Свихнувшийся

Глава 8: Трамп против Клинтон

В качестве старшего советника и директора по привлечению афроамериканцев, мой мандат заключался в том, чтобы от имени кандидата привлекать сообщество и увеличить явку чернокожих избирателей в поддержку Трампа.

В 2012 году Митт Ромни собрал всего лишь 6 процентов голосов афроамериканцев против президента Обамы. Я была настроена оптимистично, что мы можем достичь или превзойти эту цифру. Заголовки говорили обратное. Один заголовок гласил: «Неважно, что говорит Омароса, Трамп не получает голоса чернокожих». Казалось, меня пригласили для выполнения невыполнимой задачи.

На июльском конвенте репортёры не переставали спрашивать меня по поводу недавних опросов, утверждавших, что у Трампа 0 процентов голосов афроамериканцев. Мало кто верил, что я смогу добиться хоть какой-то поддержки чернокожего сообщества, учитывая то исключительное противодействие, с которым столкнулась. Но я была полна решимости осуществить это. Я попросила директора Национальных коалиций Алана Кобба одобрить бюджет на привлечение афроамериканцев. Он заявил, что на фактические мероприятия по вовлечению выделено практически ноль средств, лишь на покупки СМИ многообразия. Я дала отпор, и мне сказали, что расходы будут утверждаться в каждом конкретном случае. Я двинулась дальше, полная решимости сделать что-то из ничего. Но всякий раз возникали препятствия.

Было бы невозможно перечислить каждое отдельное препятствие тех лета и осени перед всеобщими выборами, так что я сделаю блиц-обзор некоторых из взлётов и падений тех дней.

27 ИЮЛЯ

«О’Джейз» через своего адвоката направили конгрессмену от Флориды Джону Мике, и копию Полу Манафорту, запретительное письмо, требуя, чтобы кампания прекратила использовать их хит 1972 года «Поезд любви» (который мы переделали на «Поезд Трампа»), а также 1973 года «Ради любви к деньгам», на протяжении четырнадцати сезонов являвшийся темой «Ученика», на любых митингах или мероприятиях Трампа или Республиканской партии. Уолтер Уильямс и Эдди Леверт из «О’Джейз» в заявлении для прессы сказали: «Нам не нравится, что наша музыка ассоциируется с кампанией, которая вредит многим, с кем у нас есть общие позиции… Наша музыка, и ‘Поезд любви’ в особенности, о том, чтобы соединять людей, а не строить стены». Я была раздавлена — «О’Джейз» были не только одной из моих любимых групп, они были друзьями из Огайо, и я каждый год участвовала в их благотворительных мероприятиях. Это один удар близко к дому.

4 АВГУСТА

Первое мероприятие «Женщины за Трампа» прошло в Шарлотте, Северная Каролина, в Национальном гольф-клубе Трампа. Концепция мероприятия являлась детищем Лары Трамп. Лара, Линн, Катрина и я двигались на юг, чтобы встречать и приветствовать женщин-республиканцев, и убедить их голосовать за Трампа. Мероприятие было так хорошо спланировано и так хорошо посещалось, что Лара использовала его в качестве шаблона, который быстро превратился в тур по расширению прав и возможностей женщин, на протяжении которого все мы время от времени переезжали с места на место на навороченном туристическом автобусе с огромным изображением лица Дональда Трампа на борту. Я часто присутствовала на мероприятии для женщин утром и дополнительно на мероприятии для афроамериканцев вечером. Тур «Женщины за Трампа» хорошо финансировался, в отличие от моей повестки дня по привлечению, которая ничего не получала на мероприятия.

Это мероприятие также создало прецедент на будущее внешнего вида «Женщин за Трампа». Был ли у нас шикарный приём, как в Шарлотте, или митинг на арене в «Ржавом поясе», Лара настаивала, чтобы мы были в платьях и на каблуках. Многие из нас предпочли бы присущие кампании футболки и джинсы. Но Лара всегда делала акцент, что «мужчины Трамп» требовали, чтобы «женщины Трамп» выглядели и одевались определённым образом, и так как мы были в туре «Женщины за Трампа», нам не дозволялось носить стандартные футболки кампании. Позднее неофициальный дресс-код Белого дома Трампа «женщины одеваются как женщины» вызвал некоторые разногласия. Хоуп Хикс насколько это возможно продвигала свою манеру одеваться, надевая мини-юбки с сапогами до бёдер или прозрачные летние платья в разгар зимы, в противоположность традиционному консервативному стилю Вашингтона.

Мы сопротивлялись, и в итоге разработали розовые пиджаки и футболки «Женщины за Трампа» в качестве униформы для митингов, и Лара неохотно одобрила их в последние две недели кампании, но лишь если мы были в коротких юбках и на каблуках с пиджаком, или в джинсах в обтяжку, или в слаксах. Если вы посмотрите на фотографии с тех мероприятий, то увидите, что мы выглядим, словно собрались на коктейльную вечеринку, а не на митинг кампании.

