Страж Кодекса. Книга VII

Глава 3

— И что это? — поднял я на уровень глаз колбочку, внутри которой находилась одна единственная белая таблетка.

Взъерошенный Митяй улыбался. Уставший, с синими кругами под глазами, он напоминал собой вид безумного учёного, а грязный и заляпанный пятнами халат дополнял этот образ.

— Я решил пойти дальше, — облизнул он пересохшие и потрескавшиеся губы. — Всё это время мы пытались стабилизировать Разломную энергию, изменить исходную форму и избежать потерь…

Кивнув, дал ему возможность продолжить.

— Вот тут я и подумал, — он заходил взад-вперёд по лаборатории. — А что, если не пытаться придать изначально стабильную форму веществу, а раздробить её? Те записи, что ты предоставил, Дим, были в слишком жёстких ограничениях. Действуя по ним, не отходя ни на шаг от правил, я постепенно добивался результата, но этого было мало. Тут я и понял: а зачем действовать по закону сохранения формы энергии, если эту энергию можно распределить? Взять часть, переработать, преобразовать, а затем добавлять постепенно другие. Наслаивать их, как пирог.

— Таблетка не подойдёт, — посмотрел я на парня. — Слишком высокая токсичность. В сыром виде желейки бьют по организму, но терпимо. Максимум — изжога и несварение при большой дозе. Таблетка же банально уничтожит печень.

— Это лишь прототип, — махнул Митяй рукой и вырвал у меня колбочку. — Да, ты прав, токсичность энергии возрастает, как и риск. Я протестировал… — он потупился под моим взглядом. — Не на себе! На Гарри!

Я вздохнул, понял, что это надолго, и присел на стул.

— Фармацевтика — хорошее направление, Митяй. Полезное, выгодное и очень прибыльное. Но исходная проблема в том, что тестировать новинку я собирался на себе. Изначально было задумано…

— Мармелад! Да, я помню! — перебил он меня. — Но если пойти дальше, Дим? Способ рабочий, от твоих записей пусть и отличается, но суть одна. Мне нужно больше времени и я выведу формулу, чтобы доделать задумку. Да, мармелад не получится, но жевательные таблетки? Драже? Почему нет? Суть одна, содержание энергии тоже.

— Сколько на данный момент потеря?

Суть вопроса он понял сходу, немного скуксился, но ответил.

— Сорок шесть процентов.

— Почти половина, — поморщился я. — И это на красных и белых желейках. С чёрными и радужными потери вырастут многократно.

Митяй выпучил глаза и, облизнув губы, спросил:

— А такие есть? Мне бы парочку…

Я заржал.

— Ага, держи карман шире, — дал ему ответ, отчего он вздохнул.

Воцарилась тишина. Митяй ушёл в себя и усиленно думал, поймав какую-то мысль. Как я это понял? В такие периоды он начинал хлопать правой ладонью по бедру, будто входя в транс.

Не став мешать юному гению, поднялся со стула и прошёл к доске с записями. Помимо моих листов, исписанных различными формулами алхимии, были и другие. Свежие или частично заляпанные реагентами. Стоит признать — Митяй проделал огромную работу за столь короткий срок. С одной стороны это хорошо, а с другой — проблема. Он слишком погружен. Тамара Петровна сказала, что парень не приходит на обед и ужин. Только завтрак и то, пара бутербродов с кофе. Гвардейцы, что при патруле проходят мимо лаборатории, докладывали о свете посреди ночи. Вид парня только подтверждает всё сказанное.

Такими темпами он перегорит, начнёт делать ошибки, а Алхимия, как и Магия Пространства, такого не прощает.

Я уже хотел было сказать, чтобы он пошёл спать и отдохнул. Продолжить разговор потом, на свежую голову, но парень меня удивил и слова застряли в горле.

— А если совместить? Сохранить формулу таблетки, но усилить её и создать иное направление? Не только восполнение энергии, но и, допустим, лечебный эффект?

Резко обернувшись, увидел, как этот безумец улыбается. В его глазах полыхал азарт от пойманной мысли. Только лампочки над головой не хватало для полноты картины. А, нет, такая тоже была. Он как раз стоял под светильником.

