Стратег

Глава 15

Как и предполагал Ричард, военная авантюра тройственной коалиции закончилась полным крахом. Сначала сельджуки измотали на марше византийскую армию, вынудив её остановиться, не пропустив даже до Акроина[106], а после и вовсе начать спешное отступление, если не сказать бегство. Из сорокатысячной армии в Смирну вернулось едва шесть тысяч, без казны и обозов, не говоря уже про добычу. Подобные катастрофы в Византии редко обходились без смены власти, так случилось и на этот раз. Исаака Ангела сместили, а новым Базилевсом стал его старший брат Алексей III Ангел, немедленно запросивший у сельджуков мира. Переговоры только начались, но уже было понятно, что лукавым грекам придётся уступить либо Синоп, либо Трапезунд. Либо оба сразу.

Киликийские армяне, затеявшие поход для освобождения армянского нагорья, оказались в бедственном положении, однако английский король остался глух к их мольбам о помощи. Он даже категорически отказался выступить посредником, прямо так и заявив: кто вас в это дело втянул, тот пусть из него и вытягивает.

Ричард отлично помнил, что в другой истории Четвёртый крестовый поход закончился взятием Константинополя и расчленением Византийской империи всего через какой-то десяток лет и не видел никакого смысла оттягивать эту кончину. Более того, он собирался ей поспособствовать и даже приблизить. Возвращение в Европу нужно было провести триумфально, а для триумфа Константинополь подходил более чем. Тем более, что это город Вселенского Патриарха, одного из христианских Пентархов.

Король Англии планировал не просто повторить фокус из другой истории с Авиньонским пленением Пап, он планировал его значительно превзойти, организовав Иерусалимское пленение всей Пентархии и организации некого подобия Священного Синода, устроенного одним неглупым и предприимчивым русским императором. Именно поэтому он финансировал Орден защиты Пентархии и Патриарха Антиохии, именно поэтому продолжал подкармливать Римского Папу, всё это непременно вернётся с прибылью.

А армяне? Пока что кроме пиратства и разбоя они ничем не отличились. Князь Антиохии даже предложил ударить им в спину и был при этом почти единогласно поддержан всем военным советом, но Ричард проводить эту операцию категорически запретил. Быстрая победа сельджуков в Малой Азии в его планы никак не вписывалась, ему ведь ещё предстояла война с сельджуками Багдадского халифата и не хотелось допускать объединения их сил.

К счастью, король Кипра, Ги де Лузиньян, так и не успел переправить своё жалкое воинство в Киликию. Шесть сотен его кованой конной рати, крестоносцам ещё пригодятся.

В середине августа приступил к своим обязанностям начальника штаба граф Эдессы, барон де Во. В конце августа, флот Гуго де Лузиньяна, адмирала крестоносцев и князя Антиохии, используя только что собранные легионы своего дяди Жоффруа, в качестве десанта, ограбил Александрию.

Хотя после арабского завоевания Египта, Александрия и утратила значение главного Средиземноморского порта, уступив первенство Дамиетте, город был очень богат. Князю Антиохии даже не удалось забрать просушенное корабельное дерево, трюмы его кораблей были переполнены более ценной добычей. Суровый Ле Брюн чуть не пустил слезу, отдавая приказ поджечь такое богатство, но оставлять его было нельзя.

В начале сентября, когда Нил вошёл в берега и с Дамиеттой установилось сухопутное сообщение, Ричард отдал приказ армии начать сосредоточение вокруг Иерусалима, перенёс свою ставку в лагерь Гийома де Баскервиль, сеньора Антепа и повелел собрать полный военный совет, включая Спящего Леопарда и Принца-Бастарда.

Семнадцатого сентября военный совет наконец собрался в полном составе, включая вернувшегося из дипломатического вояжа Робера де Сабле, Великого Магистра Ордена Тамплиеров.

