Стылая

Глава 1

– Последний раз спрашиваю: дашь денег? – сестра еле сдерживала раздражение.

– Нет... – покачала я головой. – Извини, Ларин, но я тебе уже сказала – хватит! Сколько можно?! Пусть твой парень, которому уже двадцать лет, начнет хоть что-то делать сам, а не надеяться на помощь родни. А еще пусть головой думает, прежде чем садиться за карточную игру. И уж тем более не следует проигрывать немалые деньги, которых у него нет.

– Родня!.. – Ларин презрительно усмехнулась. – Да ты должна быть счастлива от одной мысли о том, что мой сын, чей отец принадлежал к высокородной семье...

– Дозволяет мне, его тетке, великую честь – содержать такого великовозрастного лоботряса, как он!.. – дополнила я слова сестры. – Ларин, я слышала это сотни раз, так что и сейчас ты мне ничего нового не сказала.

– Ты, как я вижу, до сих пор не поняла, что карточный долг – это долг чести!

– Это мне прекрасно известно и без тебя. Жаль только, что твой сын об этом постоянно забывает, когда садится играть. Иного определения своему племяннику, кроме как мот и картежник, я дать не могу.

– Не смей его так называть! – сестра была настолько рассержена, что, казалось, вот-вот ногами затопает. – Ты обычная торговка, которая не видит ничего дальше своих пыльных книг, стола с чернильницей и лавок с товарами, а мой сын, в отличие от тебя, носит имя древнего рода, и ведет себя так, как и должен вести себя молодой аристократ!

– Даже так? – я чуть приподняла брови. – Что ж, рада за него, но вновь передай своему милому крошке: мне давно надоело оплачивать его проигрыши, а заодно и счета за бесконечные попойки, которые он устраивает вместе со своими приятелями. Так что пусть подумает о том, где он отныне может брать деньги на прожигание жизни.

– Что?!

– Поясняю на более простом языке то, что пытаюсь втолковать тебе не в первый раз: отныне лавочка закрыта, и впредь я не намерена выдавать твоему сыночку деньги, тем более что сейчас у меня появились серьезные проблемы с наличностью, да и в торговле не все идет так, как хотелось бы.

– Ты не имеешь никакого права так поступать с нами!

– Не стоит поучать меня, что я должна делать, а что нет. И потом, тебе на жизнь я буду по-прежнему давать деньги...

– Ты хочешь сказать – жалкие гроши?

– Называй, как пожелаешь. Если у тебя вдруг появится желание отказаться от этих денег, то я, естественно, возражать не буду. Что же касается твоего милого сынка, то он пусть живет на офицерское жалованье – не зря же я ему покупала патент.

– Но этого же слишком мало!

– Другим хватает. Пусть твой бесценный крошка несколько умерит свои аппетиты.

– Сквалыга! – сестра встала и направилась к двери. Уже взявшись за ручку, она обернулась ко мне, и зло процедила:

– Торговка скупая! Понятно, отчего твой муж, этот неотесанный чурбан, гуляет от тебя направо и налево. Ты же на своих деньгах сдохнуть готова, за лишнюю монету любого удавишь! Умная больно! Я б на месте твоего муженька не одну любовницу завела, а две!

– Что? – в растерянности спросила я. – Ты о чем говоришь?

– Только то, что жадных стерв никто не любит! Думаешь, ты ему нужна? Да если б не твои деньги, то он бы давно ушел от такой холодной и бессердечной суки!

– Погоди!.. – я вскочила с места, но сестра, гордо подняв голову, уже вышла из комнаты. Возможно, она рассчитывала, что я кинусь вслед за ней, начну задавать вопросы, и вот тогда уже мне придется выступать в роли просительницы...

Вообще-то я, и верно, хотела, было, побежать за сестрой, но сработала многолетняя привычка сдерживать свои эмоции, и к тому же дверями этой комнаты начинается широкий коридор, в котором почти всегда кто-то есть. Не хватало еще при выяснении отношений с сестрой попасть на глаза кому-то из своих работников, а они-то все видят и слышат, и уж тем более запоминают каждую мелочь, которую сумеют подметить у хозяев. Враз новости об услышанном разговоре пойдут гулять направо и налево, да еще и с соответствующими дополнениями, позже сплетни выйдут за пределы моего торгового дома, а потом я о себе такое услышу, что хоть за голову хватайся.

Похоже, сестра от обиды уже и не знала, чем задеть меня побольней. Нет, ну надо же такое выдумать – мой муж завел любовницу! Бред! Чего только дорогая сестрица не выдумает от злости! А вдруг она сказала то, о чем в другое время решила б промолчать? Да нет, не верю...

Пересиливая себя, вновь уселась за конторку, придвинула к себе приходно-расходную книгу. Так, надо немедленно выкинуть из головы слова сестры, которая от гнева ляпнула первое, что пришло ей в голову. У меня и без этих пустых слов есть, о чем следует безотлагательно подумать, и, прежде всего, необходимо сегодня же проверить эту книгу, которую я забрала с утра пораньше из лавки у Восточных ворот. К сожалению, у меня есть все основания для подозрений тамошних работников в серьезных махинациях. Увы, но торговые обороты той лавки падают, выручка становится все меньше, хотя для этого нет никаких оснований. Почему? Дело в том, что лавка находится на оживленном месте, покупателей меньше никак не стало, и даже наоборот – неподалеку от Восточных ворот поставили новые солдатские казармы, так что, по моим прикидкам, продажи должны вырасти, причем не менее чем на четверть, а то и выше. Да и выбор товара в той лавке богатый, за его качеством я слежу едва ли не в первую очередь, и продавцы у меня вышколены... А вдруг сестра сказала правду?

Так, не стоит думать о том, что не имеет отношения к делу, надо сосредоточиться на работе. Возможно, я напрасно грешу на своих работников, и следует просто немного поменять перечень поставляемого туда товара, что-то убрать, а другое добавить. В общем, сейчас надо просмотреть по книге, какой товар идет лучше, с продажей какого есть сложности, и в тех проблемах надо разобраться. Еще неплохо бы потолкаться под видом покупателя среди тех, кто выходит из лавки, поболтать с ними кое о чем... Если только выясню, что тамошний приказчик мухлюет и подворовывает, то мало ему точно не покажется!

Все так, только вот после ухода сестры с проверкой у меня дело пошло плохо. Не знаю, как у других, а вот лично для меня лучший способ отвлечься от неприятных дум – это с головой погрузиться в работу, тогда и на посторонние мысли времени совсем не останется. К сожалению, сейчас был явно не тот случай – глаза пробегали по цифрам и записям, только вот прочитанное отчего-то плохо откладывалось в голове. Вернее – совсем не откладывалось.

Следует признать: слова сестры насчет моего мужа здорово выбили меня из колеи. Надо же такое брякнуть – муж завел любовницу!.. Или она правду сказала? Да нет, такого не может быть! Или все же может?

Беда в том, что в последнее время я целыми днями пропадаю на работе – увы, но иначе нельзя: сейчас люди придерживают деньги, опасаясь неизвестности, лишний раз не тратятся, и потому, чтоб зарабатывать, приходится крутиться от рассвета и до заката. Беда в том, что ходят упорные слухи о том, будто король Корайн серьезно болен, и хотя он по-прежнему крепко держит власть в своих руках, ситуация в стране, скажем так, не очень. Причина этому весьма неприятная: у короля несколько сыновей, но, тем не менее, вопрос с престолонаследием до сих пор окончательно не решен, а раз так, то никто не знает, что будет дальше, то бишь после смерти короля Корайна вполне возможна грызня за трон между наследничками. Увы, подобные выяснения семейных отношений могут быть чреваты войной, и в этом случае каждый здравомыслящий человек рассуждает так: до того времени, пока вопрос с будущим королем не будет утрясен раз и навсегда, денежки следует поберечь и с лишними покупками не торопиться. Потому-то я и ухожу из дома ни свет, ни заря, а возвращаюсь, когда все спят. Обычная жизнь много работающей женщины...

Евгар, муж... Что ни говори, а мне самой в последнее время кое-что бросается в глаза: чуть ли не каждую седмицу он покупает новую одежду и обувь, постоянно отсутствует дома, деньги стал тратить без счета, да еще и чуть ли не избегает меня... А может, я просто стала излишне мнительна?

Через какое-то время я поняла, что уже несколько минут смотрю на одну строчку, не понимая ее смысла. Так, пожалуй, хватит себя изводить – надо пойти домой, переговорить с мужем, разобраться, что к чему. Оставаться здесь не стоит – все одно никакая работа на ум не идет. Конечно, сейчас только-только вечереет, и так рано домой я обычно не ухожу, но сидеть и тупо смотреть в конторскую книгу тоже нет смысла. Да что-то и подустала я сегодня: что ни говори, а на ногах нахожусь еще с рассвета – вначале пришел долгожданный обоз с товаром, потом пару лавок проверила, в Торговую палату пришлось съездить... Помоталась, в общем. Решено: устрою сегодня себе короткий день, а приходно-расходную книгу с собой домой возьму – может, хоть там голова будет лучше работать.

Увы, но мужа дома не оказалось. Там был только дед, который на мой вопрос, не знает ли он, где Евгар и когда он вернется, съязвил что-то вроде того, что, дескать, была бы я хорошая жена и думала больше о семье – не спрашивала бы подобного. Н-да, мой дед – это совсем не тот человек, к которому в трудную минуту я могу обратиться за помощью и поддержкой.

Наша кухарка, как всегда, готовила замечательно, только мне сейчас кусок в горло не лез. Оставив почти нетронутый ужин, пошла к себе в комнату. Там снова открыла все ту же приходно-расходную книгу в призрачной надежде на то, что смогу поработать. К сожалению, мысли в голове были совсем иные, вспоминалось прошлое...

Мой отец был одним из самых уважаемых и богатых купцов нашего приморского города, а город у нас не из маленьких – едва ли не третий по численности в стране. К несчастью, моя мать, которая одно время считалась первой красавицей здешних мест, умерла менее чем через месяц после того, как родила меня. Говорят, роды были тяжелые, и она как-то очень быстро угасла. Отец от той потери так и не оправился – по слухам, жену он любил без памяти. Так и остался вдовцом с тремя дочерьми, новую супругу в дом себе не искал, (да и вряд какая-нибудь женщина охотно пошла бы за вдовца с таким «приданым»), зато нас, своих дочек, баловал, как мог.

Хозяйкой в нашем доме на какое-то время стала бабушка – мать отца, которая делала все, чтоб смягчить своим внучкам потерю близкого человека. Она нас очень любила, и воспоминания о ней у меня остались самые теплые – родная, любящая и бесконечно добрая.

А вот со старшими сестрами найти общего языка я так и не сумела – уж слишком у нас большая разница в возрасте: одна из сестер была старше меня на двенадцать лет, а вторая – на десять. К моменту моего рождения у каждой из них уже были свои интересы, и вечно пищащая девчонка их бесконечно раздражала. Наверное, потому так и вышло, что особой близости с сестрами у меня так никогда и не возникло.

