Судьба демона

ГЛАВА 7

Выл ветер, тряся крышу, и тени плясали на стенах, огонь в камине главного зала трепетал. Каспиан расхаживал между дубовых столов. Искра, собака мамы, была его тенью. Если бы не тревожное скуление ее обычно спокойной собаки, он бы подумал, что все это было шуткой.

Что заставило маму покинуть поместье в такую погоду? Это из-за их ссоры? Он пытался вспомнить, когда видел ее в последний раз. Ни разу с их ссоры. И после того, как он спросил у слуг, оказалось, что и они ее столько не видели. Она ушла куда-то, попала в бурю и осталась одна, испуганная?

Он провел руками по волосам. Как он мог стоять тут и ничего не делать, когда должен был искать ее, хоть и в бурю? Слуги и жители деревни собрались в зале, держали кружки и смотрели, как он ходит, шепчась с тревогой и сплетнями.

Он подошел к двери. Стефан преградил путь, раскинул руки.

— Я не пущу тебя туда замерзнуть насмерть, — сказал Стефан властным тоном, который использовал редко на людях. Хотя он хорошо срабатывал на упрямых лошадях.

Каспиан сжал кулаки.

— Там моя мама! Я не могу стоять тут, пока она в опасности.

— Она может на соседней ферме пережидать бурю, как мы, — он указал на людей в зале. Во время бури оставалось только ждать. Но папа все еще был в кровати, а мама пропала, и кто знал, где она была в бурю. Как действующий лорд, он должен был что-то делать, а не распределять среди толпы горячий чай и одеяла.

Он стиснул зубы так, что челюсть заболела. Стефан собьет его на пол, если Каспиан попробует пройти. Судя по тому, как Стефан управлялся с лошадью, что весила в пять раз больше него, борьба с ним займет больше времени, чем буря. Оставалось ждать.

Каспиан прошел к главному столу, где пару дней назад сидели он и родители. Он не хотел, чтобы это был их последний раз, когда они были вместе.

Графин вина оставили на столе, он наполнил кубок и осушил одним глотком. Налил второй и третий. Он поднес третий к губам, Стефан опустил ладонь поверх кубка.

— Помедленнее.

Вино пролилось из кубка, и Каспиан отодвинул его от Стефана.

— Мне нужно успокоить нервы, — Каспиан пил жадно, чтобы Стефан не успел забрать у него кубок.

Стефан нахмурился. В последнее время он часто так делал. Он уже меньше дразнил взглядом, все больше глядел недовольно, но Каспиану не нужно было сейчас осуждение лучшего друга.

Искра у его ног жалобно заскулила. Он почесал ее за ушами, пытаясь успокоить, но она ерзала, смотрела сияющими темными глазами на дверь.

Стефан скрестил руки на груди.

— Я переживаю за тебя. Ты сам не свой в последнее время.

Каспиан не мог спорить. Кем он был? Он уже не знал. Он был богатым наследником, который ушел от обвинений в убийстве? Или мечтательным художником, каким был с Бригидой? Он был будущим лордом Рубина, который постарается делать все как лучше для народа, но выделялся из семьи, полной изъянов?

Он осушил четвертый кубок, опустил его на стол и сел на стул. Каспиан допил бы весь графин, но сдержался из-за Стефана. Хоть он выпил всего четыре кубка, приятное тепло стало растекаться по телу, притуплять нервы. Он опустил подбородок на грудь.

— А если с ней случилось что-то ужасное, как с Роксаной? — вино развязало его язык. Ему не нравилось показывать эту свою сторону, но происходящее напоминало Торжество Мокоши. Если бы он погнался за Роксаной в ту ночь, мог ее спасти, он знал это. И оставлять маму на морозе… Каспиан мог обрекать ее на схожую судьбу.

Стефан сжал его плечи.

— Не думай так. Твоя мать — боевой топор, она может о себе позаботиться. Мы вернем ее домой, поверь.

