Суд Джульетты

Глава 7

Эхиноцереус делета снова переехала на Анин стол, из чего девушка сделала вывод, что Ветров в редакции уже побывал. Она приподняла растение, собираясь вновь водрузить его на место под солнцем, и прямо под горшком обнаружила список поручений из десяти пунктов, подложенный туда хитроумным Ветровым. Старцева как раз добралась до третьего, когда в комнату ворвалась секретарша Юленька с выражением ужаса на хорошеньком личике.

— Анюта, спасай! — закричала она. — С моим компьютером творится что-то невообразимое. Он вопит разными голосами, и вот-вот повалит дым. Не знаю, что делать!

Аня, поскольку всегда была с техникой на «ты», поспешила на помощь перепуганной секретарше, на ходу прикидывая, чем она могла загрузить свой «пенек», чтобы довести его до такого состояния. Увиденное превзошло все ее ожидания.

— Да, плохо дело, — мрачно объявила Старцева, на глазок оценив ситуацию. — Иди к Гудковскому и проси новую машину, эта уже стопроцентный металлолом.

— Аня, клянусь, я ничего не делала. — Несчастная Юленька чуть не плакала. — Только включила, и больше ничего.

— У тебя скоросшиватель лежит на пробеле. — Аня решила больше не мучить бедную девушку и убрала толстенную папку с клавиши. Противный писк сразу прекратился.

— Анька, ты гений! — восхищенно объявила Юля. — А я полный дикарь, даже утюг не могу включить без приключений. Давай я тебя кофейком угощу, своим фирменным. Гудковский знаешь что мне говорит: «Вам, Юленька, даже грамоту можно не знать. С таким талантом варить кофе вы всегда себе работу найдете».

— Не откажусь, — обрадовалась Аня. — А я тебе пока программу поставлю, я же обещала.

Аня восстанавливала программу, а сама внимательно наблюдала за Юленькой. Ничего особенного та не делала, но запах свежезаваренного кофе, мгновенно наполнивший приемную, обещал нечто выдающееся.

— Тебя Ветров искал, — сообщила Юленька, разливая по чашкам ароматный напиток. — Хотел дать тебе жутко ответственное поручение.

— Знаю я его поручения — сбегай туда, принеси то и смотри, поторапливайся! — Аня отпила глоточек и чуть не прослезилась от восторга. — Супер! Я тебе, Юля, больше скажу: с таким талантом варить кофе тебе вообще работать не нужно. Кстати, о работе. Мне нужно найти адвоката, наверняка модного и высокооплачиваемого, при условии, что я не знаю ничего, кроме его имени. Это возможно?

— Запросто! — Юленька достала пухлый телефонный справочник, быстро разыскала нужную страницу и набрала номер приемной Союза адвокатов. — Как его зовут-то?

— Тарас.

Не прошло и пяти минут, как секретарша удовлетворила любопытство Старцевой.

— Записывай, — скомандовала Юленька. — Тарас Олейник, адвокатское бюро «Адвокаты Хэнсон и партнеры». Крутая фирма, между прочим.

— Тем лучше! Спасибо за кофе и за это. — Аня помахала листочком. — Я теперь вечный твой должник.

Итак, имя адвоката найдено. Теперь оставалось разыскать самого Тараса Олейника, но это оказалось задачкой посложнее. Секретарша в адвокатском бюро с неутомимостью автоответчика ледяным голосом сообщала, что господин Олейник в настоящий момент отсутствует, и настоятельно выясняла причину, по которой беспокоили ее шефа. Причину Аня не могла указать при всем желании, она и сама ее с трудом формулировала, а доводы вроде «Он мне очень, очень нужен. Дело идет о жизни и смерти одного человека!» на многоопытную секретаршу никак не действовали. Промучавшись битых два часа с этим автоматом в человеческом обличье и не добившись ровным счетом ничего, кроме раздражения секретарши, запомнившей ее голос, Старцева снова побрела на поклон к Юленьке. Та разрешила проблему легко и артистично. Дрожащим от слез голосом фея кофе поведала девушке на другом конце провода, что она сама секретарь и злыдень шеф пообещал выкинуть ее с работы, если она сей момент не свяжет его с господином Тарасом Олейником. Секретарша в адвокатской конторе мгновенно оттаяла и из чувства солидарности к коллеге (самой достается от самодуров-начальников) наградила Юленьку номером мобильного телефона своего шефа.