К сожалению, бабушка умерла, когда мне едва исполнилось пять лет, и вместо нее в нашем доме поселился дед, отец нашей покойной матери. Почему именно он? Отец решил: будет лучше, если за детьми будет приглядывать кто-то из родни, а для этого родной дедушка подходил как нельзя лучше. К несчастью, в этом вопросе мой отец ошибся: дед, и верно, с любовью относился к двум старшим внучкам, зато меня ненавидел всей душой – по его мнению, если бы не мое рождение, то его дочь была бы жива. И хотя дед умело скрывал свои чувства от отца, я очень скоро поняла, как тот в действительности относится ко мне, а потому и сама стала его сторониться.

Тяжело быть одинокой, и потому я старалась не отходить ни на шаг от отца, быть рядом с ним не только дома, но и вне его. Отцу тоже нравилось, что рядом с ним постоянно находится младшая дочь, и он постоянно брал меня с собой, хотя любому понятно, что ребенку нечего делать среди ящиков, бочек и непонятных разговоров взрослых людей. Отец занимался торговлей, так что и я, можно сказать, росла среди тех людей, кто занимался торгом, продажей и закупкой. Сестры любили подружек, наряды, болтовню о кавалерах, а я с раннего детства привыкла к складам, расчетам, цифрам, бумагам, разговорам о торговых делах, да и считать научилась едва ли не раньше, чем писать. Как это ни странно, но мне было по душе то, чем занимается отец, а еще мне нравился этот, казалось бы, скучный и расчетливый дух торговли.

Отец не возражал, и даже более того – радовался, что теперь у него появилась та, кому можно передать семейное дело, ведь есть немало женщин, занимающихся этим непростым занятием. Знаю: отец жалел, что у него нет сына, но хорошо то, что рядом с ним имеется толковая дочь, а для дела это уже немало. К тому же нашему торговому дому уже несколько поколений, и будет негоже, если семейная династия прервется! А уж если учесть, что дочь и сама с охотой вникает во все тонкости торгового дела, то, похоже, именно ей и написано на роду продолжить семейное предприятие.

Скажете, во главе торговых домов женщин не бывает? Ну, тут вы ошибаетесь – может, их не очень много, но таковые все же имеются. Например, в нашем городе лет пятьдесят назад главой Торгового союза стояла женщина – по дошедшим до нас слухам, баба была крутая, на расправу резкая, да и за порядком строго следила. Впрочем, по-иному у нас не продержишься.

В общем, с самых ранних лет я была подле отца, да и он не жалел времени на то, чтоб я вникла во все тонкости этой нелегкой профессии. Думаете, это так легко – торговать? Это только со стороны может показаться, что торговля простое дело: дескать, что тут сложного, купи да продавай!.. Ох, если бы все было так просто! Тут нужно держать ухо востро, крутиться, соображать, договариваться... Торговым делом занимаются многие, только вот далеко не у всех дела идут хорошо, а проторговаться в пух и прах можно едва ли не моментально. В этом нелегком занятии есть множество сложностей, хватает подводных камней, а кое в чем вообще нужна железная хватка. Наверх пробиваются немногие, куда больше тех, кто прогорает вчистую, или торгует понемногу, так, чтоб на жизнь хватало.

А еще отец внушал мне с самого детства: к женщинам в торговле отношение особое, с них спрос вдвойне, а то и втройне, потому как многие мужчины, особенно иноземцы, считают своим долгом показать бабе, что она занимается не своим делом. Запомни: держи людей на расстоянии, никого к себе не приближай и особо не выделяй, а свои чувства и эмоции прячь подальше. Зачем? Так для дела лучше. В торговле люди ушлые, по выражению лица многое понять могут, а еще пристально следят за тем, как ты себя ведешь – каждый жест уловят, небольшое изменение интонации голоса заметят. Так что, доченька, пусть тебя будут считать бессердечной, жестокой и равнодушной – к таким людям с рисковым делом лишний раз не сунутся, а если хоть раз дашь слабину, то враз запомнят, и впредь будут стараться этим воспользоваться.

Эту науку я хорошо запомнила, а позже не раз убедилась в правоте отца. В нашем деле звание холодной и расчетливой стервы звучит куда весомей, чем простая добросердечная баба, с мнением которой можно не считаться.

Когда мне исполнилось пятнадцать лет, я уже стала полноправным партнером отца, а еще через два года, когда отец умер, дела вела уже самостоятельно. Впрочем, к тому времени меня, несмотря на молодость, уже считали хватким, жестким и довольно-таки бесчувственным человеком, не склонным к лишним эмоциям, но честно ведущим свои дела. Знаете, как люди называют меня промеж собой? Стылая Лен. Что ж, в нашем кругу это неплохая характеристика. Почему Лен? Да просто мое полное имя – Арлейн, сокращенно – Лен.

Как жаль, что отец так рано умер! Сколько лет прошло, а мне его все еще не хватает. Конечно, не следовало бы так говорить, но в том, что жизненный путь отца оказался столь коротким, в той или иной мере поспособствовали мои сестрицы. Как? Да просто отец пропускал через свое сердце все беды и неприятности, что происходили в жизни его дочерей.

Старшая, Ларин, с детства страстно желала выйти замуж за высокородного. Что ж, у каждого из нас есть своя мечта, однако при этом важно голову не терять. Увы, но когда к Ларин, в надежде на большое приданое, посватался вчистую разорившийся аристократ средних лет, та, можно сказать, ухватилась за это предложение обоими руками: дескать, вот оно – счастье стучится в ворота и девичьи грезы сбываются наяву!

Отец, разумеется, был против подобного жениха и вовсе не собирался отдавать свою дочь за вконец обнищавшего человека, который был старше предполагаемой невесты более чем вдвое, да еще и пришедшего свататься с брезгливым выражением на лице. Батюшка старался втолковать сестре – мол, семейного счастья от этого брака ждать не стоит, и на подобные неравные союзы я уже успел насмотреться! Этому так называемому жениху нужно только твое приданое, а уж никак не ты! Подумай о разнице в происхождении, воспитании, окружении... Он же все твое приданое враз промотает, на что потом жить будете?! Однако тут уже Ларин сказала свое веское слово: только за него хочу замуж и ни за кого другого! Дескать, ну и что такого, что он старше меня и беден? Зато он относится к одному из самых древних семейств нашей страны, а это перевешивает все, что вы можете мне сказать!

Бесконечные уговоры и увещевания на упертую девицу не подействовали, больше того – она обещала отравиться или удавиться, если ее не отдадут замуж за этого благородного господина! Дело закончилось тем, что отец махнул рукой – ладно, может, и верно, дочка лучше знает, что ей нужно для жизни!

К несчастью, опасения отца полностью оправдались: новоиспеченный муж не только стеснялся своей простолюдинки-жены и избегал показываться с ней где-либо, но еще и вел довольно-таки разгульный образ жизни, к которому привык ранее и от которого не собирался отказываться. Неприятную ситуацию не могло исправить даже рождение сына.

Наш отец, зная о том, что зятек частенько целыми днями просиживает за карточным столом, стал уговаривать Ларин развестись с мужем – мол, давай-ка, пока не поздно, уходи от него, найду я тебе хорошего человека, с которым будешь жить и горя не знать!.. Однако та и слышать ни о чем подобном не хотела: дескать, не для того я выходила замуж за благородного, чтоб потерять титул из-за твоего недовольства!.. Впрочем, непутевый муженек вскоре погиб на дуэли, и после его смерти выяснилось, что за короткое время супруг Ларин успел не только полностью пустить на ветер большое приданое жены, но и понаделал огромных долгов, которые пришлось выплачивать нашему отцу.

Более Ларин замуж не выходила, хотя отец не раз пытался сыскать ей мужа: тебе-де опора в жизни нужна, да и парнишке отца надобно иметь!.. Однако сестра настолько дорожила доставшимся ей званием высокородной, что и слышать не хотела о том, что ее новый супруг может быть из простонародья, путь даже тот человек будет очень богат. Конечно, если к ней вновь посватается кто из высокородных, то в этом случае она, пожалуй, согласится, только вот отец о подобном зятьке и слышать не хотел – одного, мол, высокомерного бездельника за глаза хватит!

Своего единственного сыночка Ларин воспитала так, что тот невероятно гордился своим происхождением и презирал семью матери. Более того: племянничек был уверен, что я, его тетка, должна быть благодарна судьбе уже за то, что он, как человек благородных кровей, снисходит до того, чтоб брать деньги у какой-то торговки, которой выпало немыслимое счастье иметь в родне такое высокородное сокровище, как он. К сожалению, никаких иных источников дохода в их семье не было, потому как ни мать, ни сын не желали опускаться до низменного труда – это дело простолюдинов, а не тех, кто относится к аристократическим семействам!

Правда, даже до них в последнее время стало доходить, что парню надо иметь хоть какое-то занятие – все же ему уже двадцать лет, и впредь не следует болтаться без дела. Титул титулом, но надо иметь и хоть какой-то источник дохода! Пораскинув умом, племянник решил: он пойдет служить в армию, тем более что именно туда большей частью и шли многие аристократы из небогатых семей. Естественно, подниматься по службе с низов он не пожелал, и мне пришлось купить ему офицерский патент, а сколько пришлось выложить за амуницию, лошадь, оружие и все остальное – о том я промолчу, потому как племянничек выбирал для себя все самое лучшее, не желая ограничивать, себя, любимого, ни в чем.

Правда, даже оказавшись в армии, парень не столько отдавал себя службе королю и отечеству, сколько попойкам и карточным играм. К несчастью, игрок из него был, мягко говоря, неважный, так что все его проигрыши, а заодно и веселое времяпрепровождение, приходилось оплачивать мне.

Надо сказать, что какое-то время я была вынуждена безропотно терпеть все это безобразие, но недавно произошел случай, возмутивший меня до глубины души. В тот день я встретила дорогого племянника на улице вместе с его сослуживцем. На мое «здравствуй» родственник даже не повернул головы, гордо прошествовав мимо, словно вдоль пустого места, и я слышала, как на вопрос своего товарища – кто это с ним поздоровался? племянничек ответил, что не может запомнить всю чернь, что вертится около него. Шелупони на свете, мол, хватает...

После этого решила – все, хватит содержать этого неблагодарного оболтуса! Сестре деньги на проживание как выделяла, так и буду выдавать, а вот у ее сыночка отныне имеется жалованье, на которое он пусть и существует, как сумеет. Об этом своем решении я сообщила Ларин в тот же день, потому как сестра была у меня уже через пару часов после нашей достопамятной встречи с племянником. Правда, надо сказать, что негодующая Ларин пришла ко мне для того, чтоб выразить свое возмущение – мол, какое я имею право в людном месте приставать с разговорами к ее сыну и ставить того в неловкое положение перед сослуживцами!? Дескать, неужто до самой не доходит разница – кто он, а кто ты?!

Естественно, сестра меньше всего ожидала услышать от меня резкую отповедь – все же ранее я всегда старалась не показывать ей свое недовольство. Однако куда больше Ларин возмутили не мои слова, а то, что отныне я отказывалась содержать ее великовозрастное дитятко. Понятно, что гневу сестры не было предела, но менять свое решение я не собиралась.

Как и следовало ожидать, с того дня отношение ко мне Ларин, ранее и без того довольно высокомерное, стало откровенно неприязненным. Ничего, переживу.

