Таинственный меч

Глава 0010. Ненависть

Лебандин влачился по лесу. Одинокий, отчаянный.

Неизвестный спаситель дал только самый минимум, который кончился вот только что – Лебандин неосмотрительно быстро умял ограниченные запасы и теперь ему грозил голод. Короткий меч, который дал ему неведомый вызволитель, не годился для охоты, да и сам Лебандин для неё тоже не годился, так как никогда ничем подобным не занимался.

Кремень, кресало и трут помогали не замерзнуть в стылые ночи. Его должны преследовать, это очевидно. И его догонят. И убьют.

Бывший граф шел вперёд без особого энтузиазма, давая себе отчёт о том, что если будет слишком торопиться, то умрёт усталым. В плен его брать не будут, скажут наверное, что мертвого нашли. Изнаночник какой сожрал, или медведь…

Лебандин остановился чтобы справить нужду. Есть такая особенность у его организма, что в туалет если приспичило, то надо вот прямо сейчас. Лекарь говорил, что это из-за какой-то внутренней болезни, перенесенной в детстве.

Пристроившись к ближайшему дереву, он начал справлять нужду. Сзади раздался хруст снега.

– Не двигайся, человек. – предупредил его почему-то чуть смешной голос. – Кто ты и что делаешь в этом лесу?

– Меня зовут граф Лебандин Викоди. – представился Лебандин, не двигаясь и прекратив испражняться. – Я пытаюсь сбежать от погони, затеянной врагом моей семьи, но меня скоро настигнут и убьют.

– А за дело ли тебя убивать будут? – уточнил голос. – Учти, я почую ложь.

– Меня будут убивать за то, что я родился. – честно ответил бывший граф.

– Кто тебя преследует? – уточнил голос.

– Дружина герцога Хадрейна. – ответил мальчик.

– Хм… – обладатель забавного, чуть писклявого голоса задумался. – Хм…

Лебандин решил, что раз уж пауза затянулась, то неплохо было бы закончить дело. Продолжив справлять нужду, он размышлял о конечном исходе этой беседы.

То, что незнакомец точно не из людей Хадрейна – неоспоримо. Но какие цели он преследует и будет ли помогать… Этот вопрос раздул в душе Лебандина едва тлеющий уголёк надежды.

– Если ты мне поможешь… не знаю, как к тебе обращаться, то не обижу. Пусть денег у меня сейчас нет, но они будут. – начал обещать бывший граф.

Отец говорил ему, что следует держать данные слова. Острее любого меча, крепче любого замка – слово графа. В идеале должно быть так, но зачастую никто таких правил не придерживается. Но Лебандин уже заранее решил для себя, что заплатит потенциальному спасителю очень и очень много.

– Зови меня Буром. – представился неизвестный. – Ты закончил? Можешь разворачиваться.

Лебандин медленно, подсознательно стараясь не вызывать лишней агрессии, развернулся.

– Ох! – отскочил он назад, ударившись спиной в дерево.

– Значит ты бывший граф… – очень низкое существо, облаченное в железную броню и вооруженное коротким мечом, фыркнуло. – К сожалению для тебя, меня деньги не интересуют. Я преследую другую цель.

– Какую цель? – зацепился Лебандин за соломинку. Может это и чудовище, но в его отчаянной ситуации и Злотварь в соратники возьмёшь. – Может я могу помочь?

– Ты сам нуждаешься в помощи. – скривил свою звериную морду, наполовину прикрытую шлемом, Бур. – А ищу я мальчика, высокого, но тощего. У него ещё меч есть. Не встречал такого?

Лебандин как никто другой знал, что меч может себе позволить носить далеко не каждый. Селянам запрещено иметь мечи, а горожане имеют право носить мечи строго определенной длины лезвия. Мальчик с мечом…

– Встречал! – глаза Лебандина радостно расширились. – Я даже путешествовал с ним некоторое время! Нептаином его зовут! Ты его убить хочешь?

– Он мне на хвост не сдался. – покачал головой Бур. – Меня его меч больше интересует. Знаешь, куда они пошли?

