Суррогат для боссов Братвы

ГЛАВА 21

ВИКТОР

У меня сегодня свидание с Софией. Свидание. Не был на чертовых свиданиях с тех пор, как был подростком. Тогда это были неловкие разговоры и неуклюжие поцелуи, что далеко от того мира, в котором я сейчас живу. Мир, где близость часто является еще одной формой переговоров, где каждое взаимодействие — это игра власти. Но София перевернула все это с ног на голову.

Пока я готовлюсь, я не могу не смеяться над абсурдностью всего этого. Я, Виктор, парень, которому удобнее держать пистолет в руке, чем держать кого-то за руку, собираюсь на свидание. С Софией, не меньше. Женщиной, которая сумела вплестись в нашу жизнь, в мои мысли, своей стойкостью и огнем.

Я все еще хихикаю про себя, завязывая галстук перед зеркалом и глядя на свое отражение с недоверием на лице. Босс мафии, нарядившийся для какой-то сентиментальной ерунды вроде свидания. Умора.

Смех замирает на моих губах, когда я думаю о Софии. Милая, упрямая София, которая смотрит на меня такими знойными глазами, словно я не просто монстр, а нечто большее — словно я стою большего, чем кровь на моих руках. Она тревожит меня, будоражит, заставляя желать обладать ею.

Солнце еще не достигло зенита, когда я обнаружил, что стою у двери Софии, одетый в костюм и галстук, который вдруг стал слишком тесным на моей шее. Наше свидание — не типичный вечерний роман, это сюрприз, нечто необычное, не предполагающее клишированных ужинов и предсказуемой обстановки.

И все же я здесь, одетый так, словно собираюсь заключить сделку, а не провести день с женщиной, которая занимает мои мысли больше, чем я хотел бы признать.

В тот момент, когда София распахивает дверь, мир словно опрокидывается, а ее присутствие сдержанно командует пространством. Она стоит там, воплощение лета, в белом платье, которое танцует чуть выше ее колен, ткань ловит слабый вечерний свет. Ее босые ноги, кажется, шепчут сказки о свободе и диких, нехоженых тропах. Волны волос обрамляют ее лицо мягким, манящим каскадом, подчеркивая изящный изгиб скул. В ее взгляде мелькает искра любопытства, смешиваясь с теплом, которое посылает по моим венам всплеск предвкушения. Она опускает на пол свои сверкающие босоножки и обувает в них ноги с грацией, от которой у меня защемило в груди.

— Кажется, ты одет для мрачного случая, а не для нашего свидания, — язвит она, в ее голосе звучит забава и намек на вызов.

Уголок моего рта приоткрывается, не в силах устоять перед ее легкомысленной колкостью.

— Ах, но ты же знаешь меня, я готов ко всем случайностям. Однако ты, — мои слова на мгновение прерываются, позволяя моим глазам в полной мере насладиться ее внешностью, — просто сногсшибательна.

Ее смех, чистый и яркий, прорезает вечернюю тишину.

— Как всегда, Виктор, ты прекрасно говоришь. Но мне любопытно, куда приведет нас это таинственное путешествие сегодня вечером?

Вытянув руку в ее сторону, скорее из вежливости, чем из партнерства, я улыбаюсь.

— В неожиданное путешествие. Поверь, это будет опыт, выходящий далеко за рамки обычного.

Ее глаза слегка расширяются. Реакция мгновенная и приятная. Всегда приятно немного встряхнуть ее. Я не замечаю легкой дрожи в ее руках, когда она пристегивает ремень безопасности.

Поездка наполнена попытками Софии угадать наше место назначения, каждая из которых еще более возмутительна, чем предыдущая.

— Мы прыгаем с парашютом? А может, полетим на воздушном шаре?

Я хихикаю, качая головой.

— У тебя бурное воображение, София. Но это еще более дико.

Поездка проходит в вихре напряжения и предвкушения. София продолжает строить дикие догадки о месте назначения, которые настолько далеки, что выглядят комично. Игра в угадайку только усиливает волнение. Ее легкое подшучивание действует как бальзам на мой измученный разум, хотя бы на мгновение сдерживая тьму.

Выйдя из машины, я подхожу к знаку «Ныряй с акулами». Злая ухмылка расплывается по моему лицу. Именно сюда я решил привести Софию сегодня. Смелый шаг, но, опять же, я смелый человек.

— Куда мы идем? — Спрашивает она.

— Мы собираемся совершить небольшую прогулку под волнами, София, — говорю я ей и отхожу в сторону, чтобы показать знак. Мой голос хриплый от предвкушения.