Аня набрала номер и после нескольких гудков услышала такое небрежное и равнодушное «Алле!», что впору было бросать трубку и становиться на колени перед всемогущей Юленькой, выпрашивая очередное маленькое одолжение.

— Здравствуйте, — бодро начала Аня, стараясь скрыть волнение. — Моя фамилия Старцева. Вы адвокат Виталия Мирошникова?

— Что вам угодно? — увильнул от ответа Олейник.

— Дело в том, что я занимаюсь расследованием убийства Насти Полуниной. Мне известно, что в этом обвиняют ее жениха Виталия Мирошникова. Так вот, у меня есть версия, которая доказывает, что Мирошников не причастен к убийству. Правда, она нуждается в проверке, но я абсолютно уверена в своей правоте.

— Вы частный детектив? — поинтересовался адвокат.

— Нет, что вы. Я журналистка и занимаюсь расследованием в частном порядке. Я бы хотела с вами встретиться и все обсудить.

— И все же могу я узнать предмет разговора?

— Я все объясню только при личной встрече.

— Прошу меня простить, но я очень занятой человек. Мое время стоит дорого, и у меня нет возможности обсуждать ваши предположения. Более того, я совсем не уверен, что вам вообще есть что мне сказать. Думаю, это только ловкий трюк, чтобы встретиться со мной, постараться выудить какую-нибудь информацию, переиначить на свой вкус, а потом продать в какую-нибудь скандальную газетенку. Я угадал?

Аня и не думала прибегать к столь хитроумным комбинациям хотя бы потому, что знала об этом деле ничуть не меньше проницательного господина Олейника, потому не на шутку разозлилась.

— Какого черта я вас уговариваю, — возмутилась она. — Мне-то лично совершенно все равно, где коротает деньки ваш Мирошников. Не хотите — как хотите. До свидания.

— Подождите. — Тон адвоката резко изменился. — Я не против с вами встретиться. Но я действительно очень занят. Мой день расписан буквально по минутам. Сейчас я еду на встречу с клиентом. Если разговор не слишком затянется, то, возможно, у меня останется немного времени, чтобы встретиться с вами. Если хотите, приезжайте.

— Куда ехать-то?

— Ресторан «Золотой лев». Это на Кузнецком Мосту. Напротив Дома моды. Я буду там примерно до четырех.

Аня взглянула на часы и поняла, что не успеет, даже если будет бежать всю дорогу до «Золотого льва». «Придется раскошелиться на такси», — вздохнула девушка.

— Юленька, прикрой меня еще на часик, — попросила она секретаршу.

— Ладно, скажу, что отправила тебя на почту, — отозвалась Юленька. А чтобы не брать грех на душу, нагрузила Старцеву тяжеленными свертками, которые действительно нужно было отправить.

Курс молодого бойца продолжался.

Ресторан «Золотой лев» представлял собой заведение клубного типа, двери которого гостеприимно открывались только для особых клиентов. К их услугам предоставлялся сервис высочайшего класса и весьма солидные скидки на кухню и обслуживание. Случайные или нежелательные посетители ненавязчиво, но весьма эффективно отваживались заоблачными ценами и прохладным приемом.

Перед тем как распахнуть надраенные стеклянные двери и войти внутрь, Аня критические осмотрела себя с ног до головы и на мгновение усомнилась, что визит в сию обитель роскоши и красоты пройдет благополучно.

«Как бы в шею не вытолкали, — забеспокоилась она, глядя на свои растоптанные кроссовки. — А ладно, была не была. В конце концов, не на свидание к господину Олейнику пришла».

Респектабельный охранник, зорко стерегущий вход в зал ресторана, если и удивился появлению столь необычной посетительницы, то виду не подал. Чтобы избежать возможных унизительных вопросов, Аня сразу доложила, к кому и зачем пришла.

— Господин Олейник сейчас занят, — вежливо сообщил охранник. — Предпочитаете пройти в зал и что-нибудь заказать или подождете здесь, в холле?

Аня не отказалась бы сейчас от стакана минералки, но, оценив добротность костюмчика привратника и золотые часы на его холеной руке, подумала, что такая роскошь ей не по карману.

— Здесь подожду.