14 АВГУСТА

Манафорт оказался обузой ещё со времён конвента. Репортёры стали задавать вопросы о его иностранных клиентах, и почему официальная платформа РНК внезапно смягчила свою позицию на операции с оружием между США, Россией и Украиной.

«Нью-Йорк Таймс» выяснила, что имя Манафорта всплыло в «чёрной бухгалтерии» украинского президента. По всей видимости, Манафорт на протяжении пяти лет получал платежи на общую сумму 12,7 миллионов долларов. Для всех была слишком очевидной связь между пророссийским украинским подходом платформы РНК и этой новой информацией. В сочетании с очарованием Дональда Владимиром Путиным, связи Манафорта пролили новый, грязный свет на кампанию.

Ему пришлось уйти.

17 АВГУСТА

Руководителем кампании наняли Стива Бэннона. Я посчитала тревожным это новое прибавление в команде. Стив Бэннон, владелец вебсайта «Брайтбарт Ньюс», по общему мнению являлся сексистом и расистом. Это отнюдь не способствовало мне в работе с женщинами и меньшинствами.

19 АВГУСТА

Манафорта уволили — и я испытала облегчение — на фоне скользящих результатов опросов и слухов о его теневых деловых связях с пророссийскими политическими лидерами в Украине. Манафорт в настоящее время находится под стражей, ожидая суда.

Что больше всего меня беспокоило в ситуации с Манафортом, так это отсутствие проверки. Это была крупная партийная президентская кампания, и казалось, что никого в достаточной степени юридически не проверяли, прежде чем ставить на руководящие роли. Подобная ситуация будет возвращаться, чтобы кусать нас снова и снова.

Руководителем кампании была назначена Келлиэнн. Она была моим третьим руководителем кампании — сперва Кори, затем Манафорт, теперь Келлиэнн — менее чем за год. До сих пор мне удавалось пережить каждый шторм, и я надеялась, что эта текучесть кадров замедлится.

На митинге в Даймондейле, штат Мичиган, Трамп спросил чернокожих избирателей: «Что вам терять?», голосуя за него. Я сделала заявление, в котором говорилось: «Демократы продолжают считать афроамериканское сообщество гарантированным. Вызывает тревогу тот факт, что они скорее угождают, чем формулируют основные программные планы, которые на самом деле улучшат условия, а не продолжат идти по нынешнему пути последних восьми лет».

3 СЕНТЯБРЯ

Вместе с КНМ и пастором Дарреллом Скоттом мы организовали мероприятие в церкви Великого служения веры в Детройте, на котором Дональд должен был выступить перед паствой. Вместе с нами пришёл Бен Карсон.

Тут же возникли кое-какие проблемы с пастором Уэйном Т. Джексоном. Из-за громких протестующих снаружи, он начал колебаться, стоит ли позволять Трампу выступать с его кафедры. Дональд сорвался на мне: «Зачем я сюда пришёл, если не буду говорить. Тебе нужно это исправить».

У нас с пастором состоялся резкий разговор. Дональд подошёл посмотреть, как я справляюсь. Было немного странно спорить насчёт него в то время, как он просто слонялся вокруг. Пастор согласился, что он может говорить, и затем я проводила его в алтарь. У меня было много организационных дел, так что я собралась заняться им. Он схватил меня за руку и сказал: «Ты не можешь оставить меня с этими людьми». У него был взгляд потерянного ребёнка.

Я осталась с ним, просидев всю службу слева от него. Перед проповедью вышли прославляющие танцоры, и Дональд сказал: «Ух ты, развлечение перед церковью? Понятия не имел».

Мы лишь закончили молитвенную часть того, что должно было быть двухчасовой службой, когда он наклонился ко мне и сказал: «Это самое долгое время, проведённое мной в церкви за всю жизнь». Немного позже: «Когда это закончится?». И снова: «Боже, сколько ещё мне здесь сидеть?». Когда он наконец собрался обратиться к пастве, я надеялась, что он будет говорить от сердца, а он вытащил клочок бумажки и зачитал какие-то банальные штампы. Я надавила на пастора Джексона, чтобы он мог просто сказать: “Я хочу помочь вам построить и восстановить Детройт. Я полностью понимаю, что афроамериканское сообщество страдает от дискриминации и что существует много несправедливостей, которые необходимо исправить.” Этому сообществу не нужно было напоминать, что у них тяжёлая жизнь.

Пение и танцы в конце, возможно, были бы облегчением, но он все ещё был в замешательстве. «Что мне делать?» — спросил он.

Я ответила: «Просто плыви по течению».

Он принялся жутко раскачиваться, и мне хотелось сказать ему: «Ладно, прекрати это».

Когда мы уходили, пастор нагрузил Дональда Библией и кое-какими аксессуарами. Он накинул ему на плечи молельную шаль. Дональд поблагодарил его, но как только мы вышли, сказал: «Сними с меня это!». Вечный гермофоб[110], он был в ужасе от того, что на нём была шаль, которая могла быть на чьих-то ещё плечах.