– Ты поможешь мне, если я скажу тебе, где они были в последний раз? – уточнил Лебандин.

"Никогда не раскрывай все костяшки. Уже сделанное – не стоит ничего". - предупреждал его отец когда-то.

– Хорошо. – недовольно оскалившись, произнес Бур. – Сколько преследователей, ты не знаешь? Конные, бронные?

– Скорее всего не более десяти, бронные и конные. – предположил Лебандин. – Ты их что, бить собрался?

– А что ты предлагаешь? Бежать от конных дружинников? – усмехнулся Бур. – В следующей жизни будешь шутом.

Лебандин ничего не ответил, так как вспомнил, что стоит со спущенными портками.

– Пошли, я видел тут неподалёку овраг, спрячешься там. – Бур развернулся и зашагал обратно по своим следам.

– А ты что будешь делать? – спросил начавший догонять его Лебандин.

– Решать твои проблемы. – тихо ответил Бур.

//В снежной чаще//

Отряд из семи дружинников герцога Хадрейна исследовал своё направление уже второй день. Им сказали, что мальчонка глуп, изнежен и скорее всего пойдёт в ближайшие деревни. Следов его долго не находили, чему поспособствовал кратковременный снегопад. В деревнях его не видели, поэтому взялись за дело серьезно слишком поздно, из-за чего потеряли уйму времени.

На след наткнулись они часов двенадцать назад, после чего шли по ним. Коней пришлось оставить в ближайшей деревне, так как снег был слишком рыхлым. Так и пошли за следопытом пешком.

Малец тоже испытывал трудности от этого путешествия, видно, что мёрз, жёг сырые ветки, страдал. Догнать и прикончить его не составит большой трудности, ведь их семеро, они сыты, крепки и опытны. Что может пойти не так?

– Моно, Руло, Хмар! Обходите справа, следы совсем свежие… – дал команду старший, Шаромир. – Гаро, Дик и Зимо! Слева обходите. Сдаётся мне, что малец в овраге…

Дружинники рассредоточились, действуя по команде. Шаромир шел по следу один.

– Псст… – раздалось откуда-то снизу.

Шаромир опустил взгляд вниз и в следующую секунду под кольчугу проникло лезвие меча, пройдя через брюшину и кишечник прямо к сердцу.

Увлечённые больше сохранением равновесия в глубоком снегу, дружинники не обращали внимания на едва заметное движение снега. Всё в этом мире может служить преимуществом, всё в этом мире может служить недостатком…

//На тракте//

– Скорее всего, тебе помогли именно эти двое, больше некому… – бурундук задумчиво провёл лапой по подбородку.

– Но им-то какой прок? – удивленно вопросил Лебандин, идущий рядом.

– А такой, что они сами хотели сбежать. – ответил Бур. – Мало сведений, но очень всё это похоже на шум в одном тоннеле, чтобы сбежать в другой.

– Не знаю… – ответил на это Лебандин. – Куда ты собираешься идти?

Преодолевая брезгливость и тошноту, он всего час назад обходил начавшие подмерзать трупы дружинников и освобождал их от носимого имущества. Бур велел ему снять кольчуги, шлемы, мечи, выпотрошить кошели, собрать съестные припасы и перетаскать покойников в овраг.

Лебандину было очень неприятно, но он посчитал, что безопаснее будет делать так, как велит существо, убившее пятерых опытных дружинников…

Сейчас он тащил на себе две кольчуги и один меч, и это было очень тяжело, но жаловаться не хотелось. Сам бурундук проявил неожиданную силу, неся в наспинной сумке три кольчуги, а в руках четыре меча. И это всё не считая припасов.

– Думаю, меч направится в Лоодрейн. – произнес Бурундук.

– Почему? – не понял Лебандин.

Он знал, где это – отец заставлял его зубрить названия и местоположения окружающих городов и замков. До Лоодрейна идти прилично, ещё и дороги небезопасные. Отец говорил ему, что если уж путешествовать в Лоодрейн, то только в компании из десятка дружинников. Где теперь эти дружинники? Барон перекупил их, а отца убил. Первые дни у Лебандина даже в голове не укладывалось, что такое вообще мог сделать кто-то из вассалов…

А потом годы взаперти, птичьи права в собственном родовом замке – худшее время в жизни.