— Я почему-то так и подумал, — усмехнулся многоопытный страж дверей, без рентгена просветивший содержимое ее кошелька. — Пожалуйста, к вашим услугам свежая пресса.

Охранник скрылся за дверями в зал, и Аня почувствовала себя значительно увереннее, хотя немного мешали зеркала, ими, как назло, были сплошь увешаны стены холла. Она немного полистала журнальчик для автомобилистов, быстро заскучала и, набравшись смелости, заглянула в зал. В просторном помещении сидели двое посетителей — улыбчивый румяный паренек с растрепанной рыжей шевелюрой, очень похожий на студента циркового училища, и пожилой седовласый господин с сигарой, глядя на которого Аня подумала, что, пожалуй, зря хамила ему по телефону. Они оживленно разговаривали и даже не думали прекращать. Тяжко вздохнув, девушка вернулась к чтению статьи об особенностях задней подвески последней модели «фольксвагена».

Не прошло и получаса, как из-за стеклянных дверей снова появился напыщенный охранник и торжественно, словно на приеме в Букингемском дворце, объявил:

— Господин Олейник освободился и ждет вас!

Аня вошла в зал и с удивлением обнаружила, что важного седовласого дяденьки с сигарой нет и в помине, а дожидается ее тот самый парень, кого она сгоряча определила в циркачи.

— Это вы господин Олейник? — недоверчиво спросила она.

— Я! — Тот, чтобы рассеять всякие сомнения, подсунул свою визитку. — А вы, надо полагать, та самая Анна Старцева?

— Именно!

— Очень приятно. Хотите что-нибудь выпить? — Олейник сделал незаметный жест, и тут же, словно из-под земли, выросла фигура того самого охранника, который по совместительству являлся и официантом.

Аня задумалась.

— Принесите, пожалуйста, чашку чаю с мятой, — наконец решила она.

Простенькая на первый взгляд просьба почему-то озадачила официанта.

— К сожалению, у нас в меню нет чая с мятой, — виновато проблеял он. — Чай с лимоном, бергамотом, жасмином, суданской розой…

— Я почему-то так и подумала, — заявила злопамятная Старцева. — Ладно, тащите минералку!

Посрамленный охранник, он же официант, кинулся исполнять заказ, и Аня, памятуя, что господин адвокат очень занят, сразу приступила к делу. Тарасу Олейнику было всего двадцать восемь, но, несмотря на столь юные для адвоката годы, он уже успел снискать славу профессионала высочайшего класса благодаря участию в нескольких громких процессах. Своими успехами молодой адвокат был обязан не только блестящему знанию юриспруденции, гибкому уму и таланту оратора, но и поразительной для его возраста способности понимать малейшие нюансы человеческой психологии и почти мистическому дару безошибочно угадывать ложь. Старцевой он поверил сразу и безоговорочно. Она учинила настоящий допрос, и Олейник не сопротивлялся, не удивлялся, а подробно, почти ничего не скрывая, рассказывал все, что ему было известно. Особенно Старцеву почему-то интересовала пропавшая бутылка.

— Следствие на основании показаний свидетелей представляет себе ситуацию следующим образом, — рассказывал Тарас, крохотными глоточками попивая кофе. — Чаша с вином и початая бутылка до начала церемонии находились в ризнице, там обычно хранится одежда священника и прочая церковная утварь. Попасть туда можно из основного помещения храма либо с улицы. Как назло, все присутствующие под разными предлогами покидали часовню: Лариса Мирошникова вспомнила, что забыла закрыть машину, Диана Каширская вдруг почувствовала себя плохо и поспешила на воздух, следом за ней ушел Олег Савченко, ну и так далее. У всех были причины, и вполне уважительные. Единственный человек, который ни на секунду не покидал часовню, — Виталий Мирошников. И потому, по версии следствия, отравить вино он мог только в бутылке.

— А что говорит служитель? Где он был до начала церемонии?

— Утверждает, что все время находился в ризнице. И никто туда не заходил. Его показания тоже свидетельствуют не в пользу Мирошникова.

— Но кто-то же насыпал яд в вино?

— Получается, что Мирошников, — невозмутимо пожал плечами Олейник. — И только в бутылку.

— Значит, если бутылка будет найдена и экспертиза покажет отсутствие яда, этого будет достаточно, чтобы снять с Мирошникова все подозрения?

