Суд Джульетты

Глава 19

— Анька, прекрати немедленно! Видеть не могу этот ужас! — вопила Ира Калинкина, глядя на подругу.

Загорелая и похорошевшая после недельного пребывания в Ялте, она с чашкой кофе полулежала в мягком кресле и с ужасом наблюдала, как Аня, стоя на коленях, прогибалась назад, пытаясь головой коснуться пола. В Аштанга-йоге эта фигура называется «верблюд».

Упражнение получалось плохо. Накануне девушка не спала почти до двух часов ночи, ожидая, что Андрей позвонит и расскажет, как прошла встреча с Мирошниковым. Из-за страха пропустить звонок она даже отказалась пойти на свидание с Сергеем Погодиным, чем, несомненно, его обидела. Андрей не позвонил. Скорее всего, он даже не вспомнил о ней, наслаждаясь великосветской беседой в компании будущих родственников.

Слушая ленивый Иркин треп о преимуществах галечных пляжей перед песчаными, Аня вдруг прониклась отчаянной жалостью к себе. Господи, ну как она живет! Ее редакционная практика, которая больше похожа на рабство, утомительное расследование, с самого начала обреченное на провал, а вечером ей едва хватает сил доползти до кровати и провалиться в сон, как только голова коснется подушки. Нет, решено! Сегодня вечером она поедет в театр, дождется окончания спектакля и вместе с Сергеем отправится куда-нибудь развлечься. Ночные клубы и модные дискотеки им не по карману, но, слава богу, в столице хватает мест, где можно весело провести время совершенно бесплатно.

В подтверждение серьезности намерений Аня принципиально опоздала на работу. Рабочее место Ветрова все еще пустовало. Аня включила компьютер, но вместо того, чтобы заняться делом, полезла в Интернет на сайт свежих анекдотов.

Ага, как говорит Ветров, не с нашей кармой. Побездельничать ей помешала Даша Поклепова, которая объявилась в репортерской сразу после появления там Старцевой.

В последнее время это стало хорошей традицией. Аня с тревогой вспомнила разговоры о нетрадиционной сексуальной ориентации Поклеповой и живописные рассказы Ветрова о ее настойчивости, граничащей с агрессией, при вербовке новых партнеров. Тогда она посчитала его россказни очередной фазой необъявленной войны этих двоих. Однако явное предпочтение, которое оказывала ей Поклепова, заставило думать иначе.

— Наконец-то! — расцвела Даша. — У меня к тебе разговор. Пошли пошепчемся в «Шкатулку»?

— Пожалуйста, — с наигранной улыбкой согласилась Аня.

Интересно, а вообще когда-нибудь помещение конференц-зала использовалось по назначению? За время своей практики Аня ни разу не слышала о проводимых конференциях, зато шепчущие парочки уединялись там с завидной регулярностью.

— Держи, это тебе. — Из своего рюкзачка Даша достала бумажный конверт и передала его Ане. — Привет от профсоюза «Папарацци».

— От кого?!

— От профсоюза «Папарацци», — повторила Поклепова. — Неужто ты о нас ничего не слышала?

Нет, кто такие папарацци, Аня, конечно, знала. Более того, была абсолютно уверена, ни за что и ни при каких обстоятельствах не стала бы заниматься ничем подобным. Болтаться по скучным тусовкам, рискуя отхватить цирроз печени или нарваться на драку с какой-нибудь подвыпившей знаменитостью, и все только для того, чтобы получить ответ на сакраментальный вопрос: «Кто на ком?» Нет уж, увольте. Лучше уж до конца дней своих вести городскую хронику в «Репортере».

— И вовсе мы не бегаем за знаменитостями, — обиделась Поклепова. — Мы занимаемся куда более важными делами. Помнишь недавнюю отставку министра энергетики? Наша работа, — гордо сообщила Даша.

Грязная работа. Бедняга лишился кресла после публикации серии пикантных фотографий, иллюстрирующих его отдых в компании с молоденькой любовницей. Вскоре после принудительной отставки девушка таинственным образом исчезла. Поговаривали, что она была подослана специально для компрометации неугодного министра, а после выполнения задания ее попросту убрали, как отработанный материал. Если их тайный профсоюз и вправду приложил руку к этому делу, то лучше Поклеповой держать язык за зубами.

Аня вскрыла конверт и заглянула внутрь. Видеокассета. Еще одна. Что на этот раз, снова героин? Или бери круче — гексоген?

— Узнаешь, когда посмотришь, — не стала раскрывать карты Даша и доверительно добавила: — Профсоюз «Папарацци» внимательно наблюдает за тобой. И эта кассета — наш маленький подарок. Только между нами, наш босс возлагает на тебя большие надежды.

