Судный день

ГЛАВА 3

Гнев был подобен огню, вырывавшемуся из обломков стали и стекла по другую сторону асфальта. Непредсказуемый и дикий. Яростный и пугающий. Он пылал в моей груди, когда я нес Лиама к своему внедорожнику и укладывал его тело на заднее сиденье. Он накатывал на Каспиана, когда он закрывал дверь, как только Лиам оказался на месте. Он витал между Чендлером и Линкольном, когда они молча смотрели друг на друга.

— Извини за машину, — сказал Каспиан, не отрывая глаз от тонированного окна моего внедорожника, куда мы только что положили Лиама. Мы не могли заглянуть внутрь, когда дверь была закрыта, но образ его тела запечатлелся в нашем сознании. Оно никогда не будет невидимым, никогда не будет неощутимым.

Это было странно говорить. Из всех мыслей, проплывающих в его голове, он ухватился именно за эту. Но опять же, я полагал, что это было самое простое, что можно было выразить словами.

Передняя часть моего McLaren представляла собой гармошку из хрустящего металла. Пулевое отверстие в лобовом стекле разлетелось на множество трещин. Но это был всего лишь автомобиль. Ничуть не менее хрупкая и невосполнимая, чем жизнь.

— Не беспокойся об этом, — я кивнул в сторону сиденья третьего ряда. — Садись. Мы обязаны закончить это для него, — я был в долгу перед ним. В конце концов, это я послал его за списком.

Они все трое кивнули, а затем забрались внутрь. Я сделал быстрый звонок, чтобы убедиться, что мою машину забрали, фургон утилизировали, и что все подробности случившегося крепко заперты.

Поездка была короткой. Движение было скудным. Мы все сидели в молчаливом благоговении, когда отблески лунного света мелькали среди деревьев на наших торжественных лицах. Я видел дорогу, чувствовал кожу руля под кончиками пальцев, слышал стук шин об асфальт, но все это казалось нереальным. Я видел кровопролитие, был причиной кровопролития, но оно никогда не сопровождалось такой болью.

Высокое, похожее на церковь здание появилось в поле зрения, и мое сердце заколотилось, пульс запульсировал в ушах, когда я въехал внутрь.

Святилище было не более чем камерой, построенной на фундаменте жестокости и страха. Мой дед помог построить эту камеру. Я собирался помочь сжечь ее дотла.

Была почти полночь, и Трибунал сидел на своих обычных местах, в креслах за тем же полукруглым столом, за которым я сидел в Судный день. Король Уинстон и Пирс Кармайкл сидели в центре, остальные кресла были свободны. После прискорбной смерти принца Александра Норвежского Уинстон созвал экстренное собрание Братства. Они ждали меня, чтобы начать. Я надеялся, что они готовы к тому, что я скажу.

Я был почти уверен, что они не готовы.

Они очень гордились золотым мраморным полом с логотипом «Обсидиан» в центре. Я собирался залить его кровью.

Другие члены Братства наблюдали со своих мест на балконе, когда я прошел между двумя белыми колоннами, обрамляющими арочный проем, и вошел в открытое пространство. Каспиан, Линкольн и Чендлер последовали за мной.

Эхо вздохов наполнило комнату, когда я перенес безжизненное тело Лиама на платформу, оставляя за собой багровый след. Я положил его на стол, прямо перед королем. Кровь стекала с краев и капала на пол. Моя одежда была вся в ней. Заднее сиденье моего внедорожника было пропитано ею. Лиам утонул в ней. Пулевые отверстия в легких затрудняли дыхание.

Они сделали это с ним, потому что он посмел бросить им вызов, и теперь они заплатят. Он был одним из нас, черт возьми.

Он был одним из нас.

— Что ты сделал? — Уинстон встал и закричал, не в силах смотреть на своего сына.

Это было обществом, которое убило бы своего первенца, если бы это означало сохранение власти, и у него хватило смелости спросить меня, что я сделал. Самый верный способ обеспечить себе трон — убрать наследника, верно? Не зря за этим столом были пустые места. Их правление подходило к концу, и они это знали. Отчаянные времена…

Я не стал развлекать его ответом. Ему повезло, что я не убил его в его покоях в тот день, когда он рассказал нам о коттедже. Если бы Сэди не прибежала, разрываясь на части, с сообщением о похищении Энистон, я бы, наверное, так и сделал. Она знала, что я за человек. Она знала, на что я способен. Но это не означало, что я хотел, чтобы она стала свидетелем этого.

