Суррогат для боссов Братвы

ГЛАВА 3

СОФИЯ

Я до сих пор не могу прийти в себя от абсурдности ситуации. Кто бы мог подумать, что подписание контракта приведет к такому?

Меня увозят на яхте неизвестно куда.

В тюрьму. Вот на что это похоже, несмотря на их обещания заплатить и обеспечить безопасность. Деньги — это, конечно, хорошо, но свобода? Это бесценно. И сейчас мне кажется, что я променяла ее на несколько миллионов долларов.

Могу ли я вообще им доверять? Их словам, их обещаниям?

Сомнения грызут меня. Мысль о побеге мимолетна, но без телефона, без понятия, как управлять яхтой, и без понятия, где я нахожусь, это всего лишь фантазия. Захочу ли я вообще сбежать от миллионов долларов?

Я резко выдохнула.

И тут сквозь клубок своих мыслей я уловила его: остров. Не огромный, но далеко не крошечный. Он вырисовывался впереди, загадочным силуэтом на фоне горизонта. Что ждет меня там? Позолоченная клетка?

Яхта причаливает, и я сразу же поражаюсь размерам дома. Он огромен, словно из фильма, и я не могу не задаться вопросом, зачем им понадобилось столько места, чтобы держать меня здесь.

— Не слишком ли много для меня, чтобы отгородить от побега? — Спрашиваю я с ноткой сарказма в голосе.

Виктор, самый высокий из них, отвечает:

— Это не потому, что ты можешь сбежать. А потому, что мы не хотим, чтобы ты пострадала.

— Пострадала…?

Максим, похоже, главный, добавляет:

— У нас много врагов, София. Мы бы не хотели, чтобы ты с ними связывалась.

— Вы что, ребята… мафия?

Они не отвечают. Они даже не смотрят в мою сторону. Это только подтверждает это.

Максим протягивает руку, чтобы помочь мне сойти с яхты. Я колеблюсь, глядя на его протянутую руку. Наконец я беру ее, понимая, что у меня нет выбора. Его рука удивительно теплая, что резко контрастирует с прохладным воздухом вокруг нас.

Когда я ступаю на остров, в моей голове проносится тысяча мыслей. Что за жизнь ждет меня здесь? Какие опасности таятся в тенях врагов? И самое главное — как я смогу выжить?

И тут я замечаю ее. Вот она, прямо у двери. Фальшивая Стейси, сцепившая перед собой руки. На ней тот же наряд, что и раньше, а на лице ухмылка. Внутри меня бурлит ярость. Я не могу вынести вида женщины, которая обманула меня, причины, по которой я попала в эту паутину.

— Наконец-то. Проститутка по найму здесь. — Насмешливо говорит она.

Ярость подталкивает меня вперед, и я в несколько шагов сокращаю расстояние между нами. Моя рука с размаху ударяет ее по лицу.

— Ты сука! Ты солгала мне!

Она отшатывается от пощечины, ее глаза вспыхивают от желания ответить. Но прежде, чем она успевает среагировать, в дело вступает Максим. Он ловит ее руку в воздухе, его голос суров.

— Убери от нее руки, Кайла. — Он встает между нами, воздвигая барьер из мускулов и авторитета.

— Кайла. Так это твое имя сучка?

Взгляд Максима становится жестким, пронзая меня насквозь, пока он удерживает Кайлу.

— Хватит, София, — предупреждает он, его голос низкий и властный.

Затем он поворачивается к Кайле.

— Она нужна нам живой и невредимой. Помни о нашем договоре.

— Так в чем же заключалась наша сделка? Потому что, насколько я могу судить, пощечина в нее не входила.

— Ты отвечаешь за благополучие Софии и ребенка, — вмешивается Виктор, и Максим ослабляет хватку на Кайле.

Ирония судьбы не покидает меня. Кайла, женщина, которая заманила меня в эту ситуацию, теперь отвечает за мое благополучие.

— Ни за что, я не хочу, чтобы она была рядом со мной.

