Страсть за кадром

Глава 29

Бретт решила не поддаваться депрессии и не уединяться, как тогда, после разрыва с Лоренсом. «Если Дэвид хочет скрыться и быть ничтожеством, пусть», — думала она. Нельзя сказать, что этот непонятный уход не трогал ее, она очень переживала, а безвременная смерть Малколма еще больше усиливала ее страдания. Но она не собиралась купаться в жалости к себе.

Бретт ожидала, что Джефри обидится на то, что она была с Дэвидом, но он удивил ее, став еще более нежным. Он не давил, но дал ей понять, что жил ради нее. Он спокойно рассчитал свое ухаживание, используя каждую возможность. Он звонил ей по два-три раза в день, и Бретт изумлялась, как он узнавал, когда она была свободна и могла поговорить с ним.

— Я просто думал о тебе, поэтому решил позвонить, — говорил он.

И когда летняя жара пошла на убыль, они стали часто проводить время вместе.

Вспоминая, как ее решение поехать в Монте-Карло помогло ей освободиться от затянувшейся депрессии после Лоренса, и то радостное настроение, когда она вела машину, а в волосах играл ветерок и лицо согревало ласковое солнце, Бретт позвонила Джефри с просьбой помочь ей выбрать машину. Она продала свой «пежо», перед тем как уехать из Парижа.

Джефри с у довольствием согласился, и они потратили два дня, прежде чем Бретт остановилась на серебристом «ягуаре» с открывающимся верхом. Она хотела чего-то быстрого и гладкого, как бы ожидая, что плавная езда на большой скорости скорее унесет ее от боли, которая все не исчезала. Джефри согласился с выбором, но объяснил, что «ягуар» не очень практичная машина для ее работы, и Бретт купила еще «ренг ровер».

Каждый уик-энд и иногда в свободные вечера на неделе Бретт выводила машину из гаража и уезжала из города. Часто она забирала с собой Лилиан, и они изучали часть Гудзоновой долины или извилистые дороги на Нью-Джерси. Они останавливались у обочин дороги, чтобы поесть, и возвращались в город, нагруженные свежими яйцами, купленными на фермах.

Когда случалось, что Лизи была свободна, Бретт выводила свой «ровер», и, усадив Эмму и Камерона в автомобильные креслица, они пускались в путешествия.

Лизи сочувствовала Бретт, но не могла ничем ей помочь, так как сама не знала причину поведения брата. Дэвид навещал своих племянников, но всегда, когда Лизи и Джо не было дома, а близнецы были под присмотром няни. Лизи знала только, что он работает по шестнадцать часов в сутки, точно так, как работал после смерти Кэт. Она только однажды попыталась завести разговор с ним о его отношениях с Бретт и столкнулась с неожиданной враждебностью. Около года после несчастного случая они не могли говорить о Кэт, и Лизи очень надеялась, что боль когда-нибудь отпустит его. Ей не очень нравились частые встречи Бретт с Джефри Андервудом, но она слишком часто вмешивалась в личную жизнь подруги, поэтому решила молчать.

— Ты не сможешь этого сделать! Я думала ты меня любишь! — плакала Барбара.

Смесь туши и слез оставляли следы на бледной белой коже, и она становилась похожей на клоуна. Они только что закончили свою любовную прелюдию, расписанную как по нотам, и устроились в белом коконе постели.

— Я же делаю это для тебя, для нас, — сказал Джефри, садясь поверх одеяла. — Я все обдумал. Нашим ответом может быть только Бретт. Она — ключ к деньгам. Конечно, я мог бы увеличить твое содержание и без того, чтобы ставить в известность твоего отца, и даже выдать себя за подставное лицо корпорации, с которой «Ларсен Энтерпрайсиз» имеет дело. Я могу вытянуть большие суммы еще из одной, но это все равно будет не то, что ты заслуживаешь. А Бретт отдаст их все, и ее финансовое состояние будет на нуле. Если я на ней женюсь, то смогу контролировать, какое у нее имущество на данный момент, а также ее наследство. Ее собственный портфель ценных бумаг почти утроился за последние два года, а она даже не знает об этом.

— Но это может продолжаться вечно. Я не думаю, что мой отец когда-нибудь умрет. Он слишком вредный! Даже дьяволу он не нужен. Кроме того, если ты женишься на ней, ты должен будешь… спать с ней. Я не вынесу даже мысли об этом, Джефри, — волновалась Барбара.

Джефри знал, что должен убедить Барбару в том, что это единственный выход. Он использовал ее для получения информации о Свене, и, хотя был уверен в ее глупости, для выполнения плана женитьбы на Бретт ему необходимо было ее сотрудничество, иначе все, что он создал, могло рухнуть. Он взял ее руку в свои и сказал:

— Послушай, Барбара, если мы будем продолжать действовать, как сейчас, нас разоблачат. Я могу схоронить что-то, на что ревизорам потребуются годы, чтобы найти, но в конце концов они найдут. Я сгорю, буду лишен всего, и мы не получим ничего.