Со второй сестрой, Гарлин, дело обстояло еще хуже. Отец сосватал ей богатого мужа, от которого она через полгода сбежала с артистом бродячего цирка, причем удрала не с пустыми руками, а забрав едва ли не всю наличность, какая в то время оказалась в сейфе ее супруга. Немного позже от Гарлин пришло письмо, в котором та сообщала: мол, наконец-то она встретила любовь всей своей жизни и теперь уезжает вместе с этим человеком, потому как больше не желает терпеть прежнее унылое существование.

Понятно, что был страшный скандал, за которым последовал громкий развод, и отцу пришлось не только выплатить бывшему зятю все украденные деньги, но и терпеть насмешливо-сочувственные взгляды знакомых и незнакомых людей. Именно тогда-то моего бедного отца впервые свалил с ног сердечный приступ. По счастью, в то время до самого плохого не дошло.

Через пару лет Гарлин, уставшая и разочарованная, вернулась домой с новорожденной дочкой на руках – кочевая жизнь бродячего цирка оказалась вовсе не такой легкой и веселой, как представлялось со стороны, а мускулистый красавец-атлет вовсе не стремился хранить верность своей спутнице. Конечно, отец простил блудную дочь, а в кроху-внучку просто влюбился: по его словам, внешне малышка один в один походила на нашу мать, можно сказать, была едва ли не ее копией. Прелестную девочку по имени Ройзи баловали все без исключения, она сразу же стала любимицей семьи, а отец вообще считал эту очаровательную девчушку чуть ли не родной дочкой.

Прошло несколько лет, и в наш город вновь приехал все тот же цирк. Как видно, при встрече Гарлин с бывшим ухажером угасшие, было, чувства вспыхнули вновь, позабылось все плохое, что между ними было в прошлом, вспоминалось только хорошее...

Дело кончилось тем, что сестра вновь сбежала из дома с все тем же красавцем, оставив в нашем доме свою маленькую дочь Ройзи и уже привычно обчистив сейф отца. Впрочем, с дороги Гарлин прислала короткую записку, в которой было сказано, что деньги ей необходимы для начала семейной жизни, а за дочкой она приедет чуть позже. Пока же ребенок пусть побудет у нас, то есть у тех, кому она доверяет.

От подобной новости у отца случился второй сердечный приступ, от которого он окончательно так и не оправился – во всяком случае, даже более-менее поправившись, отец с трудом мог ходить, да и говорить ему было сложно, и потому все хлопоты по нашему торговому дому целиком легли на мои плечи. С пятнадцати лет мне пришлось тащить на себе целый воз забот, проблем и сложностей. Надо признать: если бы не помощь отца, к которому я в то время постоянно обращалась за советом, то не знаю, как бы я справилась. Заодно я убедилась в том, что людям с мягким характером в торговле, и верно, делать нечего: если б не моя жесткость и холодность, то еще неизвестно, стали бы считаться со мной, или нет – все же тогда я была очень молода, и многие рассчитывали на то, что сумеют легко обвести такую соплячку вокруг пальца. Сейчас, вспоминая прошлое, могу сказать, что в то время серьезных проколов я не допустила – так, несколько ошибок по мелочам, не более того.

Несколько лет сестра где-то пропадала – как видно, колесила с цирком по миру, а потом вновь вернулась домой, усталая, обозленная на весь мир и разочарованная в жизни. Надо сказать, что вид у беглянки был далек от совершенства: какая-то неопрятная, с потухшим взором и мешками под глазами, то и дело тайком прикладывающаяся к глиняной бутылке... Правда, Гарлин появилась не одна, а с еще одной маленькой дочкой. По словам сестры, размазывающей пьяные слезы по щекам, все мужики – сволочи, и теперь она это поняла. Кроме того, Гарлин утверждала, что осознала всю глубину своей ошибки, раскаивается в содеянном, и больше никогда не совершит подобной глупости. К сожалению, для отца потрепанный вид рыдающей дочери, от которой к тому же крепко попахивало дешевым вином, явился слишком сильным потрясением, и третий сердечный приступ он не пережил.

Согласно завещанию, оглашенному после смерти отца, каждой из моих сестер была выделена определенная сумма в золотых монетах, а все остальное имущество переходило ко мне. Ну, полученные деньги у сестер как-то очень быстро кончились, жить им было не на что, и с той поры считается в порядке вещей, что я содержу не только себя, но и их семьи. Теперь каждая из нас троих живет отдельно, только вот работаю одна я – не только Ларин, но и Гарлин (которая с годами все больше и больше увлекается спиртным) не горит желанием лишний раз ударить палец о палец.

Самое неприятное в том, что в этом их полностью поддерживает дед – мол, не для того мои внучки росли в довольстве, любви и заботе, чтоб спину на кого-то гнуть! При этом каждая из сестер называет меня скупердяйкой – мол, сама в деньгах купаешься, а нам по счету монетки выдаешь!.. Правда, то, что я работаю едва ли не днями и ночами, вызывало у сестер лишь насмешливую улыбку – мол, только у тебя и забот, что деньги принимай!..

Ох, если бы они хоть немного побыли на моем месте, то враз бы поняли, что торговля – это тяжелый труд, а уж сколько при том нервов тратится – об этом лучше не говорить. Достаточно сказать, что у половины из людей нашего Торговой палаты с возрастом всерьез начинает прихватывать сердце, а уж сопутствующих болезней столько, что о них лучше и не упоминать!

К несчастью, с годами пропасть между мной и сестрами только росла, и при таком-то неприязненном отношении не могло быть речи о каких родственных чувствах, да, говоря по чести, и взяться-то им было неоткуда. А еще мне хорошо известно, что сестры говорят обо мне: дескать, эта нахалка загребла под себя весь семейный капитал, и не стыда у нее нет, ни совести, родню держит в черном теле!.. Впрочем, сестры ни от кого не скрывали своего мнения, могли пожаловаться на меня едва ли не первому встречному. Да, после подобных разговоров так иногда и подумаешь: беда бедная с родней!

... Вздохнув, подошла к буфету, и достала бутылку с крепким вином. Надо выпить немного для успокоения нервов... И тут я поймала себя на мысли, что в последнее время то и дело хватаюсь за бутылку, словно пытаюсь о чем-то не думать, и, чтоб отвлечься, заглушаю мысли спиртным. А ведь еще не так давно я хмельного в рот не брала! В чем дело? С работой это точно не связано, а раз так, то, похоже, я невольно замечаю нечто такое, что гоню прочь даже в мыслях, не желая себе в этом признаться... Поставила бутылку назад – проблему следует решать в корне, надо разобраться, в чем дело, и вино тут явно не поможет.

Если же откинуть в сторону ненужные эмоции и вдуматься в производящее... Я не раз слышала о том, что человек подспудно не желает видеть того, что творится у него под носом. Неужели это мой случай?

... Муж заявился домой за полночь, причем хорошо подвыпившим. При виде Евгара, который с трудом держался на ногах, у меня сердце замерло.

– Евгар! – ахнула я, бросаясь к мужу. – Как ты мог напиться, да еще до такого состояния? Тебе же нельзя ни капли спиртного!

– Я не хуже тебя знаю, что мне можно, а что нет! – Евгар только что не упал на кровать. – А ты все заботливую мамочку из себя разыгрываешь? Не надоело?

– Не пори чушь! Лучше скажи, с чего это ты вдруг набрался? Знаешь же, что хмельное...

– Отстань!

– Евгар, что происходит?.. – я не знала, что и подумать. Все это совершенно не похоже на обычное поведение мужа, а ведь он всегда был достаточно спокойным и выдержанным человеком. – Ты никогда не вел себя так, не увлекался спиртным, и уж тем более ни когда не разговаривал подобным образом...

– Надо же, ты хоть что-то заметила! – муж закрыл глаза. – Никак, оторвалась от своих книжек с цифрами? Или бочки с мешками на складах надоело пересчитывать? Тогда за ящики примись...

– Евгар, да что с тобой сегодня?!

– А тебе что-то не нравится? Почему? У нас же все хорошо, просто замечательно, прямо тошнит от такой жизни... Ты это хотела услышать?

– Я тебя не понимаю!

– Да где тебе меня понять! Я ж тобой подобран на улице, как приблудный щенок, а собачка должна верно служить своей хозяйке, смотреть на нее преданными глазами и только что хвостом от радости не мотать. Вот я и мотал, крутил, вертел...

– Где ты был?

– Я что, еще и о каждом своем шаге должен тебе сообщать?

– Евгар!

– Не кричи. У меня и так голова болит, а тут еще и ты разоряешься...

– Конечно, болит!.. – не выдержала я. – Тебе же нельзя брать в рот ни капли спиртного, а уж напиваться до такого состояния...

– Не начинай, а? Дай поспать...

– Что?

– Я спать хочу...

– Может, хотя бы разденешься для начала?

Однако муж ничего не ответил – он уже провалился в глубокий сон. Хорошо, видимо, где-то набрался! Ладно, с выяснением отношений подождем до утра. Проблема в другом – Евгару ни в коем случае нельзя употреблять спиртное: у парня со здоровьем немалые проблемы, о которых ему прекрасно известно. Столько труда пришлось потратить на то, чтоб его болезнь отступила, да муж и сам старается следить за тем, чтоб его здоровье не ухудшилось – и вдруг такое!.. С чего это он решил напиться? Ох, тут не знаешь, что и сказать! Впрочем, в подобных случаях надо не говорить, а действовать: узнаю, кто напоил Евгара – тот человек надолго запомнит наш разговор!

Делать нечего: раздела мужа, укрыла его одеялом – как бы не простудился, ведь здоровье у него слабое, и к мужику быстро пристает любая хворь! Прилегла подле спящего Евгара, понимая, что пока ничего иного сделать не могу.

Как он сказал: «подобран тобой на улице, как приблудный щенок...». Интересно, кто ему внушил такие мысли? Это ведь не его слова, во всяком случае, раньше он ничего такого не говорил... Неужели все дело действительно в какой-то женщине?

Муж спал, а вот ко мне сон не шел. Я смотрела на Евгара: такой родной, любимый, удивительно красивый, знакомый до последней черточки... Была невыносима одна только мыль о том, что у него, кроме меня, может быть еще кто-то! Сестра наверняка сказала неправду: за все время нашего брака Евгар не давал мне ни малейшего повода усомниться в своей верности, а уж у меня и вовсе не возникало ни малейшего желания смотреть в сторону.

Наш семейный союз до сих пор многие до сих пор не воспринимают всерьез, считают чем-то вроде блажи богатой бабы, которая купила себе бедного красавца. Это все не так – просто я любила мужа без памяти, и была уверена, что наши чувства взаимны, а в таких случаях уже не важно, есть у тебя что-то в кошельке, или нет. Конечно, в последнее время между нами стали появляться кое-какие шероховатости, а то и непонимание, причину которого я никак не могла разгадать. Вообще-то у нас за спиной десять лет семейной жизни, а это немало. Говорят, схожие проблемы по истечении какого-то времени возникают едва ли не у всех пар, и тут главное – суметь преодолеть возникшие сложности.

Как я познакомилась со своим мужем? Совершенно случайно, и мне до сих пор не хочется даже думать о том, что наши пути могли бы не сойтись.