— Объясни, — хмыкнул я.

Быстрым шагом приблизившись ко мне, он начал копаться в листах на доске, затем подошёл к столу, где лежало ещё несколько листов с записями, и махом руки подозвал меня.

— Что есть сырая энергия Разлома? — его улыбка стала шире, после чего он показал мне записи. Весьма интересные записи, которые я ему точно не давал и неизвестно, где он их взял. — Это мои… пробы, — понял он по моему взгляду и стушевался. — Приходилось экспериментировать не только на Гарри.

Мне захотелось выругаться, что я и сделал. Выдал Митяю целую тираду, не сдерживаясь. Будь здесь Агарес, то похлопал бы в ладоши, ведь за две минуты я ни разу не повторился. Парень слушал молча, всё ниже опуская голову и глаза в пол.

— … больше никогда так не делай! — завершил я свою выволочку, сдержавшись и не врезав ему.

Идиот. Реально идиот! Пусть он и Одарённый, но у него нет тех печатей, что есть у меня. Его организм слаб, а дохлый труп подающего надежды учёного не то, что я хотел бы найти в своей лаборатории.

— Больше такого не повторится, господин! — бледный, словно мел, сипло выдавил из себя Митяй. Это был первый раз, когда он назвал меня господином. Эдак его придавило. Впрочем, моя аура и правда, давила на него.

Успокоившись, глубоко вдохнув и выдохнув, взял себя в руки. Не уверен, что Митяй больше не станет так делать, но в таком случае — выставлю наблюдателей. Двух гвардейцев хватит. В идеале бы поставить сюда одного из Бессмертных, но они по габаритам не поместятся в лаборатории.

— Рассказывай, — сухо отдал я приказ.

Митяй кивнул, судорожно начал перебирать листы и заговорил.

— Повторюсь: Что есть сырая энергия Разлома? Очень интересный вопрос, но если капнуть глубже? Взять тех же Охотников, или людей, что ходят в Разломы. Почему у них пробуждается второй дар? В чём этот катализатор? Как их тела воспринимают эту энергию? Почему у одних проявляется, допустим, телекинез, а у других — возможность манипулировать огнём? Вывод один: Через их тела проходит весь коктейль Разломной энергии, кольцо Охотника, — кивок на моё кольцо с радужным камнем. — А затем происходит преобразование. Вычленение определенного типа энергии, что оседает в теле Одарённого, формируется и накапливается.

— Хочешь сказать, что Охотники и те, кто ходит в Разломы, как кристаллы этих Разломов? — ухмыльнулся я.

— Что? — резко посмотрел он на меня, задумался, а затем покачал головой. — Нет. Кристаллизация невозможна, слишком много факторов… Нет-нет, скорее человек становится своего рода батарейкой. Он накапливает энергию Разлома, а та в свою очередь производит изменения организма. Перестройка энергоканалов, формирование новых ответвлений. И я задумался, а как именно тела тех, кто ходит в Разломы, эм… выбирают? Почему именно это, а не то… понимаете?

И я правда понимал, а потому кивнул, дав ему возможность продолжить без моих комментариев.

— Способ дробления, которым я создал таблетку, помог мне это понять, — почесал затылок Митяй. — Ну… почти понять. Суть в том, что сырая энергия Разлома, по сути своей, таковой не является. Она состоит из мелких частичек иных видов энергии. Я назвал их: стихии, хаос, тень, свет… Были и другие, но с ними сложно. Помимо прочего, я заметил в мелких частичках содержание той самой энергии, которой пользуются целители. Изумрудная, податливая. Хотя… Она не единственная такая. Была ещё одна, но в столь малом количестве, что почти незаметна. Её невозможно вычленить и преобразовать. Я попытался это сделать, с трудом и переводом множества желеек, и Гарри умер… — под конец своих слов он расстроенно вздохнул.

