуре?

- За вами прибудет люфтмобиль. - сказал Гуменюк, демонстративно не глядя на неё. - Завтра, в восемь утра. И ещё одно. Мне было приказано сообщить, что с вами будет аудитор. Капитан Юстиции Войсковой.

- Аудитор? - переспросила Виэр. - Для делегации? Или зачем нам военный юрист?

- У делегации есть свои юристы. - оборонил Гуменюк. - Об остальном меня не проинформировали. Майор.

Виэр помотала головой, негромко выругавшись. Полёт в Новый Двур она ещё как-то могла пережить — даже без сопровождения, препоручив Фон и себя заботам Службы безопасности Кабинета. Теперь же откуда-то внезапно нарисовался военный юрист.

Адвоката она, вроде бы, ещё не требовала.

- Это всё? - сухо поинтересовалась она. - Или будут ещё какие-то сюрпризы?

- Всё. - в тон ей ответил Гуменюк. - Доброй ночи, майор Къелльберг.

Он отвернулся и зашагал к машине. Шелдон оглянулся за ним и покачал головой, обернувшись к Виэр.

- Что с тобой? - негромко спросил он. - Раньше ты не лезла драться с полковниками.

- Раньше, - процедила Виэр, - была Шафарик. Которая не занималась таким, курва мать, экспромтом . Давай уже, подвози его.

Шелдон тяжело вздохнул.

- Это всё один большой экспромт. - сказал он. - Спокойной ночи, Виэр.

- Бывай. - попрощалась та.

Шелдон кивнул и забрался в машину. Дверцы опустились, вспыхнула гравиподвеска, и люфтмобиль, взвыв турбиной, оторвался от земли, как пёрышко, и взмыл вертикально вверх. Виэр, сложив руки на груди, запрокинула голову, провожая яркую точку взглядом, пока люфтмобиль не сорвался вперед, стремительно удаляясь к горизонту.

- Курва мать. - тихо сказала она. - Браво-Шесть всем постам, продолжать наблюдение.

Подтверждения от постов раздались у неё в ухе, и она, развернувшись, пошла к выходу с крыши. Дверь открылась перед ней и закрылась вновь; в коридоре, тянувшемуся к лифту и лестничной клетке, вспыхнул яркий свет.

Нужно будет убедить Фон поспать, подумала она. Хоть немного.

Шелдон был прав. Раньше Виэр не замечала за собой желания столь грубо нарушать субординацию — даже если Гуменюк и не был, строго говоря, её начальником; у ССО и УВР были специфические отношения. И тем более — не стояла в шаге от такого поступка.

Она не могла отделаться от мысли, что виновен в этом был отнюдь не экспромт.

***

Над Вышеградом собирались серые облака.

По настоянию Виэр Фон всё же смогла немного поспать; память смилостливилась над ней, и спала она без снов. Это было слишком малой радостью.

Вязкий, душный воздух сплошной стеной встретил её, когда они с Виэр вышли на крышу дома. Чёрный люфтмобиль уже ждал их посередине посадочной площадки. Фон остановилась, обернувшись, глядя на замершую у дверей Виэр; та глянула на неё и торопливо подошла ближе. Сегодня она нарядилась в тёмно-серый мундир и берет в тон ему, скрывший снежно-белые волосы. Серебристые треугольники поблёскивали на чёрном бархате петлиц. Фон плохо разбиралась в символике ВС Федерации; но она вспомнила, что Силы Специальных Операций здесь считались отдельным видом войск.

Должно быть, это был их мундир.

- Всё хорошо? - спросила она, глядя ей в глаза. Фон кивнула. - Тогда пошли. Машина ждёт. - пальцы Виэр нащупали ладонь Фон, взявшись за неё.

Фон не стала сопротивляться.

Они подошли ближе. За тонированными стёклами колпака кабины и дверей не было видно ни пилота, ни салона. По спине Фон пробежали мурашки, и она поёжилась под всё той же, чересчур великоватой ей, белой рубашкой. Должно быть, Виэр заметила это: её пальцы крепче сжали её ладонь.

Но остальное ничуть её не смутило, и Виэр взялась за ручку задней двери — замок неслышно щёлкнул — и откинула дверь вперед и вверх, заглядывая в салон. Это был лимузин: два ряда сидений, лицом к лицу, прозрачная перегородка, отделявшая салон от кабины… и единственная пассажир, смотревшая на них круглыми от удивления глазами.

- ...Госпожа майор, - наконец, нашлась она. Её глаза скользнули по лицу Фон; русые брови дёрнулись вверх. - Госпожа Крочесни!

