Светло-чёрная магия (СИ)

Глава 2

Ход вывел меня на поверхность.

Подсознательно я ожидала этого — идти уже давно стало труднее, как бывает, когда поднимаешься наверх. Другое дело, что логика создателя этого подземного лабиринта была мне непонятна. Я-то уже настроилась увидеть под землёй что-то необыкновенное, ан нет — это оказался обычный подземный переход. Хотя задумка была неплоха — вместо того, чтобы каждый раз отвоёвывать у буйной природы зарастающую дорогу, построить её под землёй.

А вот когда я увидела, куда меня привела эта тайная тропа, на мгновение застыла на месте, открыв рот.

Прямо передо мной стоял дом. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что он очень старый. Но, как ни странно, не ветхий. В смысле, крыша его, кажется, была вполне цела, а окна не разбиты. Большего мне сейчас и не требовалось.

Этаж был один, зато высокий. Даже если кому-нибудь пришло бы в голову заглянуть в окно, это ему не удалось бы.

Увиденное нравилось мне всё больше, но некоторое время я ещё стояла, разглядывая моё новое жилище и настороженно прислушиваясь — а вдруг у дома всё-таки есть хозяин, такой же дряхлый, как и он сам.

Проверить это можно было только войдя внутрь. Если хозяин стар и не может выйти, я его найду, обойдя комнату. Надеюсь, на меня не спустят собак.

Словно поняв мои мысли, котёнок завозился и выгнул спину. Я улыбнулась. Трогательный хвостик-морковка выглядел особенно грозно.

На пороге я немного замялась. Входить в незнакомый дом без штанов было как-то не очень. Вздохнув, я уныло посмотрела на мокрые джинсы. Надевать их сырыми не хотелось, но условности были сильнее. Сев на пороге, я оделась, и только после этого постучала.

Уже знакомые мурашки были мне ответом. Дверь растворилась внутрь.

На меня пахнуло нежилым. Пахло чем-то ещё, смутно знакомым, но, слава Богу, не разлагающейся плотью. Хорошо, что придуманный мною хозяин жилья ещё не умер. Тьфу! Как он мог умереть, может, его и вовсе здесь не было!

Но кто-то же выстроил этот дом! Что это было — что-то вроде бунгало на пустынном побережье, или же здесь жили постоянно? Было бы очень интересно узнать, кто, и чем он занимался в этой глуши.

Справедливо рассудив, что шансы узнать ответы на интересующие меня вопросы будут гораздо выше внутри дома, я шумно выдохнула и вошла.

Никто не вышел мне навстречу, и я, не торопясь пройти дальше, громко крикнула:

— Есть кто живой?

И тут же почувствовала, как по коже пробежал холодок. Гмм…надо чётче формулировать вопросы.

— Хозяин?! — позвала я, осмелившись.

Тишина. Не было здесь никого, я это чувствовала. И котёнок тоже, потому что вдруг ловко вывернулся из моих рук и спрыгнул на пол.

— Разобьёшься! — ахнула я.

Ничего подобного! Малыш деловито побежал куда-то в угол. Он отказался куда смелее меня. Из любопытства я подошла посмотреть, что он там увидел.

Ничего особенного, какая-то костяная пуговица.

— Поиграй пока, — попросила я. — Мне нужно обойти дом.

Котёнок подтолкнул ко мне пуговицу и ожидающе взглянул на меня.

— Маленький, мне некогда, — сказала я. — Надо осмотреть дом, может, здесь найдётся какая-нибудь сухая одежда, чтобы переодеться. И тебя надо бы покормить.

Надежды на то, что я найду какую-нибудь еду для малыша, было немного. С одеждой было не так критично. При нынешнем климате можно и голышом ходить.

Я аккуратно прикрыла дверь и, почему-то на цыпочках, направилась осматривать дом. Комнат оказалось всего две: в первой, к своей великой радости, я обнаружила узкую деревянную кровать, старомодный рассохшийся шкаф и стол с тремя ножками. Я тут же сунулась в шкаф и обнаружила ровные стопки постельного белья. Сшитое без особых изысков, оно было чистым и даже плесенью не пахло. В доме вообще было удивительно сухо.