Ага, побежала раздеваться.

И все-таки, что там на видео? Если Поклепова не врет — настоящая бомба. Ждать окончания рабочего дня, извините, никакой терпелки не хватит. Ехать домой, за тридевять земель — потерять кучу времени. Аня знала, что в кабинете главного редактора имеется японская видеодвойка. Рискнуть?

— Привет! — поздоровалась Аня с секретаршей. — Шеф у себя?

— Уехал. — Юленька с хрустом разгрызала яблоко. — Будет к вечеру. А ты чего хотела?

— Мне бы минут на десять в его кабинет. Кассету посмотреть.

— Сдурела? — Юля покрутила пальцем у виска. — А что там у тебя?

— Пока не знаю. Юленька, мне бы хоть одним глазком посмотреть, стоит ли на нее время терять, — жалобно попросила Аня. — А я тебе отслужу. Ты меня знаешь.

— Ладно, — милостиво разрешила Юля, уверенная, что за Старцевой не заржавеет. — Но только на десять минут. И в бумажки на шефском столе не тырься. Знаю я вашего брата.

Опасаясь, как бы Юленька не передумала, Аня пулей метнулась в кабинет Гудковского, включила телевизор, вставила кассету в приемник и, удобно устроившись на спинке кресла, приготовилась смотреть. Сначала в кадре не было никого, кроме упитанной официантки, которая могучей спиной загораживала столик напротив камеры. Вволю наигравшись с терпением Старцевой, она медленно уплыла из кадра, и перед глазами Ани предстала более чем неожиданная картинка. За столиком сидели двое. Копна пышных белокурых волос, небрежно перехваченная черной ленточкой, обжигающий блеск серо-зеленых глаз, лукавая улыбка — красивая неуловимая женщина, которая была, и теперь в этом не приходилось сомневаться, главной героиней запутанной истории. Имя ее спутника не менее часто упоминалось в ходе расследования, но сам он на сцену пока не выходил. Теперь же вся компания была в сборе.

— Вот тебя-то нам и не хватало, — с удовлетворением заметила Аня. — Милости просим на сцену, последний герой!

Андрей стоял в терминале аэропорта Шереметьево и следил за тем, как, стремительно набирая скорость, мчится по бетонной полосе самолет, следующий рейсом Москва-Лондон. Убедившись, что самолет благополучно взлетел, Андрей сел в машину и поехал в редакцию.

Наташа улетела. Все их ссоры и недоразумения были позабыты, и сейчас Андрей с тоской думал о том, что ему снова придется каждый вечер возвращаться в пустую квартиру. Он знал, это чувство скоро пройдет, но до тех пор, пока его жизнь не вернется в привычную колею, он будет допоздна засиживаться на работе, набиваться на ужин к родителям, болтаться с приятелями по барам, лишь бы вернуться домой как можно позднее и сразу залечь спать.

Каждый раз Андрей давал себе слово, что эта разлука будет последней. И каждый раз его что-то останавливало. Он не понимал причины своей трусости. Он увидел Наташу три года назад на какой-то скучной вечеринке и сразу понял, что она будет для него идеальной спутницей жизни. Конечно, не потому, что они оказались в постели в первый же вечер их знакомства, и уж, конечно, не потому, что любой мужик, который видит их вместе, бросает сначала восхищенный взгляд на Наташу, а потом завистливый — на Андрея. Просто они одного поля ягоды. Учились в соседних спецшколах (Андрей в гуманитарной, Наташа в английской), потом в одном университете, читали одинаковые книги, слушали одинаковую музыку, у них полно общих знакомых, и даже их родители оказались заочно знакомы друг с другом. С возрастом начинаешь понимать, что это не так уж и мало.

Точка. Это их расставание будет последним. Он сумеет победить в себе страх перед семейными узами, сделает Наташе официальное предложение и настоит на том, чтобы она бросила холодный суетливый Лондон и вернулась домой.

Неспешное течение его образцово-показательных мыслей прервал звонок мобильного телефона. Андрей мельком взглянул на дисплей. Гудковский. Что на этот раз понадобилось его драгоценному шефу?

— Алло?

— Андрей, это Аня. Ты где?

— Еду на работу.

Вот ведь проныра! Забралась в кабинет главного редактора и преспокойно названивает с его телефона. И какая ей еще нужна практика?

— Андрей, приезжай как можно быстрее. У тебя есть минут пять.

— Слушаюсь. Разрешите включить секундомер? — недовольно бросил Андрей, но газу все-таки прибавил.

