Суд Джульетты

Глава 4

Утром Анна Старцева узнала, что такое успех. Добираясь на работу в переполненном вагоне метро, она с удовольствием обнаружила, что большинство счастливых обладателей сидячих мест с головой погружены в чтение ее репортажа. Аня скромно отвела взгляд и тут же обратила внимание на девушку рядом с собой. Та, удобно пристроившись на чьей-то широкой спине, увлеченно изучала ее статью. Читать стоя на одной ноге, в битком набитом вагоне — занятие малоприятное, но девушка, целиком поглощенная подробностями убийства невесты бизнесмена Мирошникова, не обращала внимания на мелкие неудобства. Высоко подняв над головой газету, она напряженно вглядывалась близорукими глазами в маленькие буквы, не замечая неодобрительных покашливаний владельца широкой спины. «Что-то будет в редакции», — думала Аня, и сердце ее сладко замирало от предчувствия триумфа.

Как оказалось, беспокоилась она напрасно. Никто не встречал ее цветами и овациями, никто не поздравлял с успешным дебютом. Газетчики, а репортеры в особенности, — люди, живущие одним днем, и их успех длится ровно столько, сколько живет газетный выпуск. Наступает новый день — и все нужно начинать с белого листа.

В репортерской все было как вчера — люди бегали и с ругательствами наталкивались друг на друга, кто-то куда-то звонил, кто-то что-то распечатывал, а посреди комнаты на стуле стоял долговязый рыжий парень и обещал повеситься, если сию же минуту ему не вернут красную папку, которая «вот только что была здесь». На месте Лидочки Годуновой, отдыхающей после ночного дежурства, восседал пожилой дяденька бухгалтерского вида в очках и сатиновых нарукавниках и по старинке яростно правил текст красным карандашом. Андрея на месте не наблюдалось.

— Ветрова не видел? — обратилась Аня к макетчику.

— Не помню, — честно признался тот, не отвлекаясь от экрана. — А ты спроси у Княжева. Он обычно в коридоре работает и все про всех знает.

Совет оказался дельным. Стас Княжев действительно все видел, все знал и даже услужливо проводил Аню к редакционному архиву, где, по его словам, Ветров прятался с самого утра. Старцева с любопытством открыла обитую жестью дверь и была несколько разочарована: она-то воображала увидеть супермощный сервер в окружении десятка терминалов (что-то подобное Аня видела в кинофильме про американских студентов), а оказалась в маленькой тесной комнатушке, уставленной металлическими стеллажами, допотопными тумбочками, ящиками для хранения каталожных карточек и с непременной пальмой в деревянной кадке, которую обихаживала маленькая опрятная женщина в белом халате, хранительница всего этого добра.

Андрей сидел в углу возле самого окна и заносил в ноутбук какие-то сведения, черпая их, видимо, из раскрытой папки с пометкой «1972 год». Аня вдруг подумала о том, как отличается реальный Андрей Ветров от образа, который она себе нарисовала, судя по его репортажам. Внешне девушка воображала его смуглым, темноволосым, небольшого роста, сильным и ловким, способным пролезть даже в замочную скважину. Ей казалось, что он должен быть развеселым бесшабашным парнем, разгильдяем без царя в голове, эдаким солдатом удачи от журналистики, всецело полагающимся на волю случая. Старцева ошиблась почти во всем. Андрей Ветров оказался светловолосым, высоким, худым, с тонкими, аристократическими чертами лица. Кроме того, он всегда был аккуратно подстрижен и хорошо одевался. Да и в поведении его не наблюдалось и тени авантюризма — во всем, что касалось работы, Ветров проявлял себя собранным, дисциплинированным и крайне расчетливым.

Андрей был всецело поглощен работой. Тем не менее, Старцева, абсолютно уверенная, что дело ее не терпит отлагательства, решительным шагом направилась к нему.

— Андрей, я вот что подумала. Нам нужно обязательно посмотреть видеозапись свадьбы. Камера могла зафиксировать подозрительное поведение кого-либо из участников церемонии или хотя бы выражение их лиц. По лицам можно многое понять. Я сейчас же постараюсь связаться с Гариком и добыть у него пленку. Вполне возможно, она все еще у него.

— Постой, Старцева. Какая пленка, какие лица? — Ветров с искренним непониманием уставился на нее. — Ты, вообще, о чем?

— О господи, ну конечно об убийстве Насти Полуниной, — возмутилась Аня. — Ты сам вчера сказал — правда об этом деле никому не нужна, и родственники приложат максимум усилий, чтобы никто ничего не узнал. Значит, мы сами должны провести расследование и разоблачить убийцу. В конце концов, в этом и состоит наш профессиональный долг перед обществом!

