Стинг. Тайны жизни Гордона Самнера

Все течет

В мае 1995 года Стинг получил кругленькую сумму в два миллиона долларов, когда он играл на дне рождения для сына одного из самых богатых людей в мире. Часть сделки составляло исполнение супер-звездой «Happy Birthday» («Счастливого дня рождения») для двадцатидвухлетнего принца Хакима, сына супербогатого султана Брунея, который также выплеснул еще миллион долларов для певца Брайана Адамса, чтобы тот пел на этом же торжестве. Обе звезды умудрились исполнить дуэт к большому удовольствию публики, состоящей из двух сотен тщательно отобранных гостей.

Этот концерт был специально отснят на видео, а затем распространен среди гостей. Фильм был сделан старым другом Стинга Гэвином Тейлором, который проживал в Ньюкасле и работал там на телевидении и который впервые повстречал певца двадцать лет назад, когда «Полиция» только начинала восхождение.

Он говорит: «Стинг сильно изменился с того времени. Он теперь так подшучивает над собой, чего никогда не делал раньше. Он был более чопорным, а Стюарт и Энди тоже были не очень приятными в те времена. Но теперь он другой. Его совместная игра с Брайаном Адамсом в Брунее оказалась великолепной, а он казался ненапряженным и счастливым».

Стинг и Адамс даже исполнили шуточную версию песни «Каждое твоё дыхание» («Every Breath You Take»), где во время исполнения Стинг изменял слова на «Каждая нога, которую ты ломаешь» («Every Leg You Break»), а Брайан ответил, подпевая, — «Каждая ошибка бухгалтера» («Every Accoutant's Mistake»). Это было потрясающе. «Они были фантастичны», — вспоминает Гевин Тейлор, который надеется уговорить обеих звезд выступить вместе на хорошем концерте в ближайшем будущем.

На следующий день после выступления Стинг отправился на катерах для лыжных прогулок с Адамсом и принцем Хакимом вокруг мелких островков, разбросанных у побережья Брунея. В один момент лодка Стинга подскочила на волне неспокойного моря, и они чуть не врезались в скалу, но, к счастью, никто не пострадал.

В том же месяце репутации Стинга как защитника окружающей среды был нанесен удар, когда он принял пятьсот тысяч фунтов для поддержания проекта развлекательного комплекса, что должно было повлечь за собой уничтожение более ста тысяч деревьев. Поддержание певцом курорта Саегайя площадью в сто пятьдесят акров, построенного в сосновом лесу на юго-восточном побережье Японии, удивило британских защитников природы. В рекламе японского телевидения Стинга показывали одобрительно смотрящим с поля для гольфа на комплекс стоимостью в полмиллиарда фунтов неподалеку от города Миазаки.

Фрэнсис Салливан, чиновник отдела по консервации лесов при Всемирном фонде защиты природы, сказал: «Двухсотлетний лес необходим для сохранения окружающей среды и дикой природы. Все это прямо противоположно той работе, которую проделывал Стинг по защите лесов». Когда Стингу открыто заявили о его участии, менеджер Майлз Копленд вышел вперед и заявил, что он полностью берет на себя ответственность за это и что ни Стинг, ни он не знали о той полемике, которая шла по поводу этого леса до тех пор, пока работа Стинга для курорта не была полностью завершена. По иронии судьбы, проектировщик этого курорта должен был выплатить существенную сумму в защиту оставшегося лесного массива, что было частью сделки.

Также в мае 1995 года Стинг и Труди посетили кинофестиваль в Каннах, где они показывали свой недавно завершенный фильм под названием «Гротеск», в котором снимались Стинг, Алан Бейтс и Труди. В этой картине Стинг играл дворецкого, Труди — его жену Дорис, повариху, а Бейтс — эксцентричного сэра Хуго Коула. Критики отозвались о фильме как о неискренней, черной комедийной возне. Действие происходило в сельской местности, в послевоенном Норфолке.

Самая вызывающая сцена фильма: Стинг занимается сексом с Аланом Бейтсом. Был также и другой эпизод, в котором он соблазнял еще одного из персонажей мужского пола. Стинг шутил в Каннах: «Я открыто заявил о своих наклонностях…»

Пара заявила прессе, что они бы не хотели, чтобы их дети увидели этот фильм. Стинг открыл, что он опробовал поведение дворецкого во время обеденных приемов в своем особняке в Уилтшире: «Это странный фильм, вот почему мы его и сделали». Остальной актерский состав фильма включал сэра Джона Миллса, Марию Эйткен и Анну Мэсси.

Летом 1995 года несколько газет разразились смехом по поводу Стинга, когда было обнародовано, что он вышвырнул тысячи фунтов на то, чтобы иметь серию новых пчелиных ульев, установленных около дома в Уилтшире.

Труди доказала, что она всегда была более чем просто жена Стинга, завершив документальный фильм под названием «Подвинуть гору», который отражал тот политический климат, который привел к трагическим событиям в 1989 году на площади Тьянанмень в Китае.

