Стюардесса

Глава 31

— Интересная биография! — усмехнулся Костя, разглядывая листовку. — Когда он успел два высших образования получить?

— А что? — Динка усиленно делала вид, что ее не интересует этот кандидат в депутаты, а сама поневоле все поглядывала на портрет.

От этого взгляда даже на фото не по себе.

— Так по датам не совпадает.

— Ну мало ли… может, опечатка? — Она пожала плечами, думая о другом.

Слепая тетка Фемида, кажется, по калечности своей перепутала правых с виноватыми. Лупит по невиновным чем ни попадя, а преступников заслоняет своей широкой грудью.

Через каких-то пару недель господин Ларионов станет народным избранником, приобретет депутатскую неприкосновенность, и тогда никакая прокуратура до него не доберется.

Да сам же Истомин просто возьмет под козырек и вперед забежит дверь открывать. И никто, конечно, не станет слушать какую-то стюардесску, которая в каком-то лесу кого-то там мельком видела. Пусть она попробует доказать причастность господина Ларионова к чему бы то ни было!

А самое смешное, не появись Папа в том самом лесочке, Динка Лебедева с чистой совестью пошла бы отдавать за него свой голос и своими руками помогла бы вскарабкаться к власти.

Борис Федорович Ларионов числился председателем крупного благотворительного фонда под скромным названием «За мир и гуманизм». А где-то она это уже слышала… Причем совсем недавно…

Динка бросилась к телефону и набрала номер.

— Анжелика! Это Дина. Я спешу, золотко. Ты мне скажи, твой благоверный где работает? В фонде? А в каком? «За мир и гуманизм»? Кажется? Да просто так, у меня там знакомый объявился. С удовольствием! И прямо сейчас! — Она бросила трубку и повернулась к Косте: — Собирайся! Мы едем в гости.

Костя только расслабился в мягком кресле, выпил кофе и, поглядывая на сгущающиеся за окном сумерки, думал, как продлить свой визит подольше, чтобы стало слишком поздно возвращаться домой.

— Зачем? — недовольно спросил он.

Но Динка уже металась по квартире, собираясь к подруге.

…До загородного коттеджа Анжелики они добрались, когда уже совсем стемнело. Зимний вечер плавно перешел в ночь. За высокими заборами с пущенной поверху колючей проволокой едва виднелись освещенные верхние этажи роскошных вилл.

— Куда это мы попали? — изумленно оглядывался Костя. — Ты к кому меня привезла?

— К подруге, — невозмутимо отвечала Динка.

— А она кто?

— Домохозяйка.

Динка остановилась рядом с будкой охранника и нажала на кнопку звонка. Из окошка выглянул добрый молодец в пятнистом камуфляже.

— Мы к Анжелике, — сказала Динка.

Добрый молодец щелкнул кнопками на пульте, и Костя заметил, что наверху застрекотала видеокамера.

— Открой, это ко мне, — послышался из радиодинамика женский голос.

Тяжелые ворота отъехали в сторону, Костя шагнул на мощеную дорожку, обрамленную заснеженными кустами, глянул на открывшийся взору трехэтажный замок и восхищенно присвистнул…

Анжелика и вправду тосковала в своей глуши и к приезду дорогих гостей расстаралась, следуя русской поговорке: что есть в печи, все на стол мечи. И стол этот ломился от обилия яств, что было весьма кстати, потому что у Динки дома, как обычно, шаром покати.

Олежек уже вернулся с работы и томился у камина в ожидании ужина. Анжелика не позволяла ему сесть за стол до Динкиного приезда.

— Ну наконец-то! — воскликнул он, усаживаясь во главе стола. — Я уже слюной истек.

Он абсолютно не обращал внимания на то, что жена с порога принялась кокетничать с гостем. Зато Динка даже немного приревновала.

— Хоть на мужика посмотреть! — притворно вздыхала Анжелика. — Я ведь, кроме охраны, никого не вижу. Дин, он меня стережет, словно персидскую княжну! Даже по магазинам я должна с каким-то тупым лбом таскаться. А люди думают, что это у меня вкус такой! Просто стыд!

— Не нравится, не таскайся, — флегматично заметил Олег.

Динка едва дождалась окончания ужина, ей не терпелось пристать к Олегу с расспросами, а Анжелика все болтала, обретя долгожданных слушателей. Наконец в столовой появилась пожилая молчаливая женщина и принялась убирать со стола, а Олег достал коньяк и сигары.

Динка поставила бокал.

— Ничего, если я украду твоего супруга на пару минуток? — подмигнула Динка подруге.

— А Костика мне оставишь?

— Только в качестве залога.

— Залог принимается, — улыбнулась Анжелика. — Мне кажется, ты прогадала, подруга. Мой муж ужасно скучный тип.