Смотря на этого парня, что горевал по умершей мыши, я не знал, что сказать. Услышь его лучшие алхимики моего мира, то забрызгали бы всю лабораторию слюнями. Правильно говорят: невероятные открытия приходят к тем, кто их совсем не ожидает. Стихии, Хаос, Тень, Свет… Как точно Митяй подобрал название для сил Многомерной Вселенной. Своими, казалось бы, бредовыми опытами он в одиночку сделал то, что не удавалось даже целому цеху Алхимиков. Просто тыкнул пальцем в небо, получив результат, а ведь искал совсем другое.

— Кгхм, — прокашлялся он, бросил на меня взгляд. — Дим, это я к чему… Если получится полностью доработать формулу, а затем и способ вытягивания? Сбора? В общем, если получится взять из желейки именно нужный вид энергии, то процент рассеивания можно не только сохранить, но и превзойти. Таблетка с энергией целителя, которая не только восполняет силы, но и исцеляет раны⁈ Микстура для стихийников, делающая их способности на короткий срок ещё мощнее! Это же прорыв!

— Звучит хорошо, но ты не учёл один момент, — похлопал его по плечу. — В одной желейке, как ты выразился, целый коктейль. Чтобы добыть нужный вид энергии в определенном количестве, придётся истратить дохерище желеек. Сколько их потребуется для одной таблетки, если содержание стихийной энергии, допустим, около пяти процентов?

— Много, — вздохнул парень, но улыбнулся и сказал: — Но ведь не обязательно после этого выбрасывать желейку на помойку. Безотходное производство. Создать продукт под каждого и тогда ничего не пропадёт.

Идея хорошая, вот только в этом мире я что-то не встречал адептов Тени, или Паладинов. Ну, это если не брать в расчёт Милиссу, с которой у нас была… занимательная встреча в Японии, и Одарённого Вне Категорий Ханзо, что сбежал от меня во время боя. Выходит, что при опытах эта энергия останется, и куда её? Тень разрушительна, а Свет выжжет всё, если ты к нему не приспособлен. Паладины озарены им, носят свои печати, и Свет для них — благословление. В ином случае, если взять обычного Одарённого, это будет болезненная и мучительная смерть.

А ведь Митяй нашёл и другой вид энергии, просто ещё не разобрался. Чем ещё меня и его удивит Многомерная Вселенная, что подкинула такой вот прикол? Я даже не думал, что в желейках может быть такой, мать его, киндер сюрприз.

В любом случае — это направление нужно развивать. Если выгорит, то я больше не буду нуждаться в деньгах. Одарённые с руками и ногами оторвут каждую партию таблеток… или микстур усиления. И это я ещё молчу про возможность залечить раны прямо в бою без помощи целителя.

Засунув руку в карман куртки и скрыв от Митяя ключ, вытащил из него флакон зельем Кровавых Слёз. Последний флакон, что у меня оставался.

Заметив непонятную колбу в моей ладони, парень приподнял брови.

— Вот, изучи по возможности, — поставил зелье на стол и учёный сразу же её заграбастал. — Направленность этого зелья — полное исцеление организма. И речь не только о царапинах и ранах. Оно способно отрастить конечность, если дать время на восстановление.

Судорожно вздохнув, Митяй смотрел на украшенный резьбой флакон с каким-то благоговением. В его взгляде, который он бросил на меня, так и читалась просьба.

— Можешь открыть, — улыбнулся ему.

Я думал, что он просто капнет на стекло и проверит под микроскопом, но этот… Индивид, схватив нож со стола и порезал себе ладонь! Мне на это оставалось только по лбу себя хлопнуть. Нет, наблюдатели точно нужны.

Капли крови упали на бумаги с формулами, а затем Митяй вылил часть зелья себе на ладонь. Будто ребёнок, завладевший новенькой игрушкой, которую давно ждал, он стал смотреть, как рана стремительно затягивалась.

Три, мать его, раза он резал себя! Три! Пока я его не остановил!

— Невероятно! Немыслимо! Это просто… Это просто… Фердипердозно! — напомнил он мне безумных Алхимиков из цеха, вознеся на руках флакон к потолку. — Тот, кто создал это чудо — гений!