— Послушай, Старцева. — Андрей жестко прервал се пафосную речь. — Здесь тебе не уголовный розыск и не частное детективное агентство. Мы не занимаемся расследованиями убийств, ограблений, шпионских заговоров и так далее, а только освещаем их — быстро, четко и по возможности достоверно. Тебе никто не давал задания искать новые факты в деле Анастасии Полуниной. Для этого есть соответствующие органы. И если у них появится новая информация, если они сочтут возможным поделиться ею с прессой и если это будет интересно нашим читателям, мы обязательно вернемся к этой теме. Возможно, ее поручат тебе, а возможно, и нет, все зависит от производственной необходимости. И еще. Тебя взяли в нашу редакцию для того, чтобы ты на практике изучила основы газетного дела, а не заниматься расследованиями. Если тебя больше интересуют игры в детективов, обратись с просьбой о стажировке в убойный отдел милиции.

Получай урок, студентка! Она, можно сказать, полночи не спала, обдумывая, с какого конца лучше подойти к расследованию, летела на работу как на крыльях, уверенная, что Андрей ее поддержит и поможет. И что в итоге — глупые нотации и просьба не играть в детектива? Да, с Ветровым сенсации не сваришь. У нее всего-то неделя. Неужели до конца практики она будет лепить колонку городской хроники? Многому ли научишься, повествуя о пожарах, потопах да мелких кражах в общественном транспорте? Аня почувствовала легкое раздражение. Может, зря не пошла в культуристки?

— Кстати, ты сегодня в репортерской была? — вдруг спросил Андрей.

— Ну, была.

— Слева от двери видела большую пластиковую доску с наклеенными бумажечками?

— Кажется, видела.

— Советую приглядеться внимательнее. С утра там вывешивают редакционные задания для мелких сошек вроде тебя. Найди свою фамилию и прочитай — тема, срок подачи материала и все остальное. И свой рабочий день, будь добра, начинай с изучения этого стенда. Если ты, конечно, не передумала стажироваться.

Андрей вернулся к чтению, давая тем самым понять, что аудиенция окончена. Аня угрюмо поплелась в указанном шефом направлении — к таинственной стене в репортерской, где вывешивают приговоры мелким сошкам вроде нее, по дороге обдумывая, где отоваривают крупных мух вроде Ветрова.

На пестром ковре из разноцветных бумажек Аня с трудом отыскала свою. «Старцева А., — прочитала она. — Ботанический сад Академии наук. Выставка экзотических растений. Срок подачи материала — 17.00. Размер — 20 строк».

— Что за ерунда! — возмутилась девушка. После вчерашнего триумфа ей поручают расписывать про какие-то цветочки. Не иначе козни зловредного Ветрова, не сумевшего пережить ее блестящего репортерского дебюта.

— Не по душе задание? — Аня услышала за спиной тихий насмешливый голос.

«Гудковский, — ужаснулась девушка. — Фу, как стыдно! Я ведь обещала не выламываться и делать все, что прикажут».

— Да нет, почему же, нравится…

— Сделать интересный захватывающий репортаж об убийстве, да еще и во время свадьбы, совсем нетрудно. Мастерство журналиста в том и состоит, чтобы не менее ярко осветить события простые, даже обыденные. А уложиться в размер и при этом написать так, чтобы у читателя сложилось впечатление, будто он сам побывал, ну, скажем, на выставке цветов, — это и есть высший пилотаж репортерства. Кстати, ваш кумир Ветров в свое время немало побегал по таким вот на первый взгляд неинтересным заданиям и, полагаю, сейчас нисколько об этом не жалеет.

Девушке не удалось дослушать про молодые годы Ветрова. В очередной раз зазвонил телефон, и недобрый дяденька в очках, продолжавший без устали править, громко поинтересовался:

— Здесь есть кто-нибудь по фамилии Старцева?

— Я, я Старцева! — заорала Аня и бросилась к телефону: — Алло?

— Здравствуйте. — Аня услышала незнакомый женский голос. — Я прочла вашу статью о вчерашнем происшествии на свадьбе Виталия Мирошникова и решила позвонить. Дело в том, что я близко знакома с семьей Мирошниковых и могу рассказать много интересного. Вдруг это поможет найти убийцу девушки… Насти Полуниной.

— А на каких условиях вы готовы поделиться информацией? — осторожно спросила Аня. Она знала о существовании особой касты журналистов, которые любыми способами, в том числе и незаконными, добывают информацию, а затем продают ее за большие деньги. Возможно, таинственная особа принадлежит к их числу.

— О, это совсем не то, что вы думаете, — быстро смекнула незнакомка. — Я просто хочу сделать вам интересное предложение. Кстати, в данный момент я нахожусь недалеко от вашей редакции. Если вы не слишком заняты, мы могли бы поговорить прямо сейчас.

Аня задумалась. С одной стороны, ее чертовски занимала таинственная история, с другой стороны, Ветров недвусмысленно дал понять, чтобы она не лезла в это дело, ежели хочет остаться в редакции.

«В конце концов, ничего плохого не случится, если я выслушаю интересное предложение, — подумала Аня. — И потом, отказаться всегда успею».

— О’кей, — согласилась Аня. — Мы можем встретиться прямо сейчас. Как я вас узнаю?

