Талисман власти

Глава 19

Еще не начавши нравиться, старички эти сразу разонравились богатырю. Не веяло от них ни мудростью, ни достоинством опытной старости. В молчании Избора появился новый оттенок, оно стало зловещим.

— Это все, поди, княжьи люди были? — вдруг притворно ужаснулся он.

— Ну, этого мы не знаем, — пожал плечами выученик бывший в этой странной компании выразителем эмоций. Но ловушка Избора была глубже, чем могли предположить странники. За Избором стояло глубокое знание изнанки жизни.

— А кто же теперь за них тягловый да подушную подать заплатит? Кто оброк внесет? Получается, вы князя ограбили. Узнает князь — худо вам будет!

Теперь, то что они сделали со слепыми певцами и поводырем предстали перед стариками совершенно в ином свете. Князь — это серьезно. Князь — это власть, оружие, тюрьма, наконец! С князем приходилось считаться.

— Да откуда же он узнает? — спросил Визуарий. — Они-то смолчат…

— Нy-y-y-y, — многозначительно протянул Гаврила переглядываясь с Избором. — Такие дела рано или поздно выплывают на поверхность…

Старик, услыхав это, нахмурился.

— Пусть выплывают. Но только с лягушачьими лапками! — зловеще сказал он. В его словах были яд и угроза — половина на половину. Ни то ни другое Исину не понравилось.

— Что, что? — раздраженно спросил он. Но старик не ответил, а наклонился так, что б встретиться взглядом с сотником. Их глаза встретились, и в то же мгновение хазарин почувствовал, что всем существом его овладевает чья-то чужая, более сильная воля.

Это было странное ощущение. Он словно превратился в песчинку, и круговорот неведомых сил затаскивал его куда-то внутрь и он оседал в зыбучих песках. Голова стала легкой и звеняще-пустой, но уже через мгновение он ощутил, что кто-то чужой заливает туда свинец своей воли. Покорный, с подавленной волей он уже без ужаса, а с каким-то любопытством он наблюдал, как старик стал расти на его глазах. Исчезли куда-то стены пещеры и странник, только что маленький и сухонький, унесся головой под небеса и оттуда донесся его голос:

— В жабу! В мерзкую, грязную жабу!

Но в тот же миг все изменилось. Исин пришел в себя и с удивлением увидел перед собой того же сухонького старичка, протирающего глаза. Вокруг него в воздухе висело облачко не то пыли, не то золы, а рядом с костром стоял на коленях Гаврила и ковырялся руками в костре. Старики чихали.

Исин, еще помнивший морок вскочил на ноги с самыми дурными намерениями. После того, что с ним пытался сделать этот поганый старикашка у него могли возникнуть с ним личные счеты, но в эту минуту он даже не подумал об этом.

— Двух старичков и ребенка в жаб? — спросил он неизвестно у кого, наливаясь злобой. — А-а-а-а! Так вы маленьких обижать?

Разумные люди ответов на такие вопросы не дают. Они предпочитают сразу действовать. Четверка странников поступила точно так же. Без криков, видно ужас перехватил им горла, они побросав все свои незамысловатые принадлежности, выскочили из пещеры в дождь.

То ли от колдовства, то ли от чего другого струи, только что щедро поливавшие камни и землю истощились и превратились в мелкую моросящую слякоть. Стало светлее — небо понемногу очищалось от туч и на востоке, над сонными деревьями уже пробивались первые лучи солнца. Утро обещало быть тихим и никак не располагало к погоне за распоясавшимися и потерявшими всякую меру волшебниками. Стояла чудесная, невероятная тишина, словно жизнь остановилась, но длилось это мгновение не долго. Исин утробным голосом заревел, словно только сейчас ощутил оскорбление, нанесенное бедным, сирым и беззащитным.

— Вот я вас, поганцы!

Странники и так не жалевшие сил припустили во все лопатки.

Исин бегал быстро, на спор обгоняя некоторых не особенно резвых лошадей, и теперь он вкладывал в бег всю мощь молодых ног, но догнать стариков ему все же не удавалось. Страх, казалось, нес их по воздуху.

Исин с удивление заметил, что проносясь с огромной скоростью по лужам, странники не оставляли на воде кругов, они не успевали возникнуть, и только меленькая рябь напоминала о том пути, которые проделали четверо странников.

«Волшебство» — подумал Исин и вспомнил о товарищах. На ходу обернувшись он увидел, что те даже не бегут следом, топчутся около лошадей, но хазарин даже не пожалел, что не догадался сесть на лошадь. Погоня захватила его.