Он взял на руки афроамериканского малыша, и малыш расплакался. Мне тоже хотелось плакать. Протестующие снаружи церкви декламировали: «Что нам терять? Всё!»

Несмотря на напряжённые отношения с пастором он, в конце концов, поступил хорошо для себя. В ответ на то, что Дональду позволили выступить в тот день, Трамп позволил пастору Джексону произнести молитву на инаугурации.

7 СЕНТЯБРЯ

Мэтт Лауэр модерировал форум с Дональдом Трампом и Хиллари Клинтон в музее моря, воздуха и космоса «Интрепид» в Нью-Йорке, и Дональд похвалил Владимира Путина как сильного лидера: «гораздо более, чем наш президент». Мы предостерегали его от пропутинской риторики, говоря: «Он не тот, с кем тебе нужно равняться». Он не понимал, почему.

Сразу же стало очевидно, что Дональду не хватает базовых знаний об очень сложных взаимоотношениях между Соединёнными Штатами, бывшим Советским Союзом и современной Россией. Казалось, история его не волнует. Дональд не изучал историю. Он не изучал ничего, кроме того, что делал и делает. Он никогда не был любителем читать, и я была бы шокирована, если б он прочёл хотя бы одну книгу о холодной войне. Я даже не думаю, что ему хватило внимания хотя бы на просмотр документального фильма о России. Он был зациклен на Владимире Путине, как устрашающем, уважаемом и популярном лидере. Я считаю, что он завидовал контролю, который Путин обеспечивает над своим народом. Трамп доверял своему инстинкту, а его инстинкт говорил: «Мне нравится Путин, и я хочу с ним подружиться». Больше ничего не имело значения.

11 СЕНТЯБРЯ

Тур «Женщины за Трампа» был в Кливленде, и тем утром я была на службе в церкви Даррелла Скотта. После того, как Лару пригласили выступить с комментариями, наша группа направилась к машинам, и Лара сказала: «Парни, взгляните на это». У всех нас было множество сообщений на телефонах. Мы остановились на лестничной площадке в подъезде, чтобы посмотреть видео, как Хиллари Клинтон падает в обморок, когда она направлялась к своему внедорожнику после панихиды на Граунд-Зиро[111] в Нью-Йорке. Я сказала: “Боже мой, она в порядке?”

Лара и остальные высказались примерно так: «Она больна! Она не доживёт до вечера выборов! Она больна!». Они радовались, что Клинтон выглядела серьёзно больной. Многие люди из мира Трампа полагали, что она скрывает серьёзное неврологическое заболевание — чаще всего упоминали Паркинсона. Считалось, что причиной падения могла стать её невылеченная пневмония, но если у вас действительно пневмония, разве вы станете навещать свою маленькую внучку? Многие заподозрили, что существует и скрытое заболевание.

15 СЕНТЯБРЯ

На 46-й ежегодной законодательной конференции Кокуса чернокожих депутатов Конгресса в Вашингтоне у меня произошла короткая стычка с Хиллари Клинтон. Мой друг по моим дням в Белом доме Даррен Питерс представлял её. Когда она подошла, он схватил мой телефон и сделал фото. Она равнодушно улыбнулась мне и сказала: «Дональд? Правда?».

16 СЕНТЯБРЯ

Трамп провёл в Вашингтоне пресс-конференцию в «Трамп Интернешнл», своём новом отеле, чтобы сделать важное заявление по поводу ветеранов. Он провёл какое-то время, демонстрируя отель и водя украшенных ветеранов, а затем сказал: «Хиллари Клинтон и её кампания 2008 года начали этот спор о свидетельстве о рождении. Я закончил его. Вы знаете, что я имею в виду. Президент Барак Обама родился в период Соединённых Штатов. Теперь мы все хотим вернуться, чтобы снова сделать Америку сильной и великой». Наряду с продвижением своего отеля ему нужно было упредить всё, что на предстоящих дебатах может сказать Клинтон насчёт его вздора о свидетельстве о рождении. Он хотел «покончить с этим», фраза, которую он часто использовал в значении «позаботиться об этом; избавиться от этого».

19 СЕНТЯБРЯ

Дон-младший сравнил сирийских беженцев с вазой со «скитлс»[112], вновь вызвав крики, что вся их семья являлась расистами, ненавидела мусульман и приравнивала иммигрантов и просителей убежища к террористам. Трамп лишь покачал головой и сказал: «Взгляните, что он наделал. Он снова облажался. Что за хрень».

22 СЕНТЯБРЯ

Я снялась в эпизоде «Оденься к свадьбе», реалити-шоу сети TLC. За это я тоже получила лёгкую взбучку, но это была лишь двухчасовая съёмка в одном из моих любимых шоу. Из-за кампании я также в первый раз за несколько месяцев увидела своих подружек невесты, и это было одно из немногих свадебных мероприятий, на которых я присутствовала. Платье, один из самых важных для невесты элементов, было ключевым. Шоу снималось в «Кляйнфилд»[113], рае на земле для невест. Я была в восторге пойти и стать на пару часов краснеющей невестой, прежде чем вернуться в мир Трампа на другой конец города. Это была замечательная передышка и, наряду со многими другими преимуществами, студия мне полностью оплатила платье и вуаль.