— Моя машина припаркована прямо на площади. Темно-синий джип «тойота»…

Прослушав про номерные знаки, Аня поспешила на улицу.

Нельзя сказать, чтобы начинающую репортершу не мучили угрызения совести. Но она твердо знала — послушным, примерным девочкам, строго соблюдающим инструкции и указания начальства, в журналистике не светит ничего. К тому же ее страшно заинтересовал тот факт, что позвонившая особа приехала в редакцию на собственном автомобиле.

«Думаю, она не откажется подвезти меня в Ботанический сад, — рассуждала практичная Старцева. — И я успею побывать на выставке и сдать материал в срок».

Площадь перед зданием бизнес-центра была плотно заставлена множеством автомобилей всевозможных расцветок, марок и конфигураций. И хотя Аня не слишком хорошо разбиралась в иномарках — не было опыта, — она с легкостью отыскала нужную. Девушка уже видела эту машину — вчера, перед часовней, где убили Настю Полунину.

Таинственная незнакомка, желающая пристроить информацию о семействе Мирошниковых, оказалась юной особой лет двадцати, ничем не примечательной наружности, за исключением волос, которые почему-то выкрасила в ядовито-оранжевый цвет. Нечего и говорить, что выканье и расшаркивания были ни к чему.

— Татьяна Мирошникова, — представилась оранжевоволосая. — Виталий Мирошников — мой брат, так что я не преувеличивала, когда говорила, что знаю много интересного об этой семье. Я прочла твою статью. — Девушка взяла с заднего сиденья свежий номер «Репортера» и звонко щелкнула по передовице. — Лихо написано! Маменька была в шоке.

— Чья маменька?

— Моя, чья ж еще. Больше всего на свете она боится скандалов. А тут такая статья, да еще и на первой полосе. Сначала она хотела звонить в редакцию и требовать опровержения, потом проехать по городу и скупить весь тираж. Тренер еле-еле отговорил. Даже сбегал за сигаретами, а потом ходил за ней с пепельницей. Я так смеялась…

Аня вежливо слушала неразборчивую болтовню, не особенно вдаваясь в подробности. Девушка поняла только одно: своей статьей она угодила Тане Мирошниковой и очень сильно не угодила ее матери.

— Ты, кажется, хотела сделать мне какое-то предложение, — напомнила Аня. — Понимаешь, у меня очень мало времени. Я ведь на работе. Мне еще в Ботсад ехать, отчет с выставки писать.

— Да-да, я помню. Сейчас мы заедем в одно стильное местечко и там поговорим. А потом я отвезу тебя куда нужно. У меня-то времени навалом.

«Один-ноль в мою пользу, — с удовлетворением улыбнулась практикантка. — Барышня-то из догадливых, сама предложила».

Очень скоро Аня перестала считать, что ей повезло. На дороге Таня Мирошникова вела себя так, будто управляла не мощным джипом, очень похожим на танк, а игрушечным автомобилем в парке отдыха — толкалась, пихалась, отважно бросалась на встречную полосу, яростно гудела на светофоре, а на знаки дорожного движения обращала внимание, только когда они не противоречили ее собственным планам. Еще на стоянке Аня заметила две основательные вмятины на корпусе Таниной «тойоты» и теперь подумала, что на выставку она, пожалуй, доберется на метро. Здоровее будет.

— Быстро доехали, — единственное, что смогла вымолвить Аня, когда страдальчески взвизгнули тормоза и машина остановилась.

— У меня природное чувство руля, — похвасталась Мирошникова. — Я даже не училась водить — просто села и поехала.

Модное местечко оказалось обыкновенной забегаловкой, наспех сооруженной в подвале старого дома. Стильность же заведению обеспечивали яркие картинки, лихо намалеванные местными граффитчиками прямо на неоштукатуренных стенах.

«Мудрое решение, — мысленно похвалила Аня предприимчивых владельцев. — И на ремонте сэкономили, и нужную репутацию приобрели. Теперь золотые мальчики и девочки вроде Тани Мирошниковой слетаются сюда со всех концов столицы».

В кафе народу почти не было, за исключением двух балбесов, с утра пораньше насилующих игровые автоматы, и задумчивого юноши, который исправлял утреннюю тоску бутылкой «джин-тоника».

— Знаешь, я ей ужасно завидовала, — без всяких предисловий начала Таня.

— Кому? — не поняла Аня.

— Да Насте этой, Виталькиной невесте, — с раздражением ответила девушка. — Вчера в церкви смотрела на нее и завидовала. Думала: «Ну почему со мной ничего такого не случается?» Сама посуди, все произошло как в сказке. Или как в фильме «Красотка». Жила-была себе девчонка, продавщица из супермаркета, нищая, голая, спала с охранниками и мелкими клерками, никаких перспектив, и вдруг — бах! — невеста Виталия Мирошникова со всеми вытекающими отсюда последствиями. Дорогие рестораны, шмотки из бутиков, уик-энды в Париже… И все потому, что у нее классная фигура, роскошные волосы и пустая голова. Разве это справедливо?