И она с удовольствием подхватила под руку Костю.

Олег с Динкой вышли на застекленную веранду. Впрочем, это Олег скромно именовал верандой огромный зимний сад, в котором цвели диковинные экзотические растения, топорщили веерообразные кроны пальмы и порхали настоящие птички.

С коньяком и сигаретами они устроились на деревянной скамье у стеклянной стены, за которой в темноте смутно белели сугробы.

— У меня такое ощущение, что мы плывем на «Титанике», — поежилась Динка.

Олег отхлебнул коньяк, пристально посмотрел на нее и усмехнулся:

— Напрасно. Мы здесь, скорее, на том самом айсберге. Причем на подводной части.

— Почему? — удивилась Динка.

— Ты что-то хотела спросить без лишних ушей? — напомнил Олег.

— Да. Ты знаешь такого Бориса Федоровича Ларионова?

— Знаю, — кивнул Олег. — А что?

Динка сделала несколько глубоких затяжек.

— Ваш фонд занимается благотворительностью?

— Да.

— Тогда передай Ларионову, что в 20-й больнице лежит Наталья Михайловна Симакова. Та самая, что выпала из окна, он поймет. Пусть отправит ее на лечение в лучшую клинику, понял?

— Куда? — спокойно спросил Олег.

— В Швейцарию, Америку, да хоть в Австралию, лишь бы Наташку на ноги поставили!

— Записано, — кивнул Олег.

— Но ты же ничего не пишешь!

Он постучал пальцем по лбу:

— Это твоя подруга?

— Да. Скажи Ларионову, она стюардесса.

— Скажу. Что-нибудь еще?

Динка подумала.

— Еще скажи, что Наташка ни при чем. Это я. А тем уродам, что все это устроили, надо головы открутить.

Олежек задумчиво смотрел за стекло, вдаль, туда, где английский сквер плавно переходил в заснеженный подмосковный лес.

— Это я уже понял, — тихо сказал он и повернулся к Динке.

— Что?

Она уставилась на него, потом залпом допила коньяк и закашлялась.

— Коньяк нельзя пить залпом, перехватывает дыхание.

Он поднялся, взял с низкого столика сифон, налил в бокал воды и подал Динке. Она машинально выпила.

— Что ты понял? — ошалело повторила она.

— Что это ты.

— Выходит, ты… в курсе всего? — с ужасом спросила Динка.

— Ну постольку поскольку мне Папа докладывал, — он пожал плечами. — Конечно, я не вдавался в детали. Возможно, его ребята наказали не того, кого надо…

Он выразительно посмотрел на Динку, и она поневоле поежилась от этого взгляда. Всегда добродушный и покладистый Олежек вдруг стал каким-то незнакомым. И сквозь милое, «домашнее» лицо проступили жесткие и властные черты.

Повисло тяжелое молчание. Несколько томительно долгих минут они смотрели друг на друга, а потом Олег обезоруживающе улыбнулся:

— Ну мы же друзья, Динуль. Не бери в голову. Я сам прослежу за делами твоей Натальи. Все будет в лучшем виде. Хотя… на будущее советую запомнить: дружба дружбой, а служба службой. Поняла?

— Поняла. — Динка поднялась. — Послушай, ведь этот фонд тебе принадлежит, да? И Папа с его уродами на тебя работают?

— Догадливая… — усмехнулся он.

— Тогда при чем здесь гуманизм, Олежек? Это совсем из другой оперы.

— Так ведь грехи надо замаливать, — спокойно пояснил он.

Анжелика приготовила для гостей прекрасную спаленку, всю в розовато-жемчужных тонах, из которой открывался дивный вид, но Динка была непреклонна:

— И не проси. Мы все же поедем. Не могу спать в гостях.

— Ну что за предрассудки! — упрямилась Анжелика. — Олег, ну-ка уговори Динку! Мы бы с утра баньку натопили, потом на снегоходе покатались, оставайтесь, а?

Но, к ее удивлению, муж поддержал Динку, пожал Косте руку и вызвал шофера.

— Отвезешь в город, — велел он.

— Ну! — топнула ножкой Анжелика. — Зачем ты их отпускаешь?! Тебе нравится, когда мне скучно, да?!

— Дорогая, люди устали, — мягко возразил муж.

— У нас лучше отдыхать, чем в ее конурке! — упрямилась Анжелика.

— Позволь ей самой решать.

— А ты позволь мне!

Семейный скандал готов был вот-вот разразиться, и Динка поспешила откланяться. Чмокнула подругу на прощание, а та покосилась на Костю и заговорщицки шепнула:

— Это ты про него тогда говорила? Одобрям-с! Такой обаяшка, совсем не то что мой тюфяк!

Динка невесело усмехнулась: Анжелика искренне считала своего благоверного глупым недотепой, которым при желании можно отлично манипулировать.