Тогда мне было девятнадцать лет, и в таком возрасте девушкам уже стоит всерьез призадуматься о замужестве, семье, детях. Все так, только вот с этим делом – вступлением в брак, я не торопилась: слишком привыкла к самостоятельности и к тому, что в первую очередь должна надеяться только на себя. Именно потому я хорошо осознавала, что вряд ли потерплю рядом с собой того, кто мне будет указывать, что я должна делать и как поступать в той или иной ситуации. Разумеется, в браке надо каким-то образом притирать характеры друг к другу, чем-то уступать, а иначе ни о каких хороших семейных отношениях не может быть и речи, только вот рядом не было такого человека, ради кого я была бы согласна менять свой нрав.

Конечно, хватало тех, кто хотел предложить мне руку и сердце, однако я всем ясно дала понять, что в ближайшее время не собираюсь под венец. Мол, немного погодя со мной уже можно будет вести об этом речь, но в данный момент я занимаюсь делами, то есть мне пока что не до создания семьи. Тем не менее, люди в нашей Торговой палате отчего-то уверились, будто у меня уже есть жених, вернее имеется самая подходящая кандидатура на эту роль. Парня звали Сандор, он тоже был купцом, по возрасту немногим старше меня, и друг друга мы знали с самых ранних лет – наши отцы одно время были торговыми партнерами. Помнится, в детстве мы с Сандором частенько вместе бегали по отцовским складам, играли в прятки, да и вместе проводили немало времени – в детском возрасте все легко и просто. Нас даже дразнили женихом и невестой, однако, взрослея, мы постепенно стали отдаляться друг от друга.

Хотя Сандор не относился к числу самых богатых людей Торговой палаты, но наши деловые интересы частенько пересекались. Так сказать, мы шли параллельным курсом, а в нашей среде браки нередко заключаются исходя как раз из деловой заинтересованности, и, надо сказать, что в этом смысле Сандор подходил мне как нельзя лучше. Конечно, если бы мы объединили наши общие дела, то для торговли это было бы очень даже неплохо, а кое-кому из конкурентов вообще пришлось бы несладко, но...

Знаете, что меня останавливало? Повзрослев, Сандор совершенно перестал мне нравиться, причем как внешне, так и по своему поведению, хотя, если откровенно, в предполагаемом женихе не было ничего особо плохого. Конечно, внешне Сандор далеко не красавец: неказистый тонкогубый парень с глазами чуть навыкате, немного ниже меня ростом, да и общих тем для обсуждения, помимо торговых, мы найти не могли. Тем не менее, в делах парень был ухватистый и в нашей Торговой палате его ценили даже купцы в достаточно солидном возрасте. Никто не сомневался в том, что со временем Сандор будет одним из тех, кто сколотит более чем солидное состояние. И хотя этот парень звезд с неба не хватал, но, тем не менее, сомнительные сделки чуял за версту, умудрялся не ввязываться в рискованные дела, а потому его капитал постоянно рос, пусть и не так быстро, как бы ему того хотелось – уж слишком парень осторожничал.

Казалось бы, имея такого ухажера, можно только радоваться, а я старалась избегать его всеми возможными путями. Почему? Так сразу и не скажешь, и придраться вроде не к чему, но внешне он мне совершенно не нравился, да и разговаривать с ним было неинтересно. Более того: непонятно по какой причине Сандор меня всерьез раздражал. Чем? Да всем – как ходит, что говорит, с кем общается... Кроме того, по характеру мы с ним были очень разными людьми, а его любовь к шумным компаниям и безудержному веселью здорово действовала мне на нервы. Говорят, противоположности частенько сходятся, но это был явно не наш случай. Я человек достаточно замкнутый, предпочитаю одиночество, и в свободную минуту лучше дома посижу, в покое и тишине, а уж никак не отправлюсь после трудного дня на очередное празднество, где веселье, шум и гам стоят едва ли не до небес. И вообще я не люблю быть в центре внимания, зато Сандору нравилось, чтоб весь мир крутился возле него...

К тому же, как мне казалось, парень и сам особо не горел желанием ухаживать за мной, предпочитая проводить время с друзьями, или же заниматься делами, и подобное меня только радовало – просто замечательно, что этот так называемый кавалер рядом не вертится, мне не мешает, и лишний раз на глаза не попадается.

В общем, кто бы и что ни говорил, но это был не мой человек! Отчего-то рядом с этим парнем мне не хотелось даже находиться, не говоря уж о чем-то большем. Например, когда он касался моей руки, мне хотелось побыстрей ее отдернуть. По слухам, подобное называется антипатия, и вот к Сандору я испытывала ее полной мерой. Правда, отчего возникла эта самая неприязнь – не знаю, тем более что парень не подавал к этому никакого повода.

Скажете, что это несерьезная причина для того, чтоб избегать молодого человека, с которым у вас, к тому же, общие дела и которого пророчат тебе в женихи? Ну, есть вещи, которые каждый сам определяет для себя, но, на мой взгляд, жить надо с тем человеком, кто тебе нравится, а не ради каких-то там планов, расчетов или возможных выгод. Я уже тогда твердо решила: если Сандор посватается, то откажу ему безо всяких объяснений. Насмотрелась я уже на такие семьи, где одному из супругов домой идти не хочется, пусть даже благодаря своему брачному союзу финансовые дела семейства обстоят как нельзя лучше.

Что касается Евгара, человека, без которого я не могу представить своей жизни... С ним все было совершенно иначе, и наше знакомство произошло совершенно случайно.

В тот холодный осенний день я была на грузовом причале – ничего особенного, обычные хлопоты по отправке товара, которых в последний момент всегда хватает. Помнится, утро выдалось суматошное, и когда корабль, наконец, благополучно отошел от причала – тогда и я засобиралась домой: устала, замерзла, да и ночь почти не спала – хватало всяких сложностей с оформлением груза. Я уже направилась, было, с причала, и в этот момент мимо меня прошло несколько рыбаков, возвращающихся после лова.

Ну, идут себе – и пусть идут, но внезапно при взгляде на одного из них, того, кто тащил корзину с рыбой, у меня вдруг невесть от чего забилось сердце. Невысокий худенький парнишка с тонкими чертами лица, весь какой-то изможденный, и в то же время удивительно красивый... Можно сказать, внешне он выглядел как прекрасный принц из детских сказок, только вот этот «принц» был бедно одет, невероятно бледен, а на его щеках горели нездоровые красные пятна. С первого взгляда было понятно, что парнишка нездоров. Тем не менее, своей удивительной красотой юноша настолько выделялся из толпы рыбаков, что не обратить на него внимания было невозможно. Вот и я, сама не знаю почему, во все глаза смотрела на этого парня, сгибающегося под тяжелой корзиной, и, если честно, в тот момент мне больше всего хотелось подойти к рыбакам и забрать у незнакомца корзину, чтоб он хоть немного перевел дух – бедный, плетется из последних сил....

Конечно, большая часть моей жизни проходила преимущественно среди представителей сильного пола, и к этому времени я успела насмотреться на самых разных мужчин, в числе которых были не просто интересные люди, но и самые настоящие красавцы. Однако ни один из них не задел моего сердца, хотя многие старались это сделать хотя бы только из личного самоутверждения. Должна сказать, что все их многочисленные попытки задурить мне голову и разбить сердце кончились ничем, и это только лишний раз подтвердило мое прозвище – Стылая Лен. Я не раз слышала, как обо мне говорили – мол, у девки чернила заменяют кровь, а на месте сердца находятся счеты, а если сердце и есть, то оно давным-давно остыло... Ну, пусть считают что угодно, у меня все одно не было желания кого-то в этом переубеждать.

Тем временем рыбаки прошли мимо, и тут до меня дошло, что я по-прежнему стою на месте и не могу отвести взгляда от уходящего паренька. Хорошо еще, что рот не открыла, а то со стороны выглядела бы и вовсе глупо. Прямо как туман голову задурманил, ни о чем ином думать не могу! Да что такое со мной творится-то, а?! Хотя... Какой же он все-таки красивый, это незнакомец!

Надо бы задержать уходящих, выяснить, что это за парень, как его звать, только вот каким образом это можно сделать, не привлекая особого внимания? В любое другое время мне не составило бы ни малейшего труда остановить этих людей под каким-либо благовидным предлогом, но в тот момент все трезвые доводы и разумные мысли напрочь вылетели из моей головы, и я, не давая себе в этом отчета, двинулась вслед за рыбаками...

... Вздохнув, встала с кровати. Так, хватит воспоминаний, тем более что уснуть все одно так и не удалось, а раз сна нет, то и маяться понапрасну не стоит. Судя по всему, Евгар будет спать еще долго, может даже до полудня, а раз так, то мне следует заняться чем-либо полезным, а иначе в голову разная дурь лезет. Самое лучшее, что меня успокаивает – это работа. Пожалуй, пока есть время, мне стоит съездить в лавку у Восточных ворот: пусть приходно-расходную книгу я просмотрела не полностью и не очень внимательно, но, тем не менее, основания для невеселых выводов у меня уже появились. Просто чую – там все далеко не так чисто, как указано в книге, да и в ней, между прочим, я уже отыскала немало нестыковок. Конечно, сейчас ночь, не время для работы, но я все же хозяйка, так что могу приходить в любую из своих лавок когда пожелаю, тем более что ключи от замков у меня все одно имеются. Ну, раз такое дело, то до рассвета успею наведаться к Восточным воротам и получить ответ на кое-какие вопросы.

Послав сонного слугу за охранником, который жил неподалеку, я спустилась вниз, держа в руках все ту же расходно-приходную книгу. Для чего мне сейчас нужен охранник? А разве не понятно? Хотя Светлые Боги и не обидели меня силой, только ночью женщине в одиночестве не стоит разъезжать по городу – в темноте хватает всякого люда, в том числе и тех, кого можно отнести к настоящему сброду, а кучер, который наполовину дремлет, в случае чего тебя вряд ли сумеет защитить.

Пока закладывали карету, появился дед. Вот не спится человеку! У него, видишь ли, бессонница, вот и пытается не упустить ничего из того, что происходит в доме.

– Куда это ты ночью собралась? – ехидно поинтересовался дед. – Хорошие-то жены с мужьями ночь проводят, а не с чужими мужиками!

– Дед, или спать... – вздохнула я. – У меня есть дела...

– А, так теперь это делами зовется? – ухмыльнулся дед. – Вызываешь ночью крепкого парня и отправляешься с ним невесть куда! Хороши дела! В наше время это другим словом называлось, покрепче и поточней... Что, после десяти лет замужества тебя, внученька, на сторону потянуло? Надо же, какая ты у нас гулена! Другим поучения готова высказывать день и ночь, а сама ведешь себя так, словно тебе закон не писан. Мало того, что тебя дома днем не бывает, так ты еще и по ночам шатаешься невесть где!

– Дед, мне сейчас не до твоего ехидства... – отмахнулась я. – А если у тебя сна нет, то прими капли пустырника – они все же успокаивают, да и засыпаешь с них быстрей. Если помнишь, я тебе это лекарство пару дней назад купила.

– Ага, привозишь мне всякую отраву... – недовольно пробурчал дед. – Да еще и пить ее заставляешь! Никак, избавиться от старика решила? Вот-вот, иного от тебя не дождешься...

– Постараюсь вернуться поскорей... – я направилась к дверям.

– Чего торопиться-то? – ухмыльнулся дед мне в спину. – Пока муж спит – развлекайся на полную катушку!

