И, как назло, в шесть вечера Безопасник созвал нас на планерку.
Оно всегда так бывает, когда у тебя планы к конкретному времени привязаны. Вот заходишь ты, например, в магазин, чтобы купить замороженных пельменей и пива на ужин, и успеть к футбольному матчу с участием команды, за которую ты болеешь. И вот ты уже все выбрал и на ленту выложил, а перед тобой старушка мелочью рассчитывается и каждую монетку отдельно в кошельке минут по пять ищет. Или мужчина карту раз за разом к терминалу прикладывает, а она не проходит. А когда проходит, мужчина замечает в чеке лишнюю позицию, предъявляет ее кассирше и та орет на весь торговый зал: «Зин, у меня отмена! Несите ключ!», и ты стоишь и ждешь, пока Зина найдет ключ, кассирша разберется, как вернуть деньги на карту обратно, а там какой-нибудь мадридский «Реал» команде, за которую ты болеешь, уже три банки закатил, а ты все еще трезвый.
Безопасник начал с того, что раздал нам рюкзаки с обещанным снаряжением. Там оказались легкие бронежилеты, которые нам рекомендовалось постоянно носить под одеждой, переговорные устройства с беспроводной гарнитурой для втыкания в ухо, целеуказатель для американского ракетного крейсера (маленькое устройство, подозрительно похожее на лазерную указку), и по две светошумовых гранаты на брата.
— Живем, — прокомментировал Жонглер.
— Что-то не так? — спросил Безопасник.
— Этот броник только пульку из пневматики остановит, — сказал Жонглер. — Любой автомат прошьет его насквозь.
— Не хочешь, не надевай, — сказал Безопасник. — Убьют, жаловаться не приходи.
В заключение он выложил на стол перед нами четыре пистолета и по две запасных обоймы к каждому. Вот, кажется, и на моей улице грузовик с печеньками наконец-то перевернулся. Только не знаю, радоваться мне из-за этого или тревожиться.
Стеклорез и Жонглер молча сцапали предложенное оружие и принялись им щелкать, клацать и что-то там передергивать. Айболит покачал головой.
— Мне не надо.
— Возьми, Рома, — удивительно мягко сказал Безопасник. — В бою всякое бывает.
— Я медик.
— Ты — военный медик, — сказал Безопасник. — Возьми и будем надеяться, что он не пригодится.
Айболит взял.
— А ты чего телишься? — мягкость из голоса Безопасника улетучилась буквально в один момент.
— Поражаюсь оказанному доверию, — сказал я, забрал пистолет со стола и сунул в свой рюкзак. Тоже буду надеяться, что не пригодится. — В крайнем случае, застрелюсь.
— Ты, если решишь, не тяни с этим, — посоветовал Жонглер. Похоже, никто тут меня не любит.
— Делегации начнут приезжать уже завтра, — сказал Безопасник. — Мы с американцами обсудили расписание постов и график дежурств, я скинул его вам на планшеты. Обновленная информация по объекту тоже там. Еще раз напоминаю, наша цель — помочь американцам ликвидировать Ветер Джихада. Спасение гражданских, драка с Сынами Ветра, если они появятся, и прочие геройства — строго по обстоятельствам. Я хочу, чтобы вы все вернулись домой живыми, парни.
— Даже я?
— Даже ты, джокер, — сказал он. — Вопросы?
Я понадеялся, что вопросов не будет, но они, конечно же, были.
Стеклорез и Жонглер принялись выспрашивать какую-то муть про тактику и тактическое взаимодействие, про огневую поддержку, про боевые характеристики главного калибра американского авианосца, про то, как быстро американцы смогут развернуть полномасштабную общевойсковую операцию, если ситуация вдруг совсем выйдет из-под контроля, в общем, несли какой-то бред, как будто им не все равно.
Как будто это имеет какое-то значение. Как будто, когда дело дойдет до реального рубилова с бородатыми суперменами в бурнусах, они все еще будут про все это помнить.
Я делал вид, что слушаю, украдкой поглядывал на часы и надеялся, что Док не будет строить из себя истеричную дамочку на первом свидании и обязательно меня дождется.
Сборище закончилось ближе к половине восьмого. Безопасник напомнил нам, что сегодня последний спокойный вечер, а завтра начнутся суровые трудовые будни, пожелал нам хорошенько отдохнуть и отпустил восвояси.
Я забросил рюкзак со снаряжением в номер и уже собрался было отчалить по своим темным делам, как ко мне прицепился Стеклорез.
