Стратег

Глава 32

Четвёртого января 1194 года в Антиохию прибыл посол Конийского султаната, шейх Абу Мухаммад аль-Каим, великий визирь султана Кей-Хосрова. Часовые, заметив приближение довольно крупного отряда, а в свите великого визиря было вместе с охраной было больше трёх сотен человек, заперли северные ворота и объявили тревогу.

Герцог в городе отсутствовал, поэтому поинтересоваться – что нужно незваным гостям выехал его сенешаль, Тьерри де ла Мюль, барон де Идлиб. Выяснив, что это посольство, барон разрешил сельджукам встать лагерем в полумиле от городских ворот на правом берегу Оронта, обязал оборудовать отхожие места и пообещал немедленно известить об их визите короля и герцога.

Почта в Святой земле, стараниями Ричарда, гораздо лучше современников понимавшего важность связи, развивалась уже больше года. Как основная – курьерская, так и резервная голубиная. Конные подставы для курьеров были устроены на всех основных дорогах, через каждые три лиги, а голубей разводили во всех крупных городах. Барон де Идлиб знал, что герцог и так вернётся со дня на день, но в Лаодикею на всякий случай курьера отправил. Вдруг адмирал решит там задержаться, пусть по крайней мере знает, а королю отправил сразу трёх голубей: В Иерусалим, Яффе и Триполи.

Ле Брюн прибыл в Антиохию шестого января. Он и правда планировал задержаться в Лаодикее, где достраивался первенец океанского флота крестоносцев, но посольством решил не пренебрегать, тем более что приезд Ричарда ожидался только дней через пять.

Выглядел герцог очень колоритно. В кирасе от дамаскского доспеха, штанах, берцах с золотыми шпорами и в накинутой на плечи новомодной бурке из крашеной в чёрный цвет овчины, которую так удобно сбрасывать перед атакой. На снежно белом арабском жеребце и в стальной короне с одним зубцом. Слева на перевязи меч, не полуторник, но значительно больше обычного, изготовленный специально под его руку, а справа на поясе сабля. Из украшений только золотая приорская цепь Ордена Героев. Никаких перстней, подвесок и золотого шитья. Впрочем, так теперь одевался не он один. Моду задавал сам король, а распространялась она довольно быстро, и быстрее всего среди наиболее влиятельных и состоятельных сеньоров, а Ле Брюн был одним из самых.

Подъехав к лагерю сельджуков в сопровождении всего двух рыцарей и шести оруженосцев, адмирал-фараон приказал вызвать главного. Арабский язык, бывший общим для всего Ближнего востока, в той или иной мере изучили все крестоносцы, а уж ветераны владели им как вторым родным.

Великий визирь был невысоким, полным мужчиной, возрастом от сорока до пятидесяти, одетым в плотно расшитый золотом халат, все пальцы на руках украшались перстнями с различными драгоценными камнями, в ушах серьги с крупными бриллиантами, а на шее аж три массивные золотые цепи. Зелёного цвета чалма, заколотая золотой брошью с большим карбункулом, говорила о том, что когда-то этот толстячок совершил Хадж в Мекку. «Богато», – мысленно усмехнулся Ле Брюн – «Воевать с вами будет одно удовольствие».

– Я шейх этих земель, – представился он по-арабски, не спешиваясь. – Кто вы, и с какой целью прибыли?

– Я великий визирь султана Конии, – толстячок неожиданно ответил на вполне приличном лингва-франка. – Прибыл с посольством от великого султана к славному королю Ричарду, за доблесть прозванного Львиным Сердцем.

– Король извещён о вашем визите, но он в Иерусалиме. Вам придётся подождать, – снова по-арабски ответил герцог. – Могу пустить в город вас со свитой, но воины останутся за стеной.

– В этом нет никакой нужды, милорд, – заверил посол снова на лингва-франка. – Мы отлично устроились, дрова и провизия у вас стоят совсем не так дорого, как мы думали.

– Как пожелаете, уважаемый хаджа, – адмирал упорно говорил по-арабски. – Король прибудет дней через пять-семь. – Король наверняка уже в Триполи, или даже Бейруте, но сельджукам это знать было не обязательно. Пусть удивляются скорости. – Меня ждут дела, и в городе я не задержусь. Если у вас в чём-либо возникнет нужда, обращайтесь к барону де Идлиб.

Герцог обозначил поклон, чуть кивнув головой, не дожидаясь ответа, развернул своего безукоризненного жеребца и пустил его лёгкой рысью в сторону Антиохии. Куртуазно расшаркиваться с этим неверным он и не собирался. Судя по всему, войны не намечается, а раз так, то найдутся дела и поинтереснее. Адмирал отправил гонца Ричарду, уже со своим докладом и отправился обратно на верфь.

Гонец застал Ричарда в Бейруте, где тот распорядился остановиться на сутки. Папа хоть и путешествовал в достаточно комфортабельном паланкине, но всё равно утомлялся дорогой. Прочитав донесение герцога Антиохии, король сначала хотел оставить Папу и двинуться дальше на рысях, но передумал. Спешить некуда. Конийцы узнали о начавшейся войне в Европе и собираются воспользоваться моментом, чтобы пощипать Византию, перед этим обеспечив себе надёжный тыл. Чтобы вытеснить греков из Малой Азии, им понадобится минимум пара лет, слишком уж много предстоит штурмовать замков и крепостей. Тут даже подавляющее численное превосходство не сильно поможет. Договор с сельджуками истекает в апреле будущего года, и они наверняка хотят продлить его на годик-другой. Это возможно. На пару лет дел хватит и без них.