26 СЕНТЯБРЯ

Лестер Хольт модерировал первые президентские дебаты в университете Хофстра в Хемпстеде, штат Нью-Йорк. В ходе подготовки Дональда сотрудники кампании пытались убедить Трампа вести себя более «по-президентски» и наставляли его отойти от тона, который он использовал во время праймериз — прерываний и награждения прозвищами своих оппонентов. Но у Трампа были свои собственные идеи о том, как быть непосредственным и похожим на Трампа.

С самого начала он выглядел взволнованным. Хиллари была мастерски подготовлена, и, казалось, он нервничал. Она сильно ударила его, сказав: «Кажется, Дональд только что раскритиковал меня за подготовку к этим дебатам. Да, так и есть. И знаете, к чему я ещё подготовилась? Я подготовилась к тому, чтобы быть президентом. И, я считаю, это довольно неплохо».

Во время части про занятость, которая должна была быть домашней заготовкой, он продолжал громко и загадочно шмыгать носом. Он вернулся к тому, что снова стал перебивать и говорить: «Неверно!» — именно то, чего ему настойчиво советовали не делать. Для меня было необычно видеть, как он уступает давлению. Я не привыкла видеть, как Дональд мямлит. Он был не в себе. Что-то было не так.

Он не владел базовой информацией по вопросам. Он показал свой возраст, насмехаясь над вебсайтом её кампании. Казалось, он не понимает, для чего используется вебсайт.

После дебатов члены команды Трампа, включая Сару Хакаби Сандерс, советника по вопросам коммуникации Эшли Белл, Брюса Левелла, корреспондентку-республиканку Скотти Нелл Хьюз и меня собрались в оперативном штабе с директором по вопросам коммуникации Джейсоном Миллером и его заместителем Брайаном Ланза на оперативный брифинг касательно того, что нам говорить в комнате обсуждения и предстоящих новостях.

Первым делом, загадочное шмыганье носом. Было решено, что сильное кондиционирование воздуха в зале для дебатов вызвало насморк. Мы понятия не имели, почему он так делал.

Во-вторых, расовый вопрос. Хиллари подняла длинный послужной список расистского поведения Трампа, включая иск Министерства юстиции 1973 года по обвинению в том, что он не сдавал в аренду чернокожим людям квартиры в здании, которым владел. Его защита заключалась в высокой самооценке того, что он допускал чернокожих людей в свой загородный клуб в Палм-Бич, «в наверно самое состоятельное сообщество в мире». Мне было противно. Трамп продолжил: «И я так рад, что делал это. И я получил высокую оценку за то, что делал. И я очень, очень горжусь этим». Он также превозносил успешность политики «остановить и обыскать» в Нью-Йорке, что, как знала Хиллари, было неправдой. На это было тяжело смотреть.

Моей работой было подготовить его к ответам СМИ на его расово нечувствительные высказывания. Я подтолкнула кампанию подготовить для Трампа контрудары о расистской политике и риторике эпохи Клинтона. Она в 1996 году назвала молодых чернокожих мужчин «супер-хищниками». Закон Клинтона 1994 года о борьбе с преступностью привёл к массовым тюремным заключениям совершивших незначительные правонарушения, подавляющее их большинство было молодыми чернокожими мужчинами. У меня были факты и личности. Человек из команды подготовки к дебатам, с которым я говорила, сказал: «Он не сможет запомнить так много информации. Нам нужно упростить её. Изложить в общих чертах».

Я ответила: «Ну, я могу подготовить для него простые тезисы, но мы должны дать отпор. Она надирает ему задницу по расовым вопросам». Он так и не удосужился ознакомиться с ними.

Ещё одно, касательно тех первых дебатов: снова подняли проблему с женщинами, и Хиллари высмеяла любовь Трампа к «зависанию» на конкурсах красоты и то, что он назвал мисс Вселенную 1996 года Алисию Мачадо «мисс Домработница», потому что она латиноамериканка, и «мисс Свинка», потому что считал её толстой. Когда она рассказывала об этом унижении, Трамп прервал её, что лишь подкрепило её точку зрения, что Трамп неуважительно и пренебрежительно относился к женщинам.

Когда Дональд принялся нападать в Твиттере на Мачадо, называя её «отвратительной» и «моей худшей мисс В», вдобавок к утверждениям, что у неё было «секс-видео», и оспаривая её гражданство, я застонала. У его проблемы с женщинами не могло быть решения — неважно, сколько бы остановок мы не делали на автобусе «Женщины за Трампа».

7 ОКТЯБРЯ

Дональд Трамп сказал CNN: «[Пятеро из Центрального парка[114]] признались, что были виновны. Проводящая первоначальное расследование полиция говорит, что они виновны. Тот факт, что это дело было закрыто с таким количеством доказательств против них, возмутителен. И так сильно пострадавшая женщина никогда не будет прежней». Молодые мужчины — четверо чернокожих и один латиноамериканского происхождения — которых арестовали и осудили за ужасное преступление в 1989 году, провели в заключении от шести до тринадцати лет. Годы спустя, когда в этом преступлении признался другой человек, ДНК-анализ доказал их невиновность. Их освободили в 2014 году и выплатили 41 миллион долларов компенсации от штата Нью-Йорк за неправомерное осуждение.

