Судебный дознаватель фараона

Глава 9

Далее из развернувшийся перед его глазами громкой, полной драматизма сцены, Гормери узнал, что древний бог Хонсу наделен очень неприятной способностью. Он единственный, кто может физически уничтожить других богов. Анхатон настаивал, что злоумышленники выкрали статуэтку, чтобы призвать настоящего бога и упросить его убить Атона.

Гормери, как человеку просвещенному эта версия казалась смехотворной. Статуэтка Хонсу размером с ладонь. И ценность ее лишь в том, что она из дорогого серебра. Как такое мелкое воплощение пусть и могущественного древнего бога способно уничтожить видимое солнце, которым является единственный в этом мире бог Атон⁈ Это если верить, что бог Хонсу вообще существует. Что, согласно указу великого царя Неферхепрура Эхнатона, вероотступничество! Атон один. И все упоминания о других старых богах есть преступление против царя и храма! Вот почему Гормери не слишком серьезно отнесся к последующим разбирательствам. Ну, пропала статуэтка. Ювелир Хепу в состоянии восполнить недостачу. А начавшаяся вокруг этого неприятного, но довольно рядового события суета с заламыванием рук, клятвами в верности царю и прочими неуместными странностями он воспринял как никчемную шелуху.

— Зачем бы мне призывать дознавателя кебнета храма Атона, если я способствовал пропаже такой важной статуэтки⁈ — стенал ювелир Хепу, катаясь по полу и делая вид, что выдирает волосы. Хотя чего там выдирать, он же бреет свою голову каждый день и натирает кожу до блеска гусиным жиром.

— Наше хранилище лучшее в царстве! Даже из Ахетатона нам привозят ценности, и никто за десять дет не пожаловался! — стоял на своем верховный жрец Аменхотеп, — Вы сами видели систему охраны. Может тут что-то пропасть без ведома владельца?

На все эти доводы Анхатон ответил скупо:

— Разберемся.

Гормери пожал плечами. В его задачу это не входило. Он должен найти дочь ювелира. А выяснять каким образом злоумышленник вытащил из подземной сокровищницы храма серебряную статуэтку, ему без надобности. Он с ходу может назвать две версии: по первой виновен ювелир. Возможно, кто-то из староверов узнал, что ему прислали такое сокровище и предложил три веса статуэтки серебром. По второй версии выкрасть фигурку могли сами служители хранилища. И в том, и в другом случае задействовано слишком много посторонних людей. И чтобы всех их вычислить следует здорово покопаться в местном гнилом обществе, а еще и в Ахетатоне. Ведь вряд ли Хепу кричал на всех углах, что ему прислали из царского дворца серебряную статуэтку Хонсу на переплавку. А это значит, кто-то из служителей сокровищницы царя в столице сообщил об этом кому-то в Уадже. Но поиски таких преступников сложное и долгое расследование, на которое ему добро в храмовом кебнете не давали. Так надо ли проявлять служебное рвение, когда на кону всего лишь маленькая статуэтка запрещенного бога? А приписываемые ему чудесные силы лишь заблуждение староверов? И если их принять, значит поддаться ядовитым чарам и усомниться в том, что кроме Атона нет иных богов. А это куда более серьезное преступление, между прочим.

В таких размышлениях застал его карлик возле того самого прудика внутри пещеры, украшенного бумажными цветами.

— Ставлю на Хепу! — с ходу заявил он, — Это самое простое объяснение. А значит самое верное.

Гормери повозил рукой по прохладной глади воды. Потом ответил:

— Хепу прав в одном. Если он виновен в заговоре, то ему не за чем вызывать сюда нас с тобой.

— Ну… — Анхатон дернул плечами, — Может пропажа дочери никак не связана со всем этим.

Гормери посмотрел на него так, чтобы тот понял, какую ляпнул глупость.

— Допустим, Хепу продал кому-то статуэтку. Но, затягивая с украшениями для любимой царской жены, и призывав следователя из столицы на поиски дочери, без которой он не может закончит заказ, он понимал, что мы проведем ревизию ценностей. Это обычное дело в таких случаях. Значит, затевая все, он должен был хотя бы подготовиться к тому, что мы обнаружим пропажу. Придумать внятные объяснения. А он катался по полу в полуобморочном состоянии. Как будто для него отсутствие серебряной статуэтки стало полной неожиданностью.