Удивительное дело, но для гаишников он сразу стал невидимкой и в мгновение ока добрался до редакции. Тугодумом Андрей не был никогда и поэтому сразу направился прямо в кабинет главного редактора, несмотря на яростные протесты Юленьки, которой не понравилось, что в кабинете ее шефа устраивают журналистские посиделки.

Ветров мгновенно оценил обстановку. Разрумянившаяся от волнения Старцева сидела на полу перед телевизором, на экране которого застыла картинка видеозаписи. Андрей пригляделся. Ба, никак старый знакомый! Пьяница и дебошир Круглов (но это в прошлом), а ныне преемник империи Бориса Станкевича что-то интимно шептал на ушко будущей невесте (судя по дате в левом углу) Виталия Мирошникова. Любопытно, знал об их знакомстве сам Мирошников? И знала ли об этом Лина Станкевич?

— Ну, что скажешь? — спросила Аня.

— Откуда у тебя эта запись?

— Подарок от профсоюза «Папарацци», — важно ответила Старцева.

— От кого?

— От профсоюза «Папарацци». — Анна повторила это с таким выражением, что всякому стало бы стыдно за свою темноту.

Только не Ветрову.

— Эта организация занимается сбором компромата, — пыталась растолковать ему Аня. — Они за кем-то следили в этом кафе, и в кадр случайно попали Настя и Круглов. Люди из профсоюза каким-то образом узнали, что я занимаюсь расследованием, и решили мне немного подсобить. Вот только вряд ли мне поможет эта информация, — грустно добавила Старцева. — Влюбленная по уши Таня Мирошникова и та не смогла разыскать Дениса, что уж говорить обо мне. Таня считает, что Круглов уехал в Штаты, и теперь понятно, почему так поспешно.

В принципе в знакомстве Полуниной и Круглова нет ничего криминального. Но совпадение довольно подозрительное. А уж для милиции, которая убеждена, что совпадения бывают только в мексиканских сериалах, сей факт автоматически переводит гражданина Круглова из разряда свидетелей в разряд основных подозреваемых, тем паче что репутация у него более чем сомнительная. Впрочем, с такой «крышей», как у Круглова, беспокоиться парню особо нечего. Никто пальцем его не тронет, даже если слово «убийца» расцветет у него на лбу огненными буквами.

— Как думаешь, что их связывает? — спросила Аня.

— Не знаю, — покачал головой Ветров.

На первый взгляд все очень просто. С одной стороны, Круглов — личность весьма сомнительная, к тому же не так давно имел крупные неприятности из-за привязанности к наркотикам, с другой стороны — Настя Полунина, в чьей квартире хранился солидный запас героина. Может, все дело в этом и не нужно ничего усложнять? Муж Насти был сбытчиком, и после его смерти она решила не бросать прибыльный бизнес, а Денис Круглов вполне мог быть одним из клиентов. Бред, конечно. Но ничего другого в голову не приходило.

— Прогони-ка еще раз пленку, — попросил Андрей.

Да, Старцева не ошиблась. Интимно воркующая парочка действительно попала в кадр совершенно случайно. Предоставив сыщикам возможность вволю налюбоваться своими фигурантами, запись резко прервалась. Точнее, ее стерли. Члены загадочного профсоюза ревностно оберегали свои тайны. Стоп, а это еще кто?

— Еще раз! — скомандовал Андрей.

Ай да пленочку подкинули братцы папарацци! Не пленочка, а настоящий семейный альбом господ Мирошниковых. А что же наша глазастая молчит, неужто не заметила?

— Как думаешь, что там делает Ратников?

— Ратников? Где? — переполошилась Старцева, нажимая кнопку обратной перемотки.

Так и есть, прохлопала.

А кто бы не прохлопал? Кто бы узнал в сидящем за соседним столиком джентльмене, более напоминающем чиновника средней руки или владельца небольшой фирмы, персонального тренера Ларисы Мирошниковой, с его вечно придурковатой улыбочкой и бегающими глазками, какие обычно бывают у мужчин, живущих на содержании. Ратников на пленке существенно отличался от реального. Перед ним лежал открытый ноутбук и пачка документов, где время от времени он делал пометки. Это только антураж или Ратников действительно работает? За время съемки он и глазом не повел в сторону предполагаемого объекта наблюдения.

— Может, он просто зашел кофе выпить, — предположил Андрей.

— Может, — согласилась Аня. — Тогда к чему маскарад? Нет, он не случайно оказался в этом кафе, — покачала головой Аня. — А Мирошникова-младшая была права — никакой он не тренер. Может, он вообще в теннис играть не умеет.

— Ну, положим, в теннис он играет порядочно, — возразил Андрей.

— Откуда ты знаешь?

— Каждый четверг я играю с ним партию в спортклубе на Остоженке. И представь себе, иногда даже выигрываю. А я играю в теннис с двенадцати лет.

