Сто тридцать четвёртый «М»

Не всё то золото, что…что?

Мерзковатое на самом деле ощущение, когда вот так вот лежишь в чём-то среднем между клейстером и гелевой смазкой и смотришь на свою тушку, а там…

Нет, то, что тушка именно моя и никуда не делась, да и я сам из неё никуда не делся — как бы угадывалось по стоящему в углу лаборатории на зарядке Арчибальду, моему астромеху. Ну и пожалуй, отсутствием других тушек, аналогичных моей.

Внимание привлёк шрам на пузе, оставленный мне на долгую память Зауром ещё на Риши. Он отслоился вместе с кожей и торчал с одной стороны, ближе к пупку, колыхаясь при каждом моём движении. В первый раз за эту жизнь борясь с омерзением, нащупал кожицу и потянул. Шрам слез как наклеенный. Под ним обнаружилась абсолютно здоровая кожа. Ну, на сколько вообще позволяло зрение… Хм. А и оно стало лучше. Контрастней. Я даже отсюда вижу неровности на конусе "шапки" моего астромеха.

Кажется, мои шевеления не прошли незамеченными ни для него, ни для подключенной к моей многострадальной тушке аппаратуры. Пискнуло оно одновременно. Я имею ввиду астромеха и отъехавшую дверь, впустившую в моё обиталище доктора Фы собственной персоной.

— Ааа… вы очнулись, Советник. А мы уже думали, что вы испортились после переноса матрицы.

В смысле, испортился? Я что, помидор на овощебазе, или как понять — испортился? Сволочь! Придушу. Кажется, что-то такое у меня во взгляде мелькнуло, и доктор затараторил, уткнувшись в одно мановение возникший в руках планшет.

— Жизненные показатели в норме, кризис миновал. Полный список мутаций вашего тела загружен в вашего металлического помощника. Рекомендую после ознакомления с ним почистить дроиду память. Как вы себя чувствуете?

Прислушался к себе и с удивлением обнаружил "хорошо", только вот…

— ЖРАТЬ хочу. Очень.

— Прекрасно! — брызнул руками доктор, убирая планшет в нагрудную сумку под фартук вивисектора. — Сейчас вам всё принесут. А после этого осмотр. И раз уж нам пришлось впустить в комплекс вашего астродроида — вся ответственность за него лежит теперь на вас.

Я кивнул и опустился обратно в жижу. Ну, что ж пока до зеркала не доберусь — выводы делать рано, а без специалиста понять то, что загрузили в мой личный мусоросборник на ножках, думаю, будет не очень просто. Потом гляну. Первичная инвентаризация тела методом ощупывания, кроме щекотки принесла недоумение. Вроде всё на месте, только… Как бы так помягче… Кажется, у меня писька больше стала. Кхм… нда… Тем временем Арчи не затыкался ни на минуту, оглашая небольшую комнатушку с мягким, бирюзовым светом от потолочных панелей и небольшим боксом оборудования со стеклянной прозрачной ванной клейстера своим разнотональным пиликаньем. Из его сплошного потока мне стало известно, что а) — мой астромех идиот; б) — я идиот не меньше.

Эта соковыжималка с ЧПУ вместо думалки в целях охраны моего здоровья вшил (когда успел только, сволочь?) мне в ПО доспеха программу-индикатор, которая регулярно, находясь в радиусе действия дроидовского передатчика, оповещала Арчи о моём самочувствии. Поэтому когда я отрубился, а сделал я это с чудовищными показателями пульса и зашкаливающим давлением, астромех не придумал ничего лучше, чем врубить на базе тревогу затопления. Учитывая, что там нет сетевого подключения — единственное, что он мог. Пока все бегали и разбирались, а бегать пришлось очень дофига, оказывается, кому — Арчи тупо поехал на пеленг моего сигнала. А когда доехал — поднял уже другую тревогу, возле моей тушки. Засранец. Набежали и без того злые селкаты, но увидев меня, вибрирующего на кушетке, просто и незамысловато раздели и сунули в медбокс с кольто. Арчи пытались отключить, но после демонстрации вшитого в обшивку бластера и осколочной гранаты — передумали. Наверное, подумали, что эта пароварка с манипуляторами — бодигард. А что? Мне по статусу вроде как положено. Вот и отстали. Я вот теперь не знаю — смеяться или плакать. Самое странное, что в голову затесалась мысль — а с чего это я вообще ему такой характер вшил? Вообще, странно. Думать стало легче. Спокойней как-то в целом. А если вспомнить, что я творил накануне, даже стыд слегка шевельнулся где-то на кладбище давно похороненных свойств характера.

