Связано с любовью (СИ)

Глава 32

Рональд с нотариусом приехал на фабрику, как и договорились – после обеда. К этому времени Люк уже собрал некоторые станки, помещение просохло. Те женщины, что должны были работать на прялках, слушали Леову – чтобы не терять время, она объясняла, как работает машина. Чесать шерсть уже было можно, и мистер Фиц с минуту на минуту должен был подъехать.

Дирк с помощниками с самого утра мастерили нужное количество рамок, укрепляли их на полу, а на привезенных из дома Марита и Клара уже учили новеньких. Молли поехала к мастеру, который делал табуреты, чтобы забрать то, что готово.

Стол и стул – мое первое рабочее место, стояли возле окна. Туда я и пригласила мужчин.

– Даже и не знаю, что на это сказать, Рузи, - Рональд ухмыльнулся, внимательно осматривая все вокруг. Я попросила накрыть рамки, где уже была шерсть, чтобы он не знал лишнего, и все происходящее казалось ему странным.

– А ничего не надо говорить, Рональд. Просто подписывай, плати деньги, и можешь быть свободен. Ты убедился, что здание в хорошем состоянии? Большего тебе знать не нужно.

– Если миссис Гранд решит оплатить вложенные деньги раньше, она оплатит лишь за этот год, - добавил нотариус, указал, где поставить подписи, и тоже заосматривался.

– Хорошо, коли миссис Гранд решила не рассказывать, это ее личное дело. Да, постройка можно сказать, новая. Удачи в начинаниях, Рузи, - Рональд поставил подпись, посмотрел на меня внимательно еще раз, и дал понять, что они должны идти.

– Рональд, - я остановила его и позвала чуть в сторону от стола, за которым все еще сидел нотариус. – Я хочу попросить тебя… Не говори Бертону, что деньги ты ссудил мне. Хорошо?

– Я не считаю, что это такая уж и страшная тайна, Рузи, - он удивился, и сейчас внимательно всматривался в мое лицо, стараясь найти ответ.

– Не страшная, но в последний раз мы не очень по-дружески расстались… Я наговорила лишнего, похоже, - мне было неудобно, и я бы не хотела рассказывать ему всего, но не хотела, чтобы Бертон знал о моем деле.

– Хорошо, как знаешь. Я не скажу. Он и не задает вопросов по таким делам – все веду я. Вчера пришло известие, что Анну нашли. Он заставил Фанни говорить, - Ронельд заговорил почти шепотом.

– С ней все хорошо? – я задала вопрос чисто автоматически.

– Очень даже, но Бертон сейчас в ярости. Оказалось, она продала поместье дяди. Хозяева со дня на день просят освободить его. Он не хочет ни с кем говорить, и по документам она имеет на это право. Элиот еще не знает, и Бертон поставил у дома своих людей, чтобы в дом не приехали новые хозяева.

– Но как? Вы же братья короля, Рональд? Неужели ничего нельзя сделать? Можно найти в бумагах какие-то ловушки, детали, за которые можно зацепиться, и опровергнуть это! – я была в таком шоке, что мои проблемы отошли на второй план, и моя просьба к Рональду стала казаться сущей ерундой.

– Элиот просто переписал все, не оставив никакой лазейки. Он имел в виду, что в этом доме будут жить их дети, но не прописал это с нотариусом. Да и нотариуса, видимо, привела она. Фанни жила там с ее подачи, и все вынюхивала, так что, Анна всегда знала, что там происходит.

– Ясно. Так вот почему Фанни не понравилось, что Элиот женится. Она и не знала, что это договорный брак. Она думала, что я постоянно буду жить в особняке, - пробурчала я.

– Бертон закрылся у себя, и не хочет ни с кем разговаривать. А привлекать к себе внимание он не хочет. Скандал в нашей семье дойдет до Его Величества, и это не сделает нам чести. Остается просто молча отдать ей все, разойтись с ней и проглотить обиду.

– А между Бертоном и Анной есть договор?