— Конечно нет. Но в этом случае такая стройная, хотя и совершенно абсурдная версия следствия рухнет, как карточный домик. Им придется проверять показания служителя, придется искать человека, который заходил в ризницу. Это значит, что следствие затянется, и я думаю, мне удастся добиться освобождения Мирошникова под подписку о невыезде. А вы что, действительно знаете, где искать бутылку?

— Нет, — вздохнула Аня. — Не знаю. Но я могу без всякой экспертизы элементарно доказать, что вино в бутылке было совершенно безвредным.

— Вот как? И каким же образом? — искренне удивился адвокат.

— А вот таким. Можно воспользоваться вашим телефоном? — спросила Аня и, не дожидаясь разрешения, схватила трубку. Она торопливо нажимала крошечные кнопки на панели миниатюрной «нокиа» и молила Бога, чтобы ее непутевый приятель оказался дома. А в том, что ее догадка верна, она и так знала.

— Это было проще простого, — рассказывала Аня за ужином, с аппетитом уплетая хрустящие куриные крылышки, приготовленные домовитой Ирой Калинкиной в честь ее небольшой победы. — Еще во время просмотра видеозаписи меня страшно раздражала «пляшущая» камера. Я никак не могла понять, в чем дело, а тут вспомнила про эту пропавшую бутылку, и меня осенило. Гарик был пьян. Увы, с ним такое часто случается, — нахмурилась Аня, вспоминая дни, когда с Гариком Даниловым ее связывали не только дружеские отношения. — В тот день он приехал к часовне намного раньше положенного времени, так как автобусы туда ходят только два раза в день. Болтался по окрестностям, замерз — день-то был пасмурный! — сбегал в поселок и купил у кого-то водку. А потом, когда увидел в ризнице початую бутылку вина, уже не смог удержаться. Короче говоря, к началу церемонии он уже основательно набрался. Оттуда и эта нервная съемка. Его счастье, что он постеснялся отведать из чаши!

— И правда, — всплеснула руками Ирка. — Что же дальше?

— Передала пьяницу в заботливые руки господина Олейника. Это адвокат Мирошникова — интересный парень. И между прочим, холостой. Гарик, конечно, упирался, брыкался, клеймил меня по-всякому за предательство, но, когда Олейник намекнул на возможность получения вознаграждения за подробный и правдивый рассказ, немного поутих. По счастью, бутылку он не выбросил, а присоединил к своему домашнему складу — хозяйственный парень! — да и сам факт существования Гарика, живого и невредимого, вполне доказывает, что вино в бутылке было совершенно безвредным.

— Значит, Мирошникова теперь освободят? — поинтересовалась Ирка, подкладывая подруге в тарелку новую порцию крылышек.

— Скорее всего. Олейник пока не решил, как лучше распорядиться таким ценным свидетелем, но в любом случае Мирошникову недолго осталось любоваться небом в клеточку.

— Он теперь тебе по гроб жизни обязан. Хорошее подспорье иметь такого должника, не находишь? — заметила практичная Ирка.

— Не знаю, — усмехнулась Аня. За время своего непродолжительного знакомства с Мирошниковыми она убедилась, что самое лучшее — держаться подальше от этого клубка змей. — Зато я знаю одного человека, который будет очень недоволен таким поворотом событий.

— Кто же это?

— Ветров. Представляю, как у него вытянется рожа, когда он узнает, что Мирошникова освободили. А все почему? Ему, видишь ли, покоя не дает то, что я занимаюсь этим делом и спокойно обхожусь без его помощи. Когда я предлагала ему заняться убийством, он меня быстренько отшил: «Старцева, тут тебе не детективное агентство!» Зато теперь глаз с меня не спускает, все время что-то вынюхивает да высматривает. Не хочет, чтобы я победила.

— Значит, ты доказательства невиновности Мирошникова искала, чтобы Ветрову досадить? Понятненько. А ты, часом, не влюбилась в него, девушка?

— Да ты что! — возмутилась Старцева. — Я не сумасшедшая. Для него я пустое место. Серая убогая провинциалка без имени, без денег и связей. Я, в отличие от Насти Полуниной, не верю в сказку про Золушку, — усмехнулась Аня. — И потом, он замечает только тех девушек, которые преданно смотрят в глаза и без конца восхищаются: «Ах, Андрюшенька, какой ты необычайно-гениально-великолепный!» А это, сама знаешь, не мое амплуа. У меня с детства дипломатия хромает.