– Сбеги я из Хадрейна, я бы направился туда. – ответил Бур. – Власти Хадрейна в Лоодрейне нет, чужая земля. Идеальное место, чтобы скрыться.

– Думаешь, им нужно скрываться? – спросил Лебандин.

– Ты ничего не слышал из темницы, а я по деревням походил. – Бур поправил наспинную котомку. – Ходят слухи про невиданного вкуса брагу, которая пьётся как вода, голову туманит как удар киянкой, а наутро настроение легкое, спокойное. Похоже, что это меч постарался. Раз эти двое в замке герцога жили, а именно герцог торгует новой брагой – вероятно, меч с Нептаином именно сбежали, так как производителя нового сорта браги не отпустят просто так. И ты послужил отвлечением.

Лебандина задело, что его использовали как какого-то сиволапого в качестве приманки…

– Тихо… – остановил Бур уже готовую вырваться реплику. – Кто-то приближается. Иди как шёл, а я скроюсь.

Лебандин ничего не успел сказать, как Бур растворился в чаще. Стало неуютно. Он сбросил связку из кольчуг на землю и взялся за меч. Его учили фехтованию, но последние года три он практически не занимался. Руки помнят, конечно, но…

Впрочем, он взял меч больше для придания уверенности.

Через несколько сотен ударов сердца на дороге стал виден путник. С полом путника Лебандин определиться не мог, так как тело его было укутано в мешковатую черную ткань. Опирался путник на посох и тащил на спине мешок. Лебандин замер на месте, выставив перед собой меч.

– Ты кто? Стой! – предупредил он, когда путник и не думал останавливаться.

– Щ-щ-щ-с-с-с… – прошипел путник и продолжил движение.

Лебандин попятился назад, взмахнув мечом. Тракт занесён снегом, но он недостаточно глубок, чтобы создавать кому-то препятствие. Путник откинул капюшон своего одеяния. Уродливая серая морда, пасть которой оснащена длинными клыками, оскалилась в некоем подобии улыбки, горящие голубым светом глаза сверкнули, обещая скорую смерть. Лебандин застыл не в силах пошевелиться. Страх лишил его даже способности думать, он просто видел чудовище из детских сказок и не предпринимал ничего.

Откуда-то слева, с границ периферийного зрения, молнией рванулась небольшая тень – Бур выбрал момент для удара.

Лезвие должно было развалить шею чудовища, отделив голову от тела, но меч со звоном разбился, будто хрустальный кубок о каменный пол.

Чудовище попробовало схватить Бура, но тот в полёте извернулся и избежал захвата. Лебандин, приложив сверхусилие воли, смог тронуться и неуверенно ткнул мечом в грудь чудовищу. Он не рассчитывал что-то там поразить, да и не поразил. Кошмар наяву отмахнулся рукой и Лебандин улетел в ближайшее дерево, ударившись затылком об ствол.

//Неопределенное время спустя//

Лебандин приоткрыл глаза. Приходил в себя он медленно, горло царапало, голова болела так, словно по ней рейтары реттирские проехали, минимум два копья.

Мутный взгляд обнаружил быстро движущуюся землю, а тело ощутило боль от сильного давления на живот – его несли!

Наклонив голову ниже, Лебандин обнаружил спину носителя, облаченную в черную ткань.

Лебандин задёргался, со слабым и паническим мычанием пытался освободиться, но в ответ его больно сдёрнули с плеча, поднесли к кошмарной морде, а дальше он потерял сознание от страха.

В следующий раз он очнулся от холода. Обнаружил себя он в снегу, куда его бросили как ненужную пока что вещь. Осторожно подняв голову из снега, Лебандин начал наблюдать странную картину: Бур сидит на поваленном бревне, а напротив него, через костёр, сидит Кошмар Наяву. Они смотрят друг на друга и ведут тихую беседу.