– Конечно нет. Есть документ, где прописано, что она получает титул. Он был слеп от своей любви, и кроме этого ничего не подписал. Она не получает доли его состояния, но дом Элиота…

– А почему вы сами не можете у нее выкупить его? – вдруг мне показалось это решение логичным. Коли так, нужно отделаться малой кровью.

– У нее есть поверенный, что действует от ее имени. Она в другом городе, на севере Биртании. Бертон просто выкрал ее, и сейчас его люди везут ее обратно. Фанни закрыта в его особняке. Анна пока его жена, но она может действовать от своего имени. Я повторюсь, мы не хотим, чтобы люди узнали всей той грязи, что она смогла организовать

– Давайте я куплю этот дом. Если вы дадите мне деньги, или мы как-то все оформим, и я просто перебью ту сумму, - предложила я. Больше всего я переживала за самого Элиота, а потом уже за Бертона, который оказался сейчас в том же состоянии, что и я после предательства мужа. – Рональд, я клянусь, что не предам огласке всю эту историю. Мы тихо все оформим, Поверенный отменит покупку. Мы предложим и ему все переоформить за хорошие деньги.

– У тебя своих забот хватает, Рузи, - с надеждой в глазах грустно ответил Рональд.

– Нет, Рональд, это ерунда. И я подожду с деньгами, если нужно.

– Нет, эта сумма, что я привез тебе, роли не сыграет. Важно, чтобы никто не узнал о ней.

– Я согласна. Поехали. Ты можешь даже не встречаться с поверенным. Я и мистер Хармс – мы сами все оформим. Я жена Элиота, и мне просто будет объяснить суть проблемы.

– Я могу тебе верить? – он еще раз внимательно посмотрел мне в глаза.

– Да, Рональд. Мне нравилось считать, что мы семья. Я скажу, что я куплю дом для себя. На худой конец, я покажу свой брачный договор. Если она хотела, чтобы семья осталась без дома, то мы просто сделаем видимость. Мол, я получила титул, а теперь и дом. Все документы я вожу с собой, так что, думаю, не стоит ждать, - я накинула пальто и направилась к лестнице, что вела на первый этаж.

К дому, где жил поверенный мы приехали минут через сорок. Рональд остался в карете, а мы с нотариусом позвонили в звонок. Невысокий, полный мужчина сам открыл двери:

– С кем имею честь? – он был очень удивлен визиту, и переводил взгляд с меня на мистера Хармса.

– Я хочу купить особняк Элиота Гранда, который сейчас продает Анна Гранд – герцогиня, - заявила я и сделала шаг вперед. Мужчине пришлось отступить внутрь, и я сделала второй шаг.

– Но покупатели уже есть. Документы оформляются. Внесен залог, и он не мал, - затараторил мужчина.

– Мистер…

– Мистер Филипп, - добавил он, но я не стала разбираться – это его имя или фамилия, сделала еще пару шагов, и судя по тому, что за моей спиной захлопнулась дверь, нотариус тоже вошел.

– Мистер Филипп. Давайте прямо сейчас мы оплатим всю сумму, а вам лично я дам… ну-уу… - я не поговорила на эту тему с нотариусом, и даже не представляла сколько можно предложить.

– Две тысяче серебряных. Прямо сейчас, без каких-либо документов, - быстро добавил Хармс.

– Это… - Филипп покраснел, и не мог сейчас понять – в чем секрет такой легкой наживы, и, скорее всего, старался быстро найти капкан, который мы для него приготовили.

– Я жена Элиота Гранда, но готова показать вам наш брачный договор, и обещать, что ни он, ни его племянники не получат особняк. Я просто разведусь с Элиотом, так как уже получила титул, и выгоню старика из дома, - я говорила медленно и с остановками в нужных местах, чтобы он понял, что я не представляю угрозы. – Все деньги сейчас плюс лично вам – сумма, о которой никто не узнает, мистер Филипп. А еще, между нами, - я наклонилась к нему насколько могла близко: - Бертон Гранд везет Анну домой, и если договор о продаже не будет подписан сегодня, не факт, что вы хоть что-то кроме ненависти герцогов и короля получите.