— Может это как раз и есть заготовленное объяснение, — буркнул карлик.

— Тогда он зря пошел в ювелиры. Разыгрывая сценки на площадях, он снискал бы славу артиста и уже через год его бы золотом осыпали во дворце.

Анхатон шутку оценил:

— Твоя правда. Но теперь мы просто обязаны найти эту статуэтку. Ты ведь понимаешь, что может случиться, если она попадет не в те руки!

И тут на Гомери снизошло божье благословение. Он сможет решить все свои проблемы одним правильным ходом. Вот таким:

— Тогда давай разделим расследование. Ты занимаешься самой значимой его частью — поиском пропавшей статуэтки, а я девицей.

Он замер, боясь вдохнуть слишком сильно, чтобы не помешать Анхатону принять единственно правильное решение. И не прогадал. Карлик тут же заглотил наживку. Еще бы, раскрыть заговор против бога — это ведь совсем не то же самое, что отыскать дочку ювелира. Только вот Гормери даже не думал, а чувствовал, что центр всей этой истории именно девчонка. Как? Почему? У него ответа пока не было. Но он должен ее найти. И он сделает все, чтобы ему не мешали всякие там царедворцы со своей суетливой погоней за мнимыми врагами.

Оставив Анхатона разбираться с ювелиром, Гормери подошел к Аменхотепу и долго ждал, пока тот допросит всех охранников. Было из больше двух десятков. Как он и ожидал, те клялись, что мимо них даже муха не пролетела, не то, чтобы какой-то там посторонний вор. Клялись разным: здоровьем жены и детей, благополучием, жизнью родителей.

— Могу ли я отвлечь вас по поводу не столь значительному, но для меня чрезвычайно важному?

Пожилой жрец уже заметно устал от пустых разговоров, но все же улыбнулся молодому следователю:

— Конечно. Всегда рад помочь.

— Видите ли, мой вопрос не связан с пропажей статуэтки бога Хонсу. Меня интересует один знак, и я хотел бы понять, относится ли он…

Гормери замялся, не желая называть религией то, во что верили в этом городе до прихода к власти царя Неферхепрура Эхнатона, но и обижать грубостью жреца не хотелось. Мудрый старик пришел на помощь:

— Спрашивайте, молодой человек. Если я знаю, я обязательно отвечу. А если нет, в храме сохранилась обширная библиотека. Уверен, самая большая в стране.

— Спасибо. Но мне понадобится доска с грифелем.

Аменхотеп склонил голову на бок, в его глазах засверкал интерес. Когда им принесли необходимое, Гормери быстро нацарапал на доске знак, который видел на камешке гадалки и на свитке в комнате пропавшей девицы Неферет: лунный серп под солнечным диском. Закончив, выдохнул и взглянул на жреца с надеждой. Очень хотелось, чтобы этот человек сказал ему что-то вроде:

«Да, что вы в самом деле! Это же всем известная вывеска базарного балагана. Там собирается молодежь. Пьют, танцуют и поют. Подождите, я вам расскажу, как туда добраться».

Однако в глазах Аменхотепа не было ни тени доброй насмешки. Наоборот, взгляд его карих глаз потемнел и налился тяжестью.

— Почему вы хотите понять, что это за знак? — голос его словно слегка треснул и скрежетал каждым звуком.

— Э… я видел этот знак дважды. Первый не стоит внимания, но вот второй раз он был начерчен поверх свитка с неким сочинением в комнате дочери ювелира Хепу. А она, как вы знаете, пропала двадцать дней назад.

— Хм… — жрец потер переносицу, кашлянул и, наконец, произнес, — В таком случае вы ошибочно полагаете, что ваш вопрос не связан с пропажей серебряной статуэтки бога Хонсу.

Тут он усмехнулся, приложил руку к груди и, слегка склонив голову, поправился:

— Бывшего бога, разумеется.