Как хорошо, что здесь нет Заебоса. Уже представляю, как демон разразился бы хохотом, ведь он, как и я, знал, кто именно создал это зелье. И гением того человека можно назвать с натяжкой. Скорее алкашом, который без страха слал нахер всех. Даже богов. Впрочем, пусть Ганрэй Самраз и был неприятным собеседником и пьяницей, в бороде которого застревали крошки любимого им арахиса, своими навыками он, порой, затыкал рты мастерам цеха Алхимиков.

— Я постараюсь добыть формулу, — произнёс я спустя несколько секунд раздумий. — Но ничего не обещаю.

Услышав мои слова, Митя замер, после чего медленно и аккуратно поставил флакон на стол, и резко схватил мой ладони, начав их трясти.

— ГОСПОДИН, ВЫ ОБЯЗАНЫ ДОБЫТЬ ЕЁ! СДЕЛАТЬ ВСЁ! ЕСЛИ У МЕНЯ БУДЕТ ФОРМУЛА! ЕСЛИ ПОЛУЧИТСЯ!..

— А ну, прекрати! Я сказал, что попробую и точка! — рявкнул на него, но бесполезно. Митяя понесло.

— ВЫ ЖЕ ПОНИМАЕТЕ, ЧЕГО Я СМОГУ ДОБИТЬСЯ С ФОРМУЛОЙ⁈ Я ЖЕ… ДА Я СОЗДАМ НА ЕЁ ОСВНОВЕ ВСЁ! ЭТО БУДЕТ НЕ ПРОСТО ПРОРЫВ, А НЕЧТО БОЛЬШЕЕ!!!

Парень всё распалялся и распалялся. Его глаза горели желанием начать работу прямо сейчас! Действовать, не смотря ни на что!

Вырыв одну руку, я уже хотел вмазать ему затрещину, чтобы привести в чувство, но это не потребовалось. В какой-то момент, Митяй затих и обмяк, начав падать на пол. Пришлось подхватить его.

М-да, такого я уж точно не ожидал. Настолько серьезное потрясение, что его психика банально не выдержала? Или сказалась усталость? Впрочем, может и то, и другое.

Вызвонив Иваныча, сказал ему прислать бойца, который забрал у меня уснувшего Митяя и понёс его в поместье. Пусть отдыхает, а затем поговорим ещё раз. Ему явно надо прийти в себя и собраться.

Оставшись в одиночестве, прошёлся по лаборатории. Ещё раз изучил записи, покопался в них, цыкнув. Меньше месяца это молодой юнец работает на меня, и судя по работе — контроль над ним просто необходим. Надо было так сделать раньше, но упустил этот момент. Косяк, Райнер. Как есть косяк.

Убедившись, что ничего интересного больше не найду, двинул на выход из лаборатории, но пройдя почти до двери — остановился.

Скрип металла и отчётливый писк донеслись до моего острого слуха.

Развернулся и взял курс в помещение, где хранились реагенты и находился закуток с мышью Митяя. Стоило открыть дверь, как писк и скрип металлической клетки стал громче.

Я нахмурился, включил свет и зашёл внутрь, идя на звук. И то, что я увидел, мне не понравилось. Небольшая клетка прогнулась, прутья практически прогрызены, а внутри находилась мышь. Мышь, которая со слов Митяя должна быть мертва.

Юный учёный не ошибся, когда называл те виды энергии, что нашёл в желейках. А его не понимание и не знание остального, пожалуй, лучшая новость на сегодня. Во всяком случае для меня. Ведь теперь я знал, что ещё нашёл Митяй.

Из клетки на меня смотрел Гарри, только от белой мыши мало что осталось. Потемневшая шерсть, гнойные наросты по всему туловищу, белесые глаза с тёмно-зелёным зрачком. Острые когти и кривые клыки, которыми Гарри с остервенением перегрызал прутья клетки.

Скверна, сомнений быть не могло.

Холодно смотря в глаза существа, я открыл клетку и поймал прыгнувшую мышь прямо в полёте. Клыки впились в мой Гибкий Барьер, но не пробили его.

Пламя моей души вырвалось, покрыло руку и сжигало мышь. Яростный писк эхом разошёлся в тихом помещении. Когда всё стихло, а от существа Скверны не осталось ничего, я спокойно произнёс:

— Прощай, Гарри. И спасибо. Сам того не понимая, ты спас множество жизней.