- Ага. - сказала в ответ Виэр, изучающе глядя на неё. - Вы, что ли, адвокат?

- Аудитор. - поправила собеседница. - Капитан Клэр Энфилд, Юстиция Войскова. К вашим услугам, госпожа майор. Госпожа Крочесни.

Фон машинально кивнула. Надо же, подумала она. Кто-то здесь даже знает меня по имени.

- Ага. - повторила Виэр. - У вас какой допуск, капитан?

- «Гаудете», как и у вас. - склонила голову Энфилд. - Меня проинформировали насчёт госпожи Крочесни. - она обернулась к Фон. - Мне очень жаль, госпожа Крочесни.

Фон снова кивнула, но ничего не ответила. Значит, капитан Энфилд знала про неё. «Гаудете», насколько Фон уже поняла, был одним из федерацких уровней секретности; по очевидным причинам, Виэр не особо распространялась на эту тему. С этим ничего нельзя было поделать.

Хуже было то, что засекреченной по уровню «Гаудете» была она сама.

- Ну хоть что-то. - пробурчала Виэр. - Фон, садись.

Фон забралась на сидение напротив капитана Энфилд, выпустив руку Виэр. Это продолжалось недолго; Виэр захлопнула дверь салона и села рядом с ней, снова нащупав её ладонь.

Люфтмобиль взвыл турбиной и оторвался от крыши, возносясь вверх на сияющем ореоле гравиподвески; набрав высоту, машина юркнула вперед, перейдя на горизонтальный полёт, разворачиваясь для захода на эшелон.

Вышеград тускло поблёскивал под коротким крылом люфтмобиля; внизу проплыли серебристые плети железных дорог, белый гребень вокзала над ними, и знакомые уже Фон виды — террасы Верхнего города, светящиеся холодным пасмурным светом башни на Алеях Маттернхорнских, широкая зелёная полоса Алеи Федеральной с белым прямоугольником Дворца культуры с одной стороны и зданием Сейма — с другой. Мелькнули внизу мосты над рекой.

Всё это показала ей Виэр. После первой их вылазки в «Армигерию» она повела Фон на Алеи Маттернхорнские, а на следующий день — показывала ей ансамбль Алеи Федеральной. Иногда Фон казалось, что столица Федерации состоит исключительно из вот этих вот «алей».

Ей понравились эти прогулки. В прошлой жизни капитан Крочесни едва ли могла бы позволить себе путешествие в далёкую — пять суток скорым лайнером! — Федерацию.

Но её не покидало осознание того, насколько фальшивой была эта игра в туриста.

Она отвернулась от окна, разглядывая сидевшую напротив капитана Энфилд. В глаза ей сразу бросился её мундир — того же фасона, что у Виэр, но тускло-зелёного цвета. Скошенная набок фуражка со стилизованным орлом на кокарде лежала у Энфилд на коленях; прямые русые волосы, стянутые в хвост, спадали на левое плечо. Шеврон на рукаве кителя изображал, по-видимому, знак военной юстиции: у марцианской военной прокуратуры был очень похожий.

Заметив её взгляд, Энфилд подняла глаза. Её губы тронула улыбка.

- Что-то не так? - добродушно спросила она. Фон отрицательно помотала головой.

Зачем ей быть здесь? Фон всё ещё не знала, что Федерация собиралась делать с ней. Известие о марцианской делегации обрадовало, удивило и ошеломило её одновременно: но едва ли Федерация собиралась от щедрот своих торжественно передать её Марции. Насколько Виэр могла сказать ей, о её существовании никто не знал: Марция считала её пропавшей без вести.

Завеса тайны, окружавшая её, приподнималась. Но Фон всё ещё не видела ничего.

А теперь рядом с ней появилась ещё и военный аудитор капитан Энфилд — с допусками секретности и знающая об её существовании. Но зачем ей юрист?

Фон сжала губы. Она не знала.

Она не знала ничего.

Люфтмобиль свернул снова и пошёл на снижение. Фон повернула голову, выглядывая в окно; она заметила бетонную громаду космодрома, расползавшуюся вдали, на берегу озера, прежде чем люфтмобиль выровнялся в воздухе, скрыв панораму из виду. Ещё один вираж, на этот раз — уже гораздо ближе, и люфтмобиль вдруг повис в воздухе, подхваченный заработавшей гравиподвеской.

Космодром Вышеград-Новый Двур был огромен — и мало похож на марцианские военные космодромы, даже на авиабазу Аббиатеграссо под Конкордией, где Фон когда-то пришлось служить. Даже на Аббиатеграссо были утопленные в землю шахты и посадочные полосы, между которыми ютились диспетчерские и въезды в подземные помещения — над Новым Двуром возвышалось нагромождение армированного бетона, увенчанное круглой диспетчерской башней. Чёрные щели ангаров и подъёмников, тянувшиеся вдоль сторон здания, вызывали у Фон ассоциации скорее с гражданским космопортом, чем с военной базой: не хватало только пассажирских челноков и переходных трапов.

