Суррогат для боссов Братвы

ГЛАВА 10

МАКСИМ

Хаос наконец утихает, тишина становится почти такой же оглушительной, как и стрельба. Но мы не можем оставаться здесь. Не сейчас, когда София в опасности. Все ее тело дрожит, как лист в бурю, а на лице написан шок. Это не ее мир, и она никогда раньше не видела такого дерьма.

— София. София! — Я легонько трясу ее за плечи. Она пытается говорить, но у нее не выходит ни слова, только неконтролируемая дрожь. Не теряя ни секунды, я подхватываю ее на руки, она почти ничего не весит, и бегу к черному ходу.

Нам нужно двигаться, и быстро. Я несу ее через разросшиеся сады, прижимая ее голову к своей груди. Особняк больше не безопасен, это чертова зона военных действий.

Лодка пришвартована сзади, это наш самый быстрый путь к спасению.

— Держись, — говорю я ей, хотя она слишком потрясена, чтобы ответить. Я чувствую, как ее сердце бьется о мое.

Чертовы враги, всегда таящиеся в тени и ждущие удара. Но она им не достанется. Я умру, прежде чем позволю этому случиться.

Я запускаю двигатель, и лодка рассекает воду, как пуля. София молчит, ее тело по-прежнему прижато ко мне, дыхание неровное. Попасть под перекрестный огонь дерьма Братвы — это не то, на что она подписывалась. Но теперь она со мной, и я буду защищать ее до последнего вздоха. Они хотят войны? У них она есть.

Мы мчимся прочь, лодка рассекает воду, как горячий нож масло. София рядом со мной, ее тело все еще дрожит, а молчание тяжелым грузом висит в воздухе. Она в шоке, бедная девочка.

— София, эй. Посмотри на меня. — Говорю я, мой голос твердый, но мягкий. Ей нужно прийти в себя, понять, что теперь мы в безопасности, по крайней мере, на данный момент. — Эй, ты в порядке, хорошо? Мы выбрались. Здесь ты в безопасности.

Ее голос — дрожащий шепот, когда она наконец заговаривает:

— А как же остальные? Виктор и Иван? Кто стоит за этим нападением?

Я не свожу глаз с воды впереди, но ободряюще сжимаю ее руку.

— С Виктором и Иваном все будет в порядке. Не беспокойся о них сейчас, хорошо? — Я имею в виду, что эти парни очень крепкие. Они знают, как держать себя в руках.

Но я понимаю ее беспокойство. Мы, конечно, поганая семья, но тем не менее мы семья.

— Что касается того, кто за этим стоит, я не знаю. Но клянусь, София, я узнаю. И когда я это сделаю, они пожалеют, что связались с нами.

У меня, Ивана и Виктора есть договоренность. Мы знаем свои роли в таких дерьмовых ситуациях. Моя — доставить Софию в безопасное место, а с остальным они разберутся сами. И я им доверяю. Они разберутся, кто за этим стоит, и заставят их заплатить.

Когда мы достигаем берега, тело Софии наконец-то поддается непреодолимому шоку. Она откидывается на бортик, и ее тошнит. Для любого человека это слишком много, особенно для того, кто не привык к нашему жестокому миру.

Я не виню ее. Это не ее норма. Это не то, с чем она должна была столкнуться. Я откидываю ее волосы назад, моя рука уверенно лежит на ее спине.

— Все хорошо, — говорю я ей.

— Нет, не смотри, — бормочет она между рывками.

Я коротко усмехаюсь, но не потому, что это смешно, а потому, что это чертовски человеческая реакция.

— Да ладно, я видел и похуже. — И это правда. В моей работе небольшая рвота — это ничто.

Но я понимаю. Она смущена, потрясена и, вероятно, чувствует сейчас тысячу разных вещей. Я не давлю на нее.

— С тобой все будет в порядке? — Спрашиваю я, понимая, что это глупый вопрос, даже когда слова покидают мой рот.

Она недоверчиво смотрит на меня, ее голос повышается от страха и разочарования.

— Со мной будет… На нас там напали… — Она обрывает себя, когда замечает, что несколько прохожих обернулись посмотреть, их любопытство вызвала ее вспышка.

Понимая, что привлекает нежелательное внимание, она скрещивает руки и придвигается ближе ко мне, ее голос понижается до шепота.

— Кто, черт возьми, стоит за этой стрельбой, Максим? Как они узнали, где мы находимся?

Я вздыхаю, чувствуя тяжесть ее страха и разочарования.

— Я не знаю, но уверен, что Виктор и Иван уже разобрались с этим. — Я стараюсь говорить уверенно, но на самом деле неуверенность грызет и меня.

София резко выдыхает, ее глаза фиксируются на моих.

— Ладно, ладно, но куда мы идем?

— В безопасное место, — отвечаю я, но, даже произнося это, понимаю, что этого недостаточно.

— Я думала, что тот остров безопасен! — Возражает она, ее страх переходит в гнев. — Я не соглашалась на это, Максим!

— София, — говорю я, мой голос становится мягче, и я стараюсь передать каждую унцию уверенности, на которую способен. — Я знаю. Я знаю, что ты не соглашалась на это. Но я обещаю тебе, что сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была в безопасности. Мы поедем в место, которое я знаю, в место, где никому не придет в голову искать нас. Поверь мне, пожалуйста.

Она смотрит на меня, и на мгновение мы оба ничего не говорим. Затем, медленно, она кивает.

— Хорошо. Я доверяю тебе.

Затем, застигнув меня врасплох, она вкладывает свою руку в мою, переплетая наши пальцы. Ее рука теплая, она резко контрастирует с холодной, суровой реальностью, с которой мы только что столкнулись. Это небольшой жест, но он кажется значительным, как будто она не просто вкладывает свою руку в мою, но и часть своего доверия.