Робер успел пересечься в Яффе с послом короля Франков, епископом Бове, Филиппом де Дрё, и поведал Ричарду свои мысли на резон назначения послом такой одиозной фигуры. Ведь у английского короля не было более ярого хулителя, чем этот подонок. Робер же подсказал правильный ход – просто не замечать этого ишака. Пусть себе бродит по Яффе, никому не нужный и переоценивает собственную значимость, как и значимость своего короля. Де Дрё настоящий мерзавец, но мерзавец он умный, вот пусть и подумает.

В Сен-Жан-д’Акр прибыла Алиенора Аквитанская и сразу принялась качать права. Свиту её пришлось арестовать, а саму изолировать от пагубного влияния, до приезда в Акко самого Ричарда. Ибо баба совершенно неуправляемая, и оставлять её без присмотра – крайне неразумно. Сказано всё было довольно куртуазно, но саму суть король Англии уловить сумел. Да, это была его мать, да, до самого ухода сыночка Ричарда в мир иной, она хранила ему верность, но ведь и её последующие деяния из памяти уже не вычеркнешь. Именно она повелела убить собственного внука, ради единственного оставшегося в живых сына, самого ничтожного из всех. Она не просто интриговала, она вся целиком жила в мире своих интриг, как правило идиотских. «Никто не забыт, ничто не забыто» – усмехнулся Ричард.

– Кто повелел заключить свиту королевы под стражу?

– Я, Сир, – Спящий Леопард чуть качнул подбородком, не проявляя ни малейшего раскаяния. – В Яффе на тот момент я оказался старшим. По уставу принял командование и разоружил разбойничью шайку. Убили всего двоих, самых глупых.

– Полностью одобряю ваши действия и выражаю вам свою благодарность, милорд.

– Я действовал строго по уставу, Сир. Право, в аресте этих дураков не было никакого героизма. Жаль, что двоих пришлось убить. Остальные размещены в госпитале и на гауптвахте, королева этапирована в Акко, со всем возможным в тех условиях почтением.

– Вот так, милорды, – Ричард обвёл глазами присутствующих. – У нас война. Закон о военном положении касается абсолютно всех, даже Папу Римского. Итак, Иерусалим. Я уступаю своё право взять город Раймунду Тулузскому. Именно он будет штурмовать западные ворота города и именно он установит первым свой флаг. И не вздумайте это оспаривать, милорды, это мой законный приз и только я решаю – кому его отдать.

– А если граф Раймунд замешкается? – Рауль де Лузиньян так и не перешёл на новый уровень, а жаль.

– Тогда вам придётся подождать, граф. Своё знамя над Иерусалимом поднимет именно Раймунд Тулузский. Я сам пойду в бой под его командованием. На то у меня есть свои резоны, но они никого их вас не касаются. Атакуем с четырёх сторон на рассвете, сразу после того, как инженеры выбьют ворота. Северную группу возглавит Гуго де Лузиньян, князь Антиохии, граф Рауль, вы в подчинении старшего брата. С юга штурмующую группу возглавит Ги де Дампьер, граф Триполи, а с востока – сеньор де Сидон с задачей обозначить для отступающих возможность прорыва. Возможно, я скажу банальность, но даже крыса, загнанная в угол, может броситься и больно укусить. В прорыв на восток всех отпускать без встречных боёв, потом в пустыне на них поохотимся. Тамплиерских инженеров прикрывать штрафными ротами. За каждого погибшего инженера казнить по десятку подонков.

– Что потом, Сир? – поинтересовался Спящий Леопард. – Мне, с моими силами, в город лучше не входить.

– Потом, милорд, ваш корпус погонит сарацин в Аравию. Чтобы они бежали до самого Йемена и пугали по ходу своим видом обывателей. Дальнейший ход компании я расскажу вам после взятия Иерусалима.

Милорды заулыбались, всем было отлично известно, что Ричард планирует установить границу с мусульманами по берегу Тигра, а значит впереди у них Багдад и Басра, Мекка и Медина, Каир, Гиза и Луксор. Затем побережье Северной Африки, Малая Азия, а может быть и сама Византия. Война будет ещё долгой и славной, а главное прибыльной.