Телефон надрывался, трезвонил на всю квартиру. Динка не успела даже свет включить, метнулась в комнату, сшибла по пути кресло и журнальный столик и в последнюю секунду схватила трубку.

— Ну наконец-то! — раздался мамин голос. — Где ты бегаешь? Или я теперь свою дочь только по телевизору видеть буду?

— По какому телевизору?

— Дорогая, в новостях о вас целых два дня говорили. Я уже вся испереживалась! Ты ведь могла погибнуть! А ты вернулась и даже не звонишь!

— Не могла я погибнуть. — Динка покосилась на Костю. — У нас такой отличный командир, мамочка, что за ним как за каменной стеной.

— Ты выходишь замуж? — почему-то спросила мама.

— С чего ты взяла?

— «Как за каменной стеной» говорят о муже.

Динка поморщилась. Мама всегда так громко кричала в трубку, словно звонила не из Москвы, а с Камчатки. Косте, наверное, все слышно.

— Скажи: да, — подсказал он.

— Кому?

— Маме, — улыбнулся Костя.

— Он у тебя? — тут же заорала мама. Что-что, а слух у нее был превосходный.

— Да.

— Поздравляю! Наконец-то!

— Мама, — растерялась Динка. — Ты не так поняла…

Но остановить поток маминого красноречия было не так-то просто. Костя протянул руку, забрал у Динки трубку и сказал:

— Спасибо. Кстати, я как раз хотел попросить у вас руки вашей дочери.

— Ты что?! — Динка попыталась отнять трубку. — Шуточки у тебя!

— А я не шучу, — повернулся к ней Костя.

— А ты меня спросил?

— Такие вопросы решаются по старшинству. — Он отстранил Динку, удерживая ее на расстоянии одной рукой, а сам продолжал диалог с ее мамой: — Конечно, Дина помнит о юбилее. Мы непременно придем. Да, и тогда же объявим о помолвке…

Динка села в кресло и ошалело уставилась на Костю:

— Ты что несешь? Как я это, по-твоему, должна расхлебывать?!

— Ну конечно! — горячо заверял Костя ее маму. — Я ее очень люблю! И это чувство у нас взаимно!

— Все, — сказала Динка. — Хватит.

Она потянулась и быстро нажала клавишу отбоя, прервав разговор.

Костя огорченно повертел в руках трубку и положил на аппарат.

— Ну вот, а мы только нашли общий язык…

— Что ты юродствуешь?! — взорвалась Динка. — Ты мою маму не знаешь! Сейчас об этом счастливом событии будет знать пол-Москвы! Как ты предлагаешь мне выкручиваться?!

— А зачем? — повернулся к ней Костя. — Мы ведь и вправду можем пожениться.

— С какой радости? — оторопела Динка.

— Просто потому, что мы любим друг друга, — заявил Костя.

— Кто тебе сказал, что я тебя люблю?!

— Пока никто. — Он осторожно притянул ее к себе и обнял, заглянув в глаза. — Но я могу подождать еще… пару минут.

Нет, Динка не могла противиться этому поцелую. Он ей был просто необходим. Разум отказывался верить его словам, а губы послушно соглашались с теми доводами, которые приводили его губы.

А доводы были вполне весомые — так страстно и нежно Динку еще никто не целовал.

Костя проснулся среди ночи, протянул руку… и не обнаружил рядом Динку. Он испуганно вскочил. Из-за плотно прикрытой кухонной двери в комнату просачивался слабый, приглушенный свет. Там кто-то был, слышалась какая-то слабая возня.

Костя на цыпочках подкрался к двери, рывком распахнул ее и замер на пороге.

Динка повернулась к нему и вздрогнула от неожиданности.

Над столом горело бра, а на столе поверх старенького покрывала была разложена Костина белая форменная рубашка. Только что постиранная, еще влажная. Динка досушивала ее утюгом.

— Я проснулся, а тебя нет… — виновато потупился Костя.

Динка смущенно улыбнулась:

— Я вспомнила… Тебе же сегодня на комиссию. А рубашка грязная была.

Костя подошел и обнял ее сзади, прижал к себе. Динка потерлась щекой о его щеку.

— Ты знаешь, что мне предсказала Инна Аполлинарьевна? — шепнул ей Костя.

— М-м? — мурлыкнула Динка.

— Она мне сказала, что в моем экипаже есть девушка по имени Дина. И цена ей миллион баксов.

— Твоя бабушка была абсолютно права, — кивнула Динка.

— Нет! — счастливо засмеялся Костя. — Она ошиблась! Ты гораздо дороже!

Сколько ни всматривайся в бесконечную голубизну неба, никогда не разглядишь с земли летящий там, выше облаков, совсем рядом с солнцем, такой маленький по сравнению с бескрайним простором самолетик.