Про себя Аня подумала, что Тане, пожалуй, не стоит кипятиться и сетовать на всеобщую несправедливость, она ведь вообще ничего не сделала, чтобы стать Мирошниковой со всеми вытекающими последствиями — просто родилась, как говорится, в нужном месте и в нужное время. Но вслух Анна, разумеется, этого не сказала.

— Ты, наверное, думаешь: «Кто бы жаловался! Богачка, наследная принцесса империи «ВитаМир». Живет как сыр в масле катается!» — будто прочитала ее мысли Таня. — Да ничего подобного. Мамочка держит меня в ежовых рукавицах. Боится, как бы я не разбаловалась. И ничего у меня нет. Машина не моя, а брата, деньги выдают раз в месяц и строго по смете, ровно столько, чтобы я ничем не отличалась от своих друзей. Но даже эти копейки я могу получить только в том случае, если буду беспрекословно подчиняться маменьке — дружить с нужными девочками и мальчиками, учиться в нужном институте, ну и так далее. Я так и делала. С детства мечтала стать модельером, даже отправила свои работы в Милан, в Институт моды, и получила очень хорошую рецензию. Но мамуля сказала, что ни копейки не даст на эту блажь, и я как миленькая потопала в экономический изучать теорию мясомолочной промышленности, чтобы в будущем продолжить семейное дело, хотя всем сердцем ненавижу этот бизнес…

«Так вот почему апельсиновые волосы, — наконец-то поняла Аня. — Здесь, в интерьере московского кафе-мороженого, они смотрятся несколько вызывающе, но среди миланских продвинутых студентов эта живопись была бы в самый раз».

— И вот появляется Настя, — продолжила рассказ Мирошникова. — И ведет себя так, будто ничего особенного не происходит. Будто она не знает, кто такой Виталий Мирошников, словно он и не жил вовсе до нее. И самое удивительное, ей все сходило с рук. Сначала, конечно, народ побушевал, повозмущался: да где это видано, где это слыхано, чтобы бизнесмены такого уровня женились на продавщицах, а потом все успокоились. Настя Полунина добилась своего. К несчастью для нее.

— Ты думаешь, она погибла потому, что вышла замуж за твоего брата? — осторожно спросила Аня.

— Не знаю, — вздохнула Татьяна. — Но одно знаю точно: если бы Настя не спуталась с нашей семейкой, она осталась бы жива. Это сделал кто-то из своих, я просто уверена. И я хочу знать, кто именно. И почему. В этом, собственно, и состоит суть моего предложения.

— То есть?

— Я предлагаю тебе провести журналистское расследование и найти убийцу. А потом написать статью. Это будет бомба, я уверена. Представляешь, как ты прославишься?!

— Вообще-то мы не занимаемся расследованиями, — ответила Аня словами Ветрова, но как-то не очень убедительно. — Это дело милиции.

— У милиции нет никаких шансов раскрыть это убийство, — безапелляционным тоном заявила Таня. — Сегодня рано утром матушка экстренно собрала всех родственников, знакомых и лучших адвокатов. Сообща они выработали линию поведения в сложившейся ситуации. В том числе что и как говорить на предстоящих допросах. Так что ментам нечего рассчитывать на помощь следствию со стороны пострадавших родственников. Другое дело, если ты согласишься взяться за расследование. На мою помощь можешь положиться, всей необходимой информацией я тебя обеспечу.

«Другими словами, ты с большим удовольствием будешь стучать на свою семейку, — подытожила про себя Аня. — Интересно, зачем тебе это. Мне с трудом верится, что причина в бесконечной жалости к убитой».

Аня задумалась. С одной стороны, предлагая провести «журналистское расследование», Таня Мирошникова явно преследовала свои цели, и Ане совсем не улыбалось стать пешкой в чужой игре. С другой стороны, загадочная смерть Насти Полуниной привлекала ее все больше и больше, и в этом смысле их интересы совпадали. И наконец, «апельсиновые волосы» права: если удастся отыскать убийцу несчастной девушки и сделать классный материал — журналистская корочка штатного сотрудника газеты «Репортер» Анне Старцевой обеспечена. Ради этого стоило постараться.

— Это коммерческое предложение, — сделала свой последний выстрел Таня Мирошникова. — И работа будет оплачена независимо от результатов расследования. Сумму вознаграждения можешь назначить сама.

Мирошникова попала в точку. Аня отчаянно нуждалась в деньгах, особенно сейчас. Ведь, согласившись стажироваться в «Репортере» исключительно на общественных началах, она лишила себя возможности подзаработать во время практики. Девушка вздохнула. Уже два месяца за квартиру не плачено, да и новые кроссовки купить не мешало, старые-то уже ни на что не похожи. И еще она присмотрела диктофон — не очень дорогой, но вполне подходящий для работы. Сложив в уме предстоящие расходы, Аня умножила получившуюся сумму на два, чтобы было от чего торговаться, и объявила результат, приготовившись услышать что-то вроде: «Ну, это несерьезно. Назовите реальную цену».