— Что вы имеете в виду? — взволнованно выдохнул Гормери.

— Вы только что изобразили символ бога Хонсу. Видите серп луны под солнечным диском, — он ткнул пальцем в рисунок писца на табличке, — Хонсу не зря считали Лунным богом.

«Иди за знаком Луны» — эти слова тут же всплыли в сердце Гормери. Их он услышал в черной мгле с тенями.

— Вы хорошо себя чувствуете? — жрец тронул его за руку, и молодой писец вздрогнул, — Вы выглядите так, словно вас окунули головой в Дуат.

А Гормери подумал, что Аменхотеп в своем предположении, пожалуй, довольно точно описал то, что с ним произошло. Уже дважды.

— Кстати, — теперь и ему слова давались с трудом. Язык плохо слушался, — Охранники говорят вам неправду.

— Почему вы так решили? — насторожился жрец.

— Они клялись чем угодно, кроме собственной жизни. Но так уж устроен человек, он способен пережить уход за горизонт любого человека. Но только не самого себя.

Держа в памяти, что парень, подаривший пропавшей дочке ювелира свиток с непристойными откровениями, поверх которых был начерчен знак Хонсу, служит писцом в храмовой сокровищнице, Гормери договорился встретиться с Аменхотепом на следующий день. Сегодня его вниманием полностью завладел Анхатон и, воспользовавшись возможностью, столичный дознаватель удалился. Надо было подумать наедине с собой. А еще пора осваиваться в городе и подыскать себе приличное жилье. Но сначала первое. Итак, дружок пропавшей Неферет служит в храмовой сокровищнице. На подаренном им свитке начерчен сакральный знак лунного бога Хонсу. А из сундука отца Неферет, хранимого в той самой сокровищнице, пропала статуэтка бывшего бога Хонсу. Слишком много совпадений. Настолько много, что и без раздумий ясно понятно — всё это камешки из одного ожерелья. Только он пока не видит его целиком. Зачем писцу понадобилась статуэтка? Почему кто-то начертил символ бога Луны на совершенно неуместном для него тексте? Где древняя сила, способная уничтожить даже богов, и где слюнявые откровения прыщавого писца! Закрыв глаза, Гормери попытался припомнить текст со свитка. А если в нем все-таки кроется разгадка:

«Легко касаюсь пальцами нежной попки. Словно глажу бархатный лепесток розы…»

— Н-да… частое посещение Дома наслаждений превращает воина в поэта…

Открыв глаза, он уставился в наглую физиономию. Ту самую, со вздернутым носом, обрамленную мелкими кудряшками. Теперь все это было еще и в дурацких разноцветных бусинах. Гормери помотал головой.

— Какого… ты что тут делаешь?

Тамит усмехнулась, раскинула руки в стороны и заявила:

— Это мой город. Я тут живу.

Справедливости ради она была права. Вокруг них шумела базарная площадь, широкой рекой из людей, цветных материй, звуков и запахов билась она о высокие храмовые стены с картинами из жизни великого царя Неферхепрура Эхнатона, его семьи и его божественного отца, протянувшего к нему солнечные руки. А Гормери с девчонкой дрейфовали в этих шумных волнах, глядя друг на друга.

Она сдвинула брови и закусила пухлую губу.

— Ладно, — сдался Гормери, — Ты права. Просто ты выдернула меня из размышлений.

— Поделишься?

— С чего бы?

— Ну… ты тут чужой. Разве тебе не нужен свой человек на базарной площади?

А она неплохо разбирается, как вести расследование! Может и правда стражник? В конце концов, пусть она и девица, но ведь точно вышла из племени маджоев. Уадж — город странный. А вдруг тут в стражи порядка набирают девчонок? С виду она крепкая. И бегает быстро.

— Допустим, — осторожно ответил он, — Я ищу пропавшую девицу.

Пигалица разочарованно вздохнула:

— И только-то…

— В смысле? Согласен, задание не из приятных, но это моя работа.

Она подобралась. Сменила тон на деловой:

— Что за девица?

— Одна из твоего списка. Дочь ювелира Хепу.

— Понятно. Ради двух девушек из дома наслаждений из столицы сыщика не пришлют.