Решив, что перестираю постель, как только появится такая возможность, я с облегчением стянула мокрые джинсы и раскинула их сушиться на спинке кровати, а сама соорудила себе юбку из простыни.

Вторая комната оказалась заперта. Энергично подёргав ручку, я подумала, что так только оторву её. Вот если бы она открывалась внутрь, можно было бы попробовать выбить замок с разбега.

Позади меня что-то звонко покатилось, и я вздрогнула, оборачиваясь.

Настойчивый котёнок всё ещё катал свою пуговицу, но теперь мне почудилась в его движениях какая-то целеустремлённость. С каждым движением маленькой лапы гремящая игрушка оказывалась всё ближе ко мне. Докатив пуговицу до моих ног, малыш сел и задрал голову, глядя на меня.

Я невольно фыркнула. Только кошки умеют смотреть на человека так, словно говорят: «Вот же дал бог в хозяева такого идиота!»

— Это мне? — спросила я, наклоняясь и поднимая пуговицу.

Никакая это была не пуговица, а игрушечное складное кольцо, шинка у которого состояла из двух частей, сейчас плотно прижатых к противоположным концам окружности общего костяного кругляша. Колупнув их ногтем, я отогнула части к середине, и они соединились в удобный ободок.

— Я такое не ношу, — улыбнулась я, надев игрушечное кольцо на палец, и покрутив ладонью перед лицом.

Котёнок сердито фыркнул, и выражение «рука-лицо» на его мордочке усугубилось. Малыш встал и пошёл к закрытой двери, не забыв оглянуться, чтобы проверить, идёт ли за ним эта глупая человечка.

Мне даже как-то неловко стало. Это я в силу своего возраста и преимуществ человеческого интеллекта должна быть умнее! Но я никак не могла понять, чего от меня хочет этот пушистик.

И только когда подошла к двери, обнаружила странную вещь: замочной скважины, как таковой, не было вовсе, зато прямо под ручкой виднелось круглое углубление, как раз по форме костяного кругляша. Сообразить дальше было несложно — и, ощущая себя суперагентом на задании, я поджала пальцы, и совместила перстень с отверстием.

Щёлкнул тайный замок, и я осторожно надавила на створку. Дверь медленно растворилась.

Не знаю, что я ожидала увидеть, может даже унылый скелет бывшего хозяина дома, но сердце заколотилось так, словно я пробежала стометровку на время.

Ничего страшного в комнате не обнаружилось. Зато интересного здесь было немало.

Комната напоминала средневековую лабораторию — ну, так, как я себе её представляла. Колбы, горелки, сушёные хвосты ящериц, лапки неопознанных земноводных, предположительно, лягушек. Пыльные связки трав и даже огромный котёл посередине! Погрузив в него тёмный от травяного сока деревянный черпак, я почувствовала себя настоящей ведьмой. Интересно, что здесь варили?

Если верить словам желтоглазого, то я и сама тёмно-светлая. Два в одном. Значит, и ведьма тоже. Только какая-то отсталая, оторвавшаяся от корней. У меня даже деревенской бабушки-знахарки не было, у которой я могла бы подсмотреть основы науки. И разбираться методом тыка как-то тоже не хотелось. А то ведь можно так тыкнуть, что сама в лягушку обратишься. Буду потом прыгать по берегу в ожиданиях прекрасного принца, который меня расколдует.

Я даже головой тряхнула, так ясно мне представилась тоскливая лягушачья жизнь на необитаемом острове.

Кстати, а почему я решила, что он необитаем? Даже у Робинзона Крузо был Пятница. Может, и здесь живут себе аборигены, потому и ход к дому проложили под землёй, чтобы не проснуться однажды съеденным.

Тьфу! Что за мысли в голову лезут!