Бур ножом срезает кусок жарящегося на вертеле кабанчика, протягивает его чудовищу, которое вытягивает свою кошмарно длинную руку и берет кусок.

Лебандин прислушался к разговору.

– … поэтому нам делить нечего. – произнес Бур. – Я ищу кое-кого, ты ищешь кое-кого, а парень вообще ни при чём, он просто случайная жертва жестокой судьбы.

– Вы напали на меня. – не согласилось чудовище.

– Ты на нашем месте тоже бы напал. – покачал покрытой шерстью мордой Бур. – Существо в черной рясе тянет руки к одинокому мальчику посреди тракта – как это понимать?

– Я показывал, что безоружен. – ответило на это чудовище. – Сосунок очнулся.

– Лебандин, выходи из снега, садись. – позвал его Бур. – Мы нашли с Глеораном общий язык.

Лебандин знал, что Бурундук не будет говорить вещи, в которых не уверен. А если скажет, то предупредит в своей манере: "Я не уверен, но…"

Выбравшись из снега, Лебандин отряхнулся, с опаской подошел к костру и сел рядом с Буром.

– А чего он? – тихо спросил бывший граф у бывшего бурундука.

– Проклятье. – ответило за Бура чудовище. – Когда-то я был человеком, но связался не с теми силами…

– Боги прокляли? – уточнил Лебандин якобы со знанием дела.

– Боги не проклинают. – покачало головой существо. – Я был начинающим магом, слабым, не подающим особых надежд. Звали меня тогда Глеоран. Мне бы жить и наслаждаться каждым днём, когда я был нормальным… Но всегда хотелось большего, побыстрее… побольше… В трактире хадрейнском свела меня судьба с торговцем фарфором, он предложил мне силу. Я был пьян, иначе бы насторожился. Согласился на сделку, он мне мощь, телесную, магическую, а я… А я ничего. Безвозмездная помощь, как выразился торговец… Очнулся наутро, одет в этот балахон, голова огнём горит, спустился вниз, а люд кричит, разбегается. Стража пришла, рубить меня начала, но неуязвим я. Мечом простым не убить, стрелой не проткнуть, камнем не раздавить. Кто-то бы обрадовался, а я вот, почему-то…

Глеоран снял свой капюшон. Серое лицо, теперь Лебандин видел, что это когда-то было человеком. Широкие скулы, большой нос с горбинкой, маленький рот, широкий подбородок, мощная челюсть, лишь голубые глаза по-прежнему человеческие, хотя Лебандину они в первый раз показались светящимися губительным светом. Страх сказался, по-видимому. Волосы тоже человеческие – объемная грива пепельно-белых волос, которые были забраны назад. Видно, что Глеоран старается сохранять человеческий облик.

– Вот такой я теперь, уже третий год… – горестно изрёк Глеоран. – Волшба меня тоже не берёт, проверял на бывших товарищах…

– А товарищи что говорят? – спросил Бур.

– Ничего не говорят. – ответил Глеоран. – Померли все, когда меня убить решили да на части ингредиенты разобрать… И жена отказалась от меня, детей забрала и уехала в Реттир… И родители отказались от чудища…

– А чего ты не заговорил с нами сразу? – вдруг подумалось Лебандину, котому, честно говоря, на горестную судьбу чудовища было плевать с донжона, но вот затылок болел.

– Траву я алхимическую жевал, для зелья своего. – ответил Глеоран. – На вкус пряная, но вяжет язык. Только шипеть и можешь. Да и заговори я с вами, долго бы вы разговаривали? Я вообще первый момент за татей вас принял.

– Это ещё почему?! – возмутился осмелевший Лебандин. Это десять минут назад за костром сидел Кошмар Наяву, но сейчас перед ним сидит пусть и непонятный, но колдун. А отец велел с колдунами строго, ибо слабину дашь – на шею сядут. – Мы не тати!

– А поди вас разбери. – Глеоран принял из лапы Бурундука ещё один кусок кабанятины. – Соли маловато…

– Я под себя солил. – развёл руками Бур. – Вообще, Лебандин у нас графских кровей. Благородие.