— Но мы будем обладать друг другом, — жалостно сказала Барбара.

— Как ты думаешь, как долго мы протянем без денег, Барбара? Нам нужен определенный минимум для проживания, а моя идея и заключается в том, чтобы поднять этот уровень, а не снизить его.

Барбара задумалась на момент, понимая рациональность Джефри.

— Но я тебя люблю. Если ты на ней женишься, мы больше не сможем видеться и… я думаю, что умру.

«Этим ты только развяжешь мне руки», — подумал Джефри.

Он должен жениться на Бретт. Свен четко разъяснил ему, что, как только он станет его зятем, он будет вторым в компании. Свен стар, и в отличие от Барбары Джефри верил в его смертность. Рано или поздно, естественно, Свен умрет, и если у Джефри и Бретт будет сын, это гарантия, что Джефри станет владельцем состояния Ларсена.

— Я тоже тебя люблю, Барбара, — выдавил он. — И то, что я должен войти в любовную связь с твоей дочерью, ранит меня так же, как и тебя, но я должен сделать это. Мужчина должен идти на подвиг ради любимой женщины. Я не хотел говорить тебе об этом. — Он посмотрел на пол, затем на Барбару. — Я надеялся, ты поймешь меня… твой отец умирает, — солгал Джефри. — Это самая большая тайна. Если хотя бы одно слово о его болезни просочится, это коснется не только будущего «Ларсен Энтерпрайсиз» и нашей материальной безопасности, но и всей экономики. Ларсен владеет и сам управляет своей компанией, а большинство из его конкурентов нет. Если эта информация попадет в дурные руки, это может вызвать бешеную активность на основном рынке и нарушить финансовую стабильность всей транспортной индустрии в целом. Доктора дают ему не больше года. Он показывался различным специалистам мира, и прогноз все тот же. Итак, ты видишь, я не буду долго с Бретт. Когда он умрет, я возьму управление в свои руки, тем самым смогу маневрировать связями, которые принесут нам денег намного больше, чем мы смогли бы израсходовать за всю жизнь.

— Он действительно умирает? Справедливость восторжествовала, — сказала она. — Ты обещаешь, что это не займет много времени?

— Обещаю, дорогая.

— У меня был прекрасный день, Джефри. Не смог бы ты зайти ко мне ненадолго? — спросила Бретт.

— У тебя не могло бы быть мысли лучше этой, — сказал Джефри.

Джефри встретился с ней ранним утром у гаража, и они поехали в Пенсильванию. Ярко-янтарный, желто-золотой и другие оттенки красного осеннего пейзажа превратили город в живописную картину.

Расположенный на полпути между Нью-Йорком и Филадельфией забавный маленький городок был населен в основном отдыхающими из обоих городов, пожелавшими убежать от лихорадки городской жизни. На главной улице рядами располагались галереи, сувенирные и свечные лавки, булочные и книжные магазины, и Бретт с Джефри паслись там добрую половину дня.

Бретт увидела лампу из цветного стекла восемнадцатого столетия и поняла, что не сможет без нее жить. И Джефри купил ее. Ему же понравились два белых кресла, которые, как он выразился, прекрасно смотрелись бы у него в вестибюле. И Бретт купила их и оплатила доставку их в Нью-Йорк. На окраине города они съели свиные отбивные с картофельными котлетами и запили сидром. Джефри уговорил владельца продать им две бутылки домой. Хозяин ресторанчика, решив, что они влюбленные, отдал им все, что они попросили.

Они вернулись домой к Бретт. Она разогрела сидр и принесла его в гостиную в высоких оловянных кружках, а Джефри разжег огонь в камине. Они устроились рядом на диване.

— Ты всегда знаешь, что надо делать, Джефри. Откуда тебе все известно обо мне? — спросила она.

— Потому, что я забочусь о тебе, дорогая. И не более того. Я слишком долго ждал, чтобы сказать тебе это. Я люблю тебя, Бретт, и хочу связать свою жизнь с твоей в заботах о тебе.

Это были те слова, которые она хотела услышать. Она мечтала услышать их от Лоренса, затем от Дэвида. Но сейчас они пришли от Джефри, человека, который был постоянно рядом с ней, тихо дожидаясь своей очереди.

«Он должен был это сделать, — подумала Бретт. — Он потратил годы на то, чтобы мы с ним оказались вместе. Я смогла бы научиться его любить. Я знаю — смогла бы».

— Джефри, ты говоришь…

Он потянулся и взял ее за плечи.

— Я говорю, я бы хотел жениться на тебе, Бретт. Ты хочешь стать моей женой?