— Конечно нет! — Гормери возмутил ее тон. Как будто она была недовольна, что кебнет храма Атона не беспокоится о судьбе таких вот девиц.

— Хорошо хоть одну решили найти, — быстро согласилась девчонка, — И как продвигаются поиски?

— В том-то и дело, что никак. Но ты-то должна знать больше.

Она склонила голову на бок, уперлась в него взглядом. Неприятным таким, понимающим. Словно говорила: «хочешь узнать подробности, но ведь и я хочу сотрудничества. Это честно. Ты мне — я тебе».

Гормери не хотел с ней сотрудничать. С какой стати⁈

— А правда, что тебя благословил сам бог Себек, оставив эту метку? — на кивнула на медальон.

Помощник писца с трудом сдержался, чтобы не закатить глаза. Вместо этого улыбнулся. Ну да, у него появился повод поторговаться. Они же на базаре, в конце концов!

— Давай так, ты мне рассказываешь все, что знаешь про исчезновение дочки ювелира, а я про медальон. И даже дам потрогать дыру от зуба.

— Не врешь?

Гормери еще раз стоически подавил желание закатить глаза. Вместо этого добродушно улыбнулся и кивнул.

— Э… ну… я ничего не знаю, — она развела руками, — Дочь ювелира в моем списке на последнем месте. Я не вру!

Она попыталась ухватить его за край рубахи, но он дернулся и пошел прочь. Было стыдно. Как он мог довериться незнакомому человеку? Да еще девчонке! И теперь даже отвязаться по-быстрому не получилось, потому что она побежала следом, покрикивая: «Эй» и «Послушай!».

Гормери попытался переключить внимание. Во-первых, ему нужно найти ночлег. Во-вторых понять, как искать загадочного ухажера Неферет. Он замер, и девчонка ожидаемо налетела ему на спину. Он придержал ее, схватив за талию и отодвинув.

— Ладно, — буркнула она ему куда-то в ребра, — Говорят, у нее был роман с каким-то писцом из храма.

Удивительно как быстро распространяются по городу слухи. Как круги по воде от брошенного в реку камешка.

— Расскажи, что знаешь.

— Что я могу знать. Она красивая. Из таких… ну ты меня понимаешь…

— Вообще не понимаю.

— Ну… нравится она мужчинам. Глаза огромные, губки, щечки, фигура… — последнее она многозначительно выделила, — Все как вы любите. И натура творческая. Рисовала хорошо и всякую красоту видела. В общем, от женихов отбоя не было. Но папаша дочке счастья не желал. Не пускал ее замуж, представляешь?

— Это как? — Гормери усмехнулся. Вот бы его отцу, а заодно и матери с бабулей хотя бы частичку этого нежелания. Его жизнь стала бы куда проще.

— Что значит как! — возмутилась Тамит, — Какой отец не желает найти хорошего мужа для дочери?

— А может он не видел достойного.

— Может, — быстро согласилась девчонка, — вот я и подумала, что эта Неферет попросту сбежала с каким-нибудь недостойным. А что? С ее-то талантом. Ты ведь знаешь, что на строительство Ахетатона забрали всю нашу деревню художников. И так, по слухам, во всех больших городах. И всех этих талантливых людей насильно столкнули за горизонт, заставив работать на грандиозной стройке и день, и ночь.

— Я смотрю, ты не поклонница столицы!

— Не важно. Я это к тому, что Неферет легко проживет хоть в большом городе, хоть в маленьком поселке. Талантливые художницы везде сейчас нужны. От того, что царь построил новый город, желающих расписать стены своих домов или гробниц не убавилось.

— Тогда надо понять, с кем Неферет сбежала от отца.

— Я бы начала с очевидного. Говорят, у нее был роман с писцом храмовой сокровищницы, а люди зря болтать не станут.

— Даже если так. Как нам его найти? Писцов в храме несколько десятков.

Он представил как завтра примется выспрашивать у каждого молодого служащего сокровищницы, не знаком ли тот с Неферет, что в свете пропажи серебряной статуэтки бывшего бога Хонсу из сундука ее папаши уже будет выглядеть почти обвинением в краже, и у него стало кисло на языке. Вряд ли от такого дознания будет толк.