— Давай проясним ситуацию, — начинает Максим, его голос ровный, — ты здесь с определенной целью, София. Сотрудничай, и тебе заплатят, как договорились. Но больше таких вспышек, как эта, — он делает паузу, бросив короткий взгляд на Кайлу, — мы не потерпим.

— Хорошо, — говорю я сквозь стиснутые зубы, не видя иного выхода, кроме как сдаться. — Но она останется на другой стороне дома. Я не хочу ее видеть без крайней необходимости.

Тогда тот, кто молчал все это время, наконец-то заговаривает:

— Это можно устроить, — говорит он. Его голос спокойный, почти успокаивающий.

— Позволь мне проводить тебя в твою комнату, — предлагает он, жестом приглашая меня следовать за ним. С облегчением оставив нестабильную ситуацию позади, я следую за ним, оставляя Максима, Кайлу и Виктора в комнате.

Пока мы идем, нас окутывает тишина. Я решаю ее нарушить.

— Я не запомнила твое имя.

Я только что спросила у этого человека, который, скорее всего, является частью мафии, его имя. Отличный ход, София.

Он не смотрит на меня, но на его лице появляется легкая ухмылка.

— Я Иван, — отвечает он, его тон непринужденный, как будто мы просто два человека, которые ведут вежливую беседу, а не находимся в центре странной и стрессовой ситуации.

Его беззаботность выбивает меня из колеи. Как он может быть таким спокойным? И какую роль он играет во всем этом?

Иван ведет меня в комнату, которая, судя по всему, является моей, и я не могу не поразиться ее размерам и роскоши. Она просторнее и роскошнее, чем вся моя квартира.

— Так ты закроешь меня здесь? — Спрашиваю я, полушутя-полусерьезно.

— Нет, — отвечает Иван с сухой усмешкой. — Ты можешь свободно передвигаться.

— Что?

— Именно об этом я и хочу с тобой поговорить, — продолжает Иван, его тон необычайно мягок. — Я знаю, что мы как бы вынудили тебя прийти сюда, но я предлагаю тебе выбор. Ты видела, что мы легальны. Мы можем предоставить тебе все, что ты захочешь, практически мгновенно. Я понимаю, что мы привели тебя сюда против твоей воли, поэтому даю тебе один шанс, София. Уйти. Если ты хочешь уйти, то вот тебе шанс. Но ничего из этого ты не получишь.

Как раз в тот момент, когда я обдумываю его предложение, дверь открывается, и входят трое мужчин. Все они одеты одинаково, создавая впечатление слуг или, возможно, работников этого сложного поместья. У каждого в руках по портфелю, и они укладывают их с точностью, позволяющей предположить, что им не впервой заниматься подобными делами.

Иван подходит к портфелям, когда мужчины отступают назад. Он открывает их один за другим, обнаруживая пачки денег, аккуратно разложенные и заполняющие каждый кейс до краев. Зрелище ошеломляющее — больше денег я в жизни не видела.

— Они твои, если ты решишь остаться, — с деланной серьезностью заявляет Иван, указывая на портфели.

На мгновение мысль о том, чтобы уйти от всего этого: роскоши, опасности, неизвестности, — становится заманчивой. Но потом я вспоминаю о трех миллионах долларов, о свободе и безопасности, которые они могут принести. О том, что я могла бы с ними сделать.

После минуты напряженного раздумья я принимаю решение.

— Хорошо, — говорю я, произнося слова тяжело, но решительно. — Я остаюсь.

Я сажусь на огромную кровать и осматриваю комнату. Может быть, ситуация окажется не такой ужасной, как я думала вначале. Они не причинят мне вреда, если я ношу их ребенка, верно?

— Могу я спросить тебя кое о чем, Иван? — Спрашиваю я, поднимая на него глаза.

— Конечно, — отвечает он, закрывая дверь за теми, кто принес деньги.

— Зачем вам нужен ребенок? Мне нужно знать. — Говорю я, нуждаясь в ясности в этом море путаницы.

— Нам нужен наследник, — отвечает он просто.

— Наследник? Для чего?