Люфтмобиль сел на парковочной площадке в отдалении от центра космодрома. Стоило Фон выбраться наружу, как взвыла, ударив по ушам, сирена, и Фон инстинктивно прикрыла глаза: в сиянии вспыхнувших тормозных захватов на одну из полос садился торпедоносец.

Чёрный корабль промелькнул мимо, громко чиркнув исполинскими шасси по бетону. Брандспойты вдоль посадочной полосы обдали его водой, будто отдавая салют. Один раз вспыхнули алые сигнальные огни, снова однократно проревела сирена, и торпедоносец совсем исчез из виду.

- Я уж думала, мы опоздали. - фыркнула Виэр, подойдя ближе. - Адвокат, вы с нами?

- Аудитор. С вами. - охотно кивнула Энфилд. Она поплотнее нахлобучила фуражку, поморщившись от неожиданно налетевшего порыва ветра. - А куда нам, собственно?

- Ну, нас уже встречают. - ответила Виэр, кивком указав на фигуры в бронекостюмах, спешащие к ним навстречу. Её рука стиснула ладонь Фон, и Фон не нашла ничего лучше, чем сжать её в ответ.

Встречающие оказались не аэродромной охраной, как Фон подумала сначала; они рассредоточились вокруг них, а одна из них — вероятно, командир отряда — приказала следовать за ней. Виэр кивнула и потянула Фон за собой; Энфилд, на секунду помедлив, побрела за ними. Никто не остановил её.

- СБК. - шёпотом пояснила Виэр в ответ на недоумённый взгляд Фон. - Служба безопасности Кабинета. Они охраняли тебя там, в госпитале.

Фон кивнула. «Другие люди», как их тогда назвала Виэр; в Главном военном госпитале она видела их издали и мельком. Здесь же их сопровождал отряд из шести человек, окруживший их так, будто они ожидали нападения в любую секунду.

Возможно, так и было.

Командир отряда СБК привела их к небольшому зданию на окраине парковочной площадки; спуск вёл вниз, к небольшой платформе капсульной системы. Новый Двур был донельзя похож на гражданский космопорт, снова подумала Фон: марцианские авиабазы обходились подручным транспортом. Самым шиком среди аэродромной обслуги считалось ездить верхом на пожарном транспортёре или машине дезактивации. Пилотам изредка полагался автолайнер.

Чаще приходилось ходить пешком.

Капсула вынырнула из туннеля, затормозив у платформы, и они вошли внутрь. Фон села рядом с Виэр на скамью вдоль белой стенки: окон в капсуле, за исключением дверей, не было, и смотреть было не на что. Бойцы СБК расположились вокруг, опустив винтовки. Если приглядеться, можно было заметить, как подрагивает вокруг них воздух.

Капсула тронулась, скользя над рельсом, гудя двигателями. Место назначения, видимо, было довольно далеко: прошло несколько минут, прежде чем капсула начала тормозить, а затем в окнах двери напротив вдруг возникли облицованные стенки платформы. Капсула замерла; двери распахнулись.

- Посадочная площадка №9А. Посадочная площадка №9А. Пожалуйста, покиньте салон.

Бойцы СБК снова окружили их, когда Фон и Виэр вышли из капсулы. Капитан Энфилд всё ещё тактично следовала в полушаге от них. Короткий пологий подъём вёл наверх, с платформы, к тусклому свету наверху: небо над Новым Двуром было таким же серым, как и над Вышеградом, а воздух, постоянно нагреваемый работающими системами и садящимися кораблями, был ещё более плотным и горячим. Фон казалось, что его можно было черпать ложкой.

Они едва выступили из-под козырька входа платформы, оказавшись теперь на другом конце космодрома, как снова оглушительно взвыла сирена. Вспыхнули предупредительные огни вокруг бетонного бункера посадочной площадки; затем ярко вспыхнул луч тормозного захвата, и Фон, прикрывая глаза рукой, увидела, как над площадкой медленно опускается тёмно-серый десантный челнок.

Сердце Фон сжалось от одного вида.

И челнок, и яркие опознавательные круги по обеим сторонам его треугольной морды, принадлежали ВКС Марции.

Её Марции.