Мы с Хоуп Хикс переписывались по электронной почте по поводу тем для разговора. Я писала: «Несмотря на то, что это старые новости, у этой истории, его ответа, будут далёкие последствия. Я обеспокоена тем, что то, что он делает, будет поднято в дебатах и в любой прессе, в негативной рекламе в ключевых штатах». Это сильно повредит нам с афроамериканскими избирателями. Это было из той же серии, что и его растянувшиеся на годы утверждения касательно свидетельства о рождении.

Я сама поговорила с ним об этом. Я подготовила брифинг по этому делу. Я попросила его взглянуть на доступную информацию и смириться с тем фактом, что они действительно были невиновны. Он говорил много и сбивчиво, перефразируя свою ложную информацию и отказываясь взглянуть на что-то новое в отношении психологии невиновных людей, под принуждением дающих признательные показания. Для него всё было чёрным и белым (простите за каламбур). Они признались, так что были виновны. Его разум напоминал кирпичную стену. Он отказывался взять свои слова обратно или признать, что ошибался.

Я сказала ему, что его упрямство и невежественная позиция были нерациональны и вредили нам, но он отказывался сдаваться, что выдвинуло меня на передовую в этом вопросе. Я постоянно находилась в боевом режиме, борясь за то, чтобы поправлять его по этим важнейшим вопросам.

«Это самая серьёзная проблема», — думала я. — «Всё так плохо, насколько только возможно». Боже, как же я ошибалась.

16:00

«Вашингтон Пост» выложила на своём вебсайте видео, ставшее известным миру как запись «Доступ в Голливуд».

Я находилась в аэропорту на пути домой в Лос-Анджелес, когда появились экстренные выпуски новостей. Цепочка сообщений в группе «Женщины за Трампа» была полна ругательств, муки и недоверия. Просмотр этих кадров был самым шокирующим моментом с Дональдом Трампом в моей жизни. Я могу описать его лишь как удар под дых. Я знала всех этих людей в автобусе: Билли Буша, Джима Дауда, Кита Шиллера. Я и раньше слышала, как Трамп грубо отзывается, в «Ученике». Я и раньше слышала, как он говорит о женщинах, как о красивых безделушках. Но я никогда не слышала ничего подобного. Это поразило меня так же, как и всех остальных: этот мужчина хвастается сексуальными домогательствами. Но из-за своего слепого пятна, а может из-за своей истории взаимоотношений с ним, или просто потому, что не могла эмоционально позволить себе поверить в это, я постаралась рационализировать подобное поведение, подумав: «Это оскорбительно, но он произносит оскорбления. Для него это нормально. Он не станет нападать на женщину. Он любит женщин! Он просто пытается произвести впечатление на парней в том автобусе».

17:30

Кампания Хиллари написала твит: «Это ужасно. Мы не можем позволить этому человеку стать президентом». В социальных сетях её откровенно высмеяли. Один человек прокомментировал: «Вашему мужу интерн делала минет, и он использовал сигару в качестве дилдо. И это ужасно?»

Всю вторую половину дня я получала сообщения от кампании. Лара снабжала нас новостями о том, что происходит за кулисами. По всей видимости, председатель НКРП Райнс Прибус хотел, чтобы Трамп вышел из гонки, но Стив Бэннон и слышать не желал об этом. Мы все засыпали Лару паническими сообщениями, но она сказала: «Я знаю, это плохо, но у нас есть план».

23:00

Во время кризиса неофициальная стратегия семейства Трамп заключалась в том, чтобы уйти на двадцать четыре часа в тень. Но в этот раз Трамп выпустил видеообращение всего лишь через семь часов, знаменитое жаль-что-не-жаль извинение о «болтовне в раздевалке». Эту стратегию задумали Бэннон, Джаред и Келлиэнн.

В этом и заключался большой план? Люди хотели, чтобы он выразил стыд, но он отказался делать это. Он просто не мог признаться, что сделал что-то не так, и у него не было сочувствия к тем, кого он оскорбил, потому что у него не было сочувствия ни к кому, точка. Единственным самым большим недостатком Дональда Трампа как руководителя и человека является полное и абсолютное отсутствие сочувствия.

Некоторое время спустя после выхода того видеообращения, Меланья сказала Андерсону Куперу в являвшемся для меня мучительным для просмотра видеоинтервью, что принимает извинения своего мужа. Когда всё это происходило, я не могла отделаться от мысли о Хиллари Клинтон. У Меланьи, как и у Хиллари, был неверный супруг, выставленный напоказ в публичном пространстве. Хотя Меланья отнеслась к этому по-другому, как женщина, в полной мере осознающая, кем был её муж, и во что она ввязывалась, выходя за него. Не забывайте, Дональд повстречал её в клубе, когда был с другой женщиной и ещё не развёлся с Марлой Мэйплс. Не думаю, что Меланья вообще ожидала, что Дональд будет верным. Не то, чтобы я считала, что она мирилась с сутью «Доступа в Голливуд».