— Ты куда?
— Смотреть верблюда, — сказал я. — Пойду поплаваю.
— Я с тобой.
— Эм… Это вряд ли.
— Почему вдруг?
— Ну, я тут на самом деле сегодня днем возле бассейна познакомился кое с кем, — сказал я, и пока еще это была правда, ведь сегодня около бассейна я действительно познакомился с американцем по имени Боб. Дальше начиналось вранье. — И мы с ней договорились вечерком поплавать вместе, если ты понимаешь, о чем я.
— Офигеть ты мастер, — восхитился он. — Прямо гуру пикапа.
— Да, я такой, я могу, — сказал я. — И мне действительно пора, негоже заставлять даму ждать.
Бар был полон народу.
Это и неудивительно, вечером в барах всегда полно народу, даже если это охренительно дорогой бар на последнем этаже самого высокого отеля в мире. Тут было полно арабов в белоснежных одеяниях и с золотыми цацками на шеях, тут было полно арабов в строгих европейских костюмах, тут было полно женщин в боевой раскраске, вечерних платьях и блеск их бриллиантов отражался от глянцевых экранов айфонов, принадлежавщих их кавалерам. Попадались, конечно, и нормальные люди, но я в своих потертых джинсах, линялой футболке и выцветших кедах был тут так же уместен, как стриптизерша на итоговом собрании акционеров Газпрома.
Когда я прочитал в рекламном буклете о наличии бара, я почему-то не подумал, какой контингент в этом баре обычно напивается.
Ладно, если спросят, буду выдавать себя за эксцентричного миллионера. Марка Цукерберга в молодости, например.
Я подошел к барной стойке, уселся на табурет и заказал себе минералки, сразу расплатившись за нее ключом от номера.
Потом передумал и заказал себе еще и мартини. Если уж играть в Джеймса Бонда, то по полной.
Конечно, я немного нервничал. Док был представителем Лиги, а Лига Равновесия обладала очень плохой репутацией во фракции суперменов, которую я представлял. И когда я прошлый раз встречался с ее членами, в мою сторону все время кто-то палил из автомата.
Выпил мартини, закусил оливкой, заказал еще порцию и посмотрел на часы. Пять минут девятого. Что-то как-то не складывается, и даже не позвонить, не предупредить…
На соседний со мной табурет взгромоздился какой-то араб в европейской тройке, лакированных туфлях и с «роллексом» на запястье. Заказал кофе, потер стильную остроконечную бородку и внезапно, не поворачивая головы, обратился ко мне на чистом русском языке без всяческих следов акцента.
— Скучаешь, джокер?
Не слишком остроумный ответ (ты не в моем вкусе, приятель) уже вертелся на кончике моего языка, когда до меня дошла абсурдность ситуации.
— Док?
— Он самый, — ухмыльнулся араб. — Не смотри на внешность, я замаскировался и ассимилировался.
— Весьма удачно, — признал я.
Как он это сделал? На театральный грим не похоже. Пластическая маска, типа тех, которые использовал старичок Круз во франшизе о невыполнимых миссиях? Не знаю, я в таких вещах не специалист.
— Ты уже понял, что выбрал не самое удачное место для беседы? — поинтересовался Док.
— А что тебе не нравится? Полумрак, живой оркестр, музыка негромкая…
— Кругом полно людей и камер, американцы все пишут, — подхватил он.
— А есть в этом отеле место, где они точно не пишут? — спросил я.
— Тоже верно. Валяй, начинай спрашивать.
— Ты врач?
— Нет, доктор наук.
— Каких наук?
— Физика, — сказал он. — Главная наука. Основная. Она про все.
— Ты русский?
— Скажем так, я из России. Когда-то был. А какой уж генетический коктейль намешали мои предки, в данной ситуации не так уж и важно.
— И давно ты в Лиге?
— С момента основания, — сказал он и ухмыльнулся. — Собственно говоря, если ты хочешь узнать о Лиге, то тебе выпал джек-пот. Потому что именно я ее и основал.
— О, — сказал я. Это надо было осмыслить, но черт его знает, сколько у меня времени на этот разговор. — Как ты меня нашел?
— Да тебя в этом окружении не так уж трудно было найти, — сказал он. — Еще вопросы? Может быть, что-то более существенное и имеющее отношение к делу?
Легко сказать, спрашивай. Что можно спросить у этого человека в такой ситуации? Зачем вы убиваете суперменов? Не слишком ли это в лоб и невежливо? Захочет ли он ответить, и как понять, не соврал ли он, если ответ все же будет получен?