В 1995 году никто не был сильно удивлен, когда просочились новости в мир шоу-бизнеса о том, что Труди вновь беременна. Рождение ребенка, шестого отпрыска Стинга, ожидалось в декабре. Как заметил один из его друзей: «Вот что происходит, когда вы придерживаетесь метода ритма». 17 декабря 1995 года Труди родила третьего сына Стинга — Джакомо.

Однако собственно 1995 год не был самым удачным годом Стинга. Когда «Times» опубликовала ежегодный список самых высоких доходов того года, оказалось, что у Стинга снижение в доходах на 51,8 % по сравнению с предыдущим годом, что указывало на нокаутирующий эффект деятельности Кейта Мура, который предположительно проглотил многие миллионы фунтов его денег. Фактические доходы Стинга были в районе 5,68 миллионов фунтов — катастрофическое падение с прошлого года, более чем на одиннадцать миллионов. Однако финансовое руководство Стинга оспаривает точность этих цифр, указывая на то, что они не включают доход Стинга от гастролей по Соединенным Штатам и другим странам, а также доход в Великобритании от написания песен или же тот факт, что почти все деньги, украденные Кейтом Муром, были восстановлены.

Отношения Стинга со своим самым старшим ребенком — Джо, которому было уже восемнадцать лет, становились все более и более сложными. Стинг обнаружил, что в музыкальном отношении Джо вряд ли будет терпеть вкусы своего предка. Ему нравились молодые музыкальные группы вроде «Sonic Youth» или «Pavement». Наверное, только одной единственной общей любовью у них была «Nirvana», до тех пор пока не застрелился Курт Кобейн.

Музыкальный вкус Стинга в середине девяностых годов представляет собой своеобразный «букет». Он играет «Ну, так что» Майлза Дэвиса буквально раз в неделю, всякий раз, когда ему доводится быть в свете. Он обожает Джона Колтрена и Винтона Келли. Ему также нравится французская оркестровая музыка таких непохожих друг на друга талантов, как Равель, Дебюсси, Форе и Эрик Сати. Он даже начал регулярно слушать пение доминиканских монахов, исполняющих георгианские песни, хотя он признавался одному из друзей, что, возможно, это результат его католического воспитания.

У себя дома, в Уилтшире, Стинг постиг тайны управления той славой и состоянием, которые у него есть. Его юмор по отношению к освещению его самого в прессе был обобщен в двух талантливых статьях в журнале «Виз», которые он поместил в рамку и держит у себя дома в кабинете.

В одной из них Стинг (статья подписана Гордон Стинг) признается, что занимается с Труди такой энергичной любовью, что ее голова отлетает в сторону. Другая вырезка пересказывает момент, когда он остановился в отеле, где «четырехдюймовые сексуальные обезьяны» мастурбировали в его чай, а гости нельзя сказать чтобы были этим довольны.

Но вся его семья, друзья и коллеги продолжали восхищаться его близкими отношениями с Труди. Даже когда они иногда перебрасываются отдельными сердитыми словами, то вскоре вновь начинают поглаживать друг друга, целоваться, обниматься и ворковать в какой-то тошнотворной манере, как могут себя вести только изрядно пьяные люди или те, кто очень сильно любит друг друга. Стинг утверждает: «Мы похожи друг на друга во многих отношениях. Мы оба родились в начале пятидесятых годов, оба ходили в классическую школу, мы оба из семьи с относительно малым доходом. Мы испытываем ностальгию по одному и тому же, мы помним одни и те же рекламные ролики. Она заставляет меня смеяться и поднимает мне настроение. Она мой лучший друг, моя любовь, мой компаньон, и действительно я не хочу думать о жизни без нее».

Стинг даже растаял до такой степени, что когда его спросил один журналист, может ли «Полиция» когда-нибудь воссоединиться на профессиональной сцене, он ответил: «У меня нет никаких планов, чтобы опять играть в «Полиции». Но вы никогда не знаете, что произойдет. Кто знает?»

Это был неординарный ответ, учитывая ту язвительность, которая существовала во время существования «Полиции». Однако это новый Стинг, для которого ничего невозможного нет.

Боб Гелдоф, прекрасно понимающий друга, «расшифровывал» состояние ума Стинга в середине девяностых годов.

По его мнению, Стинг ощутил гармонию мира и обусловленность каждого факта своей жизни: «Нет ничего безнаказанного…»

Верность Гелдофа не осталась незамеченной. Когда брак бывшего певца из «Boomtown Rats» с Паолой Йетс начало лихорадить (весной 1995 года) и это стало достоянием средств массовой информации, то Стинг был одним из первых среди его друзей, кто позвонил Гелдофу и предложил свое плечо, в которое можно было выплакаться.

Открытый роман Йетс с рок-звездой группы «INXs» — Майклом Хатченсом, оставил Гелдофа совершенно ни с чем. Стинг пригласил его посидеть за пивом и попытался утешить.

В сентябре 1995 года финансист Стинга Кейт Мур наконец-то предстал перед судом по поводу разбирательства об исчезновении 7,5 миллионов фунтов, которые испарились со счетов Стинга без его разрешения. Стинг сам появился в суде, неловко одетый в костюм с галстуком, что было большой редкостью за двадцать лет, а также с аккуратной стрижкой.