– Благородия на меня первым дело и устраивают охоту. – усмехнулся грустно Глеоран. – Чудище, отродье, умертвие проклятое, грязный выкормыш Злотвари… как там ещё? Изверг, идолище, кикимор…

– Надо бы тебе менять отношение к себе. – покачал мордой Бур. – Не пойдёт так.

– Как ты себе это представляешь? – грустно спросил Глеоран.

– А легко! – оскалился Бур. – От балахона своего избавляйся, плохо люди думают о тех, кто такие одеяния носит. Больше всего уважения вызывает броня. Броня – это значит, что ты опасен, шуток не шутишь, возможно имеешь отношение к власти, достаточно силён, чтобы носить её, а раз ещё носишь, значит отнять у тебя что-то будет проблематично. И ещё, это значит, что ты умеешь решать проблемы. Посох – это признак слабости или скитаний. Либо ходишь слишком много, либо слаб, тут одно из двух. Меч – признак воина. Воинов боятся и уважают везде. Больше боятся, но боязнь намного лучше презрения. Ты вообще как жил эти три года?

Глеоран проглотил кусок кабанятины и расселся поудобнее. Лебандин принял из лап Бура свою порцию.

– Примерно одну зиму пытался вернуть былую жизнь, не хотел верить, что слишком изменился. – начал свой рассказ Глеоран. – Бегал от дружины, не знал, что меня оружием не взять… Выгоняли меня, а я возвращался. Потом узнал, что по мне тризну уже провели, пустую могилу закопали… А через год, тесть бывший жену мою за другого выдал, свадьбу сыграли. Я как увидел, бить его хотел, но с женой столкнулся, в глаза ей посмотрел… Не видела она меня. Чудище поганое видела, но не меня. И тогда я понял, что умер. Для них всех. Ушел. Из города ушел, скитался по лесам, дрался со зверьём за место для жизни, понял потом, что не моё это. Сунулся к коллегам по цеху, приняли меня, угостили, а потом в оковы, да в подземелье… Вот тогда-то у меня и залило глаза кровью. Хожу вот теперь по трактам, ищу торгаша проклятого. Здесь искать бесполезно, думаю в Реттир направиться, там может даже отношение к таким, как я, помягче…

– Люди везде одинаковые. – произнес внезапно для всех Лебандин.

– А ты-то откуда знаешь? – усмехнулся Бур.

– Отец так говорил. – ответил мальчик. – А он в людях разбирался.

– Из того, что я успел узнать, недостаточно хорошо. – сказал на это Бур. – Но он был прав. Люди везде одинаковые, с одинаковыми проблемами и надеждами.

– Так чем мне поможет эта твоя броня и оружие? – вернул тему Глеоран.

– А тем, что сможешь в городах ходить более спокойно, даже жильё завести. – продолжил Бур. – Ну и знакомцев завести, так быстрее найдёшь своего торговца.

– Не задумывался никогда… – признался Глеоран.

– Ты же вроде как магом был, а значит соображалка должна быть. – пожурил его Бур. – Можно было использовать полезные стороны своего проклятья себе же на пользу, а ты дичал, шатаясь по тракту в поисках неизвестно кого. Можно было вернуться в трактир, где ты получил проклятье и выпытать, куда направился торговец фарфором…

– Был я там! – выкрикнул Глеоран. – Не было никакого торговца. Трактирщик и все подавальщицы на один лад твердят: один сидел за столом, в стену смотрел, допил сбитень, а потом ушел в сданную комнату. А утром в питейный зал спустилось чудище… Но был торгаш, был! Я его как тебя видел! Отчетливо помню!

– Определенно, какое-то наведенное помутнение. – не стал спорить Бур.

– Так ты говоришь, всего-лишь нужно добыть броню с мечом? – загорелся идеей Глеоран.

– Да не надо ничего искать. – махнул рукой Бурундук. – У нас тут есть целых пять кольчуг да шлемы порубленные на металл. Должно хватить на серьезную броню. Ещё есть мечи с топорами, из которых можно выковать что-то под тебя.