Я выпрямилась, и подняла свою руку над плечом. Хармс тут же подал бумаги.

– Пока мистер Хармс сходит до кареты и принесет ваши две тысячи, мы с вами быстро договоримся, так ведь? – я как змея с кроликом, не отрывая взгляда от его зрачков, чтобы не потерять контакта, повторяла все, даже самые медленные его повороты головы. Он жался и искал подвох.

Хармс пришел со слугой, который нес небольшой, но тяжелый ящик.

– Здесь деньги за дом, а вот здесь – лично вам, - Хармс протянул увесистый мешок Филиппу, и тот принял его.

– Хорошо, проходите. Только нужен нотариус, чтобы все оформить, - все еще неуверенно ответил поверенный, но пропустил нас в дом.

– Я нотариус, и печать у меня с собой, - быстро вставил мистер Хармс, и уверенно прошел в гостиную. Внутренне я выдохнула и переживания за Элиота остались позади – это было самым главным сейчас, потому что Элиот был моей семьей.

Через пару дней я закончила дела с покупкой машин, которых нам не хватало, а особняк Элиота мы должны были переоформить на Бертона. Для этого Рональд приехал ко мне домой. Девушки были на фабрике, и мы вдвоем сидели в кухне в ожидании мистера Хармса, который и должен был оформить дарение, и только после этого мы планировали посвятить в дела Бертона.

– Бертон вчера выехал встречать Анну. Сегодня они должны прибыть в город. Думаю, поездом. Все бумаги на развод готовы, но она должна присутствовать при разводе. А после этого обязана будет уехать, и не появляться в городе никогда, - рассказывал мне Рональд за кофе.

– Хорошо, что все обошлось малой кровью, Рональд. Я очень переживала за Элиота.

– Люди Бертона, что дежурили возле особняка были очень кстати, Рузи, иначе, он уже узнал бы о новых хозяевах. Они не успокоились до тех пор, пока я не отвез их к мистеру Филиппу, и он не вернул им деньги, признавшись, что нашелся покупатель, что отдал все и сразу. Деньги уже на счете Анны. И Бертон не знает, что дом снова наш.

Двери были не закрыты, и когда в кухню влетел Бертон мы уже смеялись, вспоминая как быстро мы с Хармсом разделались с поверенным.

– Значит, меня предала не только Анна, но и брат, что водит шашни, и эта выскочка, которая рассказывала, что Элиот стал ей семьей! – Бертон был красным от злости, и видно было, что он очень спешил к нам.

– Бертон, - только и успел вымолвить Рональд, встав со стула, но Бертон, что был чуть ли не на голову выше брата, оттолкнул его обратно на стул и схватив меня за плечи, поднял со стула и начал трясти:

– Ты хотела не только титул, но и дом? Я не удивлюсь, что ты была в сговоре с Анной. А потом, когда рассказала мне о письме, о том, что Фанни в курсе, ты просто хотела, чтобы я уехал из города, а самой купить особняк, где тебя встречали как родную? – он кричал, и похоже, сам не слышал себя.

– Бертон, поставь меня, - только и успела вымолвить я перед тем, как Бертон вдруг обмяк, и упал в руки Дирка, что оказался за ним.

– Рузи, прости, что долго. Я только приехал из цеха, увидел, что двери настежь, а потом услышал крик. Это церковники? Я убил его? – неуклюже усаживая обмякшего Бертона на стул, лепетал Дирк.

– Все хорошо, он дышит, - Рональд помог уложить его на пол, и начал оглядываться, ища воду. Я подала ему кувшин, и он вылил все его содержимое ему на лицо.

– Чем ты его? – только и спросила я, пытаясь осмотреть голову Бертона.

– Вот этим, - в руках Дирка была одна из книг Элиота, что я оставила в прихожей, планируя прихватить ее, как только поеду в особняк.