— О’кей! — Таня Мирошникова и бровью не повела. — Значит, договорились.

— И половину авансом, — совсем обнаглела Старцева.

— Само собой, — легко согласилась Таня. Она была явно удовлетворена результатами переговоров. — Правда, наличных у меня с собой нет. Но сегодня двадцать пятое, на мой счет должны капнуть карманные. Ты, кажется, говорила, тебе в Ботанический сад? Там и найдем банкомат. Поехали?

— Поехали, — кивнула Аня, — а по дороге хотя бы вкратце расскажешь, кто вчера был на свадьбе и почему ты уверена, что это сделал кто-то из своих.

— Расскажу, — с готовностью ответила Таня. — Я даже списочек составила, чтобы тебе было легче ориентироваться.

«Она действительно неплохо подготовилась к встрече», — удивилась Аня. Она развернула листок с набранным на компьютере текстом. Итак, одиннадцать человек. Причем Таня потрудилась внести в список и себя, любимую, и погибшую Настю Полунину, хотя невеста уж никак не могла быть убийцей. Одиннадцать. Один из них, по мнению Тани Мирошниковой, преступник.

— А почему на свадьбе было так мало народу? — поинтересовалась Аня. — Твой брат известный человек. Обычно на мероприятия с участием подобных персон собираются сотни людей. И прессу не забывают позвать.

— Брат заявил, что не собирается устраивать из собственной свадьбы очередную рекламную акцию компании «ВитаМир». А чтобы никто не проболтался, они с Настей до последнего дня хранили в тайне место венчания. Никто ничего не знал. Представляешь, как мы удивились, когда подъехали к этой жуткой церквушке. Туда и зайти-то страшно.

— Да, мрачное местечко. — Аня вспомнила старую часовню и погост и почувствовала, как по спине снова побежали мурашки. — Ты обещала рассказать, кто есть кто, — напомнила она Тане.

— С удовольствием! — Таня на секунду помедлила с ответом, виртуозно совершая двойной обгон. — Итак, номер один. Виталий Мирошников — двадцать девять лет, президент корпорации «ВитаМир», знаменитый на весь свет бизнесмен, богач, меценат и большой оригинал, коль позволяет себе жениться на продавщицах из супермаркета. Номер два — Настя Полунина, его невеста, девушка сколь красивая, столь и глупая, ибо, прожив на свете почти двадцать лет, продолжала верить в сказку с принцами. Самое поразительное, что сказка сбылась! Правда, без традиционного хеппи-энда. Следующий у нас кто?

— Мирошникова Лариса Николаевна.

— Финансовый директор «ВитаМира» и по совместительству наша с Виталькой мама. Настоящая деловая женщина, умная, расчетливая, волевая. Как ты догадываешься, появлению невестки-бессребреницы не обрадовалась, а когда узнала, что Виталик собрался жениться, кричала: «Это позор! Только через мой труп!» Потом, правда, успокоилась.

— Почему?

— Об этом история умалчивает. Возможно, тебе удастся выяснить. Следующий?

— Ратников Евгений.

— О-о, папуля! — Таня даже застонала от удовольствия. — Душка Ратников — единственная слабость железной леди Мирошниковой. Мамуля, как и все деловые женщины, просто помешана на здоровом образе жизни — диеты, биодобавки, очищения-омоложения и, конечно, спорт. Чего она только не перепробовала — тренажеры, шейпинг, фитнес, йога и еще черт знает что, пока не подобрала этого Ратникова. Он бывший теннисист, чемпион, рекордсмен и все такое. Но это он говорит. На самом деле вранье — не было такого теннисиста в природе, я проверяла. Хотя звонит он действительно складно. Убедил мамочку, что теннис — это не только спорт и здоровье, но и часть имиджа, а ракетка в руках делового человека смотрится так же естественно, как сотовый телефон или ноутбук. Теперь он тренер, и я уверена — самый дорогой, если не в мире, то в Москве уж точно. Видела бы ты, на какой машине он раскатывает, какие костюмы носит и часы. А сам обыкновенный содержанец, жалкое ничтожество.

«Значит, высокомерная дама, которая вчера у церкви едва не сбила меня с ног, и есть госпожа Мирошникова-старшая, а приятный молодой человек, кстати единственный, кто удостоил меня вниманием, — ее тренер по теннису Евгений Ратников».

— Ну и что, — пожала плечами Аня. — Каждый зарабатывает как может. У него тоже работа не из легких. Сама говоришь, твоя мама не подарок.

— Это точно, — вздохнула Таня. — Да я ничего не имею против. Без него было бы скучно. Знаешь, как он заводится каждый раз, когда я спрашиваю, сколько стоит его барахло из бутиков и зачем теннисному тренеру ноутбук со встроенной видеокамерой за восемь штук баксов! Пусть живет. Главное — чтобы ситуация не выходила из-под контроля.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего, — быстро ответила Таня. — Это не имеет отношения к нашему делу. Кто там у нас следующий по списку?