И хотя я уже привычно старалась не обращать внимания на вечное недовольство деда, но после его слов мое и без того плохое настроение стало еще хуже. Я, конечно, понимаю, что у многих с возрастом характер меняется не в лучшую сторону, и в этой ситуации самое лучшее – постараться не обращать внимания на бесконечное ворчание, но в последнее время дед хамит мне почти в открытую. Не поверите, но иногда при разговоре с ним я уже с трудом сдерживаю раздражение, выслушивая его очередные попреки и постоянное бурчание.

Мое скверное настроение ничуть не улучшилось и после того, как я добралась до лавки у Восточных ворот: к моему удивлению, окна лавки были освещены, а из-за стен доносились веселые голоса. В первый момент я даже оторопела – неужели у приказчика хватило ума устроить там что-то вроде вечеринки? Хм, а ведь в прошлом у него уже было нечто подобное... Неужели приказчик принялся за старое? Ну, если это действительно так, то, парень, тебе можно заранее сочувствовать.

Увы, я оказалась права. Когда мы с охранником оказались внутри, то застали там зрелище, от которого впору хвататься за голову: оказывается, в лавке было с десяток гостей, а в роли гостеприимного хозяина выступал приказчик. Просто удивительно, что дело обходилось без музыки и танцев. Надо сказать, что его гости отнюдь не относились к сливкам общества – несколько солдат, девицы весьма потрепанного вида, пара закадычных приятелей приказчика. Вовсю шло веселье, вино лилось рекой, причем гости не стесняли себя ни в чем.

Мое появление не произвело на развлекающихся особого впечатления, потому что к тому времени компания укушалась до полуневменяемого состояния. Во всяком случае, приказчик долго смотрел на меня ничего не выражающим взглядом – как видно, пытался понять, какой еще запоздалый гость нагрянул к нему на огонек.

Естественно, терпеть подобное я не собиралась, а потому для наведения порядка первым делом пришлось применить силу и выкинуть на улицу всю развеселую компанию, с чем, разумеется, справиться без помощи охранника мне было бы довольно сложно. По счастью, половина гостей уже почти ничего не соображала, так что большей частью дело обошлось без рукоприкладства, а на недовольство, ругань и угрозы можно было не обращать особого внимания. Самого же приказчика, который к этому времени уже лыка не вязал, я заперла в кладовке – с ним утром разберусь, да и к тому времени этот пьяница, надеюсь, немного проспится и сумеет ответить на мои вопросы.

Оглядев бардак в лавке, разбросанные товары и разбитые бутылки, я едва не выругалась в голос. Во всяком случае, мне уже стали понятны некие несуразности в приходно-расходной книге, а также то, отчего лавка не только не дает дохода, но и начинает работать едва ли не в убыток. Ох, не надо мне было брать этого парня на работу, и уж тем более не следовало доверять ему лавку! Еще одно подтверждение того, что не стоит поддаваться на просьбы знакомых «помочь тем, кто оказался в трудном положении, дать работу толковому человеку». Ведь знала же, что у парня в прошлом были неприятности в делах, но все же понадеялась на лучшее! Что ж, в этом вопросе надо навести порядок, и чем быстрее, тем лучше.

С проверкой провозилась до рассвета, после чего послала охранника с запиской к главе нашего Торговой палаты – просила срочно прислать счетовода. Зачем? Так положено по правилам: если у кого-то появились вопросы по ведению дел, то в этом случае необходимо иметь мнение стороннего человека, который хорошо разбирается в подобных проблемах. В общем, пока дождалась счетовода, пока отдала ему расходную книгу и свои расчеты, пока жестко поговорила с проснувшимся приказчиком... Увы, времени на все это у меня ушло немало.

Когда я вернулась домой, то выяснилось, что Евгара там уже нет. Интересно, куда он мог отправиться так рано? Хотя почему – рано? Утро уже в самом разгаре, потому как времени на ту клятую проверку у меня ушло куда больше, чем я рассчитывала. Надо же, я с мужем так и не переговорила...

Настроение, и без того паршивое, стало еще хуже. Увы, тут срабатывает одно невеселое правило: если с раннего утра пошли неприятности, то и весь день не заладится. К тому же еще и голова болит, что неудивительно – ночью глаз не сомкнула, на душе кошки скребут после ночной проверки, муж с утра пораньше ходит невесть где, а слова Ларин насчет любовницы Евгара по-прежнему сидят в голове...

Быстро переодевшись, спустилась вниз. Ну, как и следовало ожидать, там был дед. Встречаться со стариком не очень хочется – опять язвить начнет, но он наверняка знает о том, куда в столь раннее время отправился мой муж.

– Евгар сказал, куда ушел? – спросила я деда, который сидел за столом, уставленным снедью – с утра пораньше старик любил поесть, как говорится, от пуза. – Сейчас еще утро, а его уже дома нет...

– Если жена не ночует в своем доме, то и задавать такие вопросы не должна... – дед пододвинул к себе тарелку с запеченной рыбой. – Ну, как погуляла? Неужто плохо? Надо же, а ночка вроде теплая была... Вид у тебя, внученька, такой умаявшийся, что поневоле скажешь – укатали сивку крутые горки.

– Дед, не зли меня... – сейчас я была не намерена выслушивать его очередные ехидные замечания. – Я задала вопрос, и будь любезен ответить на него без своих вечных подковырок.

– А почему я должен знать, где находится твой муженек? – недовольно отозвался дед. – Ты ему жена, а значит, сама все о нем знать обязана. И нечего повышать голос на старого человека! Совсем молодежь распустилась! Хотя какая ты молодежь – двадцать девять бабе уже стукнуло, давно в возраст вошла...

– Дед!

– Чего с тобой говорить, все одно никто из вас стариков не слушает! Вот и живи своим умом, а ко мне не лезь... – продолжал ворчать дед. – Была бы ты хорошей женой, то и в доме был бы порядок. Так ведь у тебя все не так, как у добрых людей! А вид у тебя какой? Смотреть тошно! Все бабы в платьях ходят – поглядеть любо-дорого, а ты вечно в штанах, будто мужик какой! Видела бы тебя твоя мать, а моя дочь – за голову бы схватилась!

– Дед, я тебе уже сто раз говорила: в моем торговом деле иначе нельзя! Мало ли куда заглянуть надо, а то, бывает, самой даже товар таскать приходиться, так какое тут может быть платье? И вообще, ты мне зубы не заговаривай, лучше на заданный вопрос ответь.

– Будто сама не понимаешь, что произошло: парень проснулся, жены рядом нет, вот он и ушел по делам.

– Куда?

– Он не сказал, а я не спрашивал. И вообще – злая ты сегодня! Видно, ночное гулянье тебе не по нутру пришлось. Никак, кавалер не на высоте оказался? Так ты ищи тех, кто пошустрей будет!

Нет, я, конечно, все понимаю: старый человек, с возрастом характер меняется не в лучшую сторону, и хочешь – не хочешь, а надо терпеть его высказывания, однако у меня с каждым днем все больше и больше складывается впечатление, будто дед специально выводит меня из себя. Впрочем, не стоит вступать с ним в разговоры, что-то доказывать или пояснять – старик все одно не пожелает принимать во внимание мои слова, да еще и услышанное перевернет невесть каким образом, заявит, что я его обижаю. Так что лучше прекратить задавать вопросы, все одно ответ на них не получу.

– Мне пора... – я направилась к дверям.

– Скатертью дорога... – пробурчал дед. – Не заблудись в пути...

Ну что тут скажешь – на диво трогательные семейные отношения! Дед в своей стихии – не может не оставить за собой последнее слово. И все же непонятно, куда Евгар мог уехать так рано? Обычно он поднимается куда позже... А может, я, и верно, что-то не знаю?

Понятно, что к своему торговому дому я приехала далеко не в лучшем расположении духа, и не хотелось даже думать о том, что впереди долгий рабочий день. Может, все же поискать Евгара? Да нет, не стоит: дел полно, а с мужем мы вечером дома поговорим, во всяком случае, я на это надеюсь.

Увы, как я и опасалась, неприятности посыпались сразу же, стоило мне переступить порог. Что ж, иногда приметы не врут, хотя лучше бы они не сбывались...

Первым, кого я встретила, был Вархол, мой помощник, можно сказать, моя правая рука. Парень молодой, и проблем с ним еще хватает, тем более что мальчишка то и дело поглядывает на меня влюбленными глазами. Ну да, когда парням нет и двадцати, то им часто нравятся женщины постарше. Не страшно, это с возрастом пройдет.

Вообще-то умелым и надежным помощником в делах нашего торгового дома долгие годы был отец этого парня, да вот беда: этого человека, который уже находился в довольно солидном возрасте, несколько месяцев назад так скрутил ревматизм, что бедняга иногда даже с кровати встать не может. Так что Вархол продолжает дело отца, тем более что папаша парня натаскал неплохо, только вот все тонкости нашего дела так просто не передашь.

– Хозяйка...

– Что еще? – недовольно спросила я. – Вообще-то не помешает для начала поздороваться.

– А, да, здравствуйте! Я насчет того груза специй, который вчера доставили...

– С ним что-то не то?

– При приемке товара на склад выяснилось, что внутри нескольких мешков все затянуто паутиной.

– Этого еще не хватало! Пойдем, покажешь!

Эти заморские специи стоят ой как немало, и неприятное известие о мешках с испорченным дорогостоящим товаром улучшить мое настроение никак не могло.

К сожалению, все, и верно, оказалось весьма печально. Действительно, в трех мешках был товар, малопригодный для продажи. Н-да, приличный убыток...

– Пищевая моль или огневка... – вздохнула я, отряхивая руки. – Хорошо еще, что мешки не успели на склад отнести, а не то эта дрянь могла бы завестись на всем складе. От холода эта самая огневка гибнет, но сейчас весна, так что, увы... Как же мы это вчера проглядели?

– Что делать будем? – Вархол озадаченно поскреб в затылке.

– Зови кладовщика, он знает, как следует поступать.

– А что тут можно...

– Кое-что... – перебила я парня. – Запомни: в таких случаях, как правило, все содержимое высыпается тонким слоем на большие противни и ставится на несколько минут в раскаленную печь. Аромат, конечно, при этом будет стоять просто убийственный, специи частично потеряют свои ароматические свойства, но сохранятся вкусовые качества и уж точно сгорит вся живность, плетущая паутину. Правда, продавать эти специи придется как товар низкого сорта, по цене, составляющей примерно третью часть от обычной... Что ж, хоть что-то выручим, но все одно на этих специях у нас выходит довольно ощутимый убыток. А еще надо разобраться с поставщиком – допускаю, что подобный косяк произошел случайно, но все же...

– Не расстраивайтесь, хозяйка, на одном потеряли – на другом выручите! – Вархол не выглядел расстроенным. – Я просто не успел сказать: вас сейчас купец иноземный ждет. Он уезжает домой и остатки товара срочно распродает...

– То есть некто дает большую скидку, верно?

– Не то слово! Он просит за свой товар едва ли не треть цены!

– И где же этот благодетель? – усмехнулась я.

– Да вон же! – парень кивнул на двери склада. И верно: там, неподалеку от входа, стояла телега, накрытая сверху плотной тканью, а подле замер мужчина, закутанный в странную светлую одежду – так одеваются жители пустынь. Интересно...

