Светло-чёрная магия (СИ)

Глава 3

Проснулась я на рассвете, и не мудрено: вчера завалилась рано, даже захода солнца ждать не стала. Да и голод, который вчера от всех потрясений ощущался тянущим напоминанием пустого желудка, сегодня начал выгрызать этот самый желудок изнутри.

Но силы, как ни удивительно, прибыли. Видимо, мой персональный вампир вчера хватил столько энергии, что проспал всю ночь без задних ног.

Я покосилась на это пушистое недоразумение. Малыш зевал, широко раскрывая розовый рот с острыми шильцами зубов. Хищник! Вот бы научить его охотиться на какую-нибудь мелкую живность! Не век же ему мою энергию пить. Она мне, чувствую, и самой ой как понадобится!

Котёнок посмотрел на меня укоризненно, но настаивать на кормёжке не стал. Он и без того выглядел здоровым и бодрым. Соскочил на пол и резво потрусил к дверям, но обернулся на пороге, явно поджидая меня.

Вышли мы в ту самую дверь, которой вроде как и не было. Сегодня я по крайней мере знала, где её искать, и всё же, нащупав створку рукой, на мгновение задержалась на пороге. Было страшно, почему-то вспомнилось то ощущение, что Остров смотрит на меня.

Но не могла же я сидеть в доме и медленно умирать от голода! Нужно было жить и делать какие-то шаги, чтобы отсюда выбраться.

Набравшись храбрости, я толкнула дверь.

Утро было настолько ранним, что я вышла из дома в серые сумерки. Но на небе уже лежали первые розовые блики, и я почувствовала, как тугая пружина тревоги немного ослабла. Небо обещало ясный день, даст бог, мне повезёт и с остальным.

Моя надежда найти что-нибудь съедобное на деревьях вокруг — да хоть тот же банан — довольно быстро растаяла. Потому что сразу стало понятно, что рядом я этого не найду. Прям передо мной лежал прямоугольный участок, густо заросший травой. Видно, что когда-то территорию вокруг дома старательно расчищали, но с тех пор буйная природа взяла своё. Правда, деревья сюда пробиться всё же не смогли — в том, как они отстояли на равном расстоянии от дома, чувствовалась незримая граница, через которую не позволено было переступать.

Море отсюда видно не было, да и вообще сомкнувшиеся вокруг участка деревья не давали никакого обзора. Зато они же и защищали этот гмм…огород от ветров. Наверное. Хотя какие тут ветры, не Сибирь, чтобы можно было бояться ветров и заморозков.

Я подхватила котёнка на руки, когда он отважно кинулся в высокую траву, и побрела осматривать свои новые владения. Кроссовки за ночь не высохли, и я задумалась над тем, не сделать ли из запасных комплектов постельного белья портянки, обмотав их на много слоёв — так, чтобы можно было ходить, пока не высохнет обувь. Но сначала нужно было оглядеться.

Когда, основательно зазеленив и без того уже пострадавшую от вчерашних приключений обувь, я завершила обход, картина стала более-менее ясной. Огород был разбит без особых затей. Грядок я не увидела, может быть, семена надо было садить рядками, как картошку? Или квадратно-гнездовым способом?

Хотя последний, кажется, предусматривал машинную обработку посевов, и здесь мне надеяться было не на что. Я тут одна за всех. Как говорится, и пахарь, и жнец, и на дуде игрец.

Вздохнув, я огляделась внимательнее. Ладно, с тем, что придётся всё делать самой, я смирилась, но какие-то инструменты здесь должны были остаться! Не рыл же землю руками тот, кто тут жил до меня!

Сарай обнаружился, когда я совсем было потеряла надежду, и долго возмущалась тем, как ловко его спрятали.

Нет, ну я понимаю, на наших дачах несут всё, что плохо лежит, и тут не важно, лопата это или старенькая стиралка. Но на Острове, предположительно, необитаемом, кто тут мог посягнуть на орудия труда?!

Однако сарай для инструментов тоже невозможно было рассмотреть даже с расстояния двух шагов. Та же самая история, что с дверью, открывающей выход на участок. Я наткнулась на него, когда, наученная опытом, решила проверить себя руками.

