Там, где возрождалась птица Феникс

Глава IV МАХРИЙСКАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ

Европа в период раннего средневековья была поглощена своими делами, и после IV в. о Сокотре поступало мало новых сведений. Арабские географы и историки, повествуя об острове, часто пересказывали сообщения римлян и греков. Тем не менее некоторые данные этого времени представляют интерес. К X в. относится известие, что на острове жило 10 тыс. вооруженных мужчин. В XIII в. великий итальянский путешественник Марко Поло писал, что все сокотрийцы — христиане, они питаются молоком, мясом и рисом, занимаются рыбной ловлей, охотой на китов (?) и торговлей. На остров еще заходило много торговых кораблей. Кроме того, Сокотра служила базой пиратам, продававшим жителям острова свою добычу. Далее вплоть до XVI в. ничего определенного и точного о Сокотре не сообщалось. Конечно, можно уверенно говорить, что за это время потомки греческих, арабских и индийских поселенцев перестали быть «чужестранцами», превратились в сокотрийцев, переняв язык и обычаи местных жителей, образовали единое население.

В конце XV — начале XVI в. интересные сведения о Сокотре можно найти в книгах знаменитого арабского лоцмана из Омана Ахмада ибн Маджида (впоследствии именно он провел корабли Васко да Гамы от сомалийского порта Малинди до побережья Индии). Ибн Маджид сообщал, что на Сокотре жили ахмадж аннасара — христианское население, близкое, по мнению Ибн Маджида, к варварам. Этих сокотрийских «варваров» считали потомками греков, о которых сообщали средневековые арабские географы.

В XV в. на Сокотру с континента приплыли махрийцы — племена прибрежного аравийского района Махры, расположенного напротив острова, видимо, достаточно близкие к сокотрийцам по языку и обычаям (ведь сами сокотрийцы, скорее всего, тоже были переселенцами из Южной Аравии, но они смешались с более поздними колонистами из других стран). Махрийцы к тому времени были ревностными мусульманами.

Ибн Маджид писал: «Амр бен Афрар и Бану Абд ан-Наби ас-Сулеймани аль-Химьяри, оба из шейхов Махры, построили там крепость и правили частью местных жителей, принуждая их работать на себя; они обложили их налогом: с каждого мужчины тюк камеди, а с каждой женщины — одеяло местной выделки[19]». Далее Ибн Маджид сообщал: «Они (аборигены. — В. Н.) убили Ахмада бен Мухаммада бен Афрара, который правил ими после смерти своего отца. Тогда прибыли братья его отца вместе с соплеменниками, отомстили за него, силой заставили их работать — и поставили Ибн Абд ан-Наби править ими. Сейчас они говорят, что остров приносит несчастье тому, кто им правит. Там есть коренное население, которое, когда к ним приходит чужеземец, дает ему питьевую воду и пищу, свою одежду и своих женщин. Ими правит женщина, а что касается их женитьбы, то это находится в руках священников, которые обитают в их церквах; они женят людей по ее совету, но в наше время ее власть закончилась, ослабела».

Из заметок знаменитого лоцмана видно, что в 1489 г. Сокотра уже находилась в руках махрийцев. Вероятно, махрийцам не удалось установить непосредственный контроль над всем островом (об этом пишет Ибн Маджид, а также свидетельствуют многие события, происшедшие позднее, во время португальского завоевания). Они лишь облагали население натуральным налогом.

Между махрийцами и коренным населением существовал определенный антагонизм, что подтверждается убийством аборигенами махрийского шейха. Своеобразный матриархат, описанный Ибн Маджидом, не вызывает особого удивления: на определенной ступени развития общества это естественно. Как сообщают, в некоторых горных племенах острова брак до сих пор заключают по желанию и выбору женщины.

Колонизаторами Сокотры выступило махрийское племя «бану Афрар», жившее в районе современного города Кишн на побережье Аравии. Португалец Барруш писал, что к португальскому завоеванию, т. е. к 1507 г., Сокотра находилась под управлением султана Кишна уже 26 лет. Таким образом, колонизация была завершена примерно в 1481 г. Махрийский форт Сук, центр тогдашней Сокотры, находился к востоку от современной столицы острова Хадибо, он был построен еще до 1481 г. и перестроен после португальского завоевания. Форт располагался в 350–400 м от гавани на мысе, который португальцы называют то Соко, то Сото или Косо (по-видимому, испанский и португальский вариант арабского слона сук — «рынок»). Ссылаясь на португальцев, а также на тот факт, что арабские историки тоже называли это место «Сук», все исследователи (в том числе и изучавший средневековые хадрамаутские хроники английский ученый Р. Б. Сэрджент) считают это название подлинным. В сокотрийском языке, действительно, есть заимствованное из арабского языка слово сук, и около гавани, куда в древности могли заходить корабли с иноземными товарами, возможно, существовал рынок. Однако сами сокотрийцы называют это место «Шек», что никак не связано с рынком, а восходит, как мне представляется, либо к сокотрийскому слову шко — «вооруженный», либо к корню шеке — «быть близким, приближаться» (в данном случае к морю).