Решив осмотреть комнату ещё раз в более спокойной обстановке, я прикрыла дверь, и она ожидаемо защёлкнулась. Кольцо-ключ решила пока не снимать, а то мало ли, куда оно может закатиться, ищи потом.

Крышу я нашла, и даже кровать у меня теперь была, пусть не такая широкая и удобная, как в отеле, но в нынешних условиях и это было за счастье, я хорошо это понимала. Гораздо хуже было бы трястись всю ночь где-нибудь под пальмой, чувствуя, как вокруг ползают змеи и воют койоты. Ну, может, про койотов я загнула, но чем другие дикие звери лучше?

Нет, свой дом — это отлично. Теперь бы ещё найти какой-нибудь схрон сухарей. Ничего другого, что может храниться подолгу, просто в голову не приходило. А что с котёнком делать? Я тревожилась не на шутку. Он ведь маленький совсем, ловить мышей не умеет. Да и есть тоже. Как бы его самого какая крыса не съела. Поэтому я не стала тянуть и отправилась обходить дом, начав с кухни.

Кухня здесь была условная — небольшая комната с плитой, которую, подозреваю, топили дровами. На плите стоял котёл без крышки, и, заглянув в него, я невольно отшатнулась. Пауков такого размера я ещё не встречала. Зато меня очень удивила чистота котла — ни сажи, ни потёков жира. Не иначе как зачарован.

Поживиться здесь было нечем. Совсем нечем. Досадуя, ну что бы неизвестному жильцу не оставить хотя бы мешок тех же сухарей или вяленого мяса, как принято у нас на охотничьих стоянках, я подхватила на руки котёнка и отправилась на улицу. Не может быть, чтобы неподалёку от дома не росла какая-нибудь пальма или на худой конец куст ягод. Потому что, если не удастся раздобыть растительную пищу, придётся думать, как поймать рыбу, и что-то говорило мне, что в рыбалке и охоте мои шансы стремятся к нулю.

Выйти на улицу оказалось тем ещё квестом. Дверь, через которую я сюда вошла, оказалась единственной, но возвращаться на побережье пока не входило в мои планы. Обойдя весь первый и единственный этаж, я рассердилась. Другого выхода здесь просто не было! Ну не может же меня обманывать зрение!

Или может?

Подсмеиваясь над собой, что занимаюсь полной ерундой, я упрямо двинулась на второй круг, решив подключить тактильные ощущения. И споткнулась, когда пальцы скользнули по дверной ручке.

Хорошо, что меня никто не видел в этот момент. Подозреваю, что более глупого выражения лица у меня не было с самой начальной школы, когда мальчишки подложили мне в портфель дневник двоечника Кузина, и вместо привычных пятёрок я увидела такое…

Двери во двор не было, но она была! И возле неё давно сидел котёнок, глядя на меня с брезгливым состраданием.

— Ты знал?! — обвиняюще воскликнула я.

Малыш презрительно фыркнул.

— Мог бы и подсказать, — обиделась я. — Для тебя стараюсь, чтобы с голоду не умер!

И тут этот мелкий паразит потряс моё воображение. Он подпрыгнул, цепляясь за мою импровизированную простынную тогу, и ловко поднялся по ней до футболки, а после по ней к моему плечу.

— Эй! — засмеялась я. — не царапайся!

Крохотные коготки не причиняли особой боли, и я позволила котёнку добраться до моего лица.

— Соскучился? — улыбнулась я.

Малыш коротко мыркнул и вдруг доверчиво прижался к моей шее, лизнув шершавым язычком ухо.

Я засмеялась, но тут же осеклась. Происходило нечто странное. Я даже покачнулась от вдруг охватившей слабости. Нет, я, конечно, очень устала сегодня, но была твёрдо настроена, что нужно сделать самые срочные дела, прежде чем позволить себе растянуться на кровати и хорошенько выспаться. А вот теперь я поняла, что сил совсем не осталось. Может, совсем чуть-чуть, чтобы, держась за стену, добрести до спальни.