8 ОКТЯБРЯ

Утром я отправилась в церковь своего друга, главы сент-луисского отделения НАСПЦ, потому что нуждалась в Боге. Как и все мы в тот момент.

В 2:44 Билл Пруитт, продюсер первых сезонов «Ученика», написал твит: «Как продюсер 1 и 2 сезонов #Ученика заверяю вас: когда дойдёт до #записей Трампа, всё будет гораздо хуже. #это лишь начало». [цитата]

Команда по связям позвонила мне выяснить, знаю ли я что-нибудь о том, о чём говорил Билл.

Весь день люди спекулировали на тему того, что могло быть на этих #записях Трампа, и чаще всего упоминалось слово на букву «н».

19:00

Менее чем за два часа до вторых президентских дебатов в Сент-Луисе Трамп провёл пресс-конференцию с Хуанитой Бродерик, Кэтлин Уилли, Кейти Шелтон и Полой Джонс, всеми обвинителями Билла Клинтона. Это была классическая тактика Трампа, дискредитировать и отвлекать внимание. Понятия не имею, сработало ли это, но это было послание, что он продолжит размахивать битой.

Обвинители Клинтона сидели в семейной ложе вместе со всеми женщинами, простившими и оставшимися лояльными Трампу: Меланьей, Иванкой, Ларой, Ванессой. Мной. Я надеялась, что Меланья в порядке. В интервью Андерсону Куперу она выглядела крайне потрясённой.

Не просите меня проанализировать те дебаты. Я не слышала практически ни слова.

Позже в комнате обсуждения меня окружила толпа репортёров, хотевших узнать мою реакцию на запись «Доступа в Голливуд» и неожиданные повороты в дебатах кампании. В середине этой очень напряжённой сцены на меня начала кричать молодая женщина: «Я подверглась сексуальному насилию! Меня изнасиловали!». «Кто она такая?» — Подумала я. — «Журналистка? Как она сюда попала?». Я была в процессе ответа на вопросы репортёров о выступлении Трампа на дебатах, но она продолжала кричать на меня.

Я сказала: «Мне жаль того, что с вами случилось, но я не делала этого с вами». Я посоветовала ей обратиться за помощью и вернулась к работе.

Следующее, что я знаю, это о появлении снятого одним репортёром вирусного видео, как эта женщина плачет в уборной, говоря, что, как пострадавшая, она надеялась поговорить с представителем Трампа о практике изнасилования и попустительском отношении Трампа к сексуальному насилию, и что женщина, которую она пыталась заинтересовать, «афроамериканка», повела себя по отношению к ней равнодушно и оскорбительно. Ещё она сказала, что не знает моего имени, несмотря на то, что оно было написано на гигантской красной табличке прямо у меня над головой.

Я убеждена, что это был постановочная выходка, что она была подсадной уткой. Зачем она появилась в комнате обсуждения с криками: «Меня изнасиловали»? И зачем, если она была так расстроена, то затем убежала в уборную и рассказала репортёру, что я была с ней груба? И почему того репортёра не было в комнате обсуждения, чтобы выслушать настоящую историю? Трамп собирался выйти. Разве она не хотела его спросить об этой проблеме? Никому не кажется, что это отдаёт душком?

«Студентка» выложила об этом инциденте в Твиттере пост — с аккаунта, похоже, созданного специально для этой цели, и больше никогда не использовавшегося. У неё было лишь два подписчика. Я рассказала в Твиттере о том, что считаю это очевидной постановкой. Как вы можете себе представить, я была на грани, и это повысило мне рейтинг. Должно быть, я написала с полдюжины твитов о том, насколько считаю всё это постановочным, что лишь привлекло к этой истории больше интереса.

9 ОКТЯБРЯ

Весь день я получала электронные письма и сообщения от знавших меня людей, спрашивавших, почему я ещё не упаковала свои сумки и не убралась оттуда к чёрту. Лестер Маккорн, мой сокурсник по семинарии, прислал сообщение: «Сейчас самое время уйти в отставку и осудить поведение Трампа. Это не касается твоей публичной репутации. Это касается одного человека и враждебного духа по отношению к афроамериканцам».

Люди в социальных сетях люди гадали, к кому относились оскорбления на записях «Ученика». Простой твит: «Скорее всего, Трамп на тех #записях ученика называл ниггером Омаросу, я бы не удивился».

Моя мама часто интересовалась, как я. «Я волнуюсь за тебя. Я хочу убедиться, что ты в порядке», — говорила она. Она знала, что я буду делать то, что хочу, и то, что нужно, независимо от чьего-либо ещё мнения. Я выслушивала всех, но решала сама. Она беспокоилась, но знала, что вырастила бесстрашное дитя.