Подозреваю, что тот, кто всё это устроил, всё же видел, что творил. Но я, хотя желтоглазый и считал меня магом, такими способностями не обладала. В результате экспедиция закончилась для меня занозой. Хорошо хоть, по пути мне не встретилась открытая дверь, а то бы ещё и лоб украсился шишкой.

Шипя, я вытащила болючую занозу и сунула палец в рот. Надеюсь, я не умру от заражения крови в цвете лет.

Вход в сарай нашёлся довольно скоро. Тут мне помог котёнок. Этот мелкий, похоже, был гораздо более сильным магом, чем я, и прекрасно видел то, что глазом не увидишь. Он просто шёл-шёл, а потом вдруг прыгнул и исчез.

Я последовала за ним, правда, куда более осторожно.

К счастью, как только я шагнула через порог, внутренности сарая проявились. Я уже думала, что придётся снова ходить вдоль стен или даже ползать на четвереньках, пытаясь на ощупь определить, с чем столкнулась в темно…Тьфу. Не в темноте, конечно, но в моём словаре не нашлось нужного слова. В пустоте?

Внутри оказался идеальный порядок. Конечно, насколько это возможно с учётом прошедших лет. Я почувствовала себя богатой, как Крез. Здесь были две лопаты с деревянными гладкими черенками, широкие вилы, какая-то крючковатая приспособа, похожая на грабли. Я призадумалась, зачем она, потому что для граблей узко, и решила, что выкапывать урожай. Ту же картошку, к примеру.

При мысли о печёной картошке я едва не захлебнулась слюной. Пожалуй, отложу подробное знакомство с инструментами на потом. А что, если этой крючковатой копалкой попробовать ловить рыбу? Крючья довольно острые, авось на отмели мне и повезёт!

Подумав, что уже скоро смогу наконец позавтракать чудесной свежей рыбиной, я уже не смогла думать ни о чём другом.

Вернувшись в дом, я вынесла на солнце джинсы, решив идти в юбке из простыни. Надеюсь, в штанины не наползут местные муравьи.

С насекомыми здесь было не так страшно, как я опасалась. Не было гнуса, который во всех передачах буквально жрёт народ заживо. А вот бабочки летали, и красивые. Я проводила одну из них мечтательным взглядом, поняла, что оцениваю её с точки зрения содержания протеина и, плюнув, заторопилась на рыбалку.

Котёнка я оставила дома, наказав сидеть смирно и не убегать на улицу, но некоторое время всё же оглядывалась, опасаясь, что малыш увяжется за мной.

Выбираться на пляж пришлось по коридору, проложенному под землёй. Другой дороги я не знала, а если она и была, я подозревала, что путь через джунгли может принести немало сюрпризов.

Потому, когда я вышла на пляж, было уже совсем светло. Солнце готово было взойти, и, как по заказу, я попала на самый красивый миг. Небо переливалось всеми оттенками алого, и из воды медленно показывался тонкий сияющий край солнца. Сейчас, в тот миг, когда солнце словно замерло, собирая силы перед выходом во всей своей ослепительной красе, было заметно, сколько живой мощи в этом привычном светиле. Энергия плескалась в тонком серпике края, переливалась с места на место.

Я восхищённо вздохнула, не в силах оторвать глаз. Почему раньше я не видела этой изумительной красоты?

Солнце успело взойти, когда я, наконец, очнулась и вспомнила, для чего пришла на побережье.

Ухватив покрепче копалку с крючьями, я решительно скинула с ног кроссовки и осторожно вошла в воду.

Могла бы и не осторожничать — рыба вовсе не стремилась подплывать к берегу. Я ей была не интересна. Зато я снова зависла. Вода была такой упоительно чистой, что я залюбовалась, а после вспомнила, что вчера легла спать даже не умывшись, и решила наверстать упущенное.

И как же здорово, что здесь можно было не думать о том, что у меня с собой нет купальника. Я разделась на песке и аккуратно сложила одежду, а в следующую секунду уже плескалась в чудесной тёплой и чистой воде голышом. Жаль, что пить эту чудесную водичку было нельзя. Ну ничего, если не удастся выследить рыбу, пойду искать пресную воду. Должен же быть источник, если здесь до меня жили люди.