Похоже, что старцы действительно были волшебниками, иначе как можно было 'объяснить то, что они до сих пор умудрялись бежать впереди молодого и крепкого сотника. Ему казалось, что еще чуть — чуть и он сможет нагнать беглецов, но, прибавляя в скорости, он не мог приблизиться к ним. Старцы, уловив приближающийся топот, тотчас удваивали свою прыть.

Лес кончился и дорога, обогнув несколько небольших холмов, уперлась в бревенчатую стену. К тому моменту, когда Исин увидел приближающейся город его и старцев разделяли шагов сто. Но расстояние это благодаря старческой живости не сокращалась и благодаря мощному упорству сотника не увеличивалась. В этом к своему стыду хазарин убедился воочию и, выпустив свой гнев на стариков с помощью не самых лестных слов и выражении, он перешел на шаг, а затем и вовсе остановился.

На его глазах старики живо добежали до ворот, и те, словно давно поджидали их, распахнулись настежь. Из ворот выплеснулась толпа горожан — кто пешком, кто верхом, кто в повозке и беглецы ловко затерявшись в толпе, скрылись за воротами.

Исин даже не дернулся вперед. Он смотрел им вслед, поджидая товарищей.

От разглядывания стен его отвлек конский топот. Воевода осадил перед ним своего коня и бросил хазарину поводья другого.

— Догнал? — поинтересовался Избор, оглядываясь и переводя дух. Не увидев рядом с сотником ни мертвых, ни раненых он облегченно улыбнулся. Исин показал на отворенные ворота, бурлившие народом.

— Ушли мерзавцы. Сегодня хоть и не езжай никуда — удачи не будет, раз с самого утра не везет…

Воевода посчитал башни, оценил высоту стен. Городок обещал быть не маленький.

— Да… Тут их точно не найдешь.

Следом за Избором подскакал Гаврила, ведя в поводу еще одну лошадь. Он оглянулся, ища следы крови, потом внимательно осмотрел хазарина и точно так же как, как только что Избор поднял брови вверх.

— Вот как! Даже ног не замочил! Только что вспотел! — удивился богатырь и отодвинулся подальше. Избор оглядев хазарина, ответит за него.

— Сразу видно, что не догнал.

Гаврил оглянулся, пытаясь угадать, почему Избор так решил.

— Почему не «догнал»? Трупов, что ли нет? Так он мог из в землю вколотить… Может быть догнал, да в землю вбил… Вон он как с чудовищем-то… противоестественно.

Избор не ответив, отрицательно покачал головой.

— Крови нет? — продолжил угадывать Гаврила.

— Да нет. Ноги сухие, — не пожелав терять время на загадки, сказал Избор. — Значит, все время по сухой дороге бежал.

— Ну и что? — не понял Гаврила.

— Значит, старики все время впереди бежали… — объяснил непонятливому богатырю воевода.

— Почему так?

— Они бегут, из них песок сыплется, лужи перед ним засыпает.

Исин мрачно посмотрел на Гаврилу, но Избор его ободрил.

— Ничего. С толком пробежался. Теперь хоть кони есть… А то по такой жаре, приметы обещают много не пройдешь.

Не сожалея более об ускользнувших от них волшебниках, друзья въехали в город. Будь они на конях и с хорошим запасом еды, или хотя бы с тем небольшим, что успели вынести от князя Голубева, они миновали бы этот городок, не заезжая в него, но судьба повернулась так, что сама подвела их к городским воротам, да и хороший запасец на случай поесть — попить им бы тоже не помешал.

Город стоял на большом холме окруженный бревенчатой крепостной стеной, Кривые узкие улочки переплетаясь уходили верх, неспешно двигались по ним телеги, дети выбегали из домов затевали игру сразу на дороге, ходили гуси выискивая траву и сердито шипя на шумных ребятишек. Все тут дышало мирной деловитостью и спокойной размеренностью.

— Во всем княжестве люди по домам сидят, чудища боятся, а тут… Тишь да гладь.

— Так уж знают, поди, про твои подвиги-то… Князь, верно, еще с ночи птиц разослал.

Исин вдруг представил как целое княжество укладывалось на ночь в страхе и неизвестности, а вот теперь, благодаря ему… Его вдруг словно обдало холодом от грандиозности того, что он совершил.

«Так они мне все по жизни должны!» — подумал он. — «Все-все!»

Он тряхнул головой, возвращаясь в этот мир, и сказал.

— Может, переждем день? Отоспимся?

