Сведу тебя с ума

Глава 27

— Мы в торговый центр, — сообщает Настя, заглядывая в нашу с ней общую комнату, — ты с нами?

— В тот новый?

— Да. Говорят, там распродажи по случаю открытия. Даже на зимние куртки скидки.

Я бы сходила, мне бы скидка лишней не была, но, бросив взгляд на настенные часы, отрицательно качаю головой.

Третьи сутки Макс не приезжает, и я жду его звонка с минуты на минуту. Больше ему не выдержать.

— Точно? — скептично уточняет Настя, — сегодня последний день.

— Точно. Идите, потом расскажете, что там интересного…

— Как знаешь, — роняет, прежде, чем исчезнуть в дверном проеме.

Сев на кровати по-турецки, открываю нашу с ним переписку и перечитываю последние сообщения. Вчера я проявила слабость и написала ему первой.

«Привет. Как дела?»

Он ответил только через час после того, как прочел его.

«Привет. Много работы»

Я дала себе слово, что больше не напишу, но сейчас чувствую, как горят кончики пальцев от желания сделать это. Потерев правую ладонь о колено, гашу экран и, отложив телефон в сторону, падаю на спину.

Он приедет сам. Внутренний зуд и частое сердцебиение сигнализируют о близости нашей встречи.

Я не знаю, будет она последней или нет, но все мое существо чувствует ее.

Прислушиваясь к доносящимся из прихожей звукам, дожидаюсь, когда девчонки уходят, поднимаюсь и развожу бурную деятельность, чтобы не сойти с ума от собственных мыслей.

Решаю приготовить к их возвращению сытный суп и запеканку со взбитыми сливками. Настраиваю музыку в колонке и принимаюсь за дело.

Я знаю, что это конец и даже кажется, будто к нему готова. Никто не обещал мне любви до гроба, и это вполне логично. У парня большое будущее. Крупный бизнес, который он рано или поздно возглавит, подходящая по статусу жена.

Эмма права от начала и до конца. Те люди другого уровня, они живут в другом измерении и мыслят иными категориями. Поварихам, вроде меня, там отведена вполне конкретная роль.

Такие, как они, на таких, как я, не женятся. И винить в этом некого.

Закон жизни.

Внезапно песня прерывается, и в барабанные перепонки врезается мелодия входящего звонка.

Сердце ухает вниз.

На экране имя Данилова.

Облизываю палец, быстро деактивирую блютуз и жму на зеленую трубку.

— Привет, — на всю кухню раздается его голос.

Меня ошпаривает кипятком. Хватаюсь рукой за горло.

— Привет.

— Дома?

— Да.

— Выйдешь? Я подъезжаю…

Ударив по клавише выключателя, гашу свет на кухне и, отодвинув занавеску, смотрю в окно. Во двор, освещая его фарами, действительно, медленно вкатывается машина.

— Сейчас выйду, — отвечаю и сбрасываю вызов.

Выключаю духовку, снимаю кастрюлю с супом с плиты и, сунув телефон в задний карман джинсов, вылетаю в прихожую.

Надевая куртку на ходу, выскакиваю из подъезда и несусь к машине Макса. Дергаю пассажирскую дверь и падаю на сидение.

— Привет. Ты где пропадал?

Повинуясь порыву, тянусь к нему, обнимаю за шею и делаю то, что полночи делала во сне — целую его губы.

Мягкие, с легкой табачной горчинкой, самые желанные.

Отвечает не сразу и будто даже оттолкнуть меня хочет, но вдруг передумывает и прижимает к себе до невозможности сделать хотя бы глоток воздуха.

— Все? — спрашивает спустя примерно минуту, — нацеловалась?

— Я нет, а ты?

— А я да.

Садится ровно и, положив одну руку на руль, насмешливо смотрит на меня.

Вдоль позвоночника к пояснице неприятный озноб стекает.

— Что происходит, Макс? Где ты был?

— От тебя отдыхал, — говорит он просто.

В мое сердце что-то острое втыкается. Цепенею.

— Ты устал?.. От меня?..

— Не то слово, Дженни, — пожимает плечами, — я выдохся.

— Ясно, — выдыхаю еле слышно.

— Да не злись, — протягивает руку и касается моей щеки, — ты прикольная, с тобой было… здорово. Но я больше не хочу.

Стянувшая горло удавка не дает дышать, глаза быстро наполняются слезами.

— Я поняла, — разворачиваюсь, открываю дверь и выскакиваю из машины.

— Дженни!

Я оборачиваюсь, и мы сталкиваемся взглядами. В его глазах огонь полыхает, под кожей желваки перекатываются.

— Что?!

— Номер мой удали.

Смотрю на него, оглушенная ударами пульса в висках. Почти не дышу.

— Можно было и по-другому, Макс. Я бы не стала тебя преследовать.

— Иди! — выдавливает, оскаливаясь, и я со всей силы хлопаю дверью.

Разворачиваюсь и тут же слышу визг тормозов. Душат слезы, но, обернувшись через плечо, стою до тех пор, пока красные стоп — огни не исчезают за поворотом.

Очень холодно, запутавшийся в волосах ветер леденит кожу, а я все не могу заставить себя уйти.

— Жанна! — окликают меня.

Быстро стираю слезы и поворачиваюсь к шагающим по тротуару девчонкам. Светящаяся радостью, Настя, держит в руке прямоугольный бумажный пакет с изображением недорогого бренда.

— Я платье купила! — кричит она, поднимая его на уровень глаз.

Мне плохо. Внутри все болит и истекает кровью. Я не могу сейчас с ними говорить.

— Пошла за курткой, а купила платье! — смеется Лиза.

— Такое платье грех прятать под курткой!

Вдох. Выдох.

Ко мне возвращается чувствительность, и я начинаю трястись от холода.

— Ты чего?.. — приближаясь, спрашивает Настя.

Сощурив глаза, она быстро меня осматривает.

— Она ревет.

Развернувшись на пятках, я прячу лицо в ладонях и быстро иду туда, куда не так давно уехала машина Макса.

— Жанна!

Не реагирую. Потом, позже придумаю что-нибудь, а сейчас мне жизненно необходимо уединение.

— Жан!..

— Пусть идет. — доносится до меня приглушенный голос Лизы, — Наверное, с мажором своим рассталась…

Я ускоряю шаг, спеша увеличить между нами расстояние, потому что новый приступ за секунду заливает мое лицо слезами и сотрясает тело в рыданиях.

Перехожу на бег, едва не сбивая кого-то с ног и, согнувшись, ныряю в пространство между домом и густыми зарослями кустарника. Голые колючие ветки цепляются к одежде и волосам, но я быстро шагаю вдоль оштукатуренной стены и скоро оказываюсь на заднем дворе, недалеко от ряда старых металлических гаражей.

Падаю на холодную лавку и натягиваю капюшон на голову. Держать в себе обиду больше нет сил. Реву, наплевав на проезжающие мимо машины и то, что меня могут видеть из окон квартир.

Он все-таки сделал это!.. Поставил гребаную жирную точку!

Он смог!

Трясусь и не могу перестать плакать. Слова его, как острые иглы, с каждым вдохом втыкаются в сердце все глубже.

«Я больше не хочу… выдохся»

Боже…

Кому ты врешь, Максим?! Это же не правда. Я бы почувствовала! Ты горишь так же, как и я!..

Найдя его подарок в кармане, новый телефон, открываю нашу переписку и пишу сообщение:

«Я тебе не верю».