Странствия хирурга: Миссия пилигрима

МОНТЕЛЛА, ТОРГОВЕЦ ВИНОМ И ВАЗАМИ

— Я в самом деле очень благодарен кирургик, что вы с друзьями побудете на Сан-Эразмо и постережете мои желтые туфли. Я же, в свою очередь, сделаю все, чтобы они как можно скорее нашли покупателя. Надеюсь, вы приятно проведете время. — Джанкарло Монтелла с простертой рукой стоял на валу, возвышающемся над причалом. — Как видите, остров плоский, как лепешка, только ярко-зеленого цвета. Такой цветущий вид у него потому, что все пространство занято обширными полями и садами. Те немногие семьи, что живут здесь, выращивают фрукты и овощи. Слева отсюда хорошо виден склад, а рядом с ним маленький деревянный домик. Он будет вам хорошей защитой от холода и дождя. Раньше там обретался мой сторож Паоло, пока его не хватил удар.

— Я также весьма признателен вам, синьор, — ответил за всех Витус. — Думаю, мы прекрасно устроимся.

— Конечно, конечно, amico mio. И все же я поговорю со старым Джованни. Он с женой Карлой и сыновьями живет всего в трехстах шагах оттуда. Карла будет для вас готовить, само собой разумеется, за мой счет. Вы почувствуете, что ее еда чрезвычайно легкая и полезная. А уж в сочетании со славным красным вином с соседнего острова Виньоле… Держу пари, время для вас пролетит незаметно. Что до меня, если не случится ничего непредвиденного, я вернусь через неделю. Чао, друзья мои, чао!

Он крепко обнял Витуса и всех остальных, смачно расцеловал каждого по итальянской традиции в обе щеки и, тяжело ступая, пошел назад, к лодке, на которой они прибыли из Венеции.

— Один на один с тысячей желтых туфель, — пробурчал Магистр, вытирая пот со лба. — Предлагаю обойти разок наши новые владения, вряд ли это займет много времени. Я всегда предпочитаю знать, где именно нахожусь.

— Си-си, — прочирикал Коротышка.

Альб пробулькал что-то непонятное. Судя по выражению его лица, остров немому нравился.

— Тогда в путь, — резюмировал Витус.

— Per pedes apostolorum, апостольскими стопами, как прежде по пустыне, — подмигнул ученый. — Только, к счастью, здесь не так жарко.

Свернув влево, они направились вдоль вала. Перед ними открылась замечательная панорама. Справа серебрилась большая лагуна с отдельными островками; впереди возвышались башни и купола Безмятежной; слева простирался остров Сан-Эразмо, идиллически-зачарованный, райский уголок. До них доносились дурманящие ароматы фруктов и овощей. Там, где человеческие руки не возделывали пашни и сады, землю покрывали низкие кусты, дикорастущие травы и яркие цветы. В воздухе стоял звон цикад и слышалось жужжание мух. Обойдя весь остров и снова вернувшись к причалу, друзья увидели приближающийся плоскодонный паром. С ним управлялись четверо гребцов, исполнявших свою работу стоя. Они быстро и ловко причалили к берегу и спрыгнули на землю. Самый старый из них, седой старик с лицом апостола, безошибочно подошел к Витусу и спросил:

— Вы кирургик?

— Он самый, а это мои друзья: Магистр, Энано и немой Альб.

Старик кивнул, задержав взгляд на Альбе.

— Я Джованни, паромщик, а это мои сыновья: Карло, Франко и Джованни-младший. — Он махнул рукой в сторону каждого. — Синьор Монтелла повстречал меня в городе и все рассказал о вас и ваших спутниках. Добро пожаловать на Сан-Эразмо! Надеюсь, вы не будете здесь скучать.

— Нет-нет, спасибо, мы готовы поскучать, — живо откликнулся Магистр. — У нас за плечами бурный период, и немного покоя придется нам как нельзя кстати.

— Рад слышать. Когда зайдет солнце, моя жена Карла приготовит ужин. Надеюсь, вы окажете нам честь.

Губы ученого расплылись в улыбке:

— Весьма охотно! У меня репутация отменного едока!

— Си-си гребец, я тоже, конещно, я тоже!

Альб, с интересом разглядывавший паром, гортанно засмеялся.

Витус подытожил:

— Все ясно. Передавай привет своей жене, мы с удовольствием зайдем попозже. Только пусть она особенно не старается, мы не избалованы.

Разумеется, Карла, домовитая осанистая женщина, старалась вовсю. Стол, за которым уселось все семейство Джованни и Витус сотоварищи, был огромен и ломился от еды. Однако на нем почти не было мяса, лишь большое блюдо с куриным паштетом, заправленным оливками. Большинство составляли овощные блюда. Витус подивился фантазии, с которой были приготовлены бобы, горох, пастернак, огурцы, капуста, тыква и морковь, и выразил искреннее восхищение искусством хозяйки. Та слегка зарделась:

— Спасибо, кирургик, мои мужчины меня нечасто хвалят.