— Пф! — а вот девчонка, не смутившись, закатила глаза, — Молодых писцов там совсем немного. Идем, у меня есть план.

Вполне возможно, что демоны Дуата в эту минуту смутили его сердце. Ну, или Тамит не просто маджой, а еще и колдунья. Иначе как объяснить, что он уважаемый дознаватель столичного храмового кебнета послушно поперся за какой-то… пигалицей в бусинах.

— И что теперь?

Спустя пять минут они сидели на большом плоском камне, услужливо торчавшим из земли возле забора напротив неприметной дверцы во второй стене храма. Сбоку на камне, у самой земли еще можно было различить почти стертые краски не то надписи, не то рисунка. Наверное, скамейкой им стала часть разрушенного когда-то обелиска.

Вместо ответа раздалось девять ударов барабана. А за ним с крыши храма слетел густой звук, исторгнутый из огромной церемониальной трубы.

Девчонка снова развела руки в стороны и усмехнулась:

— Для служителя кебнета ты слишком тупой!

— Что⁈ Да как ты смеешь⁈

— Сам посуди. Мы ищем молодого человека, который близок с такой красоткой как Неферет. Вряд ли он лысый, сухой старец.

— Ну, допустим.

— Сейчас, десятый час дня. Конец работы для писцов. Вот и посмотрим, кто выйдет. Молодых и симпатичных мы точно не пропустим. Их же единицы. Обычно писцы — скучные дядьки, а то и вообще старики.

— Почему ты решила, что наш парень пойдет в эту сторону? В стенах храма много ворот.

— Больше некуда, — она пожала плечами, — Эта дверь ведет на базарную площадь, в порт, в приличные жилые районы. Ты же не думаешь, что молодой писец сокровищницы Храма живет в трущобах на окраине, куда ведут восточные ворота, или после трудового дня решит прогуляться вокруг закрытых храмов, потопав на юг. Это должен быть писец-оригинал. А я таких не знаю. Писцы все скучные.

— Вообще-то я тоже писец.

Она посмотрела на него так, что челюсти Гормери непроизвольно сжались. Какая наглая пигалица! Но и толковая в то же время. Действительно ее рассуждения звучали логично. И он сделал вторую ошибку, согласился с ее планом. Они уставились на небольшой проход с дверью, которая закрывалась изнутри. Он отметил для себя, что завтра нужно проверить, постоянно ли дежурит у всех таких вот лазеек стражник. Если нет, то проникнуть за череду заборов Храма не так-то и трудно. Достаточно лишь подкупить кого-то из его работников, чтобы они отодвинули засов на этой или другой двери в нужное время.

Сначала из узкого прохода друг за другом выскочили несколько мужчин средних лет. Очевидно, отцы семейств. Все они устремились домой с лицами радостными и озабоченными одновременно. Они предвкушали встречу с домашними, вкусный ужин и общество любимых людей, но, по многолетнему опыту знали, что дома, в отсутствии мужчины может случиться все что угодно. И вполне возможно его ждут не с ужином, а со сводкой неприятных новостей.

— Так ты можешь запросто общаться с Бэсом?

Гормери не сразу сообразил, о ком говорит девчонка. Когда дошло сжал кулаки. До чего же она его бесит! Даже больше, чем сам карлик.

— Не знаю, что ты имеешь в виду. Для меня он Анхатон.

— Ну да… — она потупила глазки, будто раскаялась. Только вот усмехнулась при этом, зараза!

— Допустим, — он и не подозревал, что звуки могут кипеть и булькать в горле, как вода в котле, — Я говорю с ним, мы вообще-то одним делом занимаемся.

— Неужели и Бэс ищет пропавших девушек?

В ее огромных, обведенных черной подводкой глазах, засверкали восхищенные искорки. Гормери вздохнул. Вообще-то плевать он хотел на чувства, которые какая-то уличная девчонка из захолустного Уаджа, пусть и маджой, испытывает к карлику. Неприятно было другое. Она видела в нем воплощение запретного бога Бэса, и этим своим интересом словно пачкала его в той же неправедной грязи, в которой копошилась сама.