Я нырнула, легко достав ровное песочное дно, но тут же вынырнула, решив, что увлекаться не стоит. Приоритеты выстроились по порядку: пить, есть, а потом уже начинать делать то, ради чего меня сюда закинули.

Однако на берегу меняя ждал сюрприз. Моей одежды на том месте, где я её оставила, не оказалось!

Я испытала настоящий шок и кинулась было назад в воду, чтобы хотя бы так прикрыться, что, вообще-то, было проблемой при такой прозрачности воды. Однако никто не показался из близкого леса, зато краем глаза я уловила какое-то движение слева, и, быстро повернув голову, увидела нечто маленькое, кругленькое, и зелёненькое, улепётывающее в лес. За этим неведомым зверушкой тащилась растянутая по песку простыня. Ах ты ж, и здесь одно ворьё!

Выскочив из воды, я кинулась за воришкой в чём мать родила, справедливо рассудив, что при угрозе остаться без кроссовок и единственных трусов не время думать о приличиях.

Заметив погоню, крохотное животное испуганно пискнуло, но и не подумало бросать добычу. Наверное, я схватила это мохнатое чудо-юдо слишком сильно, потому что писк стал просто оглушительным.

— Воровать нехорошо! — строго сказала я, вырывая из загребущих лап свою тогу. И сурово встряхнула малыша, стараясь не поддаться жалости. — Где остальное?

Не знаю уже, понял ли он что из того, что я сказала, но расплата за мою вынужденную грубость пришла, откуда не ждали. Щиколотку пронзила острая боль, и от неожиданности я заорала, выронив мохнатого воришку.

Только бы не змея!

Но, похоже, это были взрослые сородичи малыша — гораздо более крупные и решительно настроенные. Подхватив несмышлёныша, они рванули было в чащу, но мне нельзя было раскидываться немногочисленной одеждой и обувью, потому я нагнала их в два прыжка.

Терпеть не могу шантаж, но в тот момент я постаралась не показать, как мне противно. Рука нырнула в гущу мохнатых тел и выхватила малыша.

— Хоть загрызите! — сердито сказала я. — Если не вернёте то, что украли — прощайтесь со своим детёнышем.

Взрослые особи возмущённо запищали, но хоть не кинулись кусаться. По этим унылым мохнатым мордам было видно, как противна им сама мысль, что придётся вернуть законную добычу.

— Ну?! — припугнула я, поднимая малыша повыше, и незаметно поддерживая свободной рукой, чтобы он, чего доброго, не шлёпнулся с высоты.

Совещание среди его мохнатых соотечественников закончилось тем, что от толпы отделились два шустрых малька чуть покрупнее задержанного и утрусили в лес. Они скоро появились, таща в зубах по кроссовке, и я должна была признать, что зверушкам не чужд интеллект: в один башмак было заткнуто моё потрёпанное бельё, в другой — скомканная футболка. Вот паразиты!

Но выбирать не приходилась. Аборигены были хоть и мелкие, но толпой могут и загрызть. Пришлось простить небрежное отношение к моим последним тряпкам.

— Всё! В расчёте! — сказала я, ссаживая мелкого воришку на землю.

Мохнатая толпа тут же сомкнулась, закрывая малыша от моих глаз, и я с уважением признала, что своих здесь не бросают.

Этот инцидент отнял у меня немало времени, но, едва мои недавние противники скрылись в лесу, я снова вспомнила о делах насущных. Желудок сводило от голода, и пить тоже хотелось нестерпимо. Вот же глупая, посетовала я на себя. Надо было обманом заставить этих мохнатых отвести меня к ручью!

Надевать на себя изжульканное бельё было неприятно, но я утешала себя тем, что лишилась бы и его, если бы ещё пару минут поблаженствовала в воде. Так что пора уже перестраиваться и привыкать к суровым будням необитаемого острова.

Прежде чем отправиться в лес на поиски воды, я отыскала неподалёку от пляжа подходящую палку. Змеи — они везде змеи, даже на волшебном Острове. Буду стучать по земле, чтобы разбегались с моей дороги. Что буду делать, если у какой-нибудь змеюки окажутся на меня другие планы, старалась не думать.

