Сведу тебя с ума

Глава 19

Максим

В большом овальном зале за таким же овальным столом мне отведено особое место — по правую руку от отца. Партнеры и руководящий персонал смотрят на меня как на его преемника. Не многие из них знают о наших с ним конфликтах.

Совещание длится вот уже третий час. Я раз ходил на перекур и два раза просил принести мне кофе. Остальные такого себе позволить не могут. Сидят как приклеенные, с идеально ровными спинами и глядят в встроенные в стол мониторы, на которых один за другим меняются графики и таблицы.

— Что скажешь по этим данным? — обращаясь ко мне, вдруг спрашивает отец.

Хочет пыль в глаза пустить и заткнуть рты тем, кто считает меня бездарем и прожигателем жизни. Эту таблицу с разъяснениями он отправил мне еще вчера. Велел ознакомиться и выучить как Отче наш, чтобы в грязь лицом не упасть.

Я посмотрел его сегодня утром перед тем, как выйти из дома. Ничего сверхсложного — сводная таблица промежуточных итогов и процентное соотношение от запланированных в начале года показателей. С этим даже третьеклассник разберется.

Прочистив горло, озвучиваю свои умозаключения и вношу предложения по отстающим пунктам. Не те, что были написаны для меня консультантом отца. Но я считаю, тоже имеющие право на жизнь.

Крякнув от неожиданности, отец отрывает спину от кресла и дергает узел своего галстука. Все остальные внимательно следят за его реакцией.

Мне похер. Я действительно считаю, что риформингу в компании отца уделяется ничтожно мало внимания. Именно поэтому западные производители того же бензина всегда будут на шаг впереди нас.

— Я собирался внести некоторые изменения в структуру компании с учетом этого гребаного риформинга, — говорит отец, когда я заканчиваю свою речь, — просто ты этого не знал.

Зам отца, Теплицкий, в подтверждение его слов часто кивает.

— Мы выводим его в отдельное подразделение.

Пожав плечами, я беру со стола бутылку с водой и делаю несколько глотков. Отец все это время внимательно смотрит на меня.

Я не собирался его впечатлять, пусть не обольщается. Я просто высказал свою точку зрения.

Глянув на висящие на стене часы, с трудом подавляю зевок и, высидев еще полчаса, предупреждаю отца, что ухожу.

— Иди, — цедит тихо, — мы все равно уже заканчиваем.

Попрощавшись с присутствующими, забираю блокнот и ручку, которыми я так и не воспользовался, и выхожу из кабинета. Пересекаю холл, миную длинный широкий коридор и, оказавшись в приемной отца, носом к носу сталкиваюсь с Олссоном Владимиром Велундовичем, без пяти минут моим тестем.

— Макс! — восклицает он, протягивая руку, — неожиданно!

— Добрый день.

— Практикуешься?.. — указывает подбородком на мои белую рубаху и черный деловой костюм.

— Да, практику прохожу.

— Как успехи?

— У отца спросите, — усмехаюсь я.

Олссон швед наполовину. Когда-то в смутные для России времена его отец занял нишу в газовой отрасли. Весьма удачно продавал газ за границу, а затем передал дело сыну, предварительно настояв на том, чтобы тот оформил российское гражданство.

Из наследников у него только дочь Стефания и я, сын его лучшего друга.

Коснувшись меня своим плечом, склоняет голову и, понизив голос, спрашивает:

— Стефе давно звонил? Она молчит, но чувствую, ты не часто ее балуешь своим вниманием.

— Звоню, — отвечаю, — не каждый день, но… звоню…

Тот, сощурив глаза, въедливо смотрит в мое лицо.

— Смотри, Макс, не подведи.

— Не подведу.

— Не обижай ее…

— Не обижу, Владимир Велундович, — заверяю, выдерживая его взгляд.

— Девочка влюблена.

Согласно киваю и вижу, как к нам приближается отец.

Блядь. Слава Богу!..

Здороваются, но, положив руку на мое плечо, будущий тесть не позволяет мне уйти.

Начинает про жену молодую рассказывать и про собственные болячки, коих у него к этому возрасту накопилось немало. В гости зазывает. Говорит, что Стефа должна скоро прилететь на день рождения мачехи.

Отец, бросаясь в меня предостерегающими взглядами, обещает, что мы обязательно приедем. Я, скрипя зубами, соглашаюсь и, сославшись на важные дела, отмазываюсь от совместного ужина.

Выхожу из главного офиса корпорации, сажусь в машину и сразу закуриваю. В телефоне несколько пропущенных, на которые я не мог ответить во время совещания, несколько приглашений в клуб от парней, от Дженни ничего.

Она упоминала, что сегодня вечер ее занят — какая-то лабуда с очередным детским праздником. Поэтому сам звоню Киру.

— Что у вас сегодня? Закончили уже?

— Гребаные пираты Карибского моря.

— Жесть, — смеюсь я, — сопляки в восторге?

— Еще бы, — хмыкает он, — заканчиваем уже, общие фотографии остались, а что? Ты в клуб едешь сегодня? Андрюха уже там.

— Не знаю… — затянувшись сигаретой, выдыхаю дым в открытое окно, — вряд ли… а, может, и приеду. Устал сегодня.

— Ладно, подтягивайся.

Докуривая, скольжу взглядом по моему наследству — огромному сине — белому высотному зданию из стекла с эмблемой и названием компании на фасаде, стоянке сбоку от него, на которой в два идеально ровных ряда выставлены служебные автомобили — черные джипы и седаны представительского класса. Прямо перед входом расположился кортеж Олссона из шести тачек с мигалками на крышах. Они тоже все мои, если буду послушным сыном.

Смотрю на все это, понимая, что вот оно, мое будущее. Слишком многое стоит на кону, чтобы зацикливаться на собственных капризах и хотелках.

Отец создал Империю для своих потомков, а о создании самих потомков не позаботился. Держи, Максимка, смотри, чтобы пупок не развязался.

Затушив окурок, выхожу из машины, чтобы выбросить его в урну, а, вернувшись, машинально на страницу фирмы Кира лезу. Новые фото уже на стене.

Несколько с моментами самого действа, остальные — памятные на фоне фотозоны.

Дженни в костюме пирата, затянутая в корсет, с приличным декольте и с ожерельем из зубов на шее. На плече искусственный попугай сидит, один глаз черная повязка закрывает. Но взгляд второго буквально слепит синевой.

Она нереальная.

Блядь, просто нереальная.

Тщательно осматривая ее фигуру, вдруг замечаю мужские пальцы на талии. Какой-то хрен, очевидно из числа гостей праздника, прижался к ней сзади и скалится в камеру. На лице моей пиратки ни единого намека на то, что это ей не нравится.

Перехожу к следующему снимку и вижу аналогичную картину — около десятка разновозрастных детей, пираты и все тот же мудак, сидящий на корточках около Жанны. Все смотрят в объектив, он, полными восхищения глазами — на нее.

Набрав полную грудь воздуха, медленно его выдыхаю. Повторяю несколько раз. Немного отпускает.

Если бы Дженни была моей девушкой, я бы не позволил ей там работать.

Моя девушка не кривлялась бы в дурацких костюмах, веселя публику.

Но… она не моя и никогда ею не будет. Ее право заниматься тем, чем хочет.

Блядь!..

Листаю дальше и не нахожу ни одного фото, где бы с ней рядом не оказывалось этого уебка. Есть даже снимок, где они вдвоем. Нахрена это публиковать на странице официального сообщества?!