Арабские средневековые историки, например Ибн аль-Муджавир и аль-Хамадани, сообщают не только о гавани, но и о существовании города под названием Сук. Ибн аль-Муджавир описывает этот город. О форте в Суке, расположенном к востоку от Хадибо, в 1541 г. сообщает португалец Жуан ди Кастру и даже публикует его рисунок. Т. Бент также помещает Сук к востоку от Хадибо.

Сейчас от офорта осталась только груда камней и часть кирпичи ой кладки, но в XV в. это было мощное по тем временам оборонительное сооружение. Как отмечают многие специалисты по южноаравийской архитектуре, руины напоминают крепости стиля «яфи», которые до сих пор сохранились в области Яфи[20] и в Хадрамауте. Замечательным образцом этого стиля служит бывший дворец правителя султана Касири в Сейуне — северной столице Хадрамаута. Крепости «яфи» квадратные или прямоугольные в плане, по углам прямоугольника, образованного стенами, высятся цилиндрические крепостные башни с бойницами наверху. Яфисцы, строившие эти твердыни, называли их хисн би-ма’асырих — «крепость с башнями».

Форт в Суке, по данным археолога Оксфордской экспедиции П. Шинни, впервые обследовавшего его, и директора Департамента древностей Аденской колонии Д. Б. Доу, имел около 25 м в длину и 20 м в ширину.

В сотне метров на юго-восток от главного форта была расположена еще одна постройка такого же типа, от которой, как и от форта, осталась только часть кладки. Кладка была скреплена известковым раствором. Башня в северо-восточном углу здания достигает 3,6 м в диаметре. Исходя из того, как ориентирована восточная стена здания, также прямоугольного в плане, Доу думал, что это могла быть мечеть. К северу от руин предполагаемой мечети находятся остатки церкви Богоматери Победы, выстроенной португальцами в ознаменование взятия форта. Церковь эта была построена на месте другого, более старого здания, которое было либо церковью, либо мечетью (хотя для мечети оно неверно ориентировано). Об этом свидетельствуют остатки древнего известкового пола, обнаруженного археологами под первым. Девять колонн первичной постройки, от которых сохранились только основания, сложенные из камней, скрепленных известковым раствором, любопытны тем, что все имеют различное сечение (т. е. колонны были разной формы). Одна колонна в плане образует квадрат, другая — восьмиугольник, третья — звезду, еще одна — окружность. Сохранилось и изображение этого здания — на рисунке, выполненном в 1541 г. Жуаном ди Кастру. Рисунок весьма детальный, хотя в нем и не соблюдены современные правила перспективы и масштаб. Можно узнать даже пики гор Хагьера. Не видна только крепость у Габаль Хавари, горы, возвышающейся над Суком.

Т. Бент еще в 1897 г. писал об остатках еще одного форта в долине Ферагея, к югу от Хагьера. Рядом с крепостью видны развалины древнего города. Крепостные стены, сложенные из огромных валунов, достигали 30 м длины, 1,5 м высоты, а толщиной доходили до трех метров! Вероятно, строители знали, как поднимать и транспортировать тяжелые камни. Можно предположить, что Ферагей в древности был каким-то важным центром: либо там были плантации деревьев, дающих камедь, либо заросли ароматических растений.

В 1956 г. до описанных Бентом развалин добрались Дж. Уикли и П. Шинни. Форт стоял в том месте, где долина сужается. Постройки сложены из необработанных кусков скалы, главный форт в плане похож на треугольник. Массивные стены высотой 3,6–4,5 м из крупных гранитных валунов красноватого цвета соединяли две башни. Под одной из стен находился искусственный бассейн, который, очевидно, служил рвом: когда в долине была вода, она заполняла его. Третья башня была расположена как бы на вершине треугольника. Около нее были обнаружены остатки маленьких комнат и внутреннего дворика, часть стены. Один из путешественников высказывал мнение, что это развалины португальской крепости. Однако Шинни пришел к выводу, что ничего специфически португальского в этих развалинах нет, но, судя по архитектуре строения и его местоположению, можно сказать с уверенностью, что здесь была крепость. Видимо, махрийцы во время колонизации острова в XV–XVI вв. использовали ее как опорный пункт. Крепость полностью контролировала главную дорогу с севера на юг острова, она стояла в самом сердце территории, занимаемой аборигенами, а поэтому была идеальной базой для дальнейшего продвижения махрийцев вглубь или для карательных рейдов. Правда, мы не знаем, насколько активно население сопротивлялось махрийскому проникновению на остров. Можно допустить, что колонизация проходила относительно мирно, тем более что сокотрийцы не были фанатиками христианства, которые активно сопротивлялись бы внедрению ислама.

Но вскоре махрийским шейхам суждено было пережить тяжелые времена. Вот что сообщает «Хроника Шанбаля» о главном событии 1507 г.:

«В этом году неверные франки взяли Сокотру, убив там сына ат-Тау’ари аз-Зувейди с пятью десятками мусульман, и выстроили там крепость».

Как нам известно, это произошло в апреле 1507 г. Двадцатишестилетнее правление шейхов рода Лфрар было на несколько лет прервано.