Сведу тебя с ума

Глава 30

Максим

Стефа, держа руку отца в своих ладошках, изо всех сил старается сдержать слезы. Судорожно всхлипывая, рассказывает о своих делах и успехах в учебе.

Старик, очевидно, все еще не верит в то, что с ним происходит. Выглядит потерянным и немного жалким. Седеющие волосы торчат в разные стороны, а светлые глаза кажутся огромными на резко похудевшем лице.

Скосив глаза, смотрит на меня больным взглядом. Не доверяет до конца, боится за свою дочку и компанию.

Я, поправив полы больничного халата, прохожу по палате и останавливаюсь у широкого окна с видом на искусственный пруд и сквер. Летом, наверное, красиво, но здешних пациентов это вряд ли радует.

— Домой пока не приезжай, — говорит Стефе ласково, — нечего тебе там одной делать. Поживи у Даниловых.

— А потом?.. После химиотерапии тебя выпишут?

— Будем надеяться.

— Выпишут, — кивает с улыбкой.

— К свадьбе готовьтесь, времени не теряйте.

— Я знаю, — шепчет, подаваясь к отцу и кладя подбородок на его плечо, — мне Юрий Андреевич уже все объяснил.

Потерев подбородок, приваливаюсь плечом к оконному обналичнику. Курить хочется до ломоты в зубах.

Открывается дверь, и в палату, вместе со штативом, протискивается медсестра.

— Капельница, Владимир Велундович.

У меня в этот момент звонит телефон, и я, пользуясь этим, тихо выхожу в коридор. Быстро миную все отделение, на лифте спускаюсь вниз и уже скоро оказываюсь на заднем дворе клиники, перед входом в огороженный живой изгородью сквер.

Вынув сигареты из кармана, закуриваю и набираю полную грудь никотина. Легкие, пропитавшись ядом, горят огнем, но дышать, несмотря на это, становится легче.

Запахнув полы тонкого халата, пытаюсь спрятаться от холода и перезваниваю Андрею.

— Звонил?..

— Занят?

— Немного, — говорю, затягиваясь второй раз.

— Может, вечером подъедешь?.. Мы в Иллюзиуме собираемся.

— Не получится, запара у меня…

Тот, раздраженно вздохнув, цокает языком.

— Что происходит, Макс?.. Кругом столько слухов, а я, твой друг, нихрена не знаю.

— Что говорят?

— Что батя тебя прессует, и с бизнесом траблы какие-то.

— Никаких траблов, — усмехаюсь я, — пиздят. Работы много.

— Ладно, но ты… — прочищает горло, — если что нужно, звони…

Зажав сигарету в пальцах, быстро облизываю губы, но язык держу за зубами. Попросить его узнать у Кира, как там Дженни запрещаю себе усилием воли.

Попрощавшись, отключаюсь и подпираю плечом белую колонну.

Дженни…

Думать о ней мне противопоказано. Ничем хорошим это не заканчивается. Чаще всего — жутким похмельем и разбитым телефоном.

Заметив боковым зрением еще двух желающих перекурить на заднем дворе, быстро сворачиваюсь. Тушу окурок и выбрасываю его в урну.

— Максим! — восклицает Стефа, когда мы сталкиваемся с ней в дверях палаты, — ты где был?

— Курить выходил.

— Попрощайся с папой, пожалуйста… у него процедуры начинаются.

Захожу в палату и жму будущему тестю руку. Тот старается вложить в рукопожатие все силы, но мы оба с ним чувствуем, что их почти нет.

— Береги ее.

— Хорошо…

— Макс… я серьезно, не подведи!

— Я понял, Владимир Велундович.

— Троценко звонил сегодня, сука, — подтягивает меня за руку и понижает голос, — предлагает себя на мое место… не верю я ему.

Невольно морща нос от концентрированного запаха лекарств, согласно киваю. Тоже не верю этой крысе. Отец ждал его предложения, поэтому и заторопился со свадьбой.

— Шлите его нахер.

— Он Стешку с голой задницей на улицу выбросит.

— Никто никого не выбросит…

Оллсон неожиданно сильно впивается пальцами в мое предплечье и сужает блеклые глаза.

— Компания принадлежит ей, помни, Максим. Ей и ее детям.

Осторожно освобождаю руку от захвата и выпрямляю спину.

— Я не претендую на вашу компанию.

Тесть злобно щурится и провожает меня взглядом до порога.

— Идем, — взяв Стефу за локоть, веду ее по длинному безлюдному коридору.

Она подавленно молчит, и я догадываюсь, что она слышала наш разговор.

— Тебе не о чем волноваться, — произношу, садясь за руль своей машины.

— Мой отец серьезно болен.

— Я не про это, Стеф… — смотрю на ее профиль, — ваша компания в надежных руках.

— Я знаю… спасибо…

Какое-то время мы едем молча, я тону в безрадостных мыслях, а Стефа переписывается с кем-то в телефоне. Но уже на подъезде к дому, она оживляется.

— А ты заметил, папа сегодня выглядит лучше?

Не заметил. А может, невнимательно смотрел.

— Возможно.

— Да!.. Мне кажется, у него даже румянец появился, и голос бодрее!

— Может, терапия пошла на пользу… — предполагаю, на самом деле не питая никаких иллюзий.

— Тоже так думаю!

О состоянии Оллсона каждый день докладывают лично моему отцу. Ни один из врачей ни дает положительных прогнозов, но все как один пророчат не более двух — трех месяцев.

Даже Стефа, несмотря на всплески оптимизма, подобные этому, все понимает и принимает.

В доме уже почти месяц напряженная обстановка. Взбудораженный грядущими переменами отец взбудоражил всех его обитателей. Ангелина, сестра Агнии, вместе со своим маленьким сыном живут здесь уже вторую неделю. Говорит, что приехала, чтобы поддержать нас, а на деле только раздражает отца.

Оставив Стефу с женщинами, поднимаюсь к себе, чтобы принять душ и переодеться. Натягиваю чистые джинсы и толстовку и, поддавшись мимолетной слабости, сажусь на кровать и открываю страницу Star trek в соцсети.

На фото с последнего праздника Жанна в образе злобной королевы. В ярко — красном платье и с вишневой помадой на губах. Ощутив толчок в грудь, невольно хмыкаю и увеличиваю снимок. Задержав дыхание, встречаюсь с ней взглядами. Сердце врезается в грудную клетку и рассыпает искры по коже.

Смотрит прямо в душу, и в глазах вопрос: «Доволен?»

Гашу экран, выхожу из комнаты и скатываюсь кубарем по лестнице вниз.

— Куда?! — рявкает налетевший на меня отец.

— Домой.

— Макс!..

Агрессивно оскалившись, толкает меня к стене и упирается руками в мои плечи. Я делаю выпад вперед и, скинув с себя его руки, рычу:

— Я. Домой.

— Здесь твоя невеста!

— Она еще не жена!

Тяжело привалившись спиной к декоративной каменной кладке, отец проводит ладонью по уставшему лицу.

— Я делаю все, что ты хочешь, — шиплю я, — тебе мало?

— Если ты все испортишь, я тебя уничтожу, — говорит тихо, не отнимая рук от лица.

— Тебе мало?! — повторяю, наклоняясь к нему, — сейчас я хочу поехать домой, чтобы выспаться и побыть одному.

— Поедешь к своей девке? Хочешь, чтобы у нее неприятности были?..

— Нет никакой девки! Я, блядь, просто устал!..

— Если я узнаю…

— Если я узнаю, что ты к ней сунулся, можешь смело усыновлять Степана.