Каспиан шумно вдохнул и кивнул, чтобы успокоить Стефана. Если с мамой что-то случится, он себе не простит. Он не потеряет родителей следом за Роксаной. Чем он разгневал богов? Кого они заберут дальше? Стефана…? Бригиду? Пострадают все, кого он любил?

— И никто, даже ты, не найдет никого в эту бурю. Ты даже руку перед лицом не увидишь, куда там — леди Рубина, — добавил Стефан. — Как только буря кончится, думаешь, она будет рада вернуться домой и обнаружить тебя замерзшим у двери, как сосулька?

Каспиан скривился, но Стефан был прав. Ему хотелось что-то сделать, но пока он мог только ждать.

Буря бушевала снаружи, гремела ставнями, выла как стая волков. Как только буря пройдет, он отыщет ее. Любой ценой.

Ладонь Бригиды ныла. Царапины, оставленные бесом, были красными, раздраженными. Мамуся сделала мазь из листьев крапивы, шалфея, мать-и-мачехи и шандры, и хоть мазь получилась густой, ее сила поможет убрать следы магии беса.

Мама нахмурилась при виде раны, обработала ее, нанесла следом мазь из ведьминой лещины, вербены, лапчатки и священного чертополоха, а еще взяла немного из мамусиных запасов репешка, который она оставляла под подушкой для хорошего сна, когда Взор становился агрессивным, но он был известен и целебными свойствами.

— Чем ты думала? Тебя могли убить.

Бригида еще искала бы леди Рубина, если бы буря не загнала ее домой, в укрытие.

Галина прислонилась к дальней стене, уперев руки в бока.

— Это ненормальное поведение беса, он был днем посреди защищенных земель ведьм. Это похоже на ярость Велеса, — она покачала головой, с подозрением взглянула на Бригиду.

Галина видела, что она делала подношение? Мама прижала ткань с травами к порезу, и он горел. Бригида отдернула руку. Рана сменила цвета с красной на черную, будто пепел.

Глаза мамы расширились.

— Это не просто порез. На тебе черная метка. Что-то случилось на Коляду. Я не должна была отпускать тебя…

— Эва, не перегибай, — предупредила мамуся.

Мама недовольно посмотрела на мамусю.

— А как иначе? Это не просто рана, Лилиана. Это серьезно!

— Что еще за черная метка? — Бригида сглотнула ком в горле.

Галина и мама переглянулись. Это Бригиде не нравилось. Совсем. Ее желудок сжался.

— Эва? — голос мамуси дрожал. — Охотницы Деваны… Вы уже имели дело с бесами, верно?

Мама встала и сняла книгу с полки, ее гримуар. Там были все ее записи об исцелении пациентов, а еще ее знания и чары, как в гримуаре Мроков. Она листала страницы, а потом опустила гримуар перед Бригидой.

— Этого демона ты видела?

Она посмотрела на рисунок существа — Галина звала его бесом. Красные глаза, рога, шерсть, похожая на шипы с тенями. Такое она и видела.

— Да, — ее горло сжалось.

Мама моргнула, ее ярко-зеленые глаза наполнились слезами.

— Ч-черная метка будет расти, захватит твою руку, отравит разум… а потом достигнет сердца, — сказала она, голос прерывался. — И… убьет тебя.

Холодок пробежал по спине Бригиды. Обломок соломинки. Это… все-таки был знак настоящей смерти? И леди Рубина, прогнавшая ее…? Они обе разгневали Велеса?

— Как это остановить? — Бригида не смогла скрыть дрожь в голосе.

— Способ лишь один, — Галина мрачно глядела на нее. — Поймать и убить беса.

Мамуся стояла у окна, плотно укутавшись в шаль, закрыв рот рукой. Слезы лились по ее щекам.

— Ты можешь ей помочь? — спросила мама у Галины.