Иван подходит ближе и садится рядом со мной на кровать.

— Мы происходим из длинного рода влиятельных людей, — начинает Иван, его голос несет на себе груз истории. — В нашем мире кровные линии — это все. Они олицетворяют силу, преданность и влияние. Без наследника, который продолжит семейное наследие, мы рискуем потерять все.

Несмотря на мое нежелание верить ему, в его взгляде чувствуется искренность, которая говорит о многом.

— И вы видите во мне средство обеспечить это наследие?

Лицо Ивана смягчается, его рука тянется, чтобы нежно погладить мою щеку.

— София, — начинает он, в его голосе звучит искренняя забота. — Я понимаю, что для тебя это непосильно воспринять. Но поверь, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы ты была в безопасности.

Я отстраняюсь от его прикосновения. Как я могу доверять ему? Как я могу доверять кому-либо из них? Они лишили меня свободы, выбора, а теперь ждут, что я буду беспрекословно играть в их игру.

Собравшись с духом, я решаю перевести разговор на практические аспекты всего этого соглашения.

— Так как же произойдет эта беременность?

Он ухмыляется, в его тоне звучит насмешка.

— Я думал, ты уже достаточно взрослая, чтобы знать, как возникает беременность. Тебе нужно, чтобы я продемонстрировал, принцесса?

Я чувствую, как румянец пробирается по моим щекам от намека Ивана, но быстро возвращаю себе самообладание. Его попытка смутить меня только укрепляет мою решимость оставаться сосредоточенной и профессиональной.

— Нет, нет. Я имею в виду медицинский аспект, — твердо уточняю я, — процедуру имплантации, медицинские протоколы, вид ухода, который я буду получать, и тому подобное.

Ухмылка Ивана слегка исчезает, когда он понимает, что я серьезно настроена на понимание логистики, а не просто базовой механики беременности.

— А, понятно. Что ж, мы организовали для тебя первоклассное медицинское обслуживание. Имплантацией будет заниматься высококвалифицированная команда. Они позаботятся о том, чтобы все прошло гладко, и чтобы беременность была максимально комфортной для тебя.

Затем, наклонившись ближе, он понижает голос до шепота, его дыхание согревает мое ухо.

— Если ты предпочитаешь, мы всегда можем пойти традиционным путем, конечно.

— Что включает в себя этот традиционный путь?

Глаза Ивана притягивают мои, в их глубине мелькает что-то неразборчивое.

— Я покажу тебе позже, если захочешь. А пока тебе нужно отдохнуть, привыкнуть к этому. — Ухмыляется он.

По крайней мере, они серьезно относятся к моему благополучию и благополучию ребенка. Но в глубине моего сознания все еще живет сомнение, голос, который сомневается в их истинных намерениях.

— А что будет после родов? — Спрашиваю я, мой голос ровен, но в нем слышится любопытство и осторожность. — Что будет со мной потом?

Выражение лица Ивана смягчается, в его глазах появляется что-то похожее на сожаление.

— После рождения ребенка ты сможешь уйти, — говорит он, его голос мягкий, но с нотками грусти. — Ты выполнишь свое предназначение, и мы не будем стоять у тебя на пути.

Уйти. Эти слова звучат в моих ушах, как проблеск надежды среди хаоса. Но могу ли я верить ему? Могу ли я верить, что они не выследят меня, не используют снова и даже хуже?

Иван встает, его манера поведения становится более официальной.

— Отдыхай. Силы понадобится тебе завтра, когда приедут врачи.

— Могу я запереть свою дверь? — Неуверенно спрашиваю я, пытаясь найти хоть какое-то подобие уединения и контроля в этой непреодолимой ситуации.

Иван усмехается, но звук не доходит до его глаз.

— Конечно, но знай, что никто к тебе не прикоснется, — добавляет он с улыбкой, — если только ты сама нас об этом не попросишь.

От подтекста его слов у меня по позвоночнику пробегают мурашки, и я снова чувствую, как жар поднимается по щекам.

Как это — сделать это традиционным способом, о котором он говорит?