Страсть за кадром

Глава 12

— Ну как я могу закалывать, если ты крутишься, как цыпленок? — спросила Мартина.

— Извини, Мартина, просто голова сейчас забита другим, — сказала Бретт.

Бретт стояла на помосте перед трехстворчатым зеркалом в мастерской Мартины Галлет.

На полках были сложены рулоны тканей, на полу разбросаны обрезки и нитки, а непрерывное жужжание швейных машин вынуждало перекрикивать его. Мартина использовала ярды изумрудно-зеленого и пурпурно-красного сатина, вдохновленная бесподобным материалом, чтобы создать для Бретт уникальное платье.

Узнав, что в октябре она получит на престижном показе мод приз как одна из самых талантливых молодых модельеров, Мартина вызвалась одеть Бретт для галла-торжества.

Приз «Золотая игла» был наиболее престижной наградой в мире моды Франции, и она осознала, что фотографии Бретт помогли сфокусировать внимание на ее линиях. С одной стороны, она хотела отблагодарить фотографа, а с другой — Бретт сама будет прекрасной рекламой ее одежды.

Начав этим заниматься менее месяца назад, Мартина жаждала поскорей закончить свой дизайн. По крайней мере будут еще три примерки, на которых, она надеялась, Бретт не будет такой возбужденной, как сейчас. Состояние Бретт не было связано с Мартиной или ее платьем. Даже когда все хорошо, процесс примерки очень сложное занятие, но все, о чем сейчас могла думать Бретт, — это встреча, которую ей назначил на вечер Джефри Андервуд, главный советник и управляющий «Ларсен Энтерпрайсиз».

Две недели назад она получила письмо, извещавшее ее о его предстоящем приезде в Париж и необходимости встретиться относительно финансовых вопросов. Письмо было настолько официальным, что она не могла представить, что бы это значило. Когда секретарь Джефри Андервуда позвонил ей, чтобы договориться о времени встречи, он также не смог сообщить никаких подробностей.

Бретт приехала в отель «Криллон» на двадцать минут раньше. Она очень волновалась и постоянно смотрела на часы.

За две минуты до назначенного времени Бретт вошла в такой бесшумный лифт, что не была уверена, поднимается ли он.

— Добрый вечер, мисс Ларсен. Мистер Андервуд ожидает вас. Сюда, пожалуйста.

Секретарь Джефри Андервуда, молодой человек в сером костюме, проводил Бретт в обитый плюшем салон. Когда Бретт обернулась поблагодарить его, дверь за ней уже была закрыта, а молодой человек исчез. Джефри Андервуд бесшумно поднялся из-за своего стола, и, когда она повернулась назад, то оказалась прямо перед ним.

Он был намного моложе, чем она его себе представляла. Как главный советник «Ларсен Энтерпрайсиз», он был личным поверенным и советником в делах Свена Ларсена, хотя на вид ему было не больше тридцати пяти.

Она не видела человека более тщательно одетого, чем он. Его руки были холеными, ногти отполированы до яркого блеска, а волосы уложены волосок к волоску. Бретт обратила внимание, что никогда не видела столь придирчивого отношения к деталям, как в его кабинете.

Хотя на ней был новый костюм фирмы «Айсл», соответствующий, как она решила, этой встрече, в присутствии Джефри она неожиданно почувствовала полуобморочное состояние, словно у нее из-под юбки были видны трусики.

— Очень рад, что вы пришли, мисс Ларсен. Вы, должно быть, очень заняты теперь, когда ваша карьера идет так хорошо, — сказал он.

— Очень приятно с вами встретиться, мистер Андервуд. Дедушка очень хорошо отзывался о вас.

Бретт вглядывалась в его прозрачные, цвета аквамарина глаза, чтобы найти ключ к разгадке, но ничего не увидела.

— Пожалуйста, садитесь, — сказал он и возвратился к столу.

Бретт была изумлена порядком в кабинете. Еженедельник в кожаном переплете с указаниями телефонов, переговоров и заметками лежал перед ним. Справа от него была стопка юридических блокнотов, ряд отточенных карандашей и открытая книга с указаниями назначенных встреч, а слева сформирована стопка из лежащих внахлестку папок.