Прерывая поток пиликаний этой электроволынки, спрашиваю;

— R4, сколько я был в отрубе? — и внутренне приготовился проанализировать собственную реакцию, что не долго, это понятно, но мне важно другое.

— ПывуювлУюу.

— Трое стандартных суток, значит. Хорошо, — никакого эмоционального отклика. Странно.

— Арч, ты когда в комнату заехал, там возле кушетки стоял стакан с оранжевой жидкостью — он там был?

— ВирвиувилипилюлюлюлУуувУуиип.

Прелестно. Я должен манаанцам жизнь. Всё-таки, даже учитывая муть в голове, я умудрился выпить деактиватор чипа. Вкупе с мутагеном-геномодулятором свойства у такого коктейля могли быть непредсказуемыми и вполне себе летальными.

Из плюсов — теперь к моему номеру можно смело приписывать литер "М", что значит "модернизированный". Так что я теперь в теории крутой человек-самолётик. Осмотр покажет.

Тем временем в палату вошел один из лаборантов доктора Фы, неся в руках, или как их культяпки с коготочками называются, поднос и натуральный банный халат. Он молчаливо закрепил поднос на бортике ванной, хотя моё вместилище больше походило на капсулу со снятой крышкой, повесил халат на выдвижную ручку рядом и также молча удалился.

На подносе, что удивительно, лежали самые обыкновенные бутерброды с варёной на вид колбасой и… морской капустой? Стакан воды прилагался. Вытерев склизкие руки о край халата, я накинулся на бутики. Ничего вкуснее в этой жизни не ел.

Манаан. Лаборатория. За двое суток до.

Небольшое по местным меркам помещение содержало в себе лишь капсулу с кольто и несколько приборов, что оставляло ощущение аскетизма и пустоты. Тусклое свечение из-под стекла капсулы распространялось по окружению, вторя парочке мягких ламп, встроенных в потолок.

Подобное было необходимо для спокойного полусна-полукомы того, кто находился внутри капсулы. Приход в сознание, резкие движения или случайные травмы могли нарушить баланс очень тонких процессов, проходящих в теле, за которым наблюдала пара исследователей.

— Хмм. Необычайно интересные последствия, — сказал один из них, почёсывая подбородок между отростков. — Особенно внешне. С виду омоложение на три-четыре года, если считать, что к пациенту не были применены ускоряющие рост препараты. Клетки не должны себя так вести при действии подобных лекарств.

— Влияние кольто? — Подал голос второй.

— Возможно. Но подобных прецедентов ранее зарегистрировано не было. Концентрация мидиохлориан в телесных жидкостях?

— Повысилась на тринадцать процентов, — сверившись с монитором прибора, ответил второй исследователь. — Огромный прогресс, но учитывая небольшую изначальную их концентрацию, чего-то кардинального не произошло.

— Хмм. А я уже надеялся, что мы увидим процесс создания искусственно одарённого, — ухмыльнулся первый.

— Он стоит на пороге подобного, но пока не перешел черту, по меркам наших… хм… друзей. Больший интерес представляет изменение мышечных волокон. Миоглобин изменяется, преобразуясь в более эффективные молекулы неизвестной природы. Видна явная тенденция повышения поглощения кремния и некоторых металлов, типа железа, меди и вольфрама, организмом.

— Встраивание альтернативной биогенной молекулы?

— Включения кремния в белках образуют силиконпептидные последовательности и комплексы с классическими белками, что в конечном итоге делает сами клетки более устойчивыми… Об этом можно судить по понижению потребления кислорода и повышению потребления азота.