Следующий час я упорно пробиралась сквозь заросли, наклоняясь, протискиваясь, перелезая, шлёпая мошкару, которая, как ни странно, совсем отсутствовала на огороде, зато вполне себе вольготно жила здесь, в лесу.

Руки быстро покрылись волдырями и чесались, но я терпела, стиснув зубы. Где-то я слышала, что во влажном климате любая самая маленькая ранка легко загнивает, и потом мучительно долго заживает. Тем более, что на моей ноге уже имелся след от зубов мохнатого аборигена.

«Гейра», — поправил голос в моём мозгу. Со мной снова говорил Остров.

Гейр? Где-то я уже слышала это слово.

Ах да, от желтоглазого! Кажется, он наказывал, чтобы ни одно из семян не досталось гейрам, и теперь я его прекрасно понимала: эти мелкие пакостники вынесут всё, что на мгновение выпустил из рук. Так, стоп: а где я оставила семена? Вспомнив, что в спальне, немного успокоилась. Вход-выход на огород только что не запоролен, так что поживиться семенами, пока они в доме, вряд ли удастся. А вот на улице придётся держать ухо востро: в карман их насыпать, что ли?

Представив, как копаю в джинсах при местной жаре, поморщилась. Да и доставать семена из кармана и не просыпать — тот ещё квест. Ну ничего, сделаю себе какую-нибудь торбочку из простыни на пояс — как-нибудь выкрутимся.

За раздумьями даже голод отступил, но журчание воды я уловила сразу. Ручеёк выбивался из невысокой округлой скалы, и этот тугой узелок воды, вскипающий, после того как выбрался на поверхность, показался мне самым прекрасным зрелищем. Не помню, когда я так радовалась. Жадно припав губами, я глотала, захлёбываясь, удивительно вкусную воду, и никак не могла оторваться.

Когда зубы уже заломило от ледяной воды, я наконец, отвалилась, как напившийся клещ, и некоторое время отдувалась, с сожалением поглядывая на родник: набрать воды было не во что, а что пить захочется снова и очень скоро, я не сомневалась. Что ж, придётся ещё раз провести ревизию кухонной посуды, авось и найдётся что-то подходящее. Мою эйфорию от того, что я нашла источник, было не перебить мыслями о том, как трудно к нему пробираться. А вот найду ли я отсюда путь к дому — это вопрос.

Через некоторое время оказалось, что вряд ли. Деревья казались одинаковыми, и, пытаясь выйти к океану, я только заплутала ещё больше. Зато мне попались заросли какого-то ягодного кустарника.

В моей прежней жизни я ни за что бы не стала рвать незнакомые ягоды. А сейчас рука потянулась сама, и опомнилась я только когда набила полный рот и жадно проглотила оказавшуюся безвкусной массу. Ох ты ж! Я вытаращила глаза, едва не подавившись. Непрожёванный комок буквально застрял в горле. Зелёные ягоды вязали почище нашей черёмухи или черноплодной рябины. Кое-как проглотив комок и отплевавшись от остатков, я осмотрела куст уже внимательнее и обнаружила, что с другого края ягоды были мягче на ощупь — видно, сюда доставало больше солнца, и они понемногу начали поспевать.

Осторожно попробовав одну, я уверилась в своих предположениях. Уже не так похоже на сырую картошку, даже чуть-чуть сладко. Ягоды и на вид были гораздо светлее их зелёных собратьев. Надо бы набраться терпения на несколько дней, пока куст дозреет, но я была такой голодной, что выбрала самые мягкие и жадно засунула в рот. Ещё не факт, что получится выйти к этому месту в следующий раз.

Немного утолив голод, едва заставила себя остановиться. То, что я не упала замертво после первой дегустации, ничего ещё не значит. Посмотрим, как проявят себя местные ягоды, когда, а точнее, если мой желудок сможет их переработать.

Соорудив из оторванного края простыни узелок, я нарвала в него ягод поспелее и осторожно соединив края, чтобы ягода не помялась, отправилась блуждать дальше. Пора было возвращаться к дому, и, раз смерть от голода и жажды мне пока не грозила, заняться огородом. Как говорится — быстрее посадишь — быстрее урожай соберёшь.