— Зачем вы убиваете суперменов? — спросил я.
— Потому что супермены несут угрозу всему человечеству самим фактом своего существования, — сказал Док. — Супермены — это побочный эффект, которого не должно быть. Он возник случайно и непредсказуемо, и теперь либо человечество избавится от этого побочного эффекта, или он человечество, рано или поздно, прикончит.
— Это слишком общие фразы.
— Я расскажу тебе все частности в любых подробностях, — сказал он. — Только дай мне время. Эта история не из тех, что рассказывают в промежутке между коктейлями.
— И почему ты намерен мне все это рассказать?
— Потому что ты мне нужен, — сказал он.
— Тебе нужен мой скилл.
— Разве это не одно и то же? — спросил он.
— Я нахожу в твоих словах какое-то противоречие, — сказал я. — Супермены — угроза и должны быть уничтожены, а я — супермен и тебе нужен.
— Все же логично, — сказал он. — Сорняк нельзя просто уговорить уйти, на него не подействуют ласковые увещевания. Сорняк нужно выполоть или выжечь огнем. Для того, чтобы убить супермена, нужен другой супермен, и ты сам это прекрасно понимаешь. У нас в Лиге довольно много суперменов, которые понимают, что мы делаем нужное дело. Необходимое.
— А что вы сделаете с ними, когда они прикончат для вас всех остальных?
— Как ни странно, у меня есть ответ на этот вопрос, хотя он и относится к очень далекой перспективе, — сказал Док. — Мы сделаем из них обычных людей.
— Как?
— У нас есть для этого свои методы.
— Что ж вы ими не воспользуетесь, чтобы превратить суперменов, которые угроза, в обычных людей?
— К сожалению, все не так просто. Процесс требует довольно много времени, и мало кто из тех, которые угроза, соглашается на него добровольно. Ты можешь себе представить, чтобы я пришел с таким предложением к Ветру Джихада, ради которого все вы здесь сегодня собрались? А даже если и приду, ты вполне можешь себе представить, что он мне ответит. Убивать, к сожалению, проще и быстрее, и согласия спрашивать необязательно.
— Мне кажется, тебе пора начать рассказывать про частности, — сказал я. — Иначе ты мне эту идею не продашь. И начни с того, почему супермены так опасны.
— Изволь, — легко согласился он. — Для начала, мы в Лиге не используем слово «супермены». У нас есть другой термин — контролеры. Не те, что ловят «зайцев» в автобусе, конечно. Суть вашей силы заключается не в скиллах, а в контроле. Скилл может быть практически любым, это не столь важно. Важно то, какое пространство вокруг себя ты можешь контролировать и с какой плотностью. Со временем почти каждый супермен становится сильнее. Вы называете это «прокачкой скиллов». Но на самом деле, он наращивает контроль.
— Зря я выпил второй «мартини», — сказал я. — Потому что явно перестаю тебя понимать.
— Так закажи кофе.
— Хорошая идея.
Я заказал кофе и одним глотком ополовинил чашку. И сразу же заказал еще.
— Мы классифицируем суперменов по степени их контроля, — сказал Док. — В основном, по области, которую они способны контролировать. По радиусу действия их скиллов. Тот же Ветер Джихада, например, стоит на границе того, чтобы быть причисленным к классу «геноцид». А коль скоро у нас появится контролер класса «геноцид», то пройдет всего пять-десять лет, ничтожный, по меркам человеческой истории срок, когда станет неизбежно появление контролера класса «апокалипсис». И существует отличная от нуля вероятность, что контролер класса «апокалипсис» нам всем этот самый апокалипсис и устроит.
— Ветер, значит, «геноцид»?
— Я знаю, вы здесь ради него, — сказал Док. — И, поверь мне, вы не вывезете. Даже с Безопасником и американским авианосцем в заливе.
— Это ракетный крейсер.
— Да какая разница? Все равно не вывезете.
— Да ну?
— Да. Вы просто не представляете, с чем столкнетесь.
— Ну, вы то и самого Безопасника не вывезли.
— Безопасник — это другая сторона шкалы, — сказал Док. — У него крайне малая область контроля, но зато потрясающая плотность, благодаря которой его защитный скилл почти непробиваем. Но я бы на его месте против Ветра Джихада не выходил.
— Он — человек государственный. У него приказ.
— Я понимаю, — сказал Док.