– Сколько я буду должен? – спросил преувеличенно равнодушно Глеоран.

– Доведешь нас до Лоодрейна взамен этого. – ответил Бур. – Там и будем в расчёте. Только слово дай.

– Даю слово, что взамен на броню и меч в целости и сохранности доведу Бурундука и Лебандина до Лоодрейна. – дал слово Глеоран.

Лебандин же прикидывал, сколько кольчуг придётся испортить, чтобы снарядить эту махину. Ростом Глеоран где-то метра два с половиной, в плечах широк – четыре кольчуги придётся расковать. А на меч под его руку придётся потратить два, а то и три меча.

– Дороговато обходится сопровождение. – произнес Лебандин.

– По дороге могут встретиться такие существа, с какими не справимся ни я, ни ты. – объяснил свою позицию Бур. – А вот он справится. С гарантией. Эти паршивые кольчужки с дрянными мечами – не цена за безопасное путешествие.

– А как ты вообще умудряешься с людьми сосуществовать? – задал давно интересующий его вопрос Глеоран.

– Люди уважают оружие. – коротко ответил Бур. – И золото. Если речь зашла про деньги, то люди будут торговать хоть с самой Бездной.

– Верные слова. – согласился Глеоран. – Давайте тогда спать. Я первым на часах.

//Месяцы спустя//

– Вот здесь и расстанемся. – произнес Глеоран, глядя на осаждённый силами изнаночников город Лоодрейн. – Мне пора.

– Может с нами путь продолжишь? – как-то просительно задал вопрос Лебандин.

Он видел, на что способен этот могучий воин. Разрубить крупного изнаночника на две части ударом одноручным мечом? Глеоран. Сломать шею татю, просто взявшись за неё рукой? Это тоже он. Вытащить телегу, застрявшую в трясине, не прибегая к помощи десятка мужиков? Опять этот богатырь.

А колдовство его? Пламенем жечь, молниями метаться – к Глеорану. Снадобья могучие готовить, даже от чахотки помогающие – опять к нему. Подхватил как-то Лебандин по дороге лютую горячку, думал кончится, но одна неприятная микстура – на утро уже бегал..

Нет, Глеоран бесценен как соратник. Да и человек он неплохой. Лебандин не заметил даже, как за эти месяцы стал относиться к этому гиганту в толстой кольчуге как к человеку. Но в светящихся из прорезей шлема-горшка голубых глазах чувствовалась решимость.

– Не моя это битва. И город не мой. – покачал головой Глеоран. – Если хотите в это влезать – лезьте, я дальше пойду, тут до Реттира недалеко.

По дороге удалось узнать очень многое о Нептаине с его мечом. На всю округу он засветился под именем Немо, помогал кому попало, изнаночников встречных резал, одну деревеньку, Мятнодолом именуемую, вообще, угрозой местному графу сделал. Там в незапамятные времена королевские ветераны осели на землю, получили право, но к текущему моменту их прав на землю лишили и в селян превратили, а они хотят былое вернуть, поэтому сколотили что-то вроде дружины. И кто-то их тренировал… Буром подозревается Нептаин с мечом. Эти потомки дружины королевской, не сомневаясь, выступили против графской дружины, тот в них силу не увидел, бросился в атаку конную.

Проткнули его копьём – еле маг вытащил с того света. Права, имеющиеся де-юре, деревне вернули. Но, опираясь на тот же закон, по которому предки деревенских получили эти права, теперь они обязаны выступать за графа во всех его битвах. Фактически, если бы граф не был таким дураком, сразу бы увидел большие возможности. Теперь эти селяне за свой счёт ему готовых воев выставляют, пусть и налоги не платят. Бур говорил Лебандину, что это рабочая система, более выгодная для графа. Редко встречается, но тем не менее.

– Вот и пришли… – Бур всмотрелся в беспорядочные толпы изнаночников, ждущих сигнала для начала атаки. – Слушай, Глеоран…

– А? – великан как раз накидывал свою котомку и собирался уходить.

– Точно помочь не хочешь городу? – спросил Бур.

– Нет, вообще не хочу. Ладно, бывайте.