— Но подобное невозможно, — задумчиво вздохнул первый исследователь.

— Изменение пространственно-временного положения неорганических субстанций без изменения внутренних и внешних энергий тоже невозможна в современном понятии науки, но мы все знаем, что в галактике есть как минимум одна организация, занимающаяся подобным.

— Хватит ваших подколок. Что со скелетом?

— Изменение состава неорганических составляющих. Кальций в небольших концентрациях вымывается и заменяется различными металлами. Проверить прочность на излом пока не представляется возможным, но предположительно она увеличилась в размере от двадцати пяти до тридцати процентов в пересчёте на механические показатели.

— Мда. Но подобные изменения не прошли без увеличения веса организма. Хм. В районе шестиста сорока грамм. Необычайно, необычайно! Как только закончится перестройка, нужно будет взять образцы.

***

Осмотр показал, что я здоров как ломовая лошадь. Правда, бешеный селкат выкачал из меня почти литр крови и на полном серьёзе собрался брать пункцию со всех органов. Пришлось возразить, вогнав в столешницу скальпель по рукоятку. Насколько я понял культуру самих селкатов — их пугали и восхищали любые проявления агрессии из-за какого-то внутривидового сознательного ограничения, хотя всё их телосложение говорило о том, что они — хищники. Не может травоядное быть доминирующей формой жизни. Но тем не менее — агрессия считалась для их вида недопустимой и порицалась. Что совершенно не мешало другим видам врубать "рэднэка", а самим селкатам восхищаться эстетикой животной страсти. Короче — Фы проникся и просто подвёл меня к зеркалу. Ну, что сказать? Если раньше я выглядел лет на тридцать, то сейчас вернулся на уровень, когда мы только высаживались на Риши — лет на двадцать пять — не больше. А потом настал черёд "натурных испытаний", и вот тут меня ждал второй сюрприз.

Сработала автоподгонка поддоспешника. Ненамного. На какие-то миллиметры, но характерный "догон" в утяжке я заметил. Усох, значит. Не удивительно, если учитывать, что была полная перестройка генокода всего организма. Ничего, отъемся. Наверное. Если мне не изменяет склероз — эта база была построена по типовому проекту, значит, где-то тут находится Цитадель. Вот туда мы и пошли в компании Арчи, ожидавшего в коридоре, и Фы, пожелавшего увидеть мои боевые возможности в деле.

Примерно через двадцать минут я уже был в до боли знакомом помещении арсенала перед створками в игровую комнату. Казалось, что сейчас стоит обернуться, и я увижу копошащихся Дэнча со Скаром и серьёзного Бура, что-то на пальцах объясняющего Чёсу по тактике, но обернувшись перед тем как взять со стойки стандартный тренировочный карабин — обнаружил только Арчи и Фы, внимательно за мной наблюдавших. Впрочем, последний не долго думал и прошел в смотровую наверх.

Оставив астромеха рулить ландшафтом возле компа, дождался вспышки лампочки над дверью и вошел в Цитадель. Ну, сейчас посмотрим…

Спустя восемь минут бега, перекатов и экономной стрельбы я спокойно ткнул в кнопку захвата условного флага, останавливая симуляцию. Нормой штурмовика считалось двадцать. Для выпускников — полчаса. Ну, что ж я стал быстрее, скорость реакции увеличилась, как и физическая сила. Надо будет тренироваться и опять привыкать к своим новым возможностям. Самое смешное, что дополнительным ускорением за счёт доспеха я не пользовался, отключив его в самом начале, чтобы не мешал. Подняв визор на Фы, стоявшего на балкончике над полигоном — улыбнулся. Акулоид очень выразительно открыл рот, шокировано наклонив плоскую голову вбок. А что сказать? Это ВАР, детка. У нас херни не учат.

***

Следующая неделя слилась для меня в сплошной поток тренировок и стрельб на Цитадели. Я там практически жил с утра и до позднего вечера, пока Арчи не отключал насильно автотурели, загоняя меня своим назойливым пиликаньем спать. А спать было нужно, поскольку первая партия клонов с ускоренным взрослением уже дозревала, и, так сказать, "загружалась".