— Вы не собираетесь вмешаться?
— Боже упаси, — сказал он. — Да и зачем нам это? Учитывая интересы Лиги, для нас эта ситуация — как торт в окончании банкета. Сладкая и долгожданная. Чем бы тут у вас дело ни закончилась, одни контролеры поубивают других контролеров, избавляя нас от работы. Которая нам, в сущности, не очень-то и нравится.
— Но кто-то же должен ее делать?
— Да. Мы не банда кровавых маньяков, и я бы предпочел обойтись без убийств, но без убийств эта задача пока не решается. Однако, ты можешь это в корне изменить.
— Каким же образом? — поинтересовался я.
— Ты знаешь, что в Индии контролеров считают людьми, одержимыми демонами?
— Ну, теперь знаю, — сказал я. — И каким образом это отвечает на мой вопрос?
— Индия — это большая страна с богатой историей, сложной религиозной системой, запутанной мифологией и дурацкими, но очень зрелищными фильмами, — сказал Док. — В штате Махараштра, в небольшой деревушке на склоне Западных Гат, живет старик, которого мы называем Аскетом. Местные почитают его за святого, а некоторые склонны видеть в нем воплощение Дханвантари, бога врачевания. К нему привозят одержимых со всего штата, и он изгоняет их демонов.
— Ага, — сказал я.
Это надо было осмыслить. Иными словами, Док утверждал, что знает о существовании супермена, скилл которого заключается в том, чтобы лишать скиллов других суперменов, делая из них обычных людей. Выводы напрашивались вполне очевидные, и сразу стало понятно, для чего Лиге понадобился джокер, да еще так понадобился, что сам отец-основатель прикатил в Эмираты, немало при этом подставляясь.
Это, конечно, если Док не соврал ни в едином пункте своего рассказа, что тоже не факт.
— Допустим, это так, — сказал я. — И почему этот, вне всякого сомнения, достойный человек до сих пор не работает на вас, ЦРУ, управление Н или еще какую-нибудь спецслужбу, коих великое множество?
— Потому что местные оберегают своего святого и не треплются о нем на каждом углу, — сказал Док. — Мы узнали нем лет пять назад, совершенно случайно, и шансы, что на местную легенду наткнется кто-то еще, довольно невелики. По крайней мере, за пять прошедших с нашего знакомства лет никто с ним на контакт не выходил. По вполне очевидным причинам — он стар и принципиально не желает покидать пределов своей деревни — мы не можем использовать его в своих операциях.
— Но если кто-то молодой и менее принципиальный завладеет его скиллом…
— Верно. Поэтому ты представляешь для нас большую ценность, джокер. Ты для нас просто настоящая находка.
— Ну, снова допустим, — сказал я. — Но почему вы оставили Аскета в его деревне и не вывезли силой в свою штаб-квартиру, ради его же безопасности? Кстати, а у вас есть штаб-квартира?
— Нет. Есть несколько исследовательских лабораторий в разных странах мира, но оперативное ядро постоянно меняет дислокацию. Маневренность и натиск, вот наш девиз.
— Слабоумие и отвага, — сказал я. — Хорошо, я перенял скилл Аскета, что дальше? Я, знаешь ли, не особенно дальнобоен.
— Ты не замечал, что твои способности прогрессируют быстрее, чем у других? — спросил он.
— Замечал.
— А что происходит это не линейно, а скачкообразно?
Я задумался. Может, он и был прав.
Сначала я гантель едва поднимал, а потом вдруг начал людей в стены швырять…
— Все дело в том, что осваивая новый скилл, ты одновременно улучшаешь свой контроль, — сказал Док. — К сожалению, точный механизм этой способности мне неизвестен, так что просто прими это, как факт.
— И это имеет какое-то отношение к физике, науке, в которой ты доктор?
— Самое прямое, — заверил он.
— Откуда ты так много знаешь о скиллах и обо всем этом вообще?
— Я изучал вопрос, — сказал он. — В том числе и в лабораториях. Сочувствующие нашей организации люди есть практически везде. Есть они и в ЦРУ, и в вашем управлении, и даже среди Детей Ветра. Я знаю о происходящем гораздо больше, чем все остальные, потому что сижу в центре паутины, которую, отчасти, сам же и соткал. Кроме того, смотри.
Он положил на ладонь свою давно опустевшую кофейную чашку и ее очертания внезапно поплыли, линии стали перекручиваться, а форма — меняться. Мгновение спустя на ладони Дока оказалась фарфоровая роза.