— Каширская Диана.

— О, это уже интересно. По ряду обстоятельств она вполне годится на роль первой подозреваемой. Была Виталькиной любовницей, причем довольно долго, и уже всерьез рассчитывала стать его женой, как тут весьма некстати объявилась эта Настя. Сначала Диана не придавала этому никакого значения: подумаешь, продавщица, куда ей конкурировать со звездой журналов «Вог» и «Космо», а когда спохватилась, было уже поздно — Виталик влип, и влип конкретно. Что тут началось! Принцесса Ди падала в обморок, устраивала истерики, даже грозилась наложить на себя руки. Матушка была на ее стороне: не то чтобы она очень любила Диану, но, во всяком случае, Виталька никогда не собирался на ней жениться. Драма разрешилась очень прозаично.

— А именно?

— Диана получила отступные. И весьма солидные — квартиру в Крылатском, новую «ауди» и кругленькую сумму наличными. От такого подарка судьбы Дианино горе как рукой сняло. И замену Виталику страдалица нашла очень быстро. Это Олег Савченко. Кстати, на вчерашней злосчастной свадьбе он был свидетелем жениха.

— И что он за человек? — спросила Аня, продолжая ставить пометки на Таниной шпаргалке.

— Мышь серая, — пожала плечами Мирошникова. — Адъютант его превосходительства — так его называют в «ВитаМире». Они вместе учились в одном классе, и Виталька по доброте душевной его опекал. Сам Олег из многодетной семьи, все детство пробегал голодный, оборванный, круглый год ходил в зимних ботинках. Виталька ему помогал, подкармливал, шмотками делился, потом в институт помог поступить, на работу к себе взял менеджером. Пороху Олег, конечно, не изобретет, но исполнитель идеальный, сутками сидит в офисе и выполняет любую, самую нудную работу.

— Что же тогда принцессу Ди привлекло в таком скучном персонаже?

— Неужели непонятно? Она просто не хотела уходить из нашей семьи, наблюдала за тем, как развивается ситуация, чтобы не упустить свой шанс. Только наивный дурачок Савченко мог поверить, что Диана так просто откажется от Виталика. Держу пари, этому дурачку осталось трахать свою обожаемую Диану не больше трех дней.

— Думаешь, она имеет отношение к убийству Насти?

— Чего не знаю, того не знаю, — увильнула от ответа хитрюга Мирошникова. — Это предстоит выяснить тебе. А я рассказываю только о том, что знаю наверняка.

— О’кей! — согласилась Аня. — Следующий подозреваемый Денис Круглов.

— Вот кто уж не имеет никакого отношения к убийству, так это Денис, запомни, — строго приказала Татьяна. — Я его просто так записала, для статистики. Дениса на свадьбу пригласила я, никаких мотивов разбираться с моим братом или с его невестой у него нет. И никогда не было. Я и так чувствую себя виноватой, что впутала парня в историю.

Аня не стала уточнять, за какой такой надобностью Таня Мирошникова пригласила Дениса Круглова на свадьбу и почему так яростно его защищала. По выражению глаз Тани и по страдальческим ноткам в ее голосе было ясно — девушка влюблена в этого человека. Анне оставалось только ей посочувствовать — роман с женатым мужчиной редко бывает счастливым. А вот Денис Круглов занимал ее все больше и больше — довольно любопытно познакомиться с человеком, из-за которого женщины пачками сходили с ума. Однако говорить о нем Таня упорно не желала и не очень ловко перевела разговор на следующего подозреваемого.

— Она приехала на такси, — сообщила Мирошникова то, что Анне и так было известно. — Довольно странно, не правда ли? Ты уж сама разузнай, таксист он или нет. Хотя, скорее всего, шофер тут ни при чем. Ее ведь отравили, а не переехали автомобилем.

Цинизму Тани Мирошниковой не было предела. Девица не только не печалилась из-за гибели невесты своего брата, но и даже не считала нужным притворяться. Немного поколебавшись, Аня набралась смелости:

— Есть еще один человек, о котором ты ничего не рассказала. Ты ведь тоже была на свадьбе?

— Другими словами, ты хочешь узнать, был ли у меня мотив отравить нашу бедную Настю? — Таня не удивилась вопросу. — Честно говоря, я ее терпеть не могла. Типичная прилипала без единой извилины в голове. Только и думала, как бы угодить любимому Виталику. Примитивная она была до ужаса. И потом, я честно призналась, что завидовала ей. Как по-твоему, это достаточный повод для убийства?