— Анхатон плевать хотел на пропавших девиц, — отчеканил он, — Он занят более важными вещами.

— Вот увидишь, он обязательно раскроет все тайны. Он же Бэс!

— Атон великий! — взвыл песец кебнета.

Неизвестно чем, бы закончилась эта перепалка, но тут из приоткрывшейся двери выскользнул молодой и очень симпатичный мужчина лет 25-и. Одежда из дорогой материи, густые волосы стянуты в хвост на затылке, на плече сумка писца. Гормери с Тамит разом дернулись с камня. Но к мужчине с криками «Папа!» побежал малец лет четырех, голый и лысый, с развивающимся от затылка жгутиком вьющихся по-детски нежных волос. Мужчина подхватил его на руки и закружил. В нескольких шагах от них улыбалась симпатичная горожанка. Очевидно, жена первого и мать второго. Гормери и Тамит плюхнулись назад на камень.

— Не, не он. Не стала бы Неферет встречаться с чужим мужем, — девчонка-маджой вздохнула.

— Да и он не похож на мужчину, только что приведшего в дом вторую жену, — согласился с ней писец.

Потом мимо них прошли несколько тучных писцов среднего возраста.

— Вот!

Девчонка рванулась с места и, быстрее, чем Гормери успел сообразить зачем, подлетела к высокому, стройному юноше, лет 19-и, со слегка вытянутыми к вискам глазами и тонкими чертами лица. Одет он был как остальные выходившие из двери писцы добротно.

— Это ты любовник дочки ювелира Хепу Неферет? А ну говори, где на прячется!

Успела выпалить она прежде, чем Гормери успел добежать и отпихнуть ее в сторону. Парень застыл, как и двое выходивших из дверей за ним.

— Мы просто хотим поговорить, — прервал ее дознаватель, пытаясь выглядеть как можно дружелюбнее. Что было сложно, потому что правой ногой он сдерживал натиск своей компаньонки.

Вид у парня был настолько ошарашенным, что не приходилось сомневаться, он понятия не имеет ни о Неферет, ни о ее исчезновении. Однако он быстро пришел в себя. Все-таки работа в храмовой сокровищнице требует стойкости и трезвого рассудка в любых, даже самых непредсказуемых ситуациях.

Он усмехнулся и, легко тронув Гормери за плечо задушевно проговорил:

— На базарной площади есть ларек «1000 трав». Там таким как вы помогают. У них отличные успокаивающие отвары. Нет, правда!

— И это был твой план⁈ — возмущенно прошипел столичный дознаватель, когда подозреваемый отошел от них на пять шагов, — Обвинять первого симпатичного писца у дверей Храма?

Девчонка развела руками:

— Не самый плохой, если так посудить!

— Неужели! — он отвернулся от нее, желая уйти подальше, сохраняя в сердце зарок «больше никогда!».

— Но ведь сработало!

Он тоже успел заметить метнувшееся белое у стены.

— Туда!

Вместо указания Тамит ринулась к двери в стене Храма, где только что исчез какой-то парень.

— Он во внутреннем дворе. Попытается сбежать через другие ворота.

Была охрана с другой стороны забора или нет, Гормери разглядеть не успел. Он стремительно вскочил внутрь, пытаясь не потерять тонкую фигурку Тамит, которая преследовала жертву. Как гепард, взявший цель по приказу охотника, она неслась за ним след в след, поворот в поворот, маневр в маневр. Гормери нагонял их, потому что бежал по прямой, без прыжков и ужимок.

— А ну, стой! — закричал он, — Я помощник писца циновки храмового кебнета!

Но парень лишь ускорился. А потом вдруг раз, и пропал. Куда — не понятно. Вот только что мелькал голыми пятками из-под белой рубахи, а теперь словно растворился в воздухе. Или под землю прыгнул.

Гормери и Тамит обыскали все в радиусе хета, но ни тайного люка, ни дверцы секретной так и не нашли.

— Чудеса! — спустя полчаса признала Тамит.

И Гормери пришлось с ней согласиться.