— Мне бы хотелось сказать, что я совсем не ожидала этой встречи, — начала Бретт. — Я знаю, что вы поверенный моего деда, они с тетей Лилиан всегда сами обо всем договаривались. Я считала, что это будет продолжаться до моего двадцатипятилетия.

Бретт все еще была в неведении, о чем будет разговор, но чувствовала, что ей это не понравится. Она ненавидела бумажную рутину, составление отчетов в собственных делах, и беспорядок в картотеке отражал этот недостаток. Теперь, кажется, ее дед породил новую бумагу, и ей любыми путями хотелось от нее отвертеться.

— Да, они так и будут продолжать отслеживать ваш счет, но этот вопрос они не смогут решить без вашего участия.

Бретт посмотрела на него в замешательстве.

— Понимаете, мисс Ларсен, доход от вашего опекунского счета стал значительным. Вы решили жить достаточно скромно и потратили очень небольшую сумму от той, что вам была разрешена. Таким образом, вся оставшаяся сумма была вложена в дело и доход, отраженный в ежеквартальных отчетах, превосходный. Ваше текущее состояние оценивается где-то между двумя-тремя миллионами долларов, не считая, конечно, вашего профессионального дохода и того, что вы получите в день своего двадцатипятилетия.

— Но у меня нет специалистов, чтобы управлять этими деньгами, мистер Андервуд. Я достаточно успешно делаю свое дело, я имею в виду фотографию, и это отнимает у меня все мое время.

— Да, конечно, и ваш дед очень гордится тем, что вы трудитесь. Мы, конечно, будем управлять вашими капиталовложениями, но требуется решить другие вопросы… которые являются причиной нашей встречи.

Джефри помолчал, постукивая пальцами по столу, четко обдумывая каждое слово.

— Ваш дед очень щепетилен во всех вопросах, и деловых и тех, что касаются его семьи. Так как вы достигли своего совершеннолетия, он повелел, чтобы размещение ваших ценных вкладов в случае… об этом очень деликатно говорить… в случае вашей преждевременной смерти было вручено в соответствии с юрисдикцией. Вы должны составить завещание, мисс Ларсен.

— Завещание? Но мне только двадцать один.

— В вашей сегодняшней ситуации это будет просто предварительным документом. В него с годами несомненно можно будет вносить дополнения, отражающие изменения в вашей личной жизни, появление детей и т.д.

— Это потрясающе, мистер Андервуд.

— На самом деле здесь нет ничего ошеломляющего, — разубеждал ее Джефри. — Не хотите ли чаю или кофе? Мы просмотрим образец завещания, пункт за пунктом и ответим на ваш вопрос.

— Мне действительно сейчас не помешало бы выпить кофе, чтобы ясно разобраться во всем этом. — Бретт была возбуждена. — Извините. Все это так неожиданно.

— Забудьте об этом.

Секретарь налил кофе, и Бретт внимательно слушала, когда Джефри объяснял юридическую сторону завещания.

— Мне все еще не хотелось бы заниматься этим, но ваше разъяснение, конечно, все ставит на свои места, — сказала Бретт. — Я бы хотела, чтобы также эффективно решались все мои проблемы.

— Может, мы смогли бы вам помочь? — предложил Джефри.

— Я приняла некоторые решения в своем деле, которые бы облегчили мою жизнь, но я так ненавижу такой вид деятельности, — сказала Бретт.

— Мисс Ларсен. Вам принадлежит сеть «Ларсен Энтерпрайсиз», и вы можете пользоваться ею, не стесняясь.

— Я понимаю, мистер Андервуд, но то, что я собираюсь сделать, — это найти время и поискать отдельную мастерскую и менеджера, чтобы управлять ею.

Для Бретт было больше невыгодно самой заниматься рутинными вопросами, такими, как пополнение запасов пленки и рассылка накладных клиентам, а ее хозяйка теряла терпение от постоянного парада людей, которые приходили к Бретт, когда она распределяла работу.