Из короткой речи мужчины стало понятно, что у него, дескать, возникла необходимость срочно уехать домой, и потому-то он решил продать последние десять кувшинов драгоценного розового масла едва ли не задешево, потому как ему срочно нужны деньги на дорогу, а везти такой товар назад тоже не имеет смысла! Розовое масло всегда в цене, и потому он продает его мне, так как собирается еще не раз приехать в нашу страну, и потому в будущем надеется на плодотворное сотрудничество между нами...

Мужчина говорил еще что-то, но я его не слушала – к тому времени я уже хорошенько рассмотрела кувшины из розовой глины, а заодно и самого продавца, и мне стало понятного, в чем тут дело. Конечно, мужика надо было бы гнать взашей безо всяких объяснений, или же без разговоров сдать страже этого паршивца, но мне захотелось дать Вархолу небольшой наглядный урок, чтоб на будущее был умнее.

– Так значит, ты просишь по пятнадцать золотых за каждый кувшин? – поинтересовалась я.

– Да... – у мужчины был такой голос, будто он едва ли не обижен и не понимает причины моих колебаний. Дескать, по такой цене за товар я уже должна была поклониться продавцу едва ли не в ноги и быстро отсчитать требуемые монеты.

– Один из кувшинов я открою – нужно убедиться, что там именно розовое масло.

– Хорошо...– процедил мужчина. – Хоть все открывайте, если в чем-то сомневаетесь! Только по правилам вы должны будете заплатить за каждый откупоренный кувшин.

– Разумеется... – я достала один из кувшинов, раскупорила его, и до нас сразу же донесся восхитительный запах цветущих роз. Все верно – это знаменитое розовое масло, то самое, что стоит огромных денег. Вдохнув еще разок чудный аромат, я изо всех сил ударила кувшин о край телеги. Сосуд хрустнул, и его узкое горлышко отлетело в сторону под невольный вздох всех окружающих, а я повернулась к мужчине и протянула ему уцелевшую нижнюю половинку кувшина с плещущейся там жидкостью.

– Вы, я вижу, волшебник – умеете масло превращать в воду.

– Это что, вода? – ахнул Вархол, глядя на прозрачные капли, стекающие по глиняным осколкам.

– Конечно. Надеюсь, ты всерьез не рассчитывал на то, что по такой низкой цене нам продадут настоящее розовое масло? То, что ты сейчас видишь – это обычный фокус ловкачей, которому уже не одна сотня лет: в кувшин наливается вода, а сверху добавляется немного масла – оно же всегда плавает на поверхности, и со стороны кажется, будто сосуд и в самом деле заполнен маслом. У подобных кувшинов горлышко длинное и очень узкое, так что расход дорогого розового масла не такой и большой...

Надо сказать, что окончания моих слов мужчина не услышал – в это время его телега уже находилась на приличном расстоянии от нас. Глядя, как мужчина нахлестывает лошадь, можно было понять, что мужик старается удрать от меня как можно быстрей, и чем дальше, тем лучше. Вообще-то его можно понять: если этого ловкача поймают, то за подобное купцы еще до появления стражи ему все кости пересчитают.

– Но как же... – Вархол все еще не мог придти в себя.

– Прежде всего, голову нужно иметь на плечах, а не доверять каждому встречному, кто подходит к тебе с выгодным предложением.

Пришлось пояснить растерянному парню то, что он и сам должен был заметить: те, кто добывает розовое масло, сдают его приезжим купцам по цене в двадцать пять золотых монет за такой вот кувшин, и продавать его в наших краях по пятнадцать не станет ни один человек – в убыток себе никто не торгует. Значит, это или ворованный товар, с которым лучше не связываться, или же нас просто пытаются нагло обмануть. Далее: розовое масло продается в кувшинах из розовой глины, причем в той глине кое-где встречаются светлые вкрапления – это, так сказать, дополнительное подтверждение того, что в кувшины изготовлены в тех краях, где находятся знаменитые долины роз, и такая необычная глина встречается только там. Так вот, тех светлых вкраплений на кувшинах, которые стояли в телеге, я не заметила. К тому же те сосуды, которые нам предлагал этот прохвост, явно изготовлены не тамошними мастерами – вид у этих изделий несколько грубоватый, а ведь кувшины из тех мест... ну, изящные, что-ли. Да и само клеймо, которое мастера ставят на каждом кувшине розового масла, здесь было довольно-таки расплывчатым, а на сургучной печати, которая стояла на горлышке кувшина, клеймо и вовсе было нечетким. Я уже не говорю про одежду этого ловкача – дешевый балахон, а ведь у торговых людей той страны одежда пусть и схожая, но дорогая – в тех местах внешнему виду придается очень большое значение. Что же касается голоса мужчины, то все время этот так называемый торговец пытался подделать иноземный говор... В общем, чистой воды подделка, к тому же довольно грубая.

– Я...

– Надеюсь, ты все понял. Проще говоря, то, с чем мы сейчас столкнулись – это обычное разводилово, причем на довольно-таки примитивном уровне. Так что, молодой человек, учись на будущее, а не то по миру пойдешь. Все, эту тему закрыли, я пошла к себе, а ты пока что отправь кого-нибудь в Торговую палату, пусть всех предупредят об этом типе.

– Думаете, он еще к кому-то сунется?

– Почти уверена. Какое-то количество розового масла он все же вынужден был потратить, добавляя его в каждый кувшин, а оно, это масло, стоит немалых денег, да еще пришлось заплатить гончарам, чтоб изготовили похожие кувшинчики... Так что мужику позарез надо получить назад хоть какие-то деньги, так сказать, покрыть набежавшие расходы. О, с этими разговорами главное чуть не забыла: сейчас езжай в нашу лавку у Восточных ворот, там работает счетовод от Торговой палаты. Отвезешь ему нашу книгу отпуска товаров – надо сравнить выдачу со склада и приход в той лавке...

– А что случилось?

– Там узнаешь.

Однако едва я успела сесть за конторку в своей комнате, как ко мне заявился посетитель. Не буду скрывать – я ждала его появления, но не рассчитывала, что он придет так быстро.

– Арлейн! – в комнату без стука вошел грузный человек средних лет. – Арлейн, объясни, что произошло? Сын ничего не хочет мне говорить!

– Не хочет, значит? – усмехнулась я. – Что ж, его можно понять. Кстати, господин Трайбис, я забыла с вами поздороваться.

Этот человек был отцом того самого приказчика-гуляки. Как видно, сынок поведал папаше о том, что произошло ночью, только вот явно рассказал далеко не все, и, без сомнений, в его изложении история выглядела весьма далекой от реальности. Теперь отец пришел сюда в надежде уладить возможные неприятности, а вместе с тем пылая гневом от несправедливости, которую я будто бы допустила по отношению к его сыночку.

– Что? А, да, Арлейн, извини, но мне сейчас не до соблюдения правил приличия... – Трайбис даже не сел, а плюхнулся на стул, стоящий подле моей конторки. – Слушай, что стряслось? Сын работает в твоей лавке, как проклятый, днями и ночами, домой целыми сутками не показывается, а ты выгнала его ни за что, ни про что! Э, нет, так дела не делаются!

Что ж, теперь понятно, что уволенный приказчик рассказал отцу. Что ж, придется мне поведать папаше то, что я ночью увидела в лавке, а заодно и то, что утром рассказал перепуганный приказчик, держась за больную голову.

– Господин Трайбис, оказывается, у вашего сына есть слабость – любит пускать пыль в глаза людям, изображая из себя богатого и значимого человека, а еще он и дня не может прожить без веселья, да еще без того, чтоб не ощущать себя чьим-то благодетелем. Вот потому-то у парня хватило ума приглашать в мою лавку на ночные возлияния самых разных приятелей, и гнуть перед ними пальцы – дескать, в своей лавке делаю то, что хочу! Вы не хуже меня знаете – есть такие любители дешевого авторитета. Говоря грубо – парень обожает кидать понты. К несчастью, подобное поведение быстро вошло у него в привычку. Естественно, что гулянки шли за хозяйский счет, то бишь за мой, да к тому же гости, уходя, прихватывали с собой кое-что из товара, и при этом в выборе особо не церемонились...

– Арлейн...

– По утрам... – продолжала я, не слушая растерянного папашу, – по утрам, придя в себя после очередного ночного веселья и подсчитав новые убытки, ваш сын хватался за голову, и обещал себе, что больше такое никогда не повторится и с шумными гулянками пора завязывать, только вот столь праведных мыслей ему хватало ненадолго. Ну, а чтоб спрятать недостачу, вызванную затратами на едва ли не ежедневный прием гостей, молодой человек развел путаницу в бумагах и молил всех Богов, чтоб хозяйка, то есть я, ничего не заметила.

– Арлейн...

– Кроме того, ваш сын был вовсе не прочь посетить некие веселые заведения, где полно женщин и вина, а деньги на эти развлечения он брал из кассы, причем, изображал богача, сыпал деньгами направо и налево. Так что, господин Трайбис, вы можете думать все, что вам заблагорассудится, но у вашего сына серьезные неприятности, которые я не намерена оставлять без последствий. И не надо говорить, будто вы не знали о пристрастиях своего дитятка – насколько мне известно, ранее у него уже были проблемы из-за подобного поведения. Вернее, в свое время вы вернули прежним работодателям вашего сына растраченные им деньги, и те из уважения к вам не стали поднимать шум, хотя слухи о произошедшем все одно пошли.

– Но ты, зная об этом, все же взяла его на работу!

– Да, я поддалась на ваши уговоры, о чем сейчас искренне сожалею.

– Арлейн, твой отец и я...

– Помню – вы были лучшими друзьями, и только потому я пошла навстречу вашей просьбе. Надо сказать, что первое время мне было не в чем упрекнуть вашего сына, и потому я доверила ему большую лавку с солидным оборотом.

– Ну, вот видишь! Мой сын очень толковый парень!

– Господин Трайбис, все имеет свои пределы, и ваш сын их перешел.

– Арлейн, поверь, этого больше никогда не повторится!

– Ну, это меня уже не интересует – сегодня утром я его уволила. В данный момент для меня куда важнее другое... – я положила перед Трайбисом лист бумаги. – Здесь я посчитала примерную сумму растраты, которую ваш сын обязан вернуть.

– Сколько?! – ахнул Трайбис, глядя на цифры. – Да это же просто несусветные деньги!

– Очень рада, что поведение вашего сына нашло достойную оценку.

– Арлейн, ты ошиблась в своих расчетах!

– Не думаю. Впрочем, сегодня вечером или же к завтрашнему утру станет известна более точная цифра – сейчас в лавке работает счетовод от Торговой палаты, так что, скорей всего, цифра изменится, и вряд ли в меньшую сторону. В своих подсчетах я просто не стала учитывать всю мелочевку, а ее там хватает.

– Да я никогда не поверю, что мой сын мог столько растратить!

– Ну, если учесть частые посещения веселых домов, едва ли не ежедневные возлияния и то, что его гости никогда не уходили с пустыми руками, а затаривались от души...

– Арлейн, твои подсчеты неверны!