Джованни-старший запротестовал:

— Ну что ты, жена, если бы мы нахваливали твою кухню, как она того заслуживает, у нас не осталось бы времени на еду. Верно, парни?

Все засмеялись, и после настойчивого требования мужа Карла тоже села за стол.

— Ах, знаете, кирургик, иногда мне так хотелось бы иметь не только сыновей, но и пару дочек, чтоб было кому помочь у плиты.

Витус отложил в сторону ложку, которой как раз пробовал куриный паштет.

— То, что у тебя одни сыновья, показалось мне необычным. Или это вина ч… — Он осекся. В конечном счете его совсем не касалось, почему у хозяйки нет дочерей, и упоминать чуму, владевшую всеми его мыслями, во время еды было неуместно.

Карла подвинула блюдо с паштетом поближе к гостю.

— Нет, нет, кирургик, чума не украла у меня ни одного из моих детей. Просто Господь всемогущий послал мне одних сыновей. — Она перекрестилась. — Вы ведь врач. Вам, наверное, будет интересно, что три года назад, когда чума нагрянула в Венецию, у нас на Сан-Эразмо не было ни одного покойника. Может, потому что мы живем уединенно.

Витус задумался.

— Извини, я не хотел направлять беседу в серьезное русло, — сказал он извиняющимся тоном. — Но ты наверняка ошибаешься, утверждая, что на острове не умер ни один человек. Такого просто не может быть.

— И тем не менее, это так, кирургик. Никто не молился так истово Деве Марии, как мы с моими соседками. Мы собирались каждый день в деревянной часовне и молились о защите и благословении для нашего острова. Мы, женщины, уверены: только поэтому черная смерть пощадила наш прекрасный остров.

— Да брось ты! — Джованни подавил отрыжку. — На других островах женщины точно так же молились — и на Виньоле, и на Бурано, и на Мурано. По мне, так это только потому, что у нас тут практически нет крыс. Любой ребенок знает: там, где крысы, там чума. Если бы удалось уничтожить всех крыс во всем мире, и чуму бы сразу укокошили.

— Что ты говоришь! — Витус с огромным интересом слушал хозяина. — А ты знаешь, что такое есть в крысах, что с их появлением сразу приходит чума?

— Нет, этого я не знаю. К сожалению. Насколько мне известно, они довольно чистоплотные твари. Хотя и живут часто в мусоре, и в грязи, и в гнилых стоках, но все время чистят себя. Может, их дыхание распространяет чуму?

— Не исключено. — Витус откинулся назад. Он съел гораздо больше, чем собирался. — Думаю, нам пора поблагодарить хозяев за превосходный ужин. Давно не ел так много вкусных овощных блюд. — Он поднялся. — Желаю всем вам доброй ночи. Да пошлет вам Всевышний приятных сновидений.

— И вам того же.

Друзья вышли на улицу, в звездную ночь. Поодаль был виден склад, залитый серебристым лунным светом, и примыкающий к нему домик сторожа — их новое жилище. Они не спеша подошли к сараю и проверили замок. Он выглядел солидно и несокрушимо.

— Знаете, что мне пришло в голову? — прищурившись, спросил Магистр. — По-моему, на этом острове вообще нет воров. Монтелла просто хотел оказать нам любезность и предоставил дешевое жилье. Какой тактичный человек!

— Ты высказал мои мысли, — подхватил Витус. — Монтелла как никто другой знает, сколь мало у меня осталось наличных денег, после того как я по долговому обязательству частично оплатил наш вояж. Он стал нашим истинным другом. Если ему удастся выгодно продать туфли, я буду рад и за него, и за сиди Моктара.

Магистр засопел:

— Я уже мысленно вижу всю Северную Италию, разгуливающую в желтых тапках! Но будем справедливы, они действительно очень удобны. Единственное, что мне не нравится в этих шлепанцах, это их козлиный запах.

— Так выстави их за дверь! — рассмеялся Витус. — Пошли в дом. Я, честно говоря, устал: день тянулся безумно долго.

И это была истинная правда. Они получили столько впечатлений и познакомились со столькими людьми!

Поближе рассмотрев две маленькие скудно обставленные комнатки, друзья не придали этому особого значения. Каждый соорудил себе ложе из соломы, и вскоре все мирно заснули.

На следующее утро, явившись к Карле ни свет ни заря, друзья все же не застали Джованни с сыновьями. Доверху нагрузив паром ящиками с овощами, те еще до восхода солнца отправились в Венецию: Безмятежная привыкла, чтобы ее окружали заботой, как королеву.