— Если Велес послал беса в ответ на подношение, его должен убить тот, чьим было подношение, — Галина посмотрела ей в глаза. В ее взгляде был голод, а то и зависть. Мама рассказывала истории о чести охотниц: убийство приносило почет, и Бригида с черной меткой лишила Галину шанса. — Но я могу помочь. Бесы управляют разумом, я смогу его отвлечь, — ковен охотниц был защищен от сил демонов, это был дар святой Деваны.

— Бригида… что ты попросила у Велеса? — спросила мама, ее подбородок дрожал. Она потерла его твердой ладонью.

— Я… я…

— Правду. Живо! — потребовала мама, сжав ее руку.

Бригида зажмурилась.

— Я вытащила обломок соломинки во время гадания. Я предложила ее Велесу и попросила Его изменить ее.

Слезы лились по покрасневшему лицу мамы.

— Глупый ребенок, думаешь, Рогатый змей меняет судьбы по доброте душевной? — мама тряхнула ее за плечи. — Он послал тебе испытание. Испытание от бога, понимаешь?

— Испытание — значит его можно преодолеть, — отметила мамуся тонким голосом.

Мама покачала головой.

Было ли это возможно? Ее попытки использовать гнев крови на бесе не сработали.

— Я… не уверена. Он вошел в мой разум, управлял моей кровью. Один. Я не знаю, смогу ли я…

— Буря прошла, но, боюсь, другая близко, — сказала мамуся отдаленным голосом. Это был голос пророчества, и волоски на руках Бригиды встали дыбом.

— Лучше начинать поиски беса, пока не поздно, — Галина сжала лук.

Мама была мрачной, а мамуся все еще смотрела вдаль, взгляд был отчасти сонным. Бригида взяла себя в руки. Она не будет ждать тут, пока черная метка захватит ее сердце. Она могла только бороться с испытанием.

— Тебе понадобится это, — Галина кивнула на Косу Матери. Бригида не трогала орудие с тех пор, как русалки успокоились.

Она благоговейно подошла к алтарю, ладони дрожали. Как только она сжала косу, Бригиду наполнила сила, голоса ведьм Мрока шептали в ней.

— Мама… — сказала она с тенью улыбки. — Я могу покинуть дом?

С печальным смешком мама вытерла лицо, шмыгнула носом и собралась, провела дрожащими пальцами по густой темно-рыжей косе.

— Да, дитя мое. Боюсь, ты должна, и путь поведет сразу к опасности, — мама протянула шубу из зайца, а мамуся наполнила сумку. Они уже знали, что она выбрала, и поддерживали ее.

Она дала маме одеть ее, приняла сумку от мамуси.

— Ее волей, Бригида, — сказала мамуся, мама повторила слова.

Бригида склонила голову, мысленно молясь, чтобы снова увидеть их лица.

— Ее волей.

Они обняли ее, шептали слова утешения, и если бы Бригида слушала их слишком долго, она решила бы остаться тут, лишилась бы смелости. Она подавила слезы и отодвинулась.

Оглянувшись еще раз, она пошла за Галиной из дома, забралась в седло за ней.

— Чувствуешь? — спросила Галина.

Бригида посмотрела на нее.

— Что чувствую?

Галина покачала головой и цокнула языком.

— Нарушитель на ваших землях ведьм. Потому нам нужна коса, — она закатила глаза. — Так мы найдем путь. Охотнице важен любой след.

Бригида закрыла глаза и сосредоточилась, слушала ветер среди деревьев, медленное падение снега с веток, а за всем этим… злой шепот, шипение и тревога, голос леса предупреждал ее, направлял ее.

— Сюда, — она указала косой, и они последовали за шипением по лесу, пробираясь сквозь большие сугробы.

Чем дальше они шли, тем сильнее становилось чувство. Кожа Бригиды зудела.

А потом она увидела капли крови на снегу… и отпечатки лап, ведущие к телу.