Именно в конце недели мне предстояло впервые войти в казарму к очухавшейся роте своих подопечных и познакомиться. Этот день настал как-то очень буднично и привычно.

А я и не заметил подкатывающего мандража. Первое впечатление — самое важное. Коридоры комплекса блестели чистотой и пустотой. Селкаты попрятались, и на весь комплекс сейчас были только я, Арчи, оставшийся "за старшего" в комнате наблюдения, и полторы сотни клонов. Значит, обойдемся без обслуживающего персонала, и это наводит на некоторые сложности. Ну да ладно. Не в первой.

Дойдя до двери заранее до их первого пробуждения, я вспомнил своё впечатление от Скираты, когда первый раз его увидел. Надеюсь, скоростная загрузка информации не выела им мозг… Провожу рукой по элементу идентификатора над панелью управления дверью и захожу.

Дрыхнут. А, нет. Уже начинают просыпаться. Как по часам. Под шлемом расплылась довольная полуулыбка. А я стою и гляжу на только что очнувшихся от летаргии клонов, смотрящих на меня слегка ошалевшими глазами. Дожидаюсь, пока они все очнутся, оглядятся и уставятся на меня. Вот сейчас и проверим, чего селкаты в них назагружали. Противно, конечно, от такого отношения, и странно, но… ээх. Потом подумаю, как мне к ним относиться, а сейчас:

— Su cui gaar, ade. Называйте меня Коммандер-Кэп, или сэр. У вас десять минут, чтобы умыться и привести себя в порядок, потом мы с вами начнём занятия. Туалет там, — машу в сторону санузла рукой и, видя, как они полным составом подзависли, рявкаю, — бегом!

Хм. Если не справлюсь один, придется выписывать себе помощников. А кстати, почему бы и нет? Сомневаюсь, что Саррисса мне откажет, если попросить. Да и у нулей теперь будет должок. В конце концов, я только на мутаген потратил около полумиллиона кредитов с личного счета. Совсем не маленького, кстати. Могу себе подержанный Аккламатор взять. В очень хреновом состоянии, правда, но сам факт…

Хосспдя, стадо баранов, бля, еле плетутся. Неужели, и мы такими же были? Ну, ладно, устроим им краштест.

— Какого хрена вы встали как кучка идиотов, банта пуду? Все собрались? Ну-ка подтянулись! И это строй? Сила великая, да дерьмо сарлачье выглядит лучше! — так, по крайней мере, они меня понимают, уже хорошо. — За мной бегооом марш!

То же время. Высадка на одну из планет. Аккламатор "Гордость".

Вой сирены, гам и крики — обычная обстановка на Аккламаторе за пару минут до высадки. Десант загружался в транспорт, а пилоты заканчивали предполётный осмотр своих машин.

— Ты поставил, что я просил? — громко, перебивая окружающий шум, спросил один из клонов-пилотов, КP[11] 116-0021.

— В лучшем виде, брат! — ответил ему техник. — Херачит как бешеная! Но работает только в атмосфере! Смотри, не расплавь при входе!

— Отлично! — Двадцать первый обернулся к клонам, уже стоящим внутри его LAAT-а. — Ну что, братья, хотите чтоб вас покатал самый крутой пилот, этой, мать его, части галактики?

— Давай уже, заводи свою колымагу, а то не успеем на самое интересное! — шутливо ответил ему сержант.

— Не называй мою ласточку колымагой! — воскликнул пилот, залезая в кокпит. — Она на это обижается!

Ответ сержанта потонул в гуле разогревающихся движков. Через пару секунд LAAT уже вылетел из крейсера, окунаясь в море бластерного огня москитного флота. Бескрайний мёртвый космос? Это было сейчас явно не про орбиту этой планеты. Пара враждующих флотилий, состоящих из десятков крупнейших в галактике кораблей, застилали вид на чёрную пустоту, оставляя на обозрение кроме своих бортов только коричневый шарик планеты.

— Парни! — заявил Двадцать первый по внутренней связи, одновременно уворачиваясь от выстрела истребителя. — Если в этой свалке я доставлю вас на поверхность — с вас бутылка чего-нибудь крепкого!