После того как куриные крылышки были съедены, а от вина осталась только пустая стеклотара, Ирка предложила продолжить празднование просмотром новой мелодрамы с участием их общего любимчика Бена Аффлека. И хотя выпитое вино настраивало на приятный романтический лад, от фильма Анна отказалась, сославшись на то, что завтра рано вставать.

Это была правда. С утра она собиралась съездить на место преступления, еще раз хорошенько осмотреть старую часовню и по возможности расспросить служителя храма.

«Мирошников без пяти минут на свободе, — думала она, укладываясь спать. — Но я-то ни на миллиметр не приблизилась к разгадке. И по-прежнему не знаю самого главного: кто был настоящей жертвой и почему убийца выбрал для реализации своего плана такое, мягко говоря, неподходящее место. Чтобы пойти на убийство в церкви, нужно быть натуральным маньяком или совершенно безнравственным человеком».

Безумная гонка последних дней давала о себе знать. Анне показалось, что она только-только закрыла глаза, а будильник трескучим звонком оповестил, что уже пора вставать. Еще несколько минут девушка лежала в постели, с завистью поглядывая на сладко спящую Ирку, и уговаривала себя, что вставать в воскресенье в шесть утра — чистой воды мазохизм, что старая часовня, которая простояла двести лет, простоит еще столько же и никуда не убежит и что вообще не так уж ей туда и надо. За время самоуговаривания Аня окончательно проснулась, а после зарядки, прохладного душа и чашки чаю предстоящая поездка представлялась ей чем-то вроде воскресной вылазки за город.

Рано утром, да еще и в воскресенье, народу на улице было совсем немного: преданные своим воспитанникам собачники, для которых не существует ни суббот, ни воскресений, и немногочисленные поклонники утреннего бега, бодрые и подтянутые, словно укор лежебокам, бездарно транжирящим жизнь в постелях.

Чтобы не скучать на остановке, Аня решила немного прогуляться и пошла вдоль дороги, время от времени оглядываясь, чтобы не пропустить автобус. Обернувшись в очередной раз, она заметила машину черного цвета, летящую на огромной скорости и, как ей показалась, прямо на нее. На всякий случай девушка отошла подальше на тротуар, продолжая боковым зрением следить за дорогой. Подозрительный автомобиль тем временем поравнялся с ней, резко сбросил скорость и, шурша шинами, медленно пополз по асфальту, тем самым обозначив дурные намерения водителя.

Аня с тоской огляделась вокруг — как назло, ни одного бегуна! Стараясь отделаться от навязчивого преследования, она замедлила шаг, но не тут-то было. Дьявольская машина тотчас повторила ее маневр и теперь, еле-еле передвигая колесами, катила по дороге, почти вплотную прижимаясь к бордюрному камню, но все же не смея залезать на тротуар.

Странным тандемом они доползли до автобусной остановки, где Аня остановилась. Машина проделала то же самое. На ватных ногах Старцева добралась до скамейки и медленно опустилась на нее, чувствуя себя живой мишенью. Она уже не сомневалась, что человек, сидящий за рулем машины, охотится на нее. И даже догадывалась почему.

«Ой, мамочки, кажется, мне конец! — мысленно причитала Аня. — И зачем я полезла в эту историю. Ведь предупреждал Ветров!» Все, что ей теперь оставалось, — уповать на скорейшее появление автобуса. Между тем боковое стекло автомобиля начало медленно опускаться, и у Ани все похолодело внутри. Она с ужасом представила, как сейчас в узкую щель протиснется дуло «беретты» и смертоносная очередь навсегда пригвоздит ее к скамейке. Вместо этого киллер зачем-то до упора опустил боковое стекло и окончательно обнаружил себя.

— Идиот! Дурак! Чтоб тебя черти слопали! — в бешенстве орала Старцева. Ей хотелось плакать от злости, а еще лучше — подобрать булыжник и изо всех сил запустить в эту мерзкую тачку. — Убить тебя мало за такие шутки!

Из окна до смерти напугавшей ее машины высунулось нагло ухмыляющееся лицо Андрея Ветрова. Нисколько не преувеличивая, Аня могла сказать, что появлению киллера она удивилась бы гораздо меньше.