— И ты до сих пор молчал? — с упреком спросила Старцева.

— А какое это имеет значение? Я ничего не знаю о Ратникове. Я знаю, что у него хорошая подача, он любит играть возле сетки, зато на задней линии чувствует себя не слишком уверенно, частенько мажет в аут, особенно если ему подавать под левую руку. Это все, что мне нужно знать о Ратникове. Сомневаюсь, что эта информация поможет тебе в твоем расследовании.

— А какое у него пальто?

Ну вот, приехали. Дурацкие вопросы — признак Старцевой. Странно, что ее интересует только пальто, а не расцветка трусов Ратникова.

— Я просто вспомнила, как Олег Савченко говорил, что у Ратникова гороховое пальто, — пояснила свой интерес Старцева. — Он сказал: «Я думал, что это сделал Ратников, а потом узнал, что у него есть гороховое пальто». Я еще тогда подумала: «При чем тут пальто?»

— Он сказал, что у Ратникова гороховое пальто или что Ратников — гороховое пальто? — уточнил Андрей.

— Может, и так. А что, тебе это о чем-то говорит?

— В дореволюционной России так называли шпиков. Может, Савченко это имел в виду?

Ратников шпион? Почему бы и нет! А в «ВитаМире» все с ног сбились, разыскивая неизвестного вредителя, укравшего их коммерческую тайну. Может, это он Олега подставил и в тюрьму упек, когда понял, что его разоблачили? Лариса Николаевна, кстати, вины своей не признала и согласилась помочь Олегу только после того, как Старцева хорошенько припугнула ее скандалом. И Таня Мирошникова удивлялась, зачем-де убогому тренеришке ноутбук за пять тысяч баксов со встроенной видеокамерой. Все сходится. Но зачем тогда Ратников почти год назад следил за Настей Полуниной? Или знакомый следователь Ветрова прав и убийство Насти Полуниной напрямую связано с деятельностью компании «Пола»? Куда в таком случае прилепить Круглова? Сплошные загадки.

— Послушай, Андрей, ты говоришь, что играешь в теннис на Остоженке. А как там с паркингом — стоянка или подземные гаражи?

— Стоянка.

— Отлично. А ты не обращал внимания, какая сумка у Ратникова?

— Большая черная «диадора». Он носит в ней ракетки, мячи, форму, полотенце — одним словом, все, что необходимо для партии в теннис.

— Замечательно. Кстати, Андрей, сегодня четверг. Ваша договоренность остается в силе? — как бы между прочим поинтересовалась Старцева.

— Да.

— Прекрасно. В таком случае, Андрей, ты не мог бы во время игры под каким-нибудь предлогом покинуть корт, зайти в раздевалку, взять ключи от машины Ратникова и передать их мне?

— Все?

— Все.

— А это ты видела? — Андрей скрутил из пальцев всем известную с детства фигуру.

— Но, Андрей, пойми, это совершенно необходимо. Я должна посмотреть содержимое ноутбука Ратникова. Поверь, я сделаю все очень быстро. Вы даже гейм не успеете закончить. Только просмотрю архив его электронной переписки, и все. А вдруг там обнаружатся концы фирмы-невидимки «Пола»? В таком случае мы будем знать, где ее искать, — умышленно добавила Старцева, зная, что Андрей не оставил надежду раскрутить эту версию.

— Ни за что!

— Ну почему, Андрей?

— Потому что это чистой воды уголовщина. Я не хочу сесть в тюрьму за соучастие в ограблении автомобиля. Если тебе так нужно залезть в машину Ратникова, могу дать номер сотового одного классного специалиста. А на меня не рассчитывай.

— Андрей, ты же сам говорил, что нельзя стать репортером, сидя за компьютером, что в журналистике знание правил этикета только мешает, нужно уметь рисковать, а иначе до конца жизни обречен быть аутсайдером…

— Браво! — Откуда-то из приемной послышались сдержанные хлопки.

Ветров и Старцева обернулись одновременно. Они так увлеклись спором, что не заметили, как в кабинет вошел Гудковский. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, и внимательно следил за происходящим. За его спиной мелькало встревоженное личико секретарши.

— Я не ошибся в тебе, Андрей. Ты просто прирожденный педагог, — насмешливо заметил Гудковский. — Кстати, в моем кабинете не принято сидеть на столе, Старцева. И курить не принято, Ветров. Разрешите занять свое рабочее место?

— Да-да, пожалуйста, Игорь Борисович, — засуетились репортеры. — Извините нас. Мы сейчас же уйдем.

— Ну, куда же вы торопитесь? Посидели бы еще, поговорили о том, чего следует, а чего не следует делать репортеру. Я бы тоже охотно поучаствовал в дискуссии.