— Есть ли у вас какие-либо соображения о расположении мастерских в Париже? — Джефри внимательно выслушал и записал пожелания Бретт. — У Ларсена есть очень крупный департамент по приобретению недвижимости. Они смогут подобрать несколько удобных для вас помещений. А насчет менеджера — у вас, очевидно, есть свои критерии, в которые входят знание фотографии и рекламного дела, но мы могли бы вам помочь в оценке деловых качеств нанимаемого или в защите вас как работодателя.

— Мистер Андервуд, вы не должны этим заниматься. Для вас это лишняя головная боль, чего, я уверена, у вас и без меня хватает.

— Это совсем не сложно, мисс Ларсен. Он положил заметки в одну из папок на столе и добавил ее к стопке справа.

— Я свяжусь с вами, как только получу какую-нибудь информацию из департамента, — сказал он, поднимаясь со своего места.

Следуя ему, Бретт встала и протянула руку.

— Благодарю за терпение, мистер Андервуд.

Она поразилась способности Джефри Андервуда решать проблемы. «Неудивительно, что дела „Ларсен Энтерпрайсиз“ идут так гладко», — подумала она, входя в бесшумный лифт.

Набойки ее черных лаковых туфель цокали по блестящему мраморному полу, когда она проходила по вестибюлю теперь уже менее поспешно. У регистрационной стойки была короткая очередь, и консьерж, предварительно проверив квитанции на багаж, исчез в служебном лифте. Как раз начался коктейль-час, и бизнесмены и дипломаты, работавшие весь день в расположенных неподалеку Британском и Американском посольствах, направились в бар в сопровождении устроителей переговоров. Швейцар вежливо кивнул ей, когда она выходила из отеля.

Она побрела по улице Рояль мимо Египетского обелиска. Был теплый сентябрьский вечер, и открытое кафе на тротуаре было переполнено, но она сразу же заметила Лоренса, машущего ей рукой. Бретт направилась к нему сквозь лабиринт столиков, торопясь рассказать о встрече с Джефри.

— Ты выглядишь шикарно! — сказал он, целуя ее.

— Рада, что ты думаешь так, но что случилось? — спросила она, заметив ведерко с шампанским около него.

— Это годовщина вторжения. В этот день год назад одна очень уверенная брюнетка, имя которой я не называю, ворвалась в мой кабинет и заставила меня принять ее на работу. — Лоренс церемонно налил шипучее вино в их бокалы.

— Ой, Лоренс! Неужели сегодня? — Мысли о завещании и Джефри Андервуде исчезли, быстро промелькнули воспоминания о своем роковом начинании, когда она и не могла мечтать, что все так обернется.

— Да, и это ко всем бедам года!

— Персональным или профессиональным? — поддразнила Бретт, в ее глазах мелькнуло озорство.

— Ты кокетничаешь? — игриво спросил он.

— Конечно.

— Говоря о профессионализме, я хочу выслушать твое мнение. — Он протянул ей блестящую желтую коробочку.

— Здесь, конечно, не очень хорошая освещенность, но я попробую. — Бретт щелкнула, но вместо ожидаемых ею слайдов, увидела сверток из папиросной бумаги. — Что это? — спросила она, глядя на Лоренса.

— Открой его, и ты кое-что найдешь.

— Лоренс, я никогда не видела ничего более красивого! — пробормотала она, развернув бумагу.

Бретт была шокирована до немоты. Лоренс дарил ей подарки и до того — обычно что-нибудь смешное, что заставляло смеяться их обоих, — и когда она была в Стокгольме, он прислал цветы в день ее рождения, но он никогда не преподносил ей что-нибудь столь специальное и столь дорогое.

— Надень их.

Она сняла свои золотые сережки и заменила их яркими жемчужинами в обрамлении сверкающих бриллиантов, вставленных в платину.

Бретт влюбленно посмотрела в глаза Лоренса, потянулась и поцеловала его.

— Спасибо. Я их буду носить не снимая!

— Я не думал, что ты станешь такой важной частью в моей жизни. — В тот момент Лоренс действительно не мог представить свое будущее без Бретт.

Джефри Андервуд позвонил через неделю. У него было три чердачных помещения, которые она должна была посмотреть в удобное для нее время. Их второй остановкой был последний этаж на улице Мезьерес, что было в нескольких минутах ходьбы от ее дома и ближайшего метро.