Но вместо дома я неожиданно снова вышла к ключу, не огорчилась, и напилась с запасом. Вода не ягоды, впрок в простыне не донесёшь. Теперь выбирать направление было немного легче — я помнила, в какую сторону шла, когда наткнулась на ягодный куст. Присев у скалы, я приняла источник за исходную точку и условно разделила местность вокруг на сектора. Моей целью было найти путь к морю.

Конечно, можно было попытаться взобраться на одно из деревьев и определиться с направлением с высоты, но голые стволы местных деревьев не располагали к лазанию. Они скорее были похожи на столбы, на которые в день Проводов зимы в деревнях лезут добры молодцы за призом, прикреплённым на самом верху. Я однажды лично наблюдала за такой забавой, и сделала вывод, что дело это нелёгкое. Не с моей физической подготовкой карабкаться на ствол пальмы.

Никогда не была сильна и в ориентировании по местным признакам, ну то есть помнила, что мох на деревьях растёт с северной стороны. Вряд ли мне это пригодится в лесах Острова, где никакого мха и в помине нет. Было что-то ещё про муравейники, но местных гигантских муравьёв я обходила стороной, не то что искать их муравейники. Эти товарищи, если посчитают меня добычей и поднатужатся, мигом допрут до своего муравейника, только сомневаюсь, что я успею рассмотреть, какой склон у него более пологий.

У меня не хватило воображения ни на что, кроме как нарвать из остатков простыни узких ленточек, и повязывать на стволах или ветках кустарников, таким образом отмечая путь.

Я уже готова была заняться уничтожением ценной ткани, когда взгляд упал на ствол молодого дерева. Само дерево было выше меня на две головы, и на его верхушке трепалась на слабом ветру точно такая же ленточка из простыни.

Сердце радостно ёкнуло. Похоже, тот, кто жил на Острове до меня, позаботился, чтобы пометить направление к дому. Как я только раньше не заметила ленточку! Хотя понятно — я больше смотрела под ноги, озабоченная тем, чтобы не упасть.

Сразу тысяча разных мыслей промелькнули в голове. К примеру, если бы я знала, насколько быстро растут деревья, можно было бы высчитать, как давно жил на Острове предыдущий Робинзон.

Дерево и сейчас было невысоким, по всему получалось, что не так уж давно. И что здесь с ним случилось? Погиб или просто уплыл, а потом не смог вернуться? Желтоглазый сказал тогда, что Остров примет только меня. Но почему раньше он пускал других, а теперь нет? Что изменилось?

Вопросов было полно, а вот ответов негусто. Скорее всего, желтоглазый сам на Острове не был. Каким-то образом он овладел семенами Робинзона и даже пробовал сам вырастить их. Почему-то это было очень важно.

Мысль о том, что меня используют втёмную, очень не нравилась. Это всё равно, как если бы мне в сумку в аэропорту подложили крупную партию наркотиков. Знаешь, что всё этот стоит бешеных денег, но свобода дороже. А тут мне и возможности сбежать не оставили.

Раздумывая обо всё этом, я продолжала пробираться в направлении, отмеченном ленточкой Робинзона, и, задумавшись, не сразу поняла, что иду уже очень долго и пора бы уже выйти к морю. Неужели опять заблудилась?

Я села на какой-то валун и с тоской посмотрела вверх, на деревья. И тут же наткнулась взглядом на следующую ленточку. Облегчённо выдохнув, я призналась себе, что опять забыла, что за то время, как Робинзон пометил стволы, деревья выросли, и метки надо искать по верхам.

Дальше дело пошло веселее. Мне удавалось отслеживать выцветшие ветхие верёвочки и не свернуть с пути. Вот только вывел меня этот путь вовсе не к морю.

Лес вдруг расступился, и прямо перед собой я увидела расчищенный посреди зарослей ярко-зелёный участок и — о, чудо, дом!

Значит, Робинзон нашёл более быстрый путь к источнику и не захотел тратить время на безопасный тоннель. Я его понимала. Давать каждый день такой крюк — не находишься.

А вот как я теперь пройду к дому, не понимала совсем. Деревья расступились, но, сделав шаг вперёд, я словно наткнулась на невидимую стену.

Мой будущий огород хорошо охранялся. Попасть в него можно было только через тоннель. Или нет?