Вместо этого я отвел взгляд от окровавленного трупа и обратился к комнате:

— Вот что произойдет, — я не любил действовать на эмоциях, но после того, что они сделали с Лиамом, мне потребовалось все силы, чтобы не засыпать эту комнату пулями. Я сглотнул, затем прочистил горло. — Каспиан начнет зачитывать имена из списка людей, которые имеют отношение к сайту Багровый грех или партнеру, разместившему ссылки на аукцион. Вы уйдете со своих должностей, причем немедленно. Если вы откажетесь, этот список, вместе с фото доказательствами, будет отправлен в каждую крупную медиакорпорацию по всему миру. Не верите мне? Человек, владеющий большинством из них, читает этот список. Спросите его.

Я оглядел комнату, оценивая настроение. Если бы обсирание штанов было настроением, воздух был бы пропитан им.

Хорошо. Мне это нравилось.

Каспиан начал:

— Уинстон Рэдклифф. — Его голос был темным и далеким.

Уинстон хлопнул руками по столу.

— Тебя действительно волнует этот чертов список, когда мой сын лежит здесь мертвый?

Да. Волновал. Один из этих людей убил Лиама. Я не остановлюсь, пока не узнаю, кто именно. Я также не собирался позволить им думать, что я боюсь быть следующим.

— Пирс Кармайкл, — продолжил Каспиан.

Пирс посмотрел на Чендлера.

— Ты не должен этого делать, сынок. Я потеряю все. Разве ты уже не взял достаточно?

Глаза Чендлера сузились до кинжалов.

— Иди в жопу, — он сделал паузу, затем ухмыльнулся: — Папа.

Линкольн рассмеялся. Садистский ублюдок.

Король Норвегии стоял над краем балкона, кипя от ярости, глядя на нас.

— Ты думаешь, что можешь просто войти сюда и захватить власть, не заплатив за то, что ты сделал с моим сыном?

— Ваш сын был садистом, который покупал и продавал женщин, чтобы использовать их как кукол для траха, а затем чуть не изнасиловал принцессу… — я взглянул на Уинстона — …с согласия ее отца, — я перевел взгляд на норвежского короля. — Еще раз заговоришь, и у нас будет трое королевских похорон. — Лиама, Александра и его.

В комнате воцарилась тишина, когда я снова повернулся к Каспиану.

Один за другим он продолжал зачитывать имена — знаменитостей, политиков, руководителей компаний, короля Норвегии. Никому из нас не было до этого дела. Секунда за секундой в комнате становилось все тише, все спокойнее. Каждый вздох был размеренным. Пока не был назван последний из тридцати четырех человек в списке.

Я повернулся лицом к Уинстону.

— Не волнуйся. Я не собираюсь тебя убивать. По крайней мере, пока, — мои руки дернулись при мысли о том, что они могут обхватить его горло. — Ты будешь смотреть, как мы захватим Братство, а твоя дочь заберет твое королевство. Я заставлю тебя страдать, — я усмехнулся. — Это будет медленно. Это будет болезненно. Ты будешь просыпаться каждое утро с мыслью, что ты в аду, а ночью ложиться спать с желанием, чтобы это было так — в течение следующих пяти лет, по крайней мере, — именно так долго я оставался в своем аду, благодаря ему. — После этого я не даю никаких обещаний, — я повернулся к Каспиану, Линкольну и Чендлеру. — Джентльмены, вы готовы?

Они все кивнули, затем последовали за мной вокруг стола, где мы встали перед Уинстоном и отодвинули стул Пирса с дороги. Затем каждый из нас вытащил по стулу и занял свои места на чертовых тронах, где нам и место. Мы все посмотрели на Лиама, нашего пятого парня, затем взяли его окровавленную руку в свою, оставляя мазки багрового цвета на собственной коже в нездоровой клятве на крови.

— За новое Братство, — сказал Каспиан.

Это будет нелегко. Мы уже получали насмешки с балкона. Но когда я оглядел трех мужчин, сидящих рядом со мной, я понял, что это, черт возьми, того стоит.

— Новое Братство, — ответил я. За возвращение моей девочки. И за месть.