Бретт не надо было долго себя уговаривать. Джефри хотел ее. Не как Лоренс, который хотел не только ее. Не как Дэвид, который сам не знал, чего хотел. И более того, Бретт хотела быть желанной. В глубине души она страстно хотела, чтобы все узнали, что ее любят. Ее отец бросил ее до ее рождения. Барбара отказалась от нее без борьбы. Лоренс своим притворством надсмеялся над ее любовью, а Дэвид оставил ее, ничего толком не объяснив.

— Да, я согласна выйти за тебя замуж, Джефри.

Они помолчали, не глядя друг на друга. Джефри не мог поверить в то, что она так быстро согласилась. А Бретт, которая была совершенно к этому не подготовлена, удивлена тому, с какой легкостью приняла его предложение.

— Давай все сделаем по закону, — предложил он. — Я знаком с одним судьей, и, если ты не хочешь венчаться в церкви, он сможет поженить нас в адвокатской конторе. Ты все еще собираешься в Париж на следующей неделе, да? Мы бы могли превратить твою поездку в свадебное путешествие.

Совет моды награждал Мартину Галлет званием модельера года, и Бретт обещала присутствовать на этой церемонии.

— Но я поеду только на уик-энд. У меня уже назначены съемки на вторник, для журнала «Конкорд», — сказала Бретт.

— Это не имеет значения. Мы проведем наш первый уик-энд как муж и жена в городе, где мы впервые встретились.

— Как прекрасно и романтично это звучит, Джефри. Ты уверен, что тебе не будет скучно на присуждении?

— С тобой — никогда. — Джефри потянулся и нежно поцеловал ее в губы. — Потом все зачтется.

— Ты не хочешь остаться на ночь? — спросила Бретт.

Они с Джефри никогда прежде не касались этой темы, но сейчас, когда они решили пожениться, казалось естественным провести ночь вместе.

— Да, конечно, — ответил Джефри, — но я лучше подожду. Хочется оставить привилегии первой ночи на время, когда ты будешь по праву принадлежать мне и станешь миссис Андервуд.

Еще раз поцеловавшись, они расстались в приподнятом настроении, которое Бретт приняла с такой готовностью.

На углу Семнадцатой и Парк-авеню Джефри остановился у телефонной будки и набрал номер Терезы:

— Мы собираемся пожениться, и поэтому я больше не нуждаюсь в слежке и информации о ней. Однако держи ухо востро и сообщай о важных моментах, которые я могу не знать.

Не успел он поднять руку, как подкатила машина. «Это действительно моя ночь. Сегодня все в моих руках», — подумал он и сообщил адрес водителю.

Приехав домой, он сделал еще один звонок.

— Она согласилась, сэр. На следующей неделе мы поженимся.

— Хорошо, — ответил Свен Ларсен. Он положил трубку и в качестве свадебного подарка выписал чек на пять миллионов долларов.

«Внучка короля транспорта тайно вышла замуж», — сообщал заголовок. Джефри сказал, что это случится скоро, но, до того как Барбара прочитала это объявление, Бретт и Джефри уже прокатились по Атлантике. Она бросила газету с неприятной новостью на пол, достала из ящика комода пузырек с валиумом и проглотила две таблетки, запив «Кристаллом». Закурила сигарету, потом вторую, третью…

Бракосочетание мистера и миссис Андервудов произошло в Криллоне, где она впервые увидела Джефри. Когда Бретт позвонила домой сообщить об этом, Лилиан показалось странным ее пребывание в отеле в такой момент.

Их первая совместная ночь была, мягко говоря, прохладной, и Бретт отнесла недостаток рвения Джефри к его старомодным понятиям. Он был ласковым и делал все, что она могла ожидать. «Ему не хватает темперамента, — думала она. — Еще немного, и все наладится. Надо только постараться, и моя любовь заставит его быть другим», — уговаривала она себя.

Эта короткая поездка была головокружительной. Мартина была очень рада приезду Бретт. Церемония награждения происходила в воскресенье, как это обычно совершалось многие годы. Менялись только лауреаты.

Терри Карбоньер был таким же надоедливым. Она наблюдала за Лоренсом, который находился здесь же в зале. Он так и не подошел к ней с Джефри. Затем они уехали в «Кастел», где Мартина устраивала вечер. В воскресенье они встретились за ленчем с Габриелем, затем обедали с одним из деловых партнеров Джефри. В понедельник утром перед отъездом, пока Джефри отсутствовал, она сделала несколько телефонных звонков. Он вернулся с кольцом с бриллиантом в четыре карата от «Картье».

— Я хотел, чтобы оно было необычным и появилось у тебя там, где все это началось, — сказал он, надевая кольцо ей на палец.

«В самом деле, он такой милый», — думала Бретт, когда они летели домой.