Я легонько сжимаю ее руку, молчаливо обещая, что не подведу ее.

Я похлопываю себя по карманам, с замиранием сердца осознавая, что телефона там нет. Наверное, оставил его в доме. Черт, это проблема. Без телефона я отрезан от мира, не могу даже позвонить, чтобы меня забрали.

Из всех ситуаций, когда можно остаться без телефона, эта должна быть худшей. И что еще хуже, я практически без гроша в кармане. Нет способа вытащить нас отсюда, не связавшись с кем-то из моих людей.

Я всегда полагался на свой телефон, никогда не заучивал номера. Зачем мне это, если все можно сделать одним щелчком мыши? Но сейчас, когда я стою здесь, держа Софию за руку, я проклинаю себя за то, что не послушал Виктора и Ивана. Они всегда ворчали, что я должен запомнить их номера на всякий случай.

Оказалось, они были правы. Не то чтобы я когда-нибудь сказал бы им это в лицо.

— У тебя есть с собой телефон? — Спрашиваю я, надеясь, что она подготовлена лучше, чем я.

Она проверяет карманы, на ее лице появляется разочарование.

— Нет…, — обрывает она.

— Блядь. — Слово вылетает прежде, чем я успеваю его остановить. — Тогда нам конец, потому что я не знаю ничьего номера.

Но тут она удивляет меня.

— Я запомнила все ваши номера, — говорит она, и я смотрю на нее в недоумении.

— Что? Правда?

Она кивает:

— Ну, в вашем доме нечем заняться, кроме как запоминать некоторые вещи, и я подумала, что однажды мне это может понадобиться.

Я выдохнул, не понимая, что сдерживаю дыхание. Из всех вещей, которыми София могла бы заняться, чтобы скоротать время, запоминание наших номеров может оказаться тем, что спасет нас сейчас. Я не ожидал этого, даже не думал, что именно она спасет нас в такой ситуации.

— Ты — спасительница, София, — говорю я, вкладывая в каждое слово смысл. — Давай найдем телефон. Любой телефон. Нам нужно позвонить прямо сейчас.

Мы натыкаемся на телефонную будку — пережиток современной эпохи, и это наш лучший шанс. Но, черт возьми, эти штуки работают с монетами, а у меня нет с собой ни пенни. Чертовщина какая-то. Мы не можем воспользоваться ею, а я, черт возьми, не могу просто нагрубить какому-нибудь прохожему ради телефона.

Или могу?

В этот момент я понимаю, что София ускользнула от меня. Я поворачиваюсь и вижу ее в нескольких метрах от себя, она болтает с какими-то незнакомцами с легкостью, которая меня удивляет. Я улавливаю обрывки ее разговора, смех в ее голосе:

— Вы можете в это поверить? Я действительно имею в виду, что мы оба наших телефона оставили в такси.

Она смеется, говорит, общается с ними так естественно, так непринужденно, как обычный человек. И меня поражает, как ловко она умеет ориентироваться в ситуации без силы и угроз. Она делает все по-своему, и это работает.

Я наблюдаю, как один из незнакомцев с дружелюбной улыбкой протягивает ей свой телефон, а она триумфально размахивает им. Я не могу не восхищаться ею в этот момент. Она не в своей тарелке, брошена в мир опасности и хаоса, но справляется со всем с таким изяществом и обаянием, на которое я не способен.

София набирает номер, ее голос звучит тихо, пока она стоит рядом с незнакомцем. Я придвигаюсь ближе, стараясь подслушать, не привлекая лишнего внимания.

— Привет, Иван, это София, ты выбрался, все в порядке? — Говорит она в трубку.

Она ведет себя спокойно, не выдавая себя слишком сильно перед незнакомцем. Умная девочка. Она продолжает:

— Да, мы… мы вроде как застряли здесь.

Затем она закрывает микрофон рукой и поворачивается к незнакомцу.

— Где, вы сказали, мы находимся? — Ее голос звучит непринужденно, но я вижу, как напряжены ее плечи.

— Мы в Си Брайт, Нью-Джерси, прямо на берегу, — услужливо отвечает незнакомец.

С принужденной улыбкой, которая, как я вижу, фальшивая, она благодарит его и снова поворачивается к телефону.

— Мы в Си Брайт, рядом с телефонной будкой. Вы можете нас забрать?

Пока она говорит, я наблюдаю за ней, вижу, как она напряжена. Она справляется с этим хорошо, невероятно хорошо, но я знаю, что это дается ей нелегко.

София заканчивает разговор с искренней улыбкой благодарности незнакомцу. Я уже достаточно хорошо знаю ее выражения, и это — настоящее.

Мужчина рядом с ней наконец замечает мое приближение.

— Мне жаль, что с вами такое случилось. Надеюсь, вы получите свои телефоны обратно, — говорит он с сочувственным выражением в глазах.

Женщина с ним, говорящая высоким голосом, добавляет:

— Это, должно быть, твой жених.

София смотрит на меня, в ее глазах появляется намек на панику, но она быстро его скрывает.

— Да, мой жених, — говорит она, и я подыгрываю ей.

Сейчас нет времени на долгие объяснения и болтовню. Нам нужно двигаться дальше, опережая любую потенциальную опасность.

— Нам пора идти, — говорю я твердым голосом.

Пара кивает, желая нам всего хорошего, и мы поворачиваемся, чтобы уйти. Когда мы уходим, я чувствую, как рука Софии снова погружается в мою.

— Жених, да? — Тихонько поддразниваю я, пытаясь разрядить обстановку.

Она издала небольшой, усталый смешок.

— Тогда мне казалось, что это лучшее прикрытие.

Я ободряюще сжимаю ее руку.

— Ты молодец. Скоро мы выберемся из этого.