***

Федерация лежала на другом конце Галактики — на галактическом западе, отделённом от звёзд Центра и Стрельца десятками тысяч световых лет. Конфигурация гиперпереходов здесь запутанна и связывает между собой безжизненные звёзды, со множеством ответвлений и тупиков: когда-то давно пройти Лабиринт Персея были готовы только самые отчаянные из людей. Изгои — и изгои среди изгоев; те, кому некуда было возвращаться и нечего было терять.

Старую Федерацию основали именно они. С тех пор были открыты другие, более короткие маршруты: но даже с ними Федерация всё ещё была далёкой и труднодоступной. Обычный пассажирский лайнер или грузовой корабль мог добираться до Федерации неделю — без непредвиденных задержек и с регулярными остановками по пути. Скорый лайнер, делавший меньше остановок на своём маршруте, преодолевал этот путь за пять дней. Лайнеры-экспрессы, курсировавшие между Федерацией, Акадией, Аугурией и Вратами, укладывались в трое суток.

Военному кораблю с дипломатическим пропуском и приглашением от Министерства иностранных дел Федерации потребовалось полтора дня.

Делегация покидала Марцию в спешке. Транспортник «Ореховица», избранный адмиралом Фальке для высокой миссии, снялся со своей орбиты и, сопровождаемый эскадрилией эсминцев, прыгнул, едва набрав высоту, в сторону гиперперехода к Вакарине. Сидя в каюте на борту «Ореховицы», раньше принадлежавшей какому-то лётчику (всё эскадрилии с транспортника давно уже перевели на Марцию), Айша понятия не имело, что происходило снаружи — но, судя по всему, вавилоняне не заметили их пропажи. Или же не успели, по своему обыкновению, отрядить за ними погоню.

Вавилонянам так и не удалось полностью перекрыть сообщение Марции с остальной Республикой. Но распылять силы ВКС, отвлекая их на защиту гиперпереходов, связывавших систему Марции с Вакариной, Ардуинной и Сэнкё, им удавалось блестяще.

В Вакарине «Ореховица» рассталась с сопровождением, прежде чем начать свой марафон через половину Галактики. Приглашение Федерации и дипломатический статус неизменно давали ей приоритет в очереди к гиперпереходам; за день с небольшим корабль совершил семь прыжков, оказавшись на юго-восточной границе Федерации. Отсюда до столицы оставалось проделать ещё четыре прыжка.

И они были здесь.

Фальке пообещал ввести Айшу в курс дела уже в дороге, и сдержал своё слово: сразу после прибытия в систему Вакарины делегация собралась на первое своё совещание, прерываясь только, когда корабль прыгал в очередной раз. Если бы не короткие моменты пустоты, сопровождавшие каждый переход сквозь гиперпространство, через световые года от звезды к звезде, Айша и не заметила бы, что происходило вокруг.

Дела обстояли ужасно. Гораздо хуже, чем она предполагала.

У Марции были обширные запасы оружия и снаряжения. При первом взгляде на списки интендантской службы у Айши создалось впечатление, что тыловики никогда и ничего не выбрасывали: даже старьё, видевшее Великую войну, дотошно инвентаризировалось, категоризировалось и отправлялось на склад — доживать свой век в ожидании новой войны. Значительные объёмы этого старья войны не дождались, оказавшись распроданными — по большей части в Промежуток; но старых гравивинтовок и первых бронекостюмов типа М1-М было достаточно, чтобы вооружить ими больше миллиона человек. Никто не говорил об этом вслух, но если вдруг вавилонянам удалось высадиться непосредственно на Марцию, это было бы сделано.

Айше страшно было даже думать об этом, но ей всё больше казалось, что это было лишь вопросом времени.

Надежность более нового вооружения падала обратно пропорционально его новизне и прямо пропорционально — военному бюджету Республики за последние двадцать лет. Даже пятипроцентный скачок в финансировании при покойном президенте Берлиньери не привёл ни к чему, кроме ещё большего увеличения ценников. Последствия Айша уже достаточно ощутила на собственной шкуре.

Истребители ломались и перегревались. Корабли боролись с обломами системы, производственными дефектами и недостатком запчастей. От одного старшего капитана из миноносцев она узнала, что экипажи половины эсминцев Флота метрополии практически жили в скафандрах — настолько ненадёжным было жизнеобеспечение на борту. У армейцев дела обстояли не лучше: танки отказывались взлетать, бронетранспортёры — заводиться, а энергоорудия — стрелять. Об остальном и говорить было нечего. Абсолютно все жаловались на уровень подготовки: первыми война убивала опытных космонавтов и солдат, на место которых приходили мобилизованные резервисты — в лучшем случае, и новобранцы — в худшем.

Им не просто было нечем воевать. Они не умели воевать. И не было времени, чтобы их научить .