Суд услышал, что Стинг получал подробные отчеты от «Cottus Bank», показывающие переводы сумм с его счета на другой, созданный в банке Шотландии финансистом и доверенным лицом Муром, и что Мур соткал сложную паутину обмана, чтобы сбить с толку Стинга.

Стинг настаивал, что его деньги — это не «сундук с сокровищем» для других, в котором можно копаться, и что он всегда полагал, что они защищены банковским мандатом.

Мур отрицал обвинения в воровстве. Стинг был перепроверен под своим настоящим именем защитником Николасом Парнеллом, который предположил, что он уполномочил создание этого счета и что на нем находился капитал, накопленный после того, как Мур провел переговоры по сделке с «Бюро гос. доходов» с целью защитить заработки Стинга за рубежом. Затем было раскрыто, что 11,6 миллионов фунтов из его доходов между 1986 и 1991 годом не подверглись налогообложению (что сэкономило ему 4,8 миллиона фунтов), при условии, что он провел некоторое время за границей. Было также установлено что за все это время Стинг выплатил приблизительно 20 миллионов фунтов налогов.

Стинг ответил: «Вы говорите, что я согласен, что все мои деньги, сэкономленные от «Гос. дохода», должны идти на счет, контролируемый мистером Муром? По моему разумению, раз «Гос. доход» согласился на эту сделку, то эти деньги должны были идти на мои личные счета, как выбираю я, это не сундук с сокровищами, где каждый может копаться и считать, сколько там есть. Это мои деньги».

Судейская коллегия разразилась смехом, когда было установлено, что Стинг получил уровень А по экономике, до того, как работал с «Гос. доходом». «Я не говорю, что это открывает ворота в финансовый мир, но вы не неприкосновенны за границей», — настаивал защитник мистер Парнселл. Он продолжал: «В несчастливые времена вы работали для «Гос. дохода». Вы не можете кого-нибудь выбрать для работы там. «Гос. доход» в ужасе от финансовой документации».

К еще большему веселью Стинг ответил: «Боюсь, что именно поэтому я был вынужден уйти».

Через несколько дней после того, как начался суд, стало известно, что Стинг санкционировал наём частного детектива, который тайно записывал беседу, чтобы попробовать получить признание Мура. Стинг признался в суде, что была организована встреча между Муром и частным лицом, но он отрицал, что принимал участие в какой-то уловке.

Суду также было сказано, что Мур сломался и сделал признание в том, что украл шесть миллионов фунтов у Стинга, после того как с ним открыто говорили о пропавших деньгах. «Если он признался, то почему вам было необходимо нанимать частного детектива и пытаться записать его признание на пленку?» — спросил мистер Парнелл.

Стинг ответил, что детектив был нанят ранее предполагаемого признания Мура. Затем он продолжил разоблачение и сообщил, что узнал, что двести тысяч фунтов его денег были потрачены на приобретение недвижимости в Западном Лондоне для одной из подруг Мура.

Во время слушания было установлено, что большое количество денег Стинга было выброшено Муром на ряд чудовищных капиталовложений, таких как схема по переделке русского военного самолета в огромный самолет для гражданских нужд или же схема по созданию цепи индийских ресторанов в Австралии.

В дополнение ко всему Мур израсходовал чеки с причитающимися выплатами Стингу, всего на 1,2 миллиона для выплаты собственных налоговых обязательств и еще один миллион фунтов для выплаты гонораров самому себе. Судебный процесс также установил, что консультант и юрист Стинга, которому он долгое время доверял, Кристофер Барли, смог вернуть почти все украденные деньги. Восстановленные деньги пришли не от Мура, который теперь был банкротом, и не от тех людей, которые погрели руки на этом воровстве, а от людей, которые были вовлечены в процесс воровства, таких, как различные банкиры, «Гос. доход» и крупная издательская компания.

17 октября 1995 года Мур был отправлен за решетку на шесть лет, после того как он был признан виновным в краже денег у Стинга в период между августом 1988 года и июлем 1992 года.

Освещение судебного процесса над Муром в средствах массовой информации, к сожалению, имело побочный эффект — они широко печатали фотографии Стинга, который быстро терял волосы. С двадцати пяти лет Стинг очень был обеспокоен возможностью полысеть. Но после того как он справил свое сорокалетие, это уже не на шутку начало волновать его, потому что на макушке волосы стали заметно редкими.

Один из его друзей говорит: «Стинг невероятно тщеславный парень. Когда ему было тридцать, он каким-то образом сохранил волосы, хотя они начали идти на убыль еще до этого момента. Но теперь это настоящая проблема».

Стинг в 1994 году посетил в лондонском Вест-Энде специалиста, занимающегося проблемами облысения, и потратил некоторую часть своего состояния на средства, которые, как предполагается, замедлят процесс потери волос. «Стинг гордится тем, что его физическое состояние равно тридцатилетнему возрасту, но он не может примириться с потерей волос».

Как недавно сказал этот суперпопулярный человек: «Я не хочу спустя десять лет стать тем парнем, который в Лас-Вегасе с лысой головой и в смокинге поет «Роксану»».

Ну что ж, время покажет.