– Итак, милорды, – взял слово граф Эдессы, барон де Во. – План штурма следующий. Девятнадцатого сентября, ближе к заходу солнца, все силы, задействованные в операции, одновременно прибывают к городу и занимают указанные на карте позиции. Ещё засветло нужно начать обустройство лагерей, чтобы это заметили из города. Ночью мы развлечём их ракетами, а под шумок установим мины. Штурм начнём на рассвете, одновременно с трёх направлений.

– Сдаться мы им не предложим? – уточнил Ги де Дампьер.

– Предложим, – усмехнулся чему-то Ричард. – Прямо сегодня и предложим, но я уверен, что они откажутся. Иерусалим будем брать мечом. Всех, кто не успеет сбежать – заковывать в колодки. Потом разберёмся, кого из них отпустить, а кого продать, в любом случае, в Иерусалиме они больше жить не будут.

– Христианских священников тоже в колодки? – нейтрально поинтересовался Магистр Госпитальеров.

– Всех, кто не успеет сбежать на восток. Зачем нам священники, которые прекрасно ладили с сарацинами? Позже церковь решит их судьбу, но в Иерусалиме они мне точно не нужны.

– Кто же тогда отслужит торжественные молебны в храмах? – удивился впервые присутствующий на военном совете принц-бастард.

– С нами два Ордена, в которых каждый рыцарь является монахом. Они отслужат ничуть не хуже, кроме того, они это право заслужили. Сэр де Сабле и сэр де Донжон, заранее распределите между братьями обязанности, пусть потренируются кадилом махать, два дня на подготовку у вас есть.

Не зря Ричард целый год готовил армию, штурм Иерусалима прошёл как по нотам. На рассвете двадцатого сентября 1193 года почти одновременно взорвались мины, вынесшие сразу трое ворот: западные, северные и южные и крестоносцы ворвались в город. Дирижировал общим процессом граф Эдессы, Раймунд Тулузский командовал западным отрядом, а английский король, избавившись от бремени командира, вспоминал молодость, заодно испытывая свой новый доспех, который в другой истории называли готическим, а в этой наверное назовут Иерусалимским.

Хороший получился доспех. В пешей рубке, против относительно лёгких сарацинских сабель, не требовался даже щит, поэтому Ричард сражался двумя клинками, идя сквозь город на острие клина своих свитских. Очень высокого роста для этой эпохи, при этом полностью закованный в броню, он внушал противникам не меньший ужас, чем внушил бы вдруг появившийся в Иерусалиме боевой вертолёт из будущего. Остановился английский король только в Храме Гроба Господня. Что характерно – пустом.

– Сир. – Гийом де Баскервиль, сеньор де Антеп выглядел встревоженным. – Мы слишком оторвались от своих.

– Занимайте оборону, скоро нас догонят, – блаженно улыбнулся Ричард, стащив с головы шлем. – И всё-таки это была славная битва. Что не говори, а в пешей рубке есть своя прелесть. Жиль, поищите вина, должно же оно здесь быть для причастий. У меня в глотке совершенно пересохло.

Вино нашлось, контратаки не случилось и уже к полудню Иерусалим был зачищен полностью. В успехе английский король нисколько не сомневался, поэтому заранее распорядился доставить к вечеру двадцатого в город всех четырёх королев: свою мать, вдовствующую королеву Англии, герцогиню Алиенору Аквитанскую; сестру, вдовствующую королеву Сицилии Джоанну Английскую; пока ещё свою жену, Беренгарию Наваррскую и невесту, вдовствующую королеву Изабеллу Иерусалимскую. Пришла пора устраивать дела семейные.

– Я безумно рад вас видеть, маман. – Ричард коснулся губами руки матери, при этом не выражая не только безумной радости, но и какого-либо видимого удовольствия. – Несомненно, что ваше появление на Святой земле воодушевило всю армию, так что можете считать, что внесли в эту победу значимый вклад.

– Я тоже безумно рада видеть вас, Ричард, – старая интриганка изобразила доброжелательную улыбку. – Вы в курсе, что ваши неотёсанные болваны арестовали мою свиту, а двух рыцарей убили?

