Сведу тебя с ума

Глава 21

— Тебе идет, — говорю, намекая на то, как он выглядит.

— Возбуждают деловые костюмы?

— Возбуждают, — пристегиваюсь ремнем безопасности.

Представив, как я расстегиваю пуговицы на его белой рубашке и как касаюсь его через ткань черных деловых брюк, чувствую трепет такой силы, что приходится стиснуть колени и спрятать затвердевшие соски за сложенными на груди руками.

Ему чертовки идет этот образ, даже несмотря на закатанные рукава, отсутствие галстука и расстегнутые верхние пуговицы.

— Удивила. Буду иметь в виду, — многозначительно улыбаясь, заламывает бровь.

— Что тут удивительного? У всех пристрастия разные. У тебя вот встает на поросят и собачек, а меня возбуждают мужчины в деловых костюмах.

— Да, все время представляю, что под костюмом свинки ты голая.

Щеки против моей воли быстро нагреваются, и я спешу отвести взгляд и сменить тему разговора.

— Какое-то мероприятие?

— Практика у отца в офисе, — отзывается негромко, — совещание.

— Ого! Круто! — восклицаю я.

Мои образование, мировоззрение и уровень жизни настолько далеки от этого, что люди, разбирающиеся в столь сложных областях порой кажутся мне существами божественного происхождения.

— Да, — отзывается вяло.

— Тебе нравится?

— Нравится. Рано или поздно я встану во главе отцовской компании.

— Завидую, — вздыхаю тихо, — вот если бы у моего отца была компания…

— Нашла, чему завидовать.

— Если бы у моего отца была крупная компания, — продолжаю, — я бы не работала ни дня. Выпросила бы у него виллу на берегу моря и каждую неделю меняла красавчиков.

— Это так не работает, поверь, — усмехается Макс, — папаша нашел бы тебе подходящего женишка и заставил выйти за него замуж, потому что так нужно для его компании.

— Меня?.. — тычу в грудь указательным пальцем, — меня не заставил бы.

Оставив реплику без ответа, отворачивается к окну, чтобы выдохнуть в него струю сигаретного дыма.

Я незаметно им любуюсь. Как поджимаются его губы, когда он делает затяжку и как при этом двигается кадык на его шее. Щурятся глаза и хмурятся брови. Все то, на что у других парней я не обращаю внимания, в исполнении Данилова вызывает неконтролируемую дрожь и приливы жара к лицу и нижней части живота.

Иногда мне становятся ужасно страшно, что эта болезнь неизлечимая. Что мои сердце и либидо наотрез откажутся воспринимать кого-то другого, и после того, как все закончится, я навсегда останусь одинокой.

— Твой день как прошел? — спрашивает приглушенным голосом.

— Нормально. Работали на детском дне рождения, — проговариваю, понимая, насколько по разному выглядят мои и его работы.

— Завела новые знакомства? — интересуется как бы между прочим.

Не сразу сообразив, о чем он, недоуменно прикусываю губы. А затем, вспомнив прилипчивого парня, чувствую в сердце внезапный укол адреналина.

Он ревнует?..

— Ты про Тимура? — поворачиваю к нему голову.

Пристроив руку с зажатой между пальцами сигаретой на краю опущенного стекла, Данилов с удивлением смотрит на меня.

— Очевидно, про него.

Он ревнует.

Выпрямив спину, заправляю за ухо прядь волос и пожимаю плечами.

— Симпатичный, правда?

— Я в этом не разбираюсь.

— Симпатичный, — подтверждаю я, — ты видел?.. Мы хорошо смотримся вместе.

На лице Макса мелькает улыбка. Глядя прямо перед собой, он делает очередную затяжку и, выдохнув дым, — быстро проходится по губам кончиком языка.

Это игра.

Я провоцирую, не уверенная в качестве его эмоций, а он, очевидно, прямо сейчас решает, интересно ему играть или нет.

— Продолжение планируется?

— Пока не знаю, но… — провожу ладонями по своим коленям, — телефон свой дала.

Воздух становится гуще и тяжелее. Напряжение давит на виски и барабанные перепонки. Наверное, чувствую это только я, потому что Макс, делая очередную затяжку, продолжает уверенно вести автомобиль.

Сбив пепел, выкидывает окурок в окно и поднимает стекло.

— Правильно сделала, Дженни.

Слова его ощущаются легкой пощечиной. Разочарование со вкусом табака оседает в моей груди серым пеплом.

Поиграла?..

— Тоже так думаю, — заставляю себя улыбнуться, — он не противный и… до него не придется тянуться, как до солнца.

Никак не реагируя на мою реплику, на светофоре Максим активирует экран своего телефона и открывает приложение доставки еды из ресторана.

— Что ты хочешь?

Тебя хочу! Всего целиком! Без родословной, богатого отца и его треклятой компании.

— Можно просто пиццу.

— Паэлью любишь?

— Люблю, — отзываюсь глухо.

— Пиво? Вино?..

— Нет, спасибо. Просто чай.

Светофор загорается зеленым и, Макс, вынув свой телефон из держателя, передает его мне.

— Подтверди заказ.

Я принимаю его гаджет и, глядя в экран, дожидаюсь, когда кнопка подтверждения станет активной. В этот момент в верхней его части всплывает окошко с уведомлением о том, что какая-то Стефа прислала ему фото.

Волна ревности ударяет в грудь и обжигает лицо.

Дышу.

На автомате подтверждаю заказ и дышу.

Дура. Просто фото от какой-то девицы. Мало ли кто это может быть! И потом — он ведь меня, а не ее сейчас везет к себе. Со мной, а не с ней собирается ужинать, а затем заняться сексом.

— Все, — говорю, возвращая телефон.

Остаток пути мы проводим в молчании. Я переписываюсь с Мариной, Максим, кажется, и вовсе забывает о моем присутствии. Приняв вызов от незнакомого мне парня, говорит с ним о каких-то гонках на машинах. Не отключается, когда мы доезжаем до его дома и даже тогда, когда, припарковав свой седан в подземном гараже, он берет меня за руку и ведет к лифту.

Разговор сворачивает, едва за нами закрывается дверь его квартиры.

— Я не уверена, что хочу остаться, — сообщаю негромко, глядя на его отражение в висящем над комодом зеркале.

— Ты меня выбесила…

Слышу бряцание упавшей на столешницу связки ключей и чувствую, как он прижимается ко мне сзади.

Замираю, прикрыв глаза. Пытаюсь ровно дышать, но выходят лишь короткие всхлипы. Тело звенит восторгом.

Я, черт возьми, вляпалась по уши!..

Отвожу голову в сторону, подставляя шею его горячему рту. Выгибаюсь, обеспечивая с ним максимальное соприкосновение.

Он хочет меня. Заявляет об этом ударом бедер о мои ягодицы.

— Останешься до утра, Дженни.

Концентрируюсь на ощущениях. Прикусив кожу у основания шеи, Макс ставит засос.

Живот опаляет искрами, колени подгибаются.

Никогда и никому я не позволила бы подобного, но сейчас позорно наслаждаюсь тем, что он клеймит меня.

— Останусь.

Отстранившись, он снимает с меня куртку и, обхватив мой подбородок пальцами, ловит мои губы своими. Целует, мягко их сминая, без языка. В глаза смотрит.

Все сложно. Оба это понимаем. Но пока на мне будет его клеймо, я не хочу об этом думать.

— Можно в душ?

— Я с тобой, — шепчет в губы.