Стратег

Глава 39

Ричард ещё раз встретился с Хорезмшахом через три дня, на этот раз уже в лагере на правом берегу. На этот раз для того, чтобы попрощаться. Английский король решил не дожидаться падения Басры, чтобы не отбирать лавры победителя у Спящего Леопарда, и седьмого мая 1194 года, на самом быстром судне флотилии снабжения, отбыл в Ракку.

Причин для спешки вроде бы не было никаких, но Ричарду всю дорогу почему-то казалось, что они едва плетутся. Вроде и течение встречное не сильное, и гребут, стараются, а всё равно получается раздражающе медленно. Король всё чаще ловил себя на мысли, что в том сне о несостоявшемся будущем он успел привыкнуть к совсем другому ритму жизни, к другому объёму поступающей информации, и сейчас ему очень не хватает и того и другого. Заняться бы чем-нибудь, но чем? Его война заканчивается, а вместе с ней заканчивается и жизненный этап, в котором именно война была смыслом жизни. Не сегодня заканчивается, ещё год-полтора в запасе есть, но в голове уже будто запустился обратный отсчёт, а в душе поселилась тоска. Видимо это начался «кризис среднего возраста».

В Ракке задержались на двое суток. В четверг понаблюдали за торгами на золото-серебряной бирже. В ожидании открытия сквозного судоходства по Евфрату, серебро помаленьку начало дорожать. С финансовой точки зрения, Ричарду было абсолютно всё равно, но стадная вера торговцев в победу была приятна сама по себе. В пятницу инспектировали монетный двор. Это была уже не мастерская, а настоящая мануфактура, чеканящая больше тысячи монет различного достоинства в сутки. Все монеты были биметаллическими, даже однопенсовая, имела внешнее медное кольцо с серебряным центром. Про качество и говорить излишне, оно было ювелирным.

Дамаск напоминал огромный караван-сарай. После вывода из города металлургических и оружейных мастерских, в нём устроили крупнейшую в мире рыночную площадь и теперь можно было смело говорить, что в Дамаске есть всё.

В Триполи встретились с, недавно вернувшимся с Крита, герцогом Ги де Дампьером и узнали последние новости. Учреждение республики Крита и Афин вызвало не только ярость Византии, но и негодование Венеции. Первый президент (правда пока не избранный, а назначенный герцогом Триполи) владелец греческого ресторана в Новом пору Яффе, Элефтериос Кусидис отказался с венецианцами даже обсуждать возможность открытия ими факторий на территории республики. Глупые торгаши попытались наехать, но легион Оттона Вельфа быстро объяснил им всю пагубность этой затеи. Высадившийся десант бесхитростно порубили в полном составе, и чем это откликнется в отношениях крестоносцев с Венецией, теперь было большим вопросом, а ведь именно там планировали высаживать войско Генриха Вельфа.

Посольство африканских христиан в Александрию привёл сам Негус, но он отбыл обратно через неделю после Пасхи, правда до отъезда трижды встречался с герцогом Раймундом. Вкратце суть его предложений была такова. Наакуето Лааб, именно так звали африканского императора, просил признать его владыкой Верхнего Египта и помочь навести порядок в его империи, а за это он готов стать вассалом Ричарда за все свои владения. Раймунд его не обнадёжил, но и не отказал, объяснив, что герцогские короны он раздавать не в праве и предложил дождаться короля. Но ждать Негус не мог, видимо и правда его здорово припекало.

Верхний Египет – это уже джунгли и селить там европейцев, значило потерять до двух третей из-за местных болезней и непривычного климата. Адаптируется в лучшем случае треть, а лишних людей у Ричарда пока не было. Ему ещё предстояло осваивать Южную Африку. Да и Северную нельзя было оставлять без внимания.

Ливийский Триполи пока держался, но похоже уже на последнем дыхании. Осады города как таковой не было, но была установлена плотная блокада. «Генрих Шампанский» контролировал море, а боярин Никита все колодцы и оазисы в сутках пути от столицы Триполитании.

В Европе пока всё было тихо, но начались странные шевеления в Польше. Во всяком случае, было точно известно о состоявшейся встрече Мешко Старого[148] и Лешека Белого[149]. Что бы это значило – догадаться было нетрудно. Филипп-Август собирал коалицию против Священной Римской империи, не считаясь с затратами. Даже нечеловечески жадных поляков помирить сумел. Если ему удастся втянуть в этот союз ещё и Венецию, а такое было вполне возможно, то Империю ждёт очень непростое лето.

Впрочем, на эту возню Ричарду было наплевать. Принц-бастард в Богемии укрепиться успел, и, в случае чего, Пражский Град сможет удерживать осаду больше года, а за это время подкрепления к нему прорвутся, даже если им придётся по пути пройтись по трупам венецианцев. Но это вряд ли понадобится. Какими бы не были жадными торгаши, недооценить угрозу союза Ричарда с императором Генрихом они не могли. Как и реальность возникновения такого союза, в случае их предательства. Филипп-Август от этого может быть что-нибудь и выиграет, но им то уж точно настанет конец, предателей будут бить первыми.

Граф Лестер оставил вместо себя в Савойе какого-то им же посвящённого рыцаря Йохана Мюллера, а сам направился в Рим, на свадьбу Рауля де Лузиньяна. В компании с Людовиком де Блуа, которого он захватил в плен в битве при Ницце.