— Мы можем направить вам архитектора, который сможет разделить это помещение так, как вам нужно, и проконтролировать реконструкцию, — сказал Джефри.

— Это потрясающе! Как скоро я смогу переехать?

— Вы можете подписать аренду завтра, а работа могла бы начаться немного позже. Я считаю, что основные приспособления будут готовы раньше чем через месяц, и если вы хотите, то окончание работ можно завершить уже после того, как вы переедете, — ответил Джефри размеренным тоном.

Бретт рассматривала вывеску «Мастерская Ларсен» на двери и сознавала, что это было началом нового периода ее карьеры. До сих пор она нанимала ассистентов на свободной основе и, таким образом, несла ответственность только за себя, но в этой мастерской ей потребуется по крайней мере один постоянный сотрудник, а возможно, и два. «Надеюсь: я готова к этому», — подумала она.

Когда они спускались в лифте, Джефри сказал:

— Мисс Ларсен, это приглашение несколько запоздало, но если вы свободны сегодня вечером, не могли бы вы пообедать со мной? Ваша компания была бы честью для меня. У Бретт не было никаких планов на этот вечер, и хотя она не была уверена, что они найдут общие темы для разговора, приняла его приглашение.

Они обедали в ресторане отеля «Криллон», и Джефри проявил большой интерес к сложным проблемам моды и фотографии. Бретт не ожидала, что он с таким пылом будет говорить о ее делах, но это была их основная тема за едой. Она нашла его любезным и внимательным даже в те моменты, когда он был ужасно официальным, Зная, что парковка машин около отеля не разрешена, Бретт добиралась до него на такси. Несмотря на все возражения, Джефри настоял на том, чтобы проводить ее до дома, где и пожелал вежливо спокойной ночи.

Поднимаясь по лестнице в квартиру, она заинтересовалась, есть у Джефри жена или любовница. «Даже невозможно представить его по-настоящему расслабившимся. Он, наверное, все свои вещи раскладывает по цветам», — подумала она, хихикая, когда представила, как он составляет цветовую гамму из носков, и сравнила это с беспорядком у Лоренса. У нее обычно довольно быстро создавалось впечатление о людях — это было неотъемлемой частью ее работы, — но с Джефри Андервудом она поняла, что не уйдет дальше каких-то очевидных вещей.

Заднее сиденье «даймлера», управляемого шофером, которого Лоренс нанял на вечер, было великолепным, как объятие. Как только закрылась дверь, Бретт и Лоренс оказались изолированными в собственном коконе роскоши.

— Ты выглядишь так красиво, что замирает дух, — сказал он, когда они ехали по улице Риволи. — Думаю, что весь вечер не спущу с тебя глаз. Ты выглядишь как кинозвезда! Мартина действительно превзошла себя, ты не думаешь?

Бретт все еще отделывалась от комплиментов на свой счет и сегодня вечером почувствовала, что если она на самом деле выглядит такой красоткой, то только из-за наряда Мартины. Облегающее платье без бретелек подчеркивало высокую полную грудь, тонкую талию и круглые бедра Бретт, а богатые тона блестящего сатина оттеняли ее изумрудные глаза. В ушах были сережки, подаренные Лоренсом, а волосы высоко зачесаны и забраны в пучок двумя золотыми заколками в стиле «барокко» с жемчужинами на концах.

— Очень красивый наряд, но у Мартины не хватает средств, чтобы оплатить тебе за рекламу, — сказал Лоренс, поцеловав ее обнаженное плечо.

Бретт вздрогнула от прикосновения его теплых губ и прильнула спиной к его груди, ее голова лежала на его протянутой руке.

Бильярдная у «Максима» была калейдоскопической панорамой. Женщины сменяли свою повседневную одежду черного цвета на пышное великолепие всего спектра цветов и получали комплименты от элегантных мужчин в черных галстуках. Казалось, что все наполнены весельем и радостью за полученные приглашения на торжество такого уровня — билеты были дефицитными и стоимость их очень высокая. Завтра начнется обычная жизнь с разговорами о заморских нарядах, кто унизительно сидел в конце зала, а кто действительно заслуживал внимания.