Он кажется только крохотной точкой на радарах аэропортовских КДП, малой песчинкой в пугающей вышине.

Но там идет жизнь, такая же, как и на земле. Сидят в креслах пассажиры, едят, пьют, читают, разговаривают, думают о своем, о земном. Улыбчивые стюардессы разносят обед, экипаж следит за приборами…

Все так буднично — и так необычно. Ведь вы не на земле. Вы летите по воздуху. Гигантская стальная птица несет вас в своем чреве…

Но Динке некогда было думать о несопоставимости земли и неба, она торопливо разогревала обед для экипажа. Необычный обед — настоящие сибирские пельмени. Вчера они все вместе целый вечер лепили их под чутким руководством Евлампии.

Это Косте вместо осточертевшей уже курицы — Динка щедро выложила ему в тарелку целую горку маленьких, пухлых, аппетитных пельмешек, которые сами проскальзывали в горло, да еще прибавила к ним несколько бутербродов с ветчиной и беконом.

Костя, оказывается, такой обжора! А с виду худенький, никогда не подумаешь… Он смеется, что у него много сил уходит на Динку.

— Динуль, готово? — спросил он из кабины по громкой связи.

— Несу.

Динка подхватила сразу несколько подносов с обедами, да еще тарелку бутербродов, даже дверь смогла открыть с трудом.

— Кормилица ты наша! — восторженно приветствовал ее Костя.

— Приятного аппетита, мой командир. — Она нагнулась и поцеловала его в щеку.

Он открыл крышку подноса и с наслаждением втянул носом аромат.

— Динка, знаешь, ты лучшая стюардесса Аэрофлота!

— А почему не мира? — фыркнула она. — Дешево ценишь! Лопай быстрее, пока не остыли.

— Посиди со мной, — попросил он.

— С ума сошел! — округлила глаза Динка. — А еще командир! У меня там дел по горло!

Она эффектно развернулась на каблучках и покинула кабину.

Танька Шохина как раз собирала у пассажиров подносы.

— Помочь? — спросила Динка.

— Ага, во втором салоне убери.

Динка прошла во второй салон. За два часа полета она еще ни разу сюда не заглянула. Танька прекрасно справлялась, а Динка впервые осваивалась в роли старшей стюардессы и потому больше внимания уделяла новеньким в бизнес-классе, контролировала, чтоб все прошло гладко, без эксцессов. Да и к Косте старалась заглядывать почаще. Очень уж хотелось то кофе ему принести, то бутербродом угостить, а то и просто посмотреть на него хоть секундочку…

Динка счастливо улыбнулась. Приятный черноглазый итальянец, сидящий в крайнем к проходу кресле, улыбнулся ей в ответ и тут же принялся заигрывать:

— Сеньорита, мы могли бы с вами поболтать и выпить чашечку кофе?

— Кофе я вам принесу с удовольствием, а вести разговоры во время работы мне мой жених не позволяет, — вежливо отшила его Динка.

— Ну, жених! Он далеко, не узнает, — настаивал итальянец.

— Напротив, он рядом, — гордо сообщила Динка. — Это наш командир.

— Весьма сожалею, — галантно склонил голову итальянец.

Динка забрала у него поднос и потянулась к его соседу. Тот задремал у окошка, прислонившись щекой к спинке кресла. Сидеть так было неудобно, и Динке был виден только его стриженый седой затылок. Поднос с обедом на откидном столике был едва тронут.

— Ваш сосед давно спит? — спросила она итальянца. — Он не жаловался на сердце?

Тот пожал плечами.

Динка потянулась через кресло и осторожно тронула спящего. Только не ЧП! Только не инфаркт!

Она прикоснулась пальцем к шее, нащупала вену и почувствовала слабое биение пульса. Слава богу! Живой. А она уж испугалась, больно неестественная была у спящего поза…

От прикосновения пассажир проснулся, медленно повернулся и глянул на Динку.

Она отпрянула и похолодела от страха. Мгновенно липкий пот покрыл все тело, а ноги ослабли…

На нее в упор смотрел седой. Папа…

— Извините, вам ничего не нужно? — Динка заставила себя улыбнуться.

А тот вдруг изумленно приподнял брови и заразительно расхохотался:

— Ой, девушка, вы что, НЛО увидели?

— Вроде того, — с трудом выдавила Динка.

От смеха щечки у седого покраснели, у глаз прорезались морщинки, и сходство сразу исчезло. Теперь пассажир был похож скорее на доброго Санта Клауса, только бороды не хватало.

Она быстро собрала подносы и пошла по салону. Ей надо было продолжать свою работу. Обычную, ничем не примечательную, совсем не героическую работу на высоте десять тысяч метров.