— Извините, Игорь Борисович, много дел. — Андрей покосился на дверь. До нее оставалось несколько шагов. Предельно вежливый тон Гудковского не сулил ничего хорошего.

— Ах, как жаль! — огорченно развел руками Гудковский. — Тогда, может, в другой раз? Кстати, Аня, думаю, вам надо несколько разнообразить вашу практику. Как вам предложение подежурить сегодня ночью в группе «выпускников»? Увидеть первой материальный результат напряженной работы целого коллектива, подержать в руках неостывшую газетную страницу! Поверьте, это очень волнующий момент. А компанию вам составит Ветров. Не забыл еще, Андрей, запах типографской краски?

Наряд вне очереди? Слушаюсь, господин ротмистр!

— С удовольствием, Игорь Борисович. Но только не сегодня, — вздохнул Андрей и покосился на Старцеву. — Сегодня у нас одно неотложное дело.

— Совершенно неотложное, — подтвердила Старцева.

Она вдруг вспомнила, что собиралась провести сегодняшний вечер как все приличные девушки — немножко выпить и развлечься в компании приятного молодого человека. Значит, не судьба. Сегодня ей придется, как говорит Ветров, заняться чистой воды уголовщиной.

Легко сказать — найди способ уйти во время матча в раздевалку. Ветров и Ратников сыграли уже первый сет, Андрей бездарно проиграл — 6:1, но достойного повода покинуть корт так и не представилось. Оставался железный предлог: «Приспичило в сортир!» — но им Андрей решил воспользоваться только в крайнем случае.

Второй сет начался для Андрея не менее позорно, чем первый: на своей подаче он проигрывал 0:40. Обдумывая идиотскую авантюру Старцевой, он не мог сосредоточиться на игре и делал одну нелепую ошибку за другой. Андрей уже не раз ловил на себе недоуменные взгляды Ратникова, который до сегодняшнего дня считал Ветрова более чем приличным партнером.

Чтобы спасти гейм, у него оставалась одна подача. Андрей подбросил мяч повыше и мощно подал навылет в правый угол, но Ратников угадал направление подачи, успел дотянуться до мяча и отбил его, правда не сумев придать ему ни скорости, ни вращения. Перелетев сетку, мяч мягко шлепнулся на корт, в двух метрах от Андрея. С таким мячом справится даже второразрядник! Андрей замахнулся ракеткой, собираясь выполнить свой фирменный кросс, и… послал мяч прямо в сетку. Гейм Ратникова.

— Может, ракета не в порядке? — спросил победитель, которому не доставляла большого удовольствия игра в одни ворота.

— Да, что-то струны ослабли. Пойду в раздевалку, возьму запасную.

Вот и повод нашелся.

Чувствуя себя мелким воришкой-карманником, Андрей прокрался в раздевалку и открыл шкафчик Ратникова. В элитном спортивном клубе не принято запираться. Трудно представить, чтобы кто-то из приходящей сюда публики рылся в чужих вещах. Андрей быстро нашел ключи от машины — в левом кармане пиджака — и со всех ног помчался на стоянку, на бегу молясь, чтобы Ратников не надумал заглянуть в раздевалку.

В джинсовых шортах, клетчатой рубашке навыпуск и бейсболке, Аня сидела на ведре, изображая мойщика машин в ожидании очередного клиента. Издалека увидев бегущего Андрея, она тут же бросилась к темно-синему «лексусу» Ратникова.

— Получилось?

— Порядок!

Добежав до машины, Андрей слегка затормозил и нажал кнопочку на крохотном пульте. Машина приветливо мяукнула в ответ, после чего послышался легкий щелчок. Добро пожаловать!

— Полезай! — скомандовал Андрей, оглядываясь по сторонам.

Аня послушно запрыгнула в машину. Все в порядке, заветный ноутбук лежал на переднем сиденье.

— Времени у тебя минут тридцать, не больше, — предупредил Андрей. — Но ты все же посматривай по сторонам. Когда будешь уходить, хорошо закрой дверь. И постарайся, чтобы тебя никто не видел.

— О’кей! — бодро ответила Аня. — Беги!

За три с половиной минуты Андрей ухитрился добежать до раздевалки, положить ключ на место и вернуться на корт. В его отсутствие Ратников объяснял какой-то потрепанной дамочке лет сорока, в кокетливом платьице а-ля Анна Курникова, технику выполнения обводящего удара.

— Все в порядке? — спросил Ратников.

— Эта не подведет! — помахал Андрей все той же ракеткой.