Ежедневное информационное электронное письмо «Сделаем Америку Снова Великой» охватывало множество вопросов, избегая извинений и полагаясь на проверенную тактику. Комментарии сделаны, и вот избранные цитаты из той памятки:

Несмотря на его комментарии по поводу женщин, мы говорим: «Господин Трамп испытывает величайшее уважение ко всем женщинам в своей жизни — своей жене, дочерям, женщинам, которых продвигал на протяжении всего своего бизнеса, и миллионам женщин, поддерживающих его как проводника перемен, в которых нуждается эта страна». Это подталкивает нас к упоминанию того, что раз Меланья приняла извинения своего мужа, то и все остальные должны это сделать.

Когда бы кто бы ни упомянул «Доступ в Голливуд», мы говорим: «Слова господина Трампа меркнут по сравнению со словами и, что жизненно важно, трагическими поступками Хиллари Клинтон. Она называла десятки миллионов американцев безнадёжными, плачевными, неисправимыми людьми, живущими в полуподвале у своих родителей». Несмотря ни на что, вворачивать ключевые слова и фразы, включая, но не ограничиваясь: «Бенгази», «электронная почта», «личный сервер», «Хиллари Клинтон запугивала и порочила обвинителей Билла Клинтона», «Хиллари мечтает об открытых границах», «у Хиллари Клинтон шикарные сборщики средств с приятелями с Уолл-стрит».

Что касается дебатов, мы говорим, что Хиллари Клинтон «действовала как робот», «говорила по сценарию», «была в отрыве от реальности» и уклонялась от темы электронных писем. Напротив, мы превозносим трампов «дикий успех, как бизнесмена, решателя проблем и проводника перемен». Слоганом должно быть: «Господин Трамп снова проявит себя, как сильный, сосредоточенный, энергичный лидер, который нам нужен», чтобы Сделать Америку Снова Великой.

11 ОКТЯБРЯ

По конференцсвязи мы с Катриной и Линн обсуждали всю собранную нами информацию по поводу записи, о которой упоминал Билл Пруитт. Линн тоже была знакома с Биллом по дням «Ученика». Катрина слышала от своих источников, что на записи Трамп использовал слово на букву «н». Кто-то, кого она знала, кто знал политтехнолога Фрэнка Ланца, сказал ей, что Ланц слышал её.

Линн сообщила, что спросила Трампа об этом в самолёте, конкретно, что возможно ли существование такой записи, и он ответил «нет». Тогда она спросила его, что он хотел бы, чтобы она сделала, и он ответил: «покончи с этим».

Катрина выругалась и сказала: «Он произнёс это».

В режиме выживания я лишь смогла спросить: «О, нет! Что будем делать?». Я надеялась, что это могло быть неправдой, но скорее всего это было так. Я не знала, чему верить. Если он сказал это в то время, то мог произнести это в мой адрес. Подобная мысль была слишком отвратительной для обдумывания. Я отложила её в сторону. К тому моменту я очень преуспела в этом.

К конференцсвязи присоединился Джейсон Миллер, и мы все обсудили следующие шаги. Что меня поразило, так это то, что никто не казался шокированным. Никто не сказал: «Он никогда этого не говорил». Он был настолько отвязным, и было невозможно узнать, что он говорил или не говорил тринадцать лет назад.

14 ОКТЯБРЯ

Мы с Ларой, Катриной, Линн, Бриллиантом и Шёлком вернулись в Северную Каролину, где стартовал тур «Женщины за Трампа», на автобусе с нарисованным на борту лицом Трампа. Мы сделали остановку, чтобы раздать бутылки с водой и коробки с едой и подгузники пострадавшим от урагана. Я была там в хорошей физической форме и устроила хорошее шоу, но пала духом.

Я из преданности оставалась с Трампом. Меня привлекли к кампании, чтобы справиться с постоянно нараставшей проблемой с женщинами, и я не могла покинуть его сейчас. Запись «Доступа в Голливуд» внутренне раскручивалась как грязный трюк кампании Клинтон, стратегический ход. Почему запись обнародовали сейчас? Почему не тогда, в июле, после Конвента? Это было сделано не просто для того, чтобы выиграть выборы, а чтобы оскорбить и унизить семью, украсть выборы.

Главное, что после короткого падения, рейтинг Трампа остался неизменным. Его избирателям — мужчинам и женщинам — было неважно, что он сказал в том автобусе. У нас всё ещё был шанс выиграть, несмотря на то, что все основные газеты предсказывали огромную победу Клинтон.

15 ОКТЯБРЯ

«Субботним вечером в прямом эфире» переделали песню Бейонсе «Лимонад» в видеопародию «Меланьяд», с Эмили Блант в роли Иванки, Сесили Стронг в роли Меланьи, Ванессой Байер в роли Тиффани, Кейт Маккиннон в роли Келлиэнн и Сашир Замата в роли вашей покорной слуги, «одной чернокожей подружки» Трампа. Они показали сценку, где мой персонаж входит и подаёт заявление об увольнении, швыряя бумагу, которая гласит: «Я ухожу», и подпись: «Омароса».