Я виновато посмотрела на котёнка. Конечно, я собиралась идти искать ему еду, но разве лучше будет, если я упаду где-нибудь по дороге, не в силах вернуться домой и меня сожрут-таки дикие звери?! Тогда малыш точно погибнет от голода!

Однако котёнок, похоже, умирать не собирался. Он сонно жмурился и выглядел таким довольным, словно вылакал полное блюдце деревенских сливок.

Догадка была невероятной. Это что, он со мной сделал? Каким-то образом этот паршивец умел вампирить. Пока я думала, как его накормить, он высосал из меня столько энергии, что я еле на ногах стояла!

— Ты! — возмущённо сказала я, взяла котёнка за шкирку и побыстрее ссадила на пол. Он потёрся о мои ноги, как будто извинялся, и потопал к дверям в спальню, оглядываясь на меня на ходу.

— Ну уж нет! Спать со мной ты не будешь! — запротестовала я.

Было страшно — а что, если этот вампирёнок за ночь выпьет меня досуха? Но, кажется, котёнку не было дела до моих сомнений.

Не знаю, как я доплелась до кровати. Пыльное покрывало взметнуло в воздух целое облако, я звонко чихнула. По-хорошему, постель надо бы вытащить на улицу, выбить от пыли и просушить на солнце. Но всё это я буду делать завтра, если только у меня не найдётся других неотложных дел.

А пока я как можно осторожнее улеглась, стараясь не задохнуться от пыли, закрылась той самой простынёй, что была надета на мне — и блаженно закрыла глаза. Последним впечатлением трудного дня было тепло крохотного тёплого комочка, пригревшегося на груди.

С унылой обречённостью подумав о том, что могу и не проснуться утром, если котёнок снова проголодается, я мысленно махнула на всё рукой и с облегчением уснула.

В детстве, только начав влюбляться в мальчишек, я непременно загадывала на ночь, чтобы увидеть во сне того, о ком мечтала. Помнится, у меня всё было расписано по дням. Ну, там: «С понедельника на вторник я смотрю на подоконник, кто мечтает обо мне, пусть приснится мне во сне». Или «пятница-пятнИца, кто любит, тот приснится».

Сегодня я ничего такого не загадывала, но мужчина мне-таки приснился. Было как-то странно смотреть в абсолютно незнакомое лицо с чёткими строгими чертами. В нём не было ничего слащавого, хотя незнакомец, несомненно, был красив. Одни светло-карие глаза с золотистыми медовыми бликами чего стоили!

Мы ни о чём не говорили — просто смотрели друг на друга, пока он не повернул голову и не крикнул куда-то через плечо:

— У дома новый смотритель! — и ответил на вопрос, которого я не слышала, как не видела и собеседника незнакомца. — Девчонка…Да, молодая. Нет… — золотисто-карий взгляд стал испытующим. — Скорее, страшненькая.

Ах ты, зараза!

Я раздражённо крутанулась на бок, выгоняя наглеца из своего сна.

Я и сама знала, что не блещу красотой. При довольно правильных чертах лица внешность моя была неприметной. Таких, может, и не называют уродинами, но серыми мышками — очень часто. Да и фигура была далека от эталонов девяносто-шестьдесят-девяносто. Но это не значит, что можно хамить мне в моём собственном сне!

Приём удался. Я чихнула от поднятой резким разворотом пыли, услышала недовольный писк котёнка и снова провалилась в сон. От того, что я рассердилась, этот сон был непонятным и рваным. Тягомотным, как говорила моя бабушка. Дерзкий красавчик мне больше не снился, зато снился Дом. Правда, вовсе не та маленькая хижина, в которой я нашла приют, а огромный старинный особняк со стрельчатыми окнами, украшенными причудливой цветной мозаикой.

Я бродила по бесконечным лестницам, заходила в каждую из множества комнат, в тщетной попытке что-то отыскать. Некоторые комнаты были закрыты, но меня это не смущало — у меня прекрасно получалось ходить сквозь стены.