Доброе материнское сердце Карлы опять позаботилось об обильном столе, и опять друзья съели больше, чем нужно. После небольшой прогулки для улучшения пищеварения Витус вновь взялся за перо и чернила.

Вечером вернулся Джованни с сыновьями. Одновременно с ними прибыли еще два парома с крестьянами, также торговавшими овощами. Поездка, как всегда, была утомительной. Прежде чем вытолкнуть лодки на берег, они, повязав рты и носы платками, вытащили на землю большие котлы.

— Что это вы привезли? — полюбопытствовал Витус, подошедший с товарищами, чтобы поздороваться, и тут же сморщил нос. Зловоние, исходившее от котлов, было красноречивей любого ответа: там были фекалии.

Джованни засмеялся под своим платком.

— Тут мы, так сказать, имеем дело с обратной стороной Безмятежной, и она не такая красивая. Но очень полезная. Этим мы удобряем свои поля. Трижды в неделю мы проходим по Большому каналу и по более мелким, заменяем баки в отхожих местах и с тяжелым грузом возвращаемся назад. Благодаря дерьму, с позволения сказать, наши овощи прекрасно растут. Когда они созревают, мы везем их на рынок, где их покупают, съедают, переваривают и снова… сами понимаете, что с ними потом случается. Такой вот круговорот веками происходит в нашей лагуне.

Витус понимающе кивнул, не сомневаясь, что его товарищи сейчас вспомнили о том же: о рабстве на галере Мехмета-паши. Сейчас бы он многое дал за парфюмированный шарик, которыми пользовались при дворе королевы-девственницы Елизаветы I, но Англия и Лондон казались не ближе Луны.

— Большой привет вам от синьора Монтеллы, кирургик. Я случайно встретил его у герцогского дворца. Он сказал, что говорил о вас с самым знаменитым венецианским врачом, лечившим чуму, — с самим Маурицио Санджо. Он будет очень рад с вами познакомиться.

— Что ты говоришь! Какой приятный сюрприз! — обрадовался Витус. — Ай да синьор Монтелла — организовал мне встречу с врачом, специализирующимся на лечении чумы! А ведь я его даже не просил об этом.

— Пусть и не просил, — вставил Магистр, пытавшийся по возможности не вдыхать глубоко воздух, насыщенный миазмами, — но нашему другу было несложно догадаться, насколько это важно для тебя.

— Си-си, уй-уй, шуравли! — Энано, с высоты наблюдавший за прибытием паромов, спрыгнул с плеч Альба. — Вперед, вперед, на Гранд-канал!

— Время еще не пришло, Энано, — охладил его пыл Витус. — Раньше субботы Монтелла вряд ли вернется. Тебе придется еще немного потерпеть. Венеция от тебя не убежит.

— Уй, си, да! Рано, рано! — Малыш хотел опять вскарабкаться на сильные плечи Альба, но того рядом уже не оказалось. Он отправился помогать Джованни и его сыновьям оттаскивать тяжелые баки. — Щё такое? — недовольно проворчал Энано. — Когда будет кормежка? У меня ветер гуляет в желудке!

До ужина, впрочем, было еще далеко, и, дабы убить время, друзья решили немного прогуляться по острову…

На следующий день они занимались тем же, и через день тем же самым, и постепенно такой образ жизни стал казаться им чересчур созерцательным. Проще говоря, они заскучали. Лишь у Альба не было таких проблем, потому что он взял за правило сопровождать Джованни в его ежедневных поездках. Помощь бывшего галерного раба пришлась как нельзя кстати, поскольку гребцом он был первоклассным и неутомимым.

Днем в воскресенье к молу причалило тяжелое грузовое судно. Все местное население высыпало на берег и вытянуло шеи, ведь такие большие суда видели на Сан-Эразмо редко.

Едва завершилась швартовка, на берег неуклюже выбрался Монтелла. Он и сегодня был облачен в мантию, что не совсем соответствовало теплой погоде, зато яркий голубой цвет парчи прекрасно гармонировал с безоблачным небом.

— Я привез добрые вести! — с довольным видом объявил он и, сорвав берет с головы, распростер руки. — Хорошая новость, друзья! Я продал туфли одному человеку, все до единой пары! Дайте вас обнять!