Бертон схватил воздух ртом, словно выплыв из глубины, открыл глаза и начал осматриваться, не понимая, что же происходит.

– Бертон, мы должны поговорить, но только не здесь, ты и так нарубил дров, так что, достаточно с тебя. Рузи, надеюсь, простит нас. Дирк, можешь отпустить его, но если он попробует встать, можешь снова огреть его этим томом о женской самостоятельности, - все еще сидя над ним, сказал Рональд.

Я отошла, взяла свою кружку с недопитым кофе, и вышла в гостиную, где теперь было непривычно без рамок с нитями, без девушек, что смеялись здесь, обсуждая последние сплетни или новых покупателей, которые обсуждали наши пледы в дорогих магазинах. Я улыбнулась, и повернулась к кухне, наклонившись плечом к дверному проему гостиной.

Рональд тихо говорил с Бертоном, а тот так и не встал с пола, но теперь он сидел, прислонившись спиной к косяку. Мне хотелось подойти к нему сзади и обнять, успокоить, и сказать, что я не враг, и, если в твоей жизни были люди, что так больно ударили сзади, не все такие. Я помнила себя тогда и помнила, сколько зла я желала Игорю, как рванула к нотариусу, чтобы он уже утром узнал, что остался безо всего. Я понимала его.

Я прижала указательный палец к губам, когда заметила вошедшего в дом, и очень удивленного мистера Хармса. Вышла к нему в прихожую, приняла документы, которые он составил для передачи прав на дом, и вернулась в кухню.

– Но поверенный так и сказал, что она получила титул, а теперь хочет этот дом, - все еще не веря в рассказ брата, но уже более спокойно сказал Бертон.

– Она запретила продавать дом твоей семье, Бертон, и больше у нас не было вариантов, кроме как пообещать ему, что он не вернется в семью, - тихо вставила я и вошла в кухню. Я протянула документ, что дал мне нотариус, и присела рядом с ним. – Читай. Больше никто не узнает того, что произошло за эти дни. Отпусти ее. Все самое главное осталось с тобой, Бертон. Выдохни, иначе жизнь может сыграть с тобой злую шутку. Не мсти, - я осторожно протянула ладонь, и положила ее на его ладонь.

Руки его заметно тряслись, но теперь он не смотрел на меня ненавидящим взглядом. Он опустил голову и тяжело дышал, пытаясь наладить дыхание. Я аккуратно повернула его голову и провела по затылку – шишка заметно увеличилась, но холодильника, чтобы вынуть из него замороженную курицу, дома не было. Ничего, походит с рогом – надольше запомнит, что не стоит всех грести под одну гребенку.

– Дирк, закроешь за гостями двери. Мне нужно срочно уехать, - быстро решила я, понимая, что нужно подождать, пока он успокоится, а сейчас не стоит требовать от него извинений. Я быстро подписала бумагу на столе, нотариус подвинул ее Рональду, и он тоже подписал. Мистер Хармс даже чернильницу не стал забирать – вышел, а следом за ним вышла я.

– Мистер Хармс, у меня нет слов, чтобы высказать вам свою благодарность. Вы очень вовремя вошли в мою жизнь, - сказала я на улице.

– Думаю, вы пока не знаете куда так торопились, поэтому, может быть, я подвезу вас на фабрику – у вас там, я заметил, очень горят глаза, а это вас красит как никого, - чуть прищурившись, он подал руку, давая понять, что его коляска вся в моем распоряжении.

– Вы проницательны, дорогой мистер Хармс. Я буду благодарна вам, если вы проводите меня до фабрики, тем более, погода почти весенняя, - подав руку, я села в коляску, он сел за мной, и мы поехали к морю.

– Я думаю, мне не одному кажется, что вы старше своих лет, дорогая миссис Гранд.

– Да, вы правы, но на самом деле, я все еще не имею права вести дела, будучи не замужем. Те, кто составляли эти законы, скорее всего, считали, что с обретением мужа женщина становится умнее, но ум — это ведь не вши, которых можно нахвататься от мужа. Он либо есть, либо его нет.