«Она надо мной издевается, — неожиданно поняла Аня. — Это точно. Морочит голову милыми семейными тайнами вроде того, кто с кем спит, кто кого бросил и кто больше всех ненавидел Настю Полунину — она, ее мамаша или оскорбленная принцесса Ди. А сама между тем прекрасно знает, что убитых должно было быть двое, и в первую очередь, скорее всего, именно ее брат. Его уберегла простая случайность. Поэтому ни она, ни ее матушка никакого отношения к убийству не имеют. В конце концов, мы живем не в Средние века, когда сыно- и братоубийство было в большой моде. А отравить несчастную девушку, не навредив Виталию Мирошникову, в такой ситуации было практически невозможно. Никто не мог предвидеть, что яд подействует так быстро. Во всяком случае, риск был слишком велик. И Таня не может этого не понимать. Вот только зачем она морочит мне голову? Зачем?»

Поездка подходила к концу — они только что проехали мимо Останкинского пруда. Опытным глазом Таня засекла вожделенный банкомат и вскоре вернулась в машину с основательной пачкой наличных. Отсчитав оговоренную сумму, она вручила деньги слегка обалдевшей Старцевой. Бедная Аня упорно не понимала, за что ей платит Мирошникова.

— Послушай. — Аня сделала еще одну попытку прояснить ситуацию. — Я все-таки не понимаю, зачем тебе все это нужно?

— Я плачу тебе за то, чтобы ты работала, а не задавала дурацкие вопросы. — Таня мгновенно установила дистанцию между заказчиком и исполнителем. — Все, что я считала нужным тебе сказать, я сказала.

Таня уехала, оставив озадаченную Старцеву один на один с недобрыми предчувствиями, которые, словно туча, затмили радость от первой профессиональной удачи. Но отступать было поздно.

— И стыдно, — вслух добавила Аня и помчалась на выставку.

С появлением докучливой студентки житье Андрея Ветрова в родимой редакции стало совершенно невыносимым. Не успел он переступить порог репортерской, в надежде обрести душевный покой и чашку кофе после тяжкого трудового дня, как немедленно был атакован группой разгневанных «выпускников».

— Ветров, где твоя практикантка?

— Не знаю и знать не хочу, — честно ответил Андрей. И добавил для убедительности: — Если она вообще больше не объявится, я только перекрещусь.

— С ума сошел? Уже седьмой час, а о ней ни слуху ни духу. Между прочим, ее материал с выставки цветов уже поставлен в номер. Давай ищи ее или пиши сам.

— Еще чего, — огрызнулся Андрей. — Это была идея Гудковского взять ее на работу, вот и пусть ищет. А у меня своих дел навалом.

Неизвестно, чем бы закончилась перепалка между упрямцем Ветровым и возбужденными накануне сдачи номера «выпускниками», но кровопролития удалось избежать благодаря своевременному появлению виновницы спора. Первым делом нарушительница дисциплины водрузила на стол горшок с каким-то уродливым растением и только потом отправилась отчитываться о проделанной работе.

«Вернется, я с ней поговорю, — кровожадно подумал Андрей. — Чтобы знала свое место».

— Ты, Старцева, запомни одну очень важную вещь, — внушительно начал Андрей, когда студентка вернулась в репортерскую. — Выпуск газеты — сложный производственный процесс, расписанный буквально по минутам. И ты обязана ему подчиняться. Мальчикам на завалинке можешь говорить, дескать, не успела, проспала, забыла. А здесь это никого не интересует. Запомнила?

— Запомнила, — на удивление легко согласилась Старцева. — Знаешь, Андрей, я вот сижу, обдумываю… Не возражаешь, если я на твой стол поставлю кактус? Понимаешь, твое рабочее место лучше всего освещается.

— Что? — Андрей чуть со стула не свалился. — Я о чем с тобой толкую? При чем здесь твой кактус?

— Как это при чем? — возмутилась Старцева. — Это же эхиноцереус делета! Редчайший мексиканский кактус, очень требовательный к свету. Цветет ярко-красными цветами, один раз в году и всего восемь часов. Я его на выставке купила, — похвасталась она.

— Ты чего мне зубы заговариваешь?! — взревел Ветров. Наглости студентке явно не занимать: сидит как ни в чем не бывало и болтает о редких кактусах. — Ты где шлялась целый день?

Элементарный вопрос почему-то студентку озадачил. Она долго вздыхала, поджимала губки, блуждающим взором изучала потолок, словно двоечник перед доской, и, наконец, сообщила:

— Я тебе скажу, Андрей. Но только ты пообещай, что никому ни слова. Сегодня я встречалась с Таней Мирошниковой, это сестра Виталия Мирошникова. Она мне рассказала много интересного. Может, это имеет отношение к убийству Насти Полуниной, а может, и нет. Во всяком случае, она убеждена, что убийство — дело рук кого-то из своих. Но главное не это. Главное то, что она предложила мне провести журналистское расследование. И я согласилась. Я буду искать убийц Насти Полуниной, а Таня мне поможет. — Аня энергично крутанулась в кресле, явно довольная собой.

«Дурак я, — сокрушался про себя Андрей. — Ох и дурак. Не разглядел сразу подарок Гудка, не оценил. Студентка-то с большим приветом. Убийц она, видите ли, будет искать. Если так — меня ждут грандиозные неприятности. А теперь внимание, Ветер: нужно аккуратно, предельно аккуратно отвлечь ее от опасной идеи».