Он снова натянул берет на голову, подошел, переваливаясь с боку на бок, к Витусу и прижал его к своей груди. С размеренностью и ритмичностью машины, постукивая молодого человека по спине, он вкратце изложил историю удачной сделки: Монтелле посчастливилось познакомиться с дворецким одного визиря из Стамбула. Этот человек, в чьем подчинении находится вся прислуга, число которой составляет не одну сотню, с первого взгляда был покорен солнечным цветом и необычайной мягкостью арабских изделий. Он тут же сунул в них ноги, прошелся туда-сюда и был осыпан льстивыми похвалами своих слуг: ах, как идут ему туфли, как восхитительно сочетается желтый цвет с его лиловыми шелковыми шароварами, как благородно смотрятся его ноги в них… и так далее, и тому подобное. В итоге довольный турок оптом купил все пары.

— Я самый удачливый купец во всей Кьодже и во всей Венеции! — ликовал Монтелла, продолжая обрабатывать спину кирургика. Наконец Витус с трудом высвободился из его объятий. Радость толстяка от встречи была такой бурной, словно он отсутствовал не неделю, а по меньшей мере год.

— Это надо непременно отпраздновать! — трубил Монтелла. — Amico mio, вы принесли удачу торговцу вазами и вином! Давайте поедим, я умираю от голода. Пусть Карла мечет на стол все припасы!

Однако прошло еще немало времени, прежде чем Монтелла и его гости смогли отдать должное кулинарным изыскам Карлы, поскольку по случаю праздника она особенно старалась и приготовления потребовали больше времени, чем обычно.

— Ну, кирургик, — спросил Монтелла с набитым ртом, наконец восседая за столом, — Джованни рассказал вам о докторе Санджо, нашем знаменитом борце с чумой?

— Ну разумеется, синьор Монтелла, разумеется! — встрял обиженный паромщик. — Как же я мог забыть?

— Ладно, ладно, мой дорогой Джованни, — успокоил его толстяк. — Это всего лишь вопрос. Я никоим образом не усомнился в твоей обязательности. Так вот, кирургик, — он снова обратился к Витусу, — я полагаю, беседа между доктором Санджо и вами могла бы состояться послезавтра, в понедельник. Доктор живет неподалеку от Пьяцца Сан-Марко, в нескольких шагах от моей конторы, где вы с друзьями, кстати, могли бы переночевать. Там, правда, ненамного комфортнее, чем здесь, особенно если вспомнить, с какой жадностью набрасываются ночью комары с каналов, но несколько дней потерпеть можно.

— Я чрезвычайно признателен вам, синьор! — Витуса немного смущала отзывчивость и доброта торговца. — Надеюсь, когда-нибудь смогу отплатить вам за ваше великодушие. Заверяю вас, мы как можно раньше отправимся в Падую. Само собой разумеется, гарантия, которую вы потребовали при составлении долгового обязательства, остается в силе.

— Гарантия? Какая гарантия? — На доли секунды коммерческий мозг Монтеллы дал сбой, но он тут же вспомнил: — Ах, вот что! Вы говорите о немом Альбе? Ну так вот, я передумал. — Он на миг прекратил жевать. — Быть может, это характеризует меня как не слишком дальновидного купца, но я решил, что могу отказаться от залога. Не в последнюю очередь потому, что позволил себе навести некоторые справки у здешнего посланника ее величества королевы Елизаветы I — да пошлет ей Бог долгую, богатую радостями жизнь, — и поэтому знаю, что вы последний отпрыск благородного рода Коллинкортов. Во всяком случае, сэр Аллан Трамбэлл выразился именно так, хотя вам предстоит еще выиграть небольшой спор по поводу наследства. Ну, так это во всем мире так. То есть я хочу сказать, что мне вполне достаточно той гарантии, что вы владелец замка и больших угодий.

— Проклятье! — Витус не удержался от восхищенной улыбки. — Вы сама дальновидность, синьор Монтелла. Но дело в том, что Альб хотел бы остаться здесь абсолютно добровольно. Ему полюбились остров и работа перевозчика овощей, а кроме того, он мог бы занять место вашего умершего сторожа.

В ответ на слова Витуса Альб усиленно заклокотал, а его губы попытались сложить какие-то слова. Лицо выражало одну-единственную мольбу: оставьте меня на острове, пожалуйста, оставьте меня на острове!

Монтелла опешил:

— Я правильно вас понял? Немой Альб хотел бы остаться здесь? Это э-э… meraviglioso[25]! Это fantástico, magnifico[26]! Разумеется, я согласен! Сегодня поистине счастливый день! Я продал туфли, у меня новый сторож на складе, и у меня есть гарантия долгового письма, э-э… которая на самом деле вовсе не нужна мне. Но тем не менее. Карла, будь добра, принеси нам еще красного!

В итоге они еще долго сидели вместе, и лишь на рассвете, в час, когда Джованни обычно уже направлял свой плоскодонный паром в сторону Венеции, отправились спать. Ведь это было воскресенье. Все дали себе зарок помолиться в маленькой деревянной часовне и поблагодарить Господа за то, что все так хорошо сложилось.