– Что ж, если вы не верите мне, то имеете полное право дождаться того, что скажет счетовод Торговой палаты, когда закончит проверку. Единственное, что меня интересует, так это ответ на вопрос, когда вы вернете мне деньги. Если вы погасите растрату, то я обещаю не придавать это дело огласке.

– Но у нас нет таких денег!

– Господин Трайбис, я сказала вам все. Откуда вы сумеете взять деньги – это не мои заботы, но советую вам хорошо подумать о том, где их можно достать. Хуже будет, если я обращусь в суд и потребую взыскания – в этом случае арест наложат на все ваше имущество, а заодно станет известно и обо всей этой неприятной истории. Так что выбор за вами.

– Арлейн, ты же знаешь, что я почти разорен, и не в состоянии выплатить даже четверть от этой суммы!

– Сочувствую, но сейчас пострадавшей стороной являюсь я, а не вы.

– Мой сын может отработать тебе этот долг!

– Об этом не может быть и речи. Повторяю: он уволен, и я не собираюсь вновь брать к себе на службу нечистого на руку человека. К тому же для того, чтоб покрыть растрату, он должен будет работать у меня не один год, что, как вы понимаете, совершенно исключено.

– Мы можем как-то договориться? Ведь твой отец был моим другом, я помню тебя еще ребенком, а деловые люди должны достигать соглашения промеж собой!

– Давайте прекратим этот никому не нужный разговор... – поморщилась я. – Воспоминания о прошлом не имеют никакого отношения к нашему делу. После того, как счетовод Торговой палаты сообщит точную цифру моих потерь, я дам вам три дня на погашение долга. Это все, что я могу для вас сделать.

– Но я не смогу собрать такие деньги!

– Господин Трайбис, я не люблю эту фразу, но сейчас вынуждена ее произнести: это ваши проблемы.

– То есть ты не желаешь пойти мне навстречу?

– Мне жаль.

– У каждого из нас в жизни бывает сложный период, и в это время нужна рука друга...

– Примерно это же самое вы мне уже говорили, когда упрашивали взять на работу вашего сына. Сами видите, чем все закончилось.

– Значит...

– Сроки возврата денег я вам обозначила. Все, разговор закончен.

Трайбис какое-то время молчал, лишь смотрел на меня тяжелым взглядом. Не сомневаюсь – если бы он мог, то схватил бы меня за горло, и душил до той поры, пока я не перестала дышать. Хм, попробуй, я уже сталкивалась с теми, кто пытался воздействовать на меня силой, и они подобные попытки надолго запомнили...

В какой-то мере я его даже могла понять: в свое время Трайбис полностью разорился из-за нечистых на руку поставщиков, но сейчас он склонен считать меня едва ли не главной причиной того, что вот-вот прогорит вчистую. Так сказать, перекладывает с больной головы на здоровую. Пауза затягивалась, и я вовсе не собиралась ее разрушать.

Наконец мужчина поднялся со стула и направился к дверям. Однако прежде чем выйти, он повернулся ко мне и зло произнес:

– Ну, Стылая Лен, ты и стерва! Верно говорят, что у тебя вместо сердца находится кусок льда! Отныне я день и ночь буду молиться за то, чтоб и ты осталась без единой монеты в кошельке! А от меня ты ничего не получишь, поняла?

Разгневанный Трайбис вышел, хлопнув дверью. Возможно, в любое другое время я бы восприняла его слова более или менее спокойно, но сейчас, когда у меня и без того было скверно на душе, эти его посулы окончательно испортили мое настроение, хотя, казалось бы, оно и без того было хуже некуда. Надо же: его сын совершил растрату, а виноватой оказалась я, потому что не обиралась прощать немалый долг! Интересно, что бы сказал Трайбис, если б прихватил на подобных растратах одного из своих работников? Что-то я сомневаюсь, что он простил бы виновника, да еще и всплакнул бы у того на плече, сокрушаясь о жестокости и несовершенстве этого мира...

Не прошло и четверти часа, как ко мне заявилась Ларин. Вот только ее мне сейчас не хватало для полного счастья! Если она сейчас опять начнет говорить мне о своем сыночке-аристократе, то я за себя не отвечаю!

Однако сестра без приглашения села на стул передо мной и холодно посмотрела на меня.

– Прошлый раз ты мне сказала, что лавочка закрыта... – без предисловий начала она. – Раз так, то и я буду разговаривать с тобой, как ты того заслуживаешь, вернее, как с торговкой, которая понимает только отношения купли-продажи.

– Если можно, то покороче... – подняла я глаза от разложенных на столе бумаг. – У меня, как видишь, работы полно.

– Так вот... – продолжала Ларин, – так вот, мне нужно сорок золотых.

– Надо же, как быстро растут твои потребности... – я стала убирать со стола проверенные счета. – Вчера ты просила тридцать. Что, сынок опять проигрался?

– Догадываюсь, что ты не соизволишь дать мне эти деньги...

– Ты очень проницательна.

– А раз так, то и я пришла сюда не с пустыми руками. Собираюсь тебе кое-что продать, и моя цена – сорок золотых.

– Спасибо, не интересуюсь.

– Пока ты здесь просиживаешь штаны и таращишься в мятые бумажки, твой муженек очень неплохо проводит время со своей любовницей.

– Что ты сказала?.. – у меня от таких слов сердце будто ухнуло в пустоту.

– То, что твой дорогой Евгар уже давно завел себе девицу, с которой ему куда лучше, чем с тобой.

– Хватит молоть чушь... – я убрала бумаги в конторку, стараясь, чтоб руки дрожали не очень заметно.

– Я скажу тебе ее имя, а заодно сообщу и то, где сейчас находятся эти голубки. Можешь поехать и сама убедиться в правоте моих слов.

– Интересно... – чуть откинувшись на стуле, я посмотрел на сестру. – Ну, раз пришла, то говори дальше.

– Что хотела, я уже сказала, а вот за остальное тебе придется заплатить, и цену я уже озвучила – сорок золотых.

– Уверена, что ты просто пытаешься развести меня на деньги.

– О, Святые Небеса, что за выражения! – Ларин чуть ли не усмехалась мне в лицо. – Ну да что иное можно услышать от лавочницы? Успокойся – я веду с тобой честный торг. Можно подумать, тебе не хочется знать, с кем изменяет любимый муженек! Меня-то обманывать не надо! Учти, ты имеешь возможность застукать их с поличным.

Конечно, в любое другое время я выставила бы сестру за дверь безо всяких разговоров, тем более что за пару золотых монет любой из наемных сыщиков уже к вечеру доложил бы мне во всех подробностях о том, как, где и с кем проводит время мой муж. Правда, ранее мне и в голову не приходило следить за Евгаром, вернее, я не хотела этого делать, зато сейчас не могла оставаться в неведении даже лишнюю минуту, тем более что настроение и без того было скверным до невозможности. А еще я надеялась, что Ларин меня обманывает, и в этом я сейчас же смогу убедиться.

Достав из сейфа деньги, я положила их перед сестрой.

– Итак?

– А что, до самой не доходит? – Ларин убрала деньги в карман.

– У меня нет желания разгадывать загадки.

– Ну, раз ты такой занятый человек, то не будем понапрасну терять время... – сестра удобней устроилась на стуле, и, с интересом глядя на меня, усмехнулась. – Твой красавчик уже пару месяцев крутит шашни с Ройзи.

– С какой еще Ройзи? – не поняла я.

– То есть как это – с какой? С нашей дорогой племянницей, дочерью Гарлин.

– Бред... – покачала я головой. – Глупее ничего не могла придумать?

– Такими вещами не шутят. Говорю же: оба влюблены, можно сказать, без памяти, чувства захлестывают, друг без друга дня прожить не могут. Знаешь, где они встречаются? В вашем новом доме, куда ты собираешься переселиться летом. Ежедневно, как только наступает утро, наши голубки прилетают в то уютное гнездышко, пристанище любви, а упархивают из него только вечером, проведя наедине весь день. Бедные влюбленные с тоской в сердце возвращаются по своим домам, лелея только одно желание – с рассветом вновь прибежать все туда же, в приют счастья и уединения. Говоря простонародным языком, который ты так любишь – у обеих от чувств просто крышу снесло.

– И откуда же ты обо всем этом знаешь? – я поражалась собственному спокойствию: такое впечатление, будто речь шла не обо мне и моем муже, а о ком-либо ином.

– Мир слухами полнится, и если ты не замечаешь того, что творится под твоим носом, но это не значит, что все другие ослепли и оглохли. Шила в мешке не утаишь.

– То, что ты сейчас сказала – этого просто не может быть.

– Почему же? Ты наверняка замечала, что Ройзи давно не сводит глаз с твоего муженька, а если вспомнить, какая она красотка, то все сразу встанет на свои места. Ты над своим дорогим Евгаром трясешься, словно наседка над цыпленком, а ему нужно совсем иное. Или иная.

– Я тебе не верю.

– Твое дело... – сестра встала и пошла к дверям. Уже взявшись за ручку, она обернулась, и окинула меня заинтересованным взглядом. – Надо же, я опасалась, что ты, узнав правду о своем красавчике – муже, начнешь возмущаться, кричать или хотя бы ногами затопаешь, а тебе, по-моему, до всего происходящего и дела особого нет. Вон, даже бровью не шевельнула! Любая женщина, окажись она на твоем месте, проявила хоть какие-то чувства... Равнодушная ты особа, или просто бессердечная. Не просто же так тебя называют Стылой Лен.

Ларин ушла, а я осталась сидеть за конторкой. Машинально достала какое-то бумаги, а потом положила их на старое место. В голове был полный сумбур, и я никак не могла понять, что мне следует делать дальше. Заняться делами? Да пропади они пропадом, сейчас не до них! Может, поехать к Гарлин? А что я там скажу? Поинтересуюсь, не крутит ли ее дочь шуры-муры с моим мужем? Да подобное даже произнести невероятно, а уж верить в это и вовсе не хочется! Вполне может оказаться так, что это все выдумки Ларин, которая просто хотела получить от меня деньги, потому и сочинила эту нелепую сказку. Да, скорей всего, так оно и есть!

Как бы я себя не уговаривала, было понятно, что в этой истории надо разобраться до конца, а дожидаться вечера, чтоб поговорить с мужем – э, нет, сейчас я на такое не способна! Неизвестность выматывала нервы, и ни о чем ином я сейчас думать не могла. Был только один способ проверить слова Ларин, и потому я безотлагательно решила съездить в свой новый дом. А что такого, ведь я хозяйка и мне не мешает заглянуть с проверкой... И потом, в том доме слуги имеются, да и у меня в рабочем столе находится связка запасных ключей...

– Хозяйка, пришел поставщик... – в комнату зашел Вархол, но я не дала сказать ему ни слова.

– Мне нужно немедленно уехать. Кучер на месте?

– Да, но...

– С поставщиком переговори сам, а я постараюсь управиться побыстрей.

Сидя в карете, невольно подумала о том, что я, и верно, уже давно не была в нашем новом дом – в последнее время было некогда в него заглянуть, совсем закрутилась с работой. Да и на что смотреть, если там все в порядке, а скоро у нас и без того новоселье!