Честно говоря, это было уморительно.

Будучи большой фанаткой Бейонсе, я хохотала и танцевала, смотря этот эпизод по телевизору в прямом эфире. Это была столь необходимая и оценённая по достоинству доза юмора.

19 ОКТЯБРЯ

Кампания перебралась в Лас-Вегас для третьих дебатов, модерируемых ведущим Fox Крисом Уоллесом. Их формат позволял кандидату перемещаться по сцене, и подготовительная команда Трампа проинструктировала его воспользоваться пространственным преимуществом, используя своё большое физическое присутствие для того, чтобы доминировать.

Как вы помните, он воспринял этот совет слишком буквально, маяча прямо позади Хиллари, когда та говорила. Его не инструктировали преследовать, но его попытки физического запугивание имели именно такой эффект. Но дело в том, что каждая мельчайшая деталь тех дебатов обсуждалась и принималась в оперативном штабе. Я бы согласилась рассматривать запись «Доступа в Голливуд» и предполагаемую запись «Ученика», как использованное соперником против нас оружие. Они не являлись доказательством вульгарности и грубости Трампа. Как в ответ на запись сказали Меланья и Иванка, то, что они услышали, не соответствовало тому человеку, которого я знала.

Наши внутренние данные, отслеживавшиеся нашим цифровым гуру Брэдом Паскалем, показывали, что Трамп стабильно держится в ключевых штатах. У него был офис в штаб-квартире и персонал. Одну молодую женщину, с которой я всегда здоровалась, звали Лора Хилгер. Она была руководителем исследований для фирмы под названием «Кембридж Аналитика». Ага, той самой «Кембридж Аналитика»: британской фирмы, что собирала данные из Фейсбука, чтобы оказывать влияние на выборы.

Через несколько дней я наткнулась на заголовок в «Вашингтон Пост»: «Шансы Дональда Трампа на победу стремятся к нулю». Меня затошнило.

27 ОКТЯБРЯ

Сюрприз! Директор ФБР Джеймс Коми объявил, что они возобновляют расследование в отношении электронной почты Хиллари. Как он написал в своём известном письме: «В связи с несвязанным делом ФБР узнало о существовании электронных писем, которые кажутся имеющими отношение к расследованию… я согласился, что ФБР следует предпринять надлежащие следственные действия, направленные на то, чтобы дать возможность следователям просмотреть эти электронные письма, чтобы определить, содержится ли в них секретная информация, наряду с оценкой их важности для нашего расследования».

В общем, он просто сказал, что они просматривают некоторые электронные письма, но не знают, есть ли у них что-то. Позже было установлено, что потенциально сомнительное общение происходило между помощницей Клинтон Хумой Абедин и её будущим бывшим мужем Энтони Винером.

Мир Трампа, как и следовало ожидать, от этого хода пришёл в восторг. Если запись «Доступа в Голливуд» являлась попыткой NBC убить нас, то письмо Коми было сродни смертельному удару по кампании Клинтон.

Без того письма она могла победить.

Внутренне мы были довольны спокойны. Мы не встряхивали шампанское, но было ощущение повода для празднования. Что же до того, как относиться к этому публично, мы посовещались и остановились на стратегии урегулирования. Нам сказали не злорадствовать. Руководящими указаниями для спикеров было долбить в эту точку, сворачивать к теме Коми и электронной почты. Неважно, о чём мы говорили — скажем, об образовании или экономике — всё время съезжать к теме возобновлённого расследования. Тогда мы и не подозревали, что ФБР в тот момент расследовало и нашу кампанию тоже. Если бы та новость всплыла во время кампании, это могло бы нейтрализовать ситуацию с Клинтон. Но этого не случилось.

31 ОКТЯБРЯ

Я не участвовала в опросах. Я голосовала на Борту Трамп-номер один. Я заполнила свой бюллетень для заочного голосования на самолёте, пока мы летели на митинг кампании. Я показала Трампу, что проголосовала за него. Он взял бюллетень и долго смотрел на него, какое-то время поворачивая и изучая его. Он увидел, что я смотрю, как он изучает бюллетень. К нему вернулось самообладание. Он сказал: «Но это Калифорния, так что не имеет значения».

Я всё равно отправила свой бюллетень. Я действительно хотела победить. Да, мой кандидат был с серьёзными изъянами. Так же как и Хиллари. Это была долгая битва, и в ходе неё я получила тысячу ударов. Единственное, что сделает всё это стоящим того, это победа в День Выборов.

Осталась неделя, и нас было не остановить. Буквально, мы делали до восьми агитационных остановок в день. Это была безумная гонка к финишу. Хотя все опросы предсказывали победу Хиллари, был один — опрос «Лос-Анджелес Таймс»/УЮК — который ставил Трампа немного впереди. Мы уцепились за этот опрос. Он шёл первым в наших ежедневных информационных электронных письмах «Сделаем Америку Снова Великой». Пока у нас был хоть один повод для надежды, мы могли продолжать двигаться по неустанному пути к туманной победе.