— Что?

— Выспимся, да поедем… А то мысли всякие лезут…

Избор хотел возразить, но его опередил Гаврила.

— А ты их палкой гони, — серьезно посоветовал он. — Выбери палку потолще, да по своей глупой башке… Они и разбегутся…

Тут ветер донес до них запах жареного мяса и свежевыпеченного хлеба.

— Поедим и в дорогу… — сказал Избор. — Правду люди говорят — добра не сделаешь и зла не получишь.

— Ты о чем, — спросил Исин оглядываясь.

— Да о тебе все, — Избор кивнул на хазарина. — Чудовище убил?

Исин смолчал и Избор понял, что хазарин уже объелся славы.

— Убил, — ответил тогда за хазарина Масленников. — Сделал доброе дело.

— От невесты сбежал? — снова спросил воевода.

— Сбежал! — подтвердил Гаврила.

Исин бросил поводья и всплеснул руками, призывая Богов в свидетели.

— Так вы же сами… Талисман спасать…

— И на счет чудовища тоже я тебе советовал? — Ядовито спросил Избор. — Или, может, Гаврила? Куда давеча полез? Не было бы твоего геройства днем, то и ночного геройства не понадобилось бы…

— Значит, князя обидел, — не обращая на это внимания продолжил Масленников.

— Оскорбил… — поправил воевода.

— Чего князь с ним за это сделает?

Гаврила пожал плечами и ответил уже за себя.

— Круторог бы на кол посадил, а этот… Этот может тоже посадит, а может и женит…. Перед тем как посадить.

— Так что, сам понимаешь, нам тут задерживаться надобности нет.

— Так ведь не нарочно же, — попытался оправдаться хазарин.

— Твои оправдания князю что? Тьфу и все… — Избор ловко плюнул в пыль. — Пусть ему лучше уж князь Владимир это объясняет или Белоян… Им веры больше.

Как ни крутилась улица, но куда ей деться из-под ног троих богатырей? Пришлось-таки вести их в корчму.

При входе их встретил пузатый мужик с заискивающими глазами.

— А не ли у тебя… — начал Гаврила.

— Есть! — радостно ответил хозяин, уже по одежде определив, что нужно этим троим. — Есть все, что угодно душе странствующих воинов. Мясо, вино, пиво, свежий хлеб… А к вечеру освободятся и комнаты для ночлега. Есть веселые женщины…

— Нам бы волхва, — оборвал словоохотливого хозяина Гаврила. Он хотел добавить-«И трех жаб в сметане», но хозяин перебил его не дослушав. Он широко и гордо улыбнулся.

— Ну, а уж этого тем более…

Гаврила поднял брови, удивляясь тому, как корчмарь связал друг с другом эти слова «волхв» и «а уж этого тем более», а Избор улыбнулся. То, что обещал хозяин было даже больше чем необходимо и воевода первым спешился, обозначая действием принятое решение.

В зале привычно гудели голоса, в воздухе носились запахи, гремел смех. Придавленный переживаньями хазарин постепенно оттаивал, отрывая ноги у куриц, что притаскивал к ним благообразный отрок. Они ели и пили, выводя не рассеявшуюся за ночь усталость из мышц.

Кувшин вина, что пронесли мимо, зацепился запахом за хазарский нос и повернул голову сотника следом за собой. Веселый запах сладкого и перебродившего винограда звал за собой не хуже боевого рога.

— Эй, хозяин! — крикнул он. — Дай-ка и нам такого же…

Пузатый мужик, что встретил их при входе подошел и извиняющимся тоном сказал:

— Это последний и он предназначен для другой половины.

— Последний у тебя только день жизни…

Потом, когда слова добрались до головы сквозь слои пива и мяса он переспросил:

— Какой это «другой половины»?

Вытирая руки о передник, хозяин кивнул в сторону дальней двери. Исин уже видел эту дверь и принял ее за кухню из-за дыма, что клубился там. Теперь, присмотревшись, он понял, что ошибся. В дыму сновали люди, совсем не похожие на кухарей, хотя, с другой стороны, откуда там дым, если это не кухня.

— А чего там дымно у них?

— А это не дым…

Пытаясь угадать кому это тут полагается такое доброе вино сотник несколько мгновений вглядывался в комнату.

— Так кого же это ты там держишь?

— Это половина — для простых людей, а та половина — для умных! — гордо сказал хозяин.

— Для знатных? — переспросил хазарин. Ему показалось, что он ослышался. — Так я, может, и сам княжеский зять!

— Для умных.