Больше всего Андрею сейчас хотелось посидеть на скамеечке и спокойно попить водички. Но нужно было играть, и играть хорошо, чтобы максимально долго продержать Ратникова на корте. В идеале он должен выиграть второй сет, чтобы иметь возможность затянуть игру еще минут на тридцать.

Невероятно, но у него сразу стало все получаться. Зная уязвимые места Ратникова, Андрей старался играть максимально длинно, не давая ему покинуть заднюю линию, а когда тому все же удавалось ненадолго вырваться к сетке, красиво обводил его вдоль линии или засыпал высокими и точными «свечками». Злой, уставший Ратников в прилипшей к спине футболке отчаянно метался по корту и ничего не мог поделать, Андрей превосходил его капитально. Второй сет Андрей выиграл с тем же счетом, с каким проиграл первый.

— Вы сегодня в ударе, — не мог не признать Ратников. — На моей памяти так меня гонял только Борис Беккер во время показательного матча. Предлагаю объявить пятиминутный тайм-аут.

— Ничего не имею против, — охотно согласился Андрей. Он так набегался туда-сюда, что боялся в третьем сете свалиться на корт замертво.

У Ратникова зазвонил мобильный.

Похоже, ему сообщали не слишком приятные новости, потому что выражение лица Ратникова из мягкого и расслабленного стало вдруг напряженным и встревоженным. Андрей, хоть и был журналистом, не имел привычки подслушивать чужие разговоры, но в данной ситуации решил сделать исключение.

— Лариса, прежде всего, успокойся. Что значит пропал?

Лариса? Что на этот раз пропало у Мирошниковых?

— Послушай, он взрослый человек, у него должна быть личная жизнь, — продолжал Ратников. — Ты и так слишком долго его опекала. А небольшая встряска ему сейчас просто необходима.

Ах, вот оно что! Дите домой не явилось. Ничего, дело молодое, погуляет и вернется.

— Хорошо, если ты так настаиваешь, я сейчас приеду.

Ратников выключил телефон и обернулся к Ветрову:

— Извините, Андрей. У одной моей подопечной небольшие неприятности с сыном. Мне нужно ехать. Доиграем в следующий раз.

— Конечно, какие проблемы, — улыбнулся Андрей и вдруг подскочил как ужаленный: — Как ехать?!

Куда ехать? У него же в машине Старцева!

Андрей взглянул на часы. Прошло всего двадцать минут. Наверняка эта дурочка все еще сидит в машине и преспокойно копается в электронной переписке Ратникова. Нужно что-то делать. Нужно под любым предлогом задержать его хотя бы на десять минут. Взгляд его упал на бутылку с минеральной водой, которую Ратников так и не успел открыть. Андрей прихватил бутылку и, энергично встряхивая ее на бегу, устремился в раздевалку.

Ратников уже переоделся и завязывал шнурки на ботинках.

— Хотите водички? — предложил Андрей.

— С удовольствием, — обрадовался Ратников. — В горле пересохло.

Андрей резко крутанул крышечку, и фонтан воды и брызг с шумом выплеснулся наружу, заливая все вокруг. На Ратникова было больно смотреть: брюки еще туда-сюда, а вот рубашка выглядела так, будто ее только что достали из стиральной машины.

— Извините, — огорченно сказал Андрей.

Ратников ничего не сказал, с укоризной поглядел на Андрея и, вздохнув, полез в сумку за чистой футболкой. Андрей зачем-то елозил салфеткой по полу, продолжая бормотать извинения, и корил себя за неловкость. Ему было стыдно смотреть на Ратникова. В лучшем случае тот подумает, что он пьян.

Наконец Ратников ушел. Андрей взглянул на часы. С того момента, как он оставил Старцеву в машине, прошло почти сорок минут. И все же расслабляться не стоит. Андрей не стал принимать душ, только вытер насухо голову (он тоже пострадал во время фокуса с минералкой), быстро оделся и покинул здание клуба.

Синего «лексуса» на стоянке не было. Он подошел к своей машине и огляделся по сторонам. Гомонящая стайка мальчишек-мойщиков, парковщик с пачкой квитанций. А где же Старцева? На газоне он увидел зеленое ведро, на котором сидела Аня, ожидая, пока он вынесет ей ключи. Андрей подошел поближе и легонько пнул его ногой.

Под ним лежал ее темно-синий джинсовый рюкзачок.

Лежа на полу в машине Ратникова, Аня вспоминала, как в школьные годы страдала из-за того, что ей вечно приходилось замыкать шеренгу на уроке физкультуры. Сейчас она благодарила судьбу за свой небольшой рост. Как бы она уместилась теперь в узком и коротком проходе, если бы вдруг осуществились ее глупые детские мечты иметь ноги как у Нади Ауэрман?