Кто-то невидимый пытался усмирить моё раздражение, почти невесомо гладил по щеке. А потом и вовсе повёл за собой! Мне вдруг стало неинтересно тыкаться без толку в закрытые комнаты, и я уверенно отправилась в обширное западное крыло.

Здесь я тоже долго не блуждала, словно точно знала, куда идти.

Мягко толкнула дверь, но не рукой, а взглядом, и вошла в просторный кабинет. Здесь стоял рабочий стол с удобным креслом, на книжных полках выстроились книги с золотым тиснением на кожаных переплётах. Такие книги должны стоить немало, и я с уважением провела по корешкам пальцем. Странно, но они хоть и были старинными, не выглядели потёртыми жизнью.

«Сохранная магия».

Кто это сказал? Я быстро повернулась, но кабинет был пуст. И лишь потом до меня дошло, что я не слышала никаких звуков. Получается, что кто-то говорил со мной без слов, передавая свои мысли напрямую, и я его понимала?

Хмыкнув, я погладила стену, обитую панелями из благородного светлого дерева. Почему-то во сне я не сомневалась, что со мной говорит Дом. Это он вёл меня по своим запутанным лестницам и коридорам, это он жалел меня и утешал, как мог.

А сейчас он явно хотел мне что-то показать. Рука сама потянулась к книжной полке и аккуратно вынула два толстых тома. Но моей целью были не они. За томами, тесно прижавшись к стене, пряталась невзрачная книжица в тонкой потрёпанной обложке. Она даже больше была похожа не на книгу, а на тетрадь.

Я с любопытством и некоторым опасением взяла её в руки. Раскрыла, но, как это часто бывает во сне, не поняла ни слова, хотя буквы были на зависть чёткие и красивые. Сама я писала гораздо небрежнее. Да и много ли нам приходилось писать после школы? Разве что записку на холодильник для мамы. Для всего остального были заметки в телефоне.

Но тетрадь я всё же взяла. Ведь если человек писал от руки, а не доверил памяти, значит, там было что-то важное, по крайней мере, для него.

Решив изучить тетрадь на досуге, я отправилась в свою комнату. Во сне она выглядела шикарно: чистота, как будто её только что убрала горничная, да и размеры существенно увеличились. Теперь сюда входила и широкая, даже на вид очень удобная кровать, и красивый вместительный комод, и пара изящных столиков, и серебристо-полосатая банкетка, и пузатый шкаф, украшенный замысловатой резьбой, и огромное зеркало в искусно вырезанной раме.

Взглянув в него, я отшатнулась, увидев незнакомое лицо. Зеркало отражало не меня! Незнакомка посмотрела мне в глаза, и, усмехнувшись, подмигнула.

Из сна меня выкинуло так резко, как будто я была резиновым мячом, который с силой погрузили в воду, а потом отпустили. Вот и я буквально выскочила на поверхность, хватая воздух открытым ртом. Не знаю, что меня испугало больше: это внезапно чужое отражение или голос, который снова транслировал прямо в мой мозг сердитое: «Никогда не смотри в зеркала во сне!»

Кое-как отдышавшись, я потянулась к котёнку, который недовольно завозился у меня под боком.

— Уфф! — сообщила я ему. — Я такое видела!

Несмотря на то, что этот мелкий не так давно выкачал из меня немало энергии, сейчас в крови бурлил адреналин. Хотелось встать и, если не выйти на воздух, хотя бы открыть окно, но, вспомнив, сколько пыли накопилось в этой давно не убранной комнате, я осталась в кровати: побрезговала идти босиком, да и натягивать мокрые кроссовки не хотелось.

Кому я лгала! Просто я струсила.

Мне вдруг показалось, что сейчас в окна моей комнаты безмолвно смотрит Остров, и если мы этой тёмной ночью встретимся взглядами, это может для меня очень плохо закончиться.