У нее открывается рот, в глазах читается шок.

— Ты ведь шутишь, да?

— Нет, — признаюсь я с горловой усмешкой, в моих глазах пляшут лукавые искорки от ее удивления. — Я подумал, что это может быть… стимулирующим.

— Но… акулы? — Ее голос дрогнул.

В ответ я обхватываю ее за талию и притягиваю к себе. Ее запах заполняет все мои чувства. Сладкий и невинный, все, чем я не являюсь. И все же именно эта чистота притягивает меня, как мотылька на пламя.

— София, — бормочу я ей на ухо, — тебе страшно?

— Не страшно, — вызывающе отвечает она, поднимаясь во весь рост. — Я просто… ну, я не ожидала этого.

Я мрачно усмехаюсь, прижимаясь губами к ее виску.

— Хорошо. — Отпустив ее талию, я веду ее к причалу, где ждет наша частная лодка.

На протяжении всего нашего путешествия к месту погружения между нами ощущается напряжение. Мы обмениваемся шутками, как обычно: ее — легкомысленны, а мои — с намеками, которые заставляют ее краснеть и нервно смеяться.

Как только мы оказываемся на месте, я помогаю Софии облачиться в гидрокостюм, мои пальцы задерживаются на изгибе ее талии, на небольшой части ее спины. Ее дыхание слегка сбивается от прикосновения, даже когда она прикусывает нижнюю губу, чтобы подавить улыбку. Мне нравится заставлять ее нервничать, это так чертовски заводит.

— Я никогда не делала этого раньше, — признается она, прикусив губу.

— Расслабься, — говорю я, мой голос грубее, чем я хотел. — Я собираюсь позаботиться о тебе.

Когда мы оба экипировались, я подвел ее к краю лодки. Там стоят два инструктора.

— Видишь их? — Спрашиваю я, указывая на инструкторов. — Они лучшие из всех, — заверяю я ее.

Она с опаской смотрит на мужчин.

— А что, если они недостаточно хороши?

Я фыркнул, скрестив руки на груди.

— Поверь мне, дорогая, если бы они были недостаточно хороши, они бы уже были мертвы, — отвечаю я, с ухмылкой глядя на нее.

Вид акул, проплывающих под нами, вызывает в моих жилах трепет, превосходящий все скоростные погони и смертельно опасные задания, которые мне доводилось переживать. Не будем затягивать, потому что она беременна.

— Я прикрою тебя, София, — бормочу я, едва слышно перекрикивая шум волн, бьющихся о борт нашей лодки. — Мы погрузимся ненадолго. Ты можешь ни о чем не беспокоиться. Просто будь со мной.

Ее лицо становится серьезным, и она облизывает губы. Я заставляю себя сдержать стон при виде этого зрелища. Проклятье, эта женщина знает, как нажать на мои кнопки, даже не пытаясь.

Прежде чем я успеваю остановить себя, я наклоняюсь ближе, мои глаза сканируют ее розовые губы вблизи.

— Ты уверена, что готова к этому? — Спрашиваю я, слова проносятся мимо моих губ, прежде чем я успеваю их отфильтровать.

Она твердо кивает, ее глаза не отрываются от моих.

— Да, — говорит она, ее голос сильнее, чем раньше.

— Хорошо, — говорю я, сдерживая ухмылку, наблюдая за тем, как она извивается под моим взглядом.

София делает глубокий вдох и поправляет очки для подводного плавания под моим пристальным взглядом. Ее смелость меня восхищает.

Я делаю шаг за ней, моя рука касается ее спины, когда мы вместе приближаемся к краю лодки. Мои пальцы чешутся, чтобы исследовать дальше, но я сдерживаю себя. У меня есть планы на эту девушку, и они не предполагают преждевременного удовлетворения.

— Готова? — Спрашиваю я, ухмыляясь, когда она поднимает на меня глаза.

Она тяжело сглатывает, затем кивает головой. В ее глазах мелькнул страх, который быстро сменился решимостью. Она сильнее, чем может себе представить.

Адреналин опьяняет, а страх Софии, смешанный с волнением, — это чертовски сильный афродизиак, как никакой другой.

— Пора нырять, — объявляю я, двигаясь к краю лодки, а София следует за мной.

Я не могу не восхищаться ее смелостью — моей прекрасной, храброй девушкой, которая вместе со мной встречает свои страхи лицом к лицу. Это пробуждает во мне что-то темное и собственническое, и я крепче сжимаю ее руку.