Ей не хватило всего несколько минут, чтобы без потерь завершить рискованную операцию. Она уже положила ноутбук на место, когда увидела Ратникова, бегущего к своему автомобилю. Нечего было и думать улизнуть незамеченной. Ей едва хватило времени улечься на пол и затаиться, моля Бога, чтобы Ратников не имел привычки держать спортивную сумку на заднем сиденье.

Пока все было ничего. На поворотах Аня больно стукалась головой о дверцу, но это пустяки по сравнению с тем, что будет, если Ратников услышит или, скорее, почувствует присутствие в машине постороннего. И еще неплохо было бы выяснить, куда они едут. Судя по количеству заторов, далеко из центра они не продвинулись. Аня надеялась, что по дороге Ратников не собирается прихватить парочку пассажиров, иначе ей точно не выйти живой из этой переделки.

Трафики закончились, и начались бесконечные повороты. Утомительное мотание по полу продолжалось недолго — машина въехала в арку (на несколько мгновений в салоне стало темно), снова вынырнула на свет и, описав кружок на разворотной площадке, остановилась.

Ратников выключил двигатель. В салоне стало так тихо, что Аня слышала громкое и частое биение своего сердца. Она задержала дыхание, стараясь ничем не обнаружить своего присутствия. Между тем Ратников не торопился покидать машину. О господи, чего же он там копается? В тот самый миг, когда она уже собиралась с шумом выпустить воздух из груди, послышался долгожданный звук открываемой двери. Щелкнул замок, мурлыкнула сигнализация, и через несколько секунд Аня услышала, как стукнула подъездная дверь. Спасена?

На всякий случай она подождала еще немного, встала на колени и осторожно выглянула в окно. Аня сразу узнала нарядный особнячок, слегка обезображенный белыми пластиковыми окнами на последнем этаже в квартире Мирошниковых. Значит, Ратников торопился к своей ученице. Усмехнувшись, Аня подумала, что, раз уж вышла такая оказия, неплохо было бы заглянуть к Мирошниковым и отведать вкуснейшего чаю в исполнении Евгения Петровича. Шутка, конечно. Больше всего сейчас ей хотелось выбраться из железной клетки на четырех колесах и бежать, не оглядываясь, до самого дома.

Аня повернула никелированный рычажок, но дверь не открылась. Подергала сильнее — никакого эффекта. Что такое, может, дверь не в порядке? Преисполненная нехороших предчувствий, она кинулась к противоположной двери и с силой вцепилась в ручку. Результат тот же: все четыре двери оказались заблокированными.

— О, черт, только не это, — простонала Аня и в отчаянии сползла на пол.

От бессилия и злобы девушке захотелось плакать. Сколько ей суждено просидеть в этой коробке? Час, два, а может, всю ночь? И что потом? Даже если она не задохнется и не сойдет с ума от многочасового лежания в этом гробу, утром ее ждет встреча с Ратниковым, которая однозначно не сулит ей ничего приятного и волнующего. Выхода нет. Она пропала.

Как ни странно, но, уразумев, что самостоятельно ей ни за что из машины не выбраться, Аня окончательно успокоилась. С детства приученная рассчитывать только на собственные силы, девушка строго спросила себя: а что еще она может сделать в такой ситуации? Ничего. Значит, и не о чем плакать. Остается только покориться судьбе и терпеливо ждать спасения или расплаты.

И награда за смирение не заставила себя ждать. Чтобы не светиться в чужой машине, она снова заняла свое место на полу и даже подложила для удобства кожаную подушечку, как вдруг услышала негромкий стук в окно и голос, который принадлежал далеко не ангелу, но спасителю:

— Аня, ты здесь?

— Андрюшенька, вытащи меня отсюда! — заорала Старцева, позабыв о всякой осторожности. — Ни одна дверца не открывается!

Все ясно — включена внутренняя блокировка дверей. Незаменимая вещь, если регулярно перевозишь на своем автомобиле заложников. Андрей что-то слышал об этой идиотской системе безопасности, но никак не мог вспомнить, что именно.

— Андрей, помнишь, ты рассказывал, что делал репортаж об автомобильных ворах. Ты, случайно, не запомнил, как они это делали? — возникла в окне печальная физиономия Старцевой.

— Ты, наверное, думаешь, что они идут на дело с одной булавкой, — съязвил Ветров. — У них техники — целый арсенал, в том числе «лапоть» для работы с сигнализацией. Ложись лучше на место, не мешай думать.

Старцева послушно повалилась на пол. Андрей достал из кармана пачку «Мальборо» и закурил. Как назло, в голову лезла одна чепуха вроде воспоминаний о прошлогоднем пикнике по случаю дня рождения Стаса Княжева. И ни одной полезной мысли, как освободить глупую студентку.