— Замётано! — ответил всё тот же сержант. — Я даже не поскуплюсь купить бутылочку в Берёзках!

— Ооо! Хорош! Держитесь! — LAAT начал неестественно быстро для его конструкции вращаться и уходить влево-вниз, пропуская ракету в паре метров сбоку от себя. — У нас на хвосте пара конфедератских железок! Ща будет фокус!

Десант почувствовал, что их будто поднимает, одновременно откидывая в заднюю часть отсека.

Канонерка, выполняя опасный манёвр, за мгновения развернулась по вертикальной оси, выстрелила в догоняющих Стервятников из курсовых орудий и «нырнула» вниз, по дуге к планете.

— Ты чуть нас не угробил! — раздался крик сержанта.

— Но не угробил же! А так нас бы сбили! — смеясь, ответил пилот. — Внимание! Мы входим в атмосферу планеты! Приготовиться увидеть охеренный вид!

Створки канонерки открылись, позволяя лицезреть залитую солнцем планету. Рядом пролетали выстрелы ПВО, и LAAT вилял туда-сюда, уворачиваясь от ракет и взрывов, но это всё не могло отвлечь от созерцания картины спускающихся сил ВАР на горящую после бомбардировки поверхность. Десятки транспортов летели вразнобой, исполняя замысловатый танец. Самые неудачливые из них взрывались, окрашивая небо сначала огненным цветком, а затем чёрным дымом.

— А сейчас самое интересное! — крик Двадцать Первого продолжился непонятным скрипом, переходящим в треск, а затем из небольших коробок, прикрученных к передней стенке десантного отсека, полилась музыка.

Сначала барабаны начали выводить незамысловатый ритм, через пару предложений подключился некий электронный струнный инструмент, издающий надрывающиеся, реверберирующие ноты, перешедшие в заводную мелодию в момент начала вокала. Всё это на невероятной громкости звучало по округе.

Десант сначала не понял, зачем всё это, но через полминуты проникся. Мандраж, преследовавший их каждый раз в момент высадки, чувство беспомощности и томительное ожидание куда-то исчезли. Теперь хотелось, чтобы этот момент и эта песня, рассказывающая о простых солдатах, побеждающих и умирающих, продолжались чуть-чуть дольше.

— Ваша остановка, парни! Наш регулярный рейс "ангар — поверхность" завершен. Просьба сменить подгузники. Благодарим вас за пользование услугами нашей авиакомпании, — прервал идиллию Двадцать первый.

LAAT спустился к самой земле, десант выпрыгнул, сразу с головой опускаясь в сражение, и почти тут же под затихающую из-за расстояния мелодию канонерка улетела подбирать кого-то ещё.

***

— … В общем, вот такие дела, парни. Захотите в отпуск — прилетайте сюда, на форпост. С развлечениями тут не густо, зато хатты в парилку не лезут, ну и подлечитесь. А, да, и Нулям привет передавайте. Я по вам по всем соскучился. На всякий случай запросы о временном переводе прилагаются. Бур, братишка, тут по твоей части очень не хватает трезвого взгляда. Альфа Сто тридцать четвёртый. Отбой.

— Конец видеосообщения, — оповестил приятный женский голос единственного терминала связи, находящегося в комплексе.

Чего стоило убедить капитаншу СБшников позволить мне отправить сообщение своим — даже вспомнить страшно. Впрочем, стояла она рядом и внимательно следила за тем, что и как я говорю. Однако кнопку "отправить" она нажала сама почти сразу после того, как автоматика зафиксировала запись. Там же действительно ничего криминального или сверхсекретного не было. Ну… на её взгляд. Подумаешь — сентиментальный клон. Я знаю, что его пересмотрят все кому не лень, поэтому не стал ничего говорить. Но сам факт того, что запись я делал БЕЗ шлема и упомянул пару ностальгических фактов, о которых знать мог только очень узкий круг лиц — в общем, кому надо — те поймут. Особенно коммандер Скар, на чьё имя и было переслано сообщение с запросами.

Осталось только ждать…