— Надеюсь, ты понимаешь, что это несерьезно, — вкрадчиво начал Ветров, стараясь объяснять как можно доходчивей. — Это ведь не игры в казаки-разбойники. Чтобы расследовать преступление, нужно иметь специальные знания, доступ к различным базам данных, постоянные контакты с органами милиции, наконец, связи в криминальном мире. Конечно, чисто теоретически можно чего-нибудь нарыть, спрятавшись в шкафу у Мирошниковых или допрашивая бабушек у подъезда, но вряд ли это даст серьезный результат. Так что мой тебе совет — позвони сей момент Тане Мирошниковой и скажи, что хорошо все обдумала и решила отказаться.

— Ни за что!

— Почему? — спросил Андрей, а про себя подумал: «Не надо было мне про шкаф говорить».

— Во-первых, мне интересно. Ты ведь сам говорил, что Мирошниковы постараются поскорей замять дело и не позволят милиции докопаться до истины. А это несправедливо, тем более что наверняка девушка погибла из-за того, что попала в славную семейку. Во-вторых, это отличный случай поучиться искать нужную информацию и эффективно ее использовать. А в-третьих, мне за это еще и заплатят! Кстати, аванс я уже получила.

— Ах вот оно что! Значит, в этом все дело. В деньгах!

— И в деньгах тоже, — завелась Старцева. — Тебе не понять: ты ездишь на шикарном джипе, носишь дорогие пиджаки, ужинаешь в ресторанах, поэтому можешь себе позволить пренебрежительно говорить о деньгах. А я не могу. Ты ведь не знаешь, что такое жить в общаге и часами сидеть под дверью, потому что твоя соседка привела парня и мешать им никак нельзя. Ты не знаешь, что такое не спать сутками, потому что нужно делать бесконечные курсовые богатеньким мальчикам и девочкам, которые не успели подготовиться к сессии, потому что ночи напролет колбасились в клубах. А тебе нужно заработать элементарно на жратву, потому что стипендии хватает только на проезд до университета и обратно, а мама с папой далеко, да и подкинуть они ничего не могут, кроме приветов. Мирошникова дала мне отличный шанс получить профессиональный опыт и заработать хорошие деньги. И я не подумаю от него отказываться.

— Значит, ты решила срубить денег по-легкому? — с иронией поинтересовался Андрей. — Молодец, здорово придумала. Сколько тебе пообещала заплатить Мирошникова? Впрочем, можешь не говорить. Я и так знаю, во сколько оценивают свою глупую голову наивные студентки вроде тебя. Давай сделаем так. Я одолжу тебе нужную сумму, ты вернешь аванс Мирошниковой, а мне отдашь, когда сможешь. Идет?

— Ни за что! С какой стати залезать в долги, когда есть реальная возможность заработать?

— Ты что, совсем дурочка? — Терпение Андрея лопнуло. — Не понимаешь, что это не игрушки? Твоя Мирошникова может болтать все что угодно! Но когда убирают бизнесменов или их женщин, причина может быть только одна — деньги. Предположим, ты вычислишь убийцу. И что будешь делать? Уговаривать его явиться с повинной? А если он не согласится, отведешь за руку в милицию? Да если ты хотя бы на шаг приблизишься к разгадке, тебя уберут. Быстро, тихо и, если повезет, небольно.

— Я буду предельно аккуратна, — примирительно пообещала Аня. — И я совсем не уверена, что причина смерти Насти Полуниной — деньги Мирошниковых. В их семье полно и других заморочек. Ладно, я побежала, у меня полно работы.

Андрей понял, что напрасно потерял время, — сговорчивость явно не входила в число добродетелей Старцевой. Он отважился на последний шаг.

— Тогда я все расскажу Гудковскому.

— Ты не сделаешь этого, — побледнела практикантка. Видно, никак не ожидала от Ветрова подобного вероломства.

— Еще как сделаю. Как думаешь, сколько минут после этого ты продержишься в редакции?

Старцева отвернулась к окну, выражая классовую ненависть прогрессивного человечества к доносчикам и ретроградам. «Иди докладывай, — всем своим видом словно говорила она. — Я все равно не уступлю».

«Может, и правда заложить ее, — думал Андрей. Шел-то он к Гудковскому совсем по другому поводу. — Хотя, с другой стороны, чего я так раскипятился? Кто такая эта Старцева? Глупая студентка, которая в элементарной ситуации не знает, как себя вести. Здорово ее вчера футболили на месте преступления! Приятно было посмотреть. И вот это чудо сможет чего-то там распутать?»

Вернувшись в репортерскую, он обнаружил, что Старцева все еще не ушла. Девица с большим энтузиазмом объясняла присутствующим тонкости воспитания эхиноцереус делеты. Андрей совсем успокоился. Дело погибшей невесты было в надежных руках.