В свиту короля, помимо оруженосцев и пажей, входил только граф Савойи Ицхак Левит. С тех пор, как Гийом де Баскервиль застрял в Каире, контролируя расчистку канала, еврей, помимо прочих обязанностей, теперь тянул на себе и большую часть штабной работы. Что ж, кто везёт, на того и грузят. Кроме того, он своим ехидным сарказмом веселил Ричарда лучше всякого шута.

– Как и планировали, отдыхаем до утра. Торопиться нам некуда.

– Это верно, Сир, – снисходительно одобряюще отозвался граф. – Торопиться нужно только в сортир. Торговаться нужно неспеша, не показывая своей заинтересованности.

– Именно так я и собираюсь поступить, милорд, – усмехнулся Ричард. – Сегодня я проведу смотр гарнизона, а вы проверьте казначейство. Всё-таки, это город моего сына, не хотелось бы, чтобы его обворовывали.

– По-вашему, у меня мало дел, Сир? Мы отдыхаем, или…? – сварливо поинтересовался Ицхак Левит.

– Мы с вами или, граф. Отдыхает только Папа.

В ответ граф Савойи лишь многозначительно тяжело вздохнул.

Тринадцатого января, в канун праздника обрезания Господня, в Ниццу прибыл герцог Бургундии. Хоть его свита и была довольно многочисленной, граф Лестер не стал мариновать их за стенами, а распорядился немедленно впустить в город и разместить со всеми удобствами. По поводу Эда бургундского, у него были от Ричарда особые инструкции. И хотя герцог заявил, что просто следует мимо в Рим, на свадьбу своей сестры, Роберт де Бомон ему не поверил. В Рим было гораздо удобнее отплыть из Марселя, поэтому в Рим то он, конечно, следует, и наверняка на свадьбу, но неспроста именно через Ниццу.

Граф Лестер не ошибся. Герцог Бургундский попросил его о приватном разговоре не дожидаясь обеда. Ничего неожиданного герцог не предложил. Король Франков просил его освободить дорогу и отступить в горы, обещая за это вернуть Ричарду Жизор и предоставить три замка для рыцарей Ордена Героев. Роберт де Бомон выслушал предложение с каменным лицом, ничем не выдавая зарождающихся в мыслях торжества. «Влип, крысёныш…» – непочтительно подумал он о Филиппе-Августе.

– Прошу извинения за то, что огорчу вас, милорд, но эти предложения неприемлемы. На доверенную мне к защите территорию графство Савойи, без боя не вступит ни один вражеский рыцарь.

– Но мы ведь с вами не воюем, граф.

– Вы со мной нет, именно поэтому мы с вами сейчас беседуем, милорд. А ваш король воюет с империей. Графство Савойя – это имперский лен, при этом владение казначея моего короля, и мне поручено его защищать.

– Король поклялся, что ничего не тронет на территории графства.

– Ваш король приносил обет вернуть христианам Иерусалим, а вместо этого воспользовался удобным моментом и захапал себе наш Жизор. Он уже нарушил свою клятву, данную перед Богом, а уж я тем более не могу положиться на его слово, – граф Лестер намеренно усилил накал разговора.

– У короля под рукой вдвое больше сил, чем у вас, милорд. Вы сильно рискуете. Он всерьёз намерен пойти на прорыв.

– Я рискую всю жизнь, милорд. Мы с вами военные, а риск – это наш неизбежный спутник. К тому-же, как сказал мой король перед атакой на Антиохию – «Я никогда не планировал жить вечно». Я тоже этого не планировал. Пусть ваш король попробует прорваться, я докажу ему, что численный перевес – это далеко не самое главное на войне.

– Вы позволите мне отправить гонца, граф? – голос Эда бургундского звучал разочарованно, но не трагично.

– Конечно, герцог. Сообщите своему королю, что он дал вам совершенно невыполнимое задание, и не печальтесь по этому поводу. Езжайте в Рим, выдавайте сестру замуж и постарайтесь задержаться там до лета. А ещё лучше, примите крест и уезжайте в Святую землю хотя бы на год. Своему королю вы уже ничем не поможете, так помогите хотя бы святому делу. Вы составите мне компанию сегодня за обедом, или дождёмся праздничной трапезы?

– Прошу простить, милорд, но сегодня я несколько не в настроении. Давайте дождёмся праздника.

Ричард тоже решил дождаться праздника, и только после этого встретиться с послом. Папа, признав себя гостем, уступил ведущую роль Александрийскому Патриарху, помогая ему во время праздничной службы в качестве викария. Король заметил, что Иоанн VII такое отношение Папы оценил, и можно сказать, проникся признательностью, или даже благодарностью. «Так и ковалось христианское единство». - мысленно усмехнулся Ричард, оценив ситуацию – «Осталось только низложить Константинопольского вредителя, и мы будем непобедимы. Едины и непобедимы».