– В курсе, маман. Произошёл несчастный случай. У нас тут, знаете ли, война, а воевать против всей Азии – это совсем другое дело, чем гонять мятежных барончиков по Аквитании. На войне действуют законы военного положения, и вы их нарушили, отказавшись подчиниться приказу вышестоящего начальника. Сеньор де Сидон был в полном праве отдать приказ перебить всех, включая и вас, однако он поступил очень благородно. Называть его после этого неотёсанным болваном – это уже чёрная неблагодарность с вашей стороны.

– А граф Лестер? Что он себе позволяет?

– Всё то, в чём я его уполномочил и действует гораздо мягче и деликатнее, чем действовал бы на его месте я. Графу было приказано подавить мятеж, и он его подавил. Графу был сделан довольно толстый намёк, что пленных лучше не брать, но намёк – это не приказ, поэтому он вправе был поступить по своему разумению. Вы должны благодарить графа, что Джонни до сих пор жив, а вместо этого на него жалуетесь. И кому? Мне! Вы в своём уме, маман?

– Вы чудовище, Ричард!

– Взаимно, маман. Вы тоже далеко не ангел, но я с этим мирюсь. Коли уж мы теперь познали истинные сущности друг друга, не поговорить ли нам откровенно? Даже двум чудовищам не обязательно воевать между собой, всегда можно найти общего врага.

– А Джон?

– А что Джон? – равнодушно пожал плечами Ричард. – Как только доберусь до Ноттингема, буду его судить за измену. Не хотите почитать его признания, маман, граф Лестер мне их уже прислал? Не хотите – как хотите. Но знайте, что если я успею в Ноттингем раньше, чем Джон примет постриг, то закончит он свой жизненный путь на плахе палача. Дикси! У вас есть время, чтобы уберечь его дурную голову от отделения от тела. Вы ведь и сами в курсе, что его талантов хватит только для управления каким-нибудь захолустным аббатством.

– Епископством, – начала торг Алиенора Аквитанская.

– Угробит, – усмехнулся Ричард. – Джон трус, подлец и дурак. Не жалко вам отдавать людей под его начало?

– Господь не оставит его своей милостью. Это меньшее, на что я соглашусь. Джон сын короля.

– Вам лучше знать, маман, чей он сын, – сверкнул своими кошачьими глазами Ричард. – Условие принимается. Найдём дураку епископство, которое не так жалко угробить. Надеюсь, что демаршей против замужества Джоанны мне от вас ожидать не придётся?

– Не придётся. Джоанна уже непраздна. Ты стал коварен, как сам Сатана, Ричард.

– С вами станешь. Вы и Сатану способны с ума свести. Теперь следующее. Моя жена, королева Беренгария решила принять постриг, я решил взять в жёны Изабеллу Иерусалимскую, у неё как раз закончился траур. Всё это произойдёт в ближайшие три дня.

– Как на это отреагирует Наваррский дом?

– Как на Волю Господню. Наш союз остаётся в силе и даже приданное Беренгарии они назад не требуют. Тесть и шурин у меня очень разумные люди и способны оценить потенциал расширения нашего союза за счёт Окситании.

– Ты с ними это уже согласовал? – искренне изумилась вдовствующая королева.

– Разумеется, маман. Я отправлял к ним посла и уже получил ответ.

– Я тебя не узнаю, Ричард.

– Я вас тоже, маман. Прежняя Алиенора давно бы кинула в меня кубком и затеяла скандал, а вы всё медлите.

Вдовствующая королева Англии сначала поперхнулась, потом улыбнулась и наконец расхохоталась, как простолюдинка.

– Я принимаю твои условия, Ричард. Распоряжайтесь мною, Сир, клянусь, что впредь буду исполнять вашу волю, даже если она покажется мне непонятной.

– Аминь, маман! – отсалютовал кубком Ричард. – Значит вам первой следует заявить о правах моей приёмной дочери Марии на Монферрат.