– Вы насмешили меня, Розалин. Вы правы. Просто те, кто начал менять законы, так и не закончили свое дело, - смеясь, ответил Хармс.

– Да, будем надеяться, что дело сдвинется с мертвой точки, и нам больше не придется выходить замуж только затем, чтобы работать, - когда на горизонте появилось море, сердце стало биться ровнее. Ну вот и снова все хорошо, и вся жизнь будет вот такой вот чередой проблем и решений, которые я буду искать и находить, чего бы мне это ни стоило.

Леова встречала меня улыбкой, мистер Харм поехал домой. Из ворот вышел Люк, что заканчивал настраивать станки. Внутри было так много шерсти, что привычный запах склада поменялся – теперь здесь пахло овцами.

– Покрасочная будет здесь, а мастера нам искать не придется, Рузи, - Леова показывала мне, что они сделали сегодня на первом этаже, а я смотрела на работниц, что еще несколько дней назад жались друг к другу, а теперь смеялись, проверяя нити, что выходили из крутящегося станка.

– Почему не придется? – я посмотрела на три чана, что устанавливал Люк. Над ними были железные рамки, на которые в красильне Джошуа вынимали из краски нити. Я мечтала скорее начать создавать новые цвета, а потом здесь окрашивать необходимое количество.

– Потому что Молли, у которой не только длинный язык, но и ум, что редко встречается в природе, завела шашни с помощником Джошуа. И тот все рассказал, - деловито объявила Леова.

– Молли? Шашни? – я остановилась, вспоминая, что наше знакомство началось с разговора о ее долгожданной свадьбе, и в своих делах я просто забыла о ней. – Где она?

– Наверху. Проверяет, как новенькие делают пледы. Я и не думала, что приехавшая сюда скромница имеет такой командный голос, - хохотнула Леова.

Я поднялась на второй этаж и быстро нашла Молли. Рабочие строили три стены коробки, которая отделит мой кабинет от общей территории, и там мешаться я не хотела.

– Молли, пойдем, - я окликнула ее, и указала на отгороженную часть, которая сейчас была общежитием. Женщины пошили матрасы, набили их шерстью. Леова привезла ткань, из которой сделали белье, и теперь здесь было чисто и опрятно. На полках лежали их вещи, под полками стояла обувь – мне нравилось, что вокруг царит порядок, и все по чуть начинает работать.

– Что случилось, Молли? – я постучала ладонью по лавке рядом с собой. – Ты, помнится, собиралась замуж и радовалась этому событию.

– А, - выдохнула Молли и бухнулась рядом со мной. – Дома мы говорили с мамой… Ну, после того, как ты уже научила меня вязать эти пледы, и я посмотрела, как живешь ты. Ты ведь правду сказала – зачем отдавать приданое, на которое купят дом какому-то незнакомому мне человеку, а я буду жить со свекровью, ухаживая за ними до конца их жизни.

– Ты отказалась выходить замуж? – я была удивлена.

– Да, мы с мамой убедили отца, что мне нужно купить дом, и тогда я стану самостоятельной и завидной невестой, а если еще пару лет поработаю на себя, то могу даже за барона выйти, как ты, ну, за небогатого и пожилого, - она раскладывала мне по полочке то, что говорила я в прошлый раз Морти. Видимо, в ее голове, наконец, сложилась хоть какая-то картинка логичности этого поступка.

– Хорошо. А ты не расстроена? Я думала, что ты любила этого паренька.

– Как только сравнила твою жизнь и ту, что меня ожидает, сразу поняла, что это все глупости, а то, что скорее тороплюсь из родительского дома – не от большого ума, - она улыбнулась с какой-то примесью горечи, признавая свои умственные способности.

– Дело не в тебе, Молли, это все лишь люди, которые нам навязывают этот образ жизни, а мы просто боимся самостоятельности, боимся принимать решения, - я погладила ее по плечу, шепнув на ухо: - Спасибо за тот калач, что ты сунула в мою сумку, - вышла в цех.