О чем идет речь? Просто мне уже давно хотелось иметь большой дом в центре города, но строительством я занялась только пару лет назад, и на это ушло немало сил, времени и денег, во всяком случае, куда больше, чем я прикидывала первоначально. Судите сами: пока я сумела купить землю в нужном месте, пока нашла хороших строителей и печников, завезла нужные материалы, заказала дорогую мебель... Сейчас дом был готов, уже наняты слуги, и можно было вселяться в любой момент, однако шумное новоселье намечалось на середину лета. Ну, а пока что я просила Евгара проследить за тем, чтоб в нашем новом доме все было в порядке... Неужели Ларин сказала правду?..

Ройзи, дочь Гарлин... Ей сейчас шестнадцать лет, а в таком возрасте девчонки способны на всякую глупость... А ведь она, и верно, очень красива – кудрявые светлые волосы, голубые глаза, белоснежная кожа, изящная фигурка, на диво смазливая мордашка... Племянница нравится всем без исключения мужчинам, да и Евгар всегда с улыбкой смотрел на нее. Помнится, отец говорил, что она очень похожа на нашу мать, и потому всячески баловал Ройзи, а дед – тот надышаться не мог на внучку. Почти все детство малышка провела в нашем доме, да и позже частенько заглядывала в гости. Сейчас я содержала всю семью Гарлин, платила за обучение шитью обеих ее дочерей... Чтоб племянница так обошлась со мной... Не верю!

Дорога до нового дома показалась мне очень долгой, но когда я добралась до места, выяснилось, что ворота на двор не заперты. Ничего себе работнички, совсем страх потеряли без хозяйского присмотра! Ничего, чуть позже я им мозги прочищу.

Зашла в дом, поднялась на второй этаж, никого не встретив по дороге. Интересно, чем здесь слуги занимаются, раз кто угодно может бродить по дому? Ладно, с ними потом разберусь... Если Ларин сказала правду, то мужа следует искать на втором этаже, в спальне. Без стука распахнула дверь, и застыла на пороге...

Сестра не обманула, здесь были оба – и Евгар, и Ройзи. Огромная двуспальная кровать под балдахином, шелковое белье, и эти двое... Не буду пояснять, чем они занимались – думаю, это и так понятно, как ясно и то, что я была тем человеком, которого в это время они хотели видеть меньше всего.

Немая пауза, вернее, от всего увиденного я едва ли не потеряла дар речи. Во всяком случае, какое-то время была не в состоянии произнести ни слова, зато Евгар, кажется, здорово разозлился. Он заслонил от меня Ройзи и спросил едва ли не с ненавистью:

– Что ты здесь делаешь?

Странный вопрос – что я делаю в своем доме? Понятно, что в это время я всегда была на работе и тут меня никак не ждали. Увы, но в тот момент я не нашла нужных слов для ответа, и потому брякнула первое, что пришло мне в голову:

– Вы, как вижу, неплохо проводите время.

– А хоть бы и так! – Евгар еле сдерживался, а в его взгляде, устремленном на меня, были злость, растерянность и неприязнь. – Уходи отсюда, мы с тобой дома поговорим!

– Вообще-то я дома.

– Я, к твоему сведению, тоже дома!.. – Евгар уже не сдерживался. – Имею полное право находиться здесь! И Ройзи тоже может оставаться здесь ровно столько, сколько пожелает! Надеюсь, ты не собираешься поднимать крик, словно базарная баба?

– Для начала эта наглая девица обязана убраться отсюда, а потом...

– Эта, как ты ее назвала, девица – моя любимая девушка!

– И давно ты так считаешь?

– Мне кажется, я любил ее всегда!

– Вот даже как? И кто же тогда я?

– Ты? – Евгар обнял за плечи Ройзи, которая и не думала прикрываться одеялом. – Значит, хочешь знать правду? Тогда слушай: я никогда по-настоящему не любил тебя, а она – мечта всей моей жизни! Наш брак был ошибкой, и то чувство признательности, что я когда-то испытывал по отношению к тебе, мной ошибочно было принято за любовь. Да, мы жили тихо, мирно, ни ссор, ни скандалов, ты постоянно заботилась обо мне, лечила, просто глаз не сводила, но как же меня злила эта твоя вечная забота! Я уже устал делать вид, что у нас все нормально...

От этих слов Евгара я чуть сознание не потеряла. Я ведь любила его, и была уверена, что и он меня любит, пусть даже не так сильно, как я его. Оказывается, он меня лишь терпел...

– Что тебе не нравилось?

– Долго объяснять, да ты и не поймешь! Вернее, понять это тебе не дано! К тому же сейчас не время и не место объясняться!

– Тогда эта мерзкая девчонка пусть немедля уберется отсюда, а мы...

– Я запрещаю тебе говорить о ней так грубо и в подобном тоне! Меня уже давно многое раздражало в нашем браке, а сейчас, когда я встретил свою настоящую любовь... Я долго терпел, не хотелось причинять тебе боль, но раз ты сама обо всем узнала, да еще и пришла сюда, то больше молчать не стоит. Нам надо развестись, и чем скорей, тем лучше. Ты пришла сюда за правдой? Тогда слушай: я очень счастлив со своей любимой девушкой, но мы не можем быть вместе, и знаешь, почему? Из-за того, что наш с тобой брак не расторгнут, хотя семьи у нас уже давно нет, каждый живет своей жизнью!

– Ройзи, мерзавка, пошла вон отсюда! – я сдерживалась из последних сил. – С тобой, дрянь такая, разговор впереди.

– Не смей ей приказывать! И оскорблять ее я тебе не позволю! Чтоб ты знала – я с Ройзи словно впервые жить начал, у меня будто крылья за спиной выросли! До каждой нашей с ней встречи считаю даже не часы, а минуты, и даже короткие расставания с этой девушкой для меня хуже смерти! И потому прошу тебя уйти отсюда по-хорошему, иначе я за себя не отвечаю! Ты мне нужна не больше, чем любая другая баба...

– Ройзи, говорю тебе в последний раз – убирайся! – у меня от ненависти перехватывало горло.

– Ты уйдешь отсюда, или нет? – рявкнул Евгар. – Неужели самой не ясно, что тебе здесь делать нечего?

Я невольно отметила: Евгар опять находится под хмельком, вернее, к этому времени он уже хорошо принял на грудь, а иначе бы так себя не вел. А ведь ему нельзя пить, совсем нельзя... Но ведь даже у тех, кто находится в подпитии, должны быть хоть какие-то понятия о том, что можно говорить в подобной ситуации, а о чем лучше промолчать! Возможно, не будь муж крепко подвыпившим, он бы всего этого не сказал, но известно – что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.

Но Ройзи, дрянь, которая с детства воспитывалась в нашем доме, и чья семья живет на мои деньги... И вот благодарность за все, что я для них делала! От этой девчонки ничего подобного я никак не ожидала! Самым удивительным было то, что мое внезапное появление ее всего лишь немного смутило, но не более того. Дорогая племянница безо всякого стеснения и с немалым любопытством смотрела на нас, словно перед ее глазами разворачивалось захватывающее представление, а потом на лице Ройзи и вовсе появилась победная улыбка – ну как, мол, дорогая тетушка, кого из нас двоих он любит, а?

Я стояла и смотрела на дорогое вино и засахаренные фрукты, лежащие на столе возле кровати, а потом в глаза бросился широкий золотой браслет на руке Ройзи, и меня стало просто-таки потряхивать от бешенства. Понятно, что это подарок Евгара...

Наверное, если бы к этому времени я уже не была настолько выведена из себя всем происходящим, то, без сомнения, сумела бы сдержаться. Беда в том, что слишком много накопилось у меня в душе за последние сутки, а обидные слова мужа и насмешливая улыбка Ройзи явились теми последними каплями, что переполнили чашу моего терпения, и что-то разом переломило в моей душе. Так, все, с меня хватит! До безумия захотелось стереть с лица наглой девчонки победную улыбку, а заодно дать ей понять, что со мной такие игры затевать не стоит! Проще говоря, сейчас я была доведена до такого состояния, когда о последствиях своих поступков человек уже не думает.

Раньше я слышала, что у каждого из нас в жизни могут быть моменты, когда разум словно отключается, и человек действует, не задумываясь о последствиях. До сегодняшнего дня я была уверена, что подобного со мной никогда не произойдет – с детства привыкла держать себя в руках, но, как оказалось, я ничем не отличаюсь от тех, у кого эмоции перехлестывают разум. Пожалуй, здесь сыграло свою роль и нагло-насмешливое поведение Ройзи: эта юная дрянь не только не считала свое поведение по отношению ко мне чем-то неправильным, но и во время моего короткого разговора с Евгаром она спокойно и с видимым удовольствием наворачивала засахаренные фрукты, облизывая пальцы, липкие от сладкого сока.

Не помня себя от злости, я шагнула к кровати и за косы сдернула на пол испуганно взвизгнувшую Ройзи, протащила ее по полу до закрытого окна, а затем, выбив раму ударом ноги, с одного маха вышвырнула в оконный проем истошно орущую девку. Откуда у меня взялись силы на такое? А вы потаскайте с мое ящики с мешками...

В тот момент мне не было никакого дела до того, что эта комната находятся на втором этаже, то есть довольно высоко над землей, и Ройзи при падении могла себе что-то сломать или же при приземлении порезаться о разбитое стекло. Ничего, если это даже и произойдет, то дорогой племяннице впредь будет наука. Правда, тогда я не подумала и о том, что окна этой комнаты выходят прямо на одну из главных улиц нашего города, где всегда шумно и многолюдно, да и торговых лавок хватает, а когда на мостовой оказывается голая девица, которую к тому же выбросили из окна... Такое, знаете ли, не забывается.

В этот момент рядом оказался Евгар, который пытался, было, остановить меня, вернее, хотел выхватить из моих рук Ройзи, но не успел, что вполне объяснимо: когда от излишне выпитого несколько заплетаются ноги, то от этого человека не следует ожидать особой шустрости и ловкости.

– Ройзи! – Евгар выглянул в окно, а затем обернулся ко мне. – Ты, ты, как ты смела... Да я тебя!..

Оглянувшись, Евгар подхватил с пола лежащий там длинный осколок оконного стекла и кинулся на меня. Я успела отклониться в сторону от прозрачной узкой полоски, и, защищаясь, сильно толкнула мужа. Возможно, не будь Евгар хорошо под градусом, мне с ним было бы не справиться, но сейчас муж нетвердо стоял на ногах, а это давало мне немалое преимущество. Увы, я не рассчитала сил, а если говорить откровенно, то не очень-то и сдерживалась, и потому толчок получился куда сильней, чем можно было предположить. Беда еще и в том, что в этот момент Евгар находился рядом с окном, вернее, стоял к нему спиной, и потому от моего удара шагнул назад, налетел спиной о подоконник, а потом и вовсе кувыркнулся назад и выпал в оконный проем. Так сказать, отправился вслед за своей юной подругой...

Я не стала выглядывать в окно – судя по громким голосам и смеху, доносящимся с улицы, можно и без долгих пояснений понять то, что там происходит. Говорят, влюбленным надо быть вместе и в радости, и в горести, так вот я и предоставляю им эту возможность поддержать друг друга в нелегкий час – что ни говори, а у них сейчас из одежды на двоих только золотой браслет, а вокруг уже гудит возбужденная толпа...

В этот момент я еще не осознавала, что только что вдрызг разбила свою семейную жизнь, а заодно и перечеркнула очень многое в наших судьбах...