Повезло племяннику. И бойню пережил, и в летний замес теперь не попадёт. Примет крест и отправится покорять Магриб. Тоже, конечно, риск, но гораздо меньший, чем встретиться с разъярёнными имперцами во встречном бою. А то, что бои будут встречными, Ричард нисколько не сомневался. Не умеют пока в Европе воевать по-другому.

В Сен-Жан-д'Акр, считавшимся пока неофициальной столицей Святой земли, вырос уже целый посольский квартал. Свои посольства, помимо Франков, прислали императоры Священной Римской и просто Римской (Византийской) империй, короли Арагона, Наварры и Сицилии, дож Венеции и Раймунд-старый, граф Тулузы и Сен-Жиля, герцог Нарбонны, маркиз Готии и Прованса, который хоть и не считался королём, владетелем был очень значимым.

Земли внутри городских стен было не так уж и много, поэтому под посольства выделялись небольшие участки, на которых значительные укрепления не построить при всём желании. Это делалось умышленно. Сен-Жан-д'Акр находился в глубоком тылу, внешней угрозы городу не было и не предвиделось, следовательно хорошо укреплённые посольства не пригодятся для обороны города от захватчиков, а значит будут являть собой только угрозу внутреннему миру и порядку. Впрочем, они и так уже это являли. Все интриговали против всех, все за всеми следили, а в такой ситуации достаточно одной искры, чтобы началась кровавая разборка.

Впрочем, квартал получился довольно симпатичным. Лишённые возможности тратиться на укрепления, посольства конкурировали друг с другом в архитектурных изысках и украшении своих особняков. Пожалуй, этот квартал когда-нибудь будет признан всемирным культурным наследием, а пока он, хоть и радовал глаз, являлся лишь дополнительной головной болью для контрразведки.

Супруги в городе не оказалось. Крепко подружившись с сестрой Ричарда Джоанной, Изабелла Иерусалимская переехала вместе с тулузской четой в Каир. Рождённая в Святой земле королева Иерусалима, в отличии от Джоанны Английской не страдала от местного климата, и беременность её протекала намного легче, чем у сестры английского короля, поэтому она, хоть и была младше подруги на семь лет, взяла её под опеку. Такому сплочению семьи можно было только порадоваться.

В Новом Яффе главной новинкой был учебный лагерь для сервов, которых готовили к отправке в Южную Африку. Много войск для защиты поселений послать туда Ричард не мог, просто потому что у него их столько и не было, поэтому сервов учили обращаться с оружием. Только желающих, конечно, но и таких хватало. Воины из них, конечно…, но и противостоять им ведь будет не рыцарская конница, а негры с каменными топорами, да хищные звери.

Конечно, давать смердам в руки оружие было подрывом общественных устоев, но другого решения английский король найти просто не мог. Организовать защиту в районах Кимберли, Йоханнесбурга и Мапуто он ещё в состоянии, но защитить каждое поселение, которые раскинутся на огромной территории, немногим меньшей, чем вся Европа, без этого подрыва устоев было просто невозможно. Если дикие звери и негры вырежут крестьян, то кто будет кормить золотодобытчиков? Проблемы возникнут потом, когда вырастет третье поколение, а пока всё только на пользу, тем более что легионы перевооружались, а смерды экипировались их старьём.

А потом? Потом и посмотрим. Ручное огнестрельное оружие, первые образцы которого уже испытываются, года через три начнёт поступать на вооружение массово и любой бунт будет давиться так-же легко, как носорог давит случайно подвернувшегося под ногу суслика.

Кстати, об огнестреле. Секрет изготовления пороха в Европе так и не узнали, хотя затратили на это целую гору серебра. До сих пор все были уверены, что это сатанинское зелье везут из далёкого Китая, за что отдельное спасибо нужно будет сказать Роберу де Сабле. Его Тамплиеры хоть и не были Ангелами, но тайну хранить умели. Найдутся, конечно, даже в эту эпоху умники, которые получив образец сумеют определить его состав, но главное ведь для производства знать не состав, а технологии. Даже дымный порох, меняя пропорции смеси всего на один процент, становился из пушечного минным, и из каждой пушки делал осколочную мину для собственного орудийного расчёта.

Греческий ресторан в Новом порту, после отъезда на Крит владельца, хуже готовить не стал.

– Ицхак, друг мой, напрасно вы брезгуете дарами моря, – вскрывая жареному на гриле омару панцирь, Ричард решил подразнить брезгливо поморщившегося графа Савойи. – Они вполне кошерные, просто ваше племенное привидение, имя которого нельзя называть, само не знало об их существовании. Точно так же, как о них до сих пор не знают дикари бедуины.

– Наше «племенное привидение», для вас, между прочим, Бог-Отец, Сир.

– Я в курсе, друг мой. Я и собственного то отца никогда не считал за авторитета и постоянно с ним воевал, а уж вашему племенному привидению тем более не удастся заставить меня себя уважать просто за то что он был. Читая о его свершениях, мне так и хочется немедленно отрубить его дурную голову. Отец… Ну, допустим отец. До какой поры человеку нужен отец? Вот представьте, что вам сейчас лет под семьдесят, вы уже сами едва ходите, а отец ваш давно потерял разум и испражняется прямо под себя. Вы всё равно будете его слушаться? Скушайте омара, Ицхак, он правда очень вкусный. А если вам после этого приснится тот Отец, отсылайте его ко мне, у меня к нему много вопросов накопилось.