А. Пунчонку
Неправда! Есть еще в пороховницах
Запас хороший пороха сухого.
И есть еще на глубине души
Святая нерастраченная совесть.
Она-то и дает, наверно, право
Глядеть в глаза, и верить, и любить,
И обнимать с надеждою за плечи
Редеющих, как зимний лес, друзей.
Я каждый день хожу сосновой рощей
По берегу янтарного залива,
Где ветер, набегающий со взморья,
Гудит в вершинах и несет по склону
Сыпучий снег с песком сыпучих дюн,
Где грозно замерзающее море
Кувалдами тяжелыми колотит
В береговой белеющий припай.
Давно я знаю, что покоя нету,
Что счастье человека вне покоя,
Что время выдувает из души
Всю накипь, неудачи и сомненья,
Как ветер, набегающий со взморья,
Сдувает пену с бесконечных волн.
«Пройдет и это» — мудрость Соломона
Не нашему характеру сродни.
Мы любим землю. Мы земные люди.
Мы жили больше в помыслах грядущим
И очень мало для себя самих.
Гремел Октябрь над нашей колыбелью
Раскатами «Авроры». Резал уши
В два пальца свист метели продувной.
Походные костры и бивуаки,
Забытые могильные курганы
И серый пепел страсти и раздумий
На рано поседевших волосах.
Мы не сдались. Мы, словно эти сосны
По берегу, все в ссадинах и шрамах,
Корявые, высокие, прямые,
Ломаемся, но не умеем гнуться.
Мы глубоко в земле сплелись
корнями,
Мы в небесах вершинами сплелись
И бурю, налетающую с моря,
Встречаем грудью, как всегда,
в упор.
Редеем мы. Но выстоять нам надо.
Уже встает, уже шумит подлесок,
Поддерживая нас и подпирая,
Вершинами вытягиваясь к солнцу,
По-своему шумит…
1956–1957