И все же почему его так настойчиво преследуют мысли о пикнике? Перед началом веселья они, как обычно, разыграли на спичках святую обязанность развозить подвыпившую компанию по домам. На сей раз жребий «осчастливил» очередную пассию виновника торжества, миловидную пухленькую блондинку, которая, узнав о возложенной на нее миссии, первым делом поинтересовалась, застрахована ли машина, и рассказала историю о том, как она едва не убилась насмерть, влетев в газетный киоск во время первого же выезда на новеньком, подаренном ей по случаю восемнадцатилетия автомобиле. И тут Андрей вспомнил. Авария! «Лексус» Ратникова должен попасть в аварию, и это единственный шанс вытащить оттуда Старцеву. Неплохо было бы въехать в него на своем внедорожнике, но, на худой конец, сойдет и небольшая инсценировка.

Андрей быстро сбегал к своей машине, спрятанной в соседском дворе, и принес оттуда монтировку. Не смея ослушаться его приказа, Старцева покорно лежала на полу. Андрею пришлось снова стукнуть в окно.

— Слушай меня внимательно, — втолковывал Андрей студентке. — Сейчас я разобью окно, а ты прижмись к противоположной двери и закрой лицо и голову руками, чтобы не пораниться осколками. Поняла?

Аня послушно кивнула и поползла к двери.

Андрей в последний раз взглянул на сверкающее, начищенное стеклышко. Эх, была не была! Он взял монтировку двумя руками, размахнулся так, будто собирался играть в гольф, и изо всех сил ударил по окну. Со звоном на землю посыпались осколки, раненым зверем взвыла сигнализация. Получилось?

— Андрей, ты меня извини, — чуть не плача сказала Аня. — Но я не смогу пролезть в эту дырку. — Она указала рукой на пробоину величиной с тарелку.

— О господи, да не нужно никуда лезть, — простонал Андрей, спокойно открывая дверь. — Давай руку и бежим.

Андрей тащил за собой Старцеву, которая после долгого лежания в неудобной позе постоянно спотыкалась и бежала, еле-еле передвигая ноги. Он с благодарностью вспоминал Стасову подружку, которая мимоходом рассказала, что внутренняя блокировка дверей в случае аварии мгновенно выключается, очевидно, для того, чтобы спасатели могли без труда вызволить из салона раненого пассажира. На бегу Аня приносила обеты скромности и послушания. Андрей не был настолько наивен, чтобы воспринимать их всерьез. Он не сомневался, что со своим характером Старцева уже через пару дней влезет в такую историю, по сравнению с которой их сегодняшние приключения покажутся подвижными играми на воздухе.

Возле его «хонды» толклась троица мужичков пролетарского вида и со знанием дела обсуждала качество покрышек «Бриджстоун». И откуда взялись эти знатоки? Если Ратникову понадобятся очевидцы, лучших клиентов ему не сыскать.

— Мы не перегнули палку? — спросил Андрей, когда они благополучно улизнули с места преступления и растворились в потоке машин, заполнивших Садовое кольцо. — Может, вместо того, чтобы бить стекла, стоило для начала объясниться с Ратниковым? Я бы рассказал ему, зачем ты влезла в его машину, вместе бы посмеялись, и инцидент, как говорится, исчерпан.

— Сомневаюсь, что Ратников стал бы смеяться, узнав, что я копалась в его ноутбуке, — ответила Аня. — Я ведь не рассказала тебе самого главного. Я у него под колпаком.

— Ты?!

— Ну да. Интуиция меня не подвела. Ноутбук Ратникова действительно содержит бездну интересной информации. Времени было маловато разобраться, что к чему, но суть его деятельности я примерно поняла. Ратников — это своеобразный центр, куда в виде электронных посланий стекается информация о разных людях, за кем установлена слежка. Объекты слежки никак не обозначены, просто сообщается, что такого-то числа объект побывал в таком-то месте, и все. Точно не знаю, как Ратников определяет, о ком именно идет речь в послании, но думаю, ответ заключается в личности корреспондента — к каждому объекту приставлен свой наблюдатель. Среди вороха посланий я обнаружила одно, в котором сообщалось, что объект побывал в Музее древнерусской архитектуры у Станиславской М.П.

— Ну и что?

— А то, что это я побывала у Станиславской, когда собирала сведения о часовне.

Андрею все это очень не понравилось. Он не замечал за Старцевой ничего похожего на манию величия. Значит, за ней действительно следят либо Ратников, либо кто-то из его бойцов. Куда же они влезли? По законам детективного жанра сейчас самое время для второго убийства, и Андрею совсем не хотелось, чтобы новым трупом был он сам или студентка.