— Пошловатый фокус, — заметил я. — Самое оно для коктейльных вечеринок в дамских салонах.
— Смотри дальше, — сказал он и роза в его руках внезапно из фарфоровой превратилась в металлическую. Я не только видел это, но и чувствовал доставшимся от Стилета скиллом. Уж в чем в чем, а в металле я теперь разбирался.
Впрочем, Док не стал на этом останавливаться, и металлическая роза снова изменила форму и превратилась в металлический шарик. А потом этот шарик стал золотым.
— Ты раскрыл секрет философского камня? — спросил я. — Или бармен таки что-то подмешал в мой напиток?
— Держи, — он положил шарик мне на ладонь.
Он был ощутимо тяжелее, чем исходная чашка, и хотя на нем не было пробы, сомнений в принадлежности материала к группе драгоценных металлов у меня не возникло. Док дотронулся до шарика пальцем и на моей ладони оказалась горстка песка.
— Видимо, ты хочешь сказать, что ты тоже контролер, — блеснул я догадкой.
— Я даже отчасти джокер, в том смысле, что у меня больше одного скилла, — сказал он. — Только джокер я ущербный, да и контролер так себе. Для работы мне нужен непосредственный контакт.
— И что еще ты умеешь?
— Да много чего, — невесело усмехнулся он. — Могу бурю в стакане устроить, могу комара молнией пришибить. В области теоретических знаний мне нет равных, а на практике… Сам видишь.
— Сдается мне, ты скромничаешь.
— Нет. С собой я могу делать, что угодно. У меня потрясающая регенерация, я могу в ограниченном объеме модифицировать собственное тело, менять внешность, как сейчас, например. Могу вырастить из руки когти и поиграть в Росомаху. Я могу манипулировать материей, меняя ее свойства, как ты сейчас видел. Но крайне малый радиус контроля делает из меня полный ноль в качестве боевой единицы.
— Ты мог бы стать идеальным шпионом, — заметил я.
— К сожалению, у меня нет времени на эти игры. А теперь позволь мне задать вопрос. Чего хочешь ты?
— Чтобы вы все от меня отвалили и оставили в покое, — сказал я. — Увы, но это невозможно.
— Кто же оставит в покое человека, который может спасти мир?
— А как начет другого варианта? — поинтересовался я. — Что, если я овладею скиллом Аскета, избавлюсь от всех конкурентов и объявлю себя темным властелином? Чисто теоретически?
Он покачал головой.
— Мы тебя уравновесим.
— А сдюжите? Безопасник вон до сих пор небо коптит.
— Посмотри под стойку, — попросил он.
Я посмотрел и увидел там его сжатый кулак, из которого, раздвигая кожу, действительно выезжали когти Росомахи.
— Адамантий? — уточнил я. — Формула есть?
— Я не думаю, что ты захочешь стать мировым диктатором, — сказал Док. — Если бы хотел, вряд ли стал бы сейчас упоминать о такой возможности, но в любом случае имел бы ее ввиду. Однако, если ты вдруг решишься, ты должен помнить о моем существовании и о том, что я тебе сейчас показал. И о том, что не показал.
— Так тебя я грохну первым.
— Если найдешь. Ты даже не знаешь, как я выгляжу. А выглядеть я могу, как угодно.
— Может, ты меня и недооцениваешь…
— Это пустой разговор, — сказал он. — Я читал твое досье и видел твой психологический профиль. Ты не злодей. Временами бываешь клоуном, это да.
— Люди меняются.
— Едва ли настолько.
— Власть развращает и все такое.
— Становится скучно, — сказал Док. — Давай поставим вопрос ребром. Мир находится на пороге больших перемен, мир скатывается в хаос и без появления контролеров класса «апокалипсис», и мы пытаемся его удержать. Ты можешь помочь нам, и я объяснил тебе, каким образом. И теперь, собственно, вопрос. Что ты будешь делать?
— В ближайшее время я буду очень сильно нервничать и очень много врать, — сказал я. — А дальше по ситуации. И я надеюсь, что ты не попытаешься сделать какую-нибудь глупость.
Странно, что я это говорю, да? Вроде был чемпион по совершению глупостей тут один, и это явно не Док.
Он тоже удивился и изумленно задрал бровь, и я кивком указал ему в сторону, откуда ожидал появление проблемы.
В бар, находящийся на последнем этаже самого высокого отеля в мире, только что вошел Безопасник.