— У нас будет взрыв, — обещаю я, мой голос едва слышен за звуком нашего собственного дыхания.

— Я на это рассчитываю, — отвечает София, в ее голосе слышится страх, но в то же время и волнение. Это захватывает, это опьяняет. И черт меня побери, если это не возбуждает меня больше, чем что-либо еще. Она вводит регулятор в рот, и я представляю, как она делает то же самое с моим членом.

Шагнув вперед, я прижимаюсь к Софии всем телом, чтобы она могла почувствовать, как во мне бурлит неприкрытая сила. Ее пульс учащается, что свидетельствует об опасной притягательности, которая липнет ко мне, как вторая кожа.

— Слушай меня, дорогая. — Мой голос понижается, русское ласковое обращение срывается с моих губ. — Я держу тебя.

Несмотря на маску и регулятор, ее лицо говорит о том, что она доверяет мне, и я твердо намерен не предать ее.

Крепко взяв ее за руку, я веду нас в объятия океана, темная бездна которого поглощает нас целиком. По мере того, как мы спускаемся, мир над головой исчезает, сменяясь безмолвной, давящей глубиной моря. Единственные звуки — это наше выверенное дыхание, пузырьки, поднимающиеся к поверхности, — наша связь с миром, который мы оставили позади.

Водяная прохлада проникает сквозь наши костюмы, но рука Софии в моей руке теплая, ощутимая связь в окутывающей темноте. Я крепко сжимаю ее, направляя нас все глубже, пока не появляется океанское дно — тенистый пейзаж, освещенный слабым свечением наших фонарей.

Тени движутся по периферии, гладкие формы акул скользят по воде с элегантностью, которая не соответствует их силе. София крепче сжимает руку, ее очарование заметно даже через маску. Я наклоняюсь ближе, указывая на особенно большую тень, которая пришла исследовать, ее любопытство к нам так же очевидно, как и наше к ней.

Акула, великолепное создание, обходит нас один раз, в ее глазах отражается мир, столь непохожий на наш собственный.

Когда мы начинаем подъем, оставляя акул в их владениях, я чувствую, как София испытывает восторг, ее тело практически вибрирует от этого. Когда мы всплываем на поверхность, мир кажется ярче, живее.

Вернувшись на лодку, она улыбается и смеется, а восторг от погружения зажигает в ее глазах свет, которого я никогда раньше не видел.

— Это было невероятно, — восклицает она, и слова вылетают из ее уст в спешке. — Не могу поверить, что мы это сделали!

Я не могу удержаться от смеха, ее счастье заразительно.

— Я же говорил, что это будет приключение, дорогая.

Переодеться после погружения — все равно что выйти из одного мира в другой. Адреналин все еще течет по моим венам, напоминая о сюрреалистическом опыте, который мы только что разделили.

— Вау! — Говорит София, убирая волосы в хвост. Ее глаза горят, а волнение, вызванное погружением, окрашивает ее черты. — Никогда не думала, что буду плавать с акулами.

Я не могу не ухмыльнуться ее энтузиазму.

— Я же говорил, что покажу тебе, как хорошо провести время. Думаешь, я позволю тебе скучать со мной?

Она смеется, и этот звук быстро становится моей любимой мелодией.

— Скучать? С тобой? Никогда. Хотя, я наполовину ожидала, что ты будешь бороться с акулой там внизу.

— Отдай мне должное, дорогая. Я знаю, как произвести впечатление на даму, не прибегая к грубой силе, — отвечаю я, сокращая расстояние между нами. Она стоит там, в своей простоте, более потрясающая, чем любое оружие, которым я когда-либо владел.

— Да, но ты определенно сделал сегодняшний день незабываемым, — признает она, и ее взгляд смягчается, когда она смотрит на меня.

Когда мы возвращаемся на берег, вокруг нас воцаряется тишина, наполненная невысказанными словами и разделенными секретами. Такая тишина бывает только тогда, когда ты полностью расслаблен с кем-то.

— Знаешь, я сделал это не только ради острых ощущений, — говорю я, и слова проскальзывают прежде, чем я успеваю их остановить. — Я хотел поделиться с тобой чем-то другим. Чем-то необычным.

Она останавливается, поворачивается и смотрит на меня, выражение ее лица задумчивое.

— Разнообразие — это хорошо, Виктор.

Я понимаю, что именно этого я и хочу — побольше таких дней, с Софией, с нашей растущей семьей. Это будущее, о котором я раньше не смел и мечтать, но теперь это все, о чем я могу думать.