Швейцар в белом пиджаке проводил Бретт и Лоренса до стола, где собрались остальные редакторы «Вуаля!».

Через несколько минут президент Союза Терри Карбоньер под аплодисменты вышел на подиум, очень коротко поздравил всех присутствующих и объявил программу вечера.

Приз «Золотая игла» вручался отдельно по категориям дневной, вечерней и спортивной одежды; достижений в работе; наиболее талантливым молодым модельерам; и модельерам года. Награждаемые оценивались по слайдам, показывающим их рабочий день, интервью, которые отражали их индивидуальный, философский подход к дизайну. Далее представлялись некоторые номера их коллекции.

Бретт заметалась, когда ее слайды засветились на двойном экране над сценой. Она никогда не видела своих снимков больше, чем в натуральную величину, а теперь они представлены перед исключительной и влиятельной публикой. И Бретт была тронута, когда Мартина в своей речи поблагодарила и ее, в числе других, за помощь и поддержку.

Во время показа моделей эта публика, святая святых французского мира моды, свистела, аплодировала и стучала ногами, как болельщики на хоккее, тем самым выражая свое отношение. И никто не вызывал столько аплодисментов, как Рэндл.

Бретт знала, что Рэндд ходит очень красиво. Ее базой был Нью-Йорк, где ее постоянно требовали для рекламы политических и коммерческих компаний. Были слухи, что она заключила многолетний, эксклюзивный контракт с одной парфюмерной фирмой на сумму, состоящую из семи цифр, — верх карьеры любой модели. Во время показа коллекций Рэндл была всегда в Париже, и Бретт старалась при любой оказии ангажировать ее, но агентство требовало не менее пяти тысяч долларов США в день, а клиентам Бретт это было не по карману. Но она нежно любила Рэндл. Если бы Хэд Малколм не обнаружил фотографии, где она снимала Рэндл, Бретт была бы сейчас на последнем курсе в Школе дизайна.

— Бретт, радость моя, подойди ко мне и дай мне обнять тебя! — воскликнула Рэндл, заметив Бретт за кулисами. — Я услышала, что ты вырвалась в Париж и видела везде твои фотографии. — Она так и не потеряла своего алабамского акцента. В действительности он звучал резче, чем она его помнила.

— А как ты? Ты на всех обложках, а твои клиенты не дают мне ни минуты! — воскликнула Бретт.

Рэндл, с пшеничного цвета волосами по пояс, выглядела так же молодо и красиво, как в день, когда Бретт ее увидела в первый раз. Но теперь на выражение ее детского лица наложился опыт, и она была интригующе противоречива с аурой, которая притягивала внимание к себе. И это было ключом ее успеха.

— Снимай, Бретт, ты же знаешь, я буду работать для тебя, что бы они мне ни говорили. Ты только дай мне знать заранее, и я договорюсь с клиентами.

— Я снимаю материал для «Вуаля!» в эту среду — шесть страниц, одну модель. Ты сможешь помочь мне? — Бретт знала, что более подходящего момента не будет. Она очень хотела поработать с Рэндл еще раз, и хотя у нее была приглашена другая модель, было время, чтобы расторгнуть договор. Лоренс будет в экстазе, и, может быть, речь пойдет об обложке.

Рэндл достала визитки из косметички и нацарапала номер телефона.

— Позвони мне завтра около полудня, и я обо всем позабочусь.

— Куда ты пропала? — спросил Лоренс, когда Бретт вернулась к столу.

— Ты был занят разговором, и я не хотела мешать тебе, но я встретилась со старой подружкой. — Бретт рассказала ему о разговоре с Рэндл.

— Это большая удача, — сказал он, обняв ее за талию, и они направились к ожидающему их автомобилю. — Но у меня есть прессинг-вопрос.

— О съемках? — спросила Бретт.

— Нет.

— А о чем?

Он притянул ее к себе и прошептал:

— Как ты думаешь, как быстро этот парень привезет нас домой? Не знаю, как долго я еще смогу держать себя в руках.