Там, за синими морями…

Глава 21.

Дверь в келью Кибука с шумом распахнулась.

– Они ее привели! – Выкрикнул с порога Хемсус, растрепанный и запыхавшийся от быстрого бега.

– Все нормально? – Кибук вскочил так резко, что опрокинул стул.

– Да, нормально! Все живы!

– А она? Как она?

– Говорят, что ее запаковали так, что непонятно, как она еще дышит!

– Я надеюсь, они хоть додумались, никому ее не показывать?

– Додумались. – Уже слегка успокоившийся Хемсус закрыл за собой дверь и прошел в комнату. – Сразу же потащили в подвал, даже мудрейшим не дали посмотреть!

– Этого еще не хватало! – Пробурчал Кибук. Он по-прежнему полагал, что, чем меньше представители Храма будут контактировать с его ученицей, тем лучше. К сожалению, теперь к его мнению мало, кто прислушивался.

– Говорят, она совсем не изменилась! – Хемсус поднял стул за его спиной. – Какой ушла, такой и вернулась. Странно, я думал, рабство наложит свой отпечаток.

– Какое рабство, Хемсус? – Раздраженно заметил Кибук, снова садясь. Он тоже оценил цветущий вид бывшей ученицы, когда говорил с ней во дворце неделю назад.

Равно как и то, что его заклятие она как-то исхитрилась снять. – Она все время жила со своим изгоем, как у богини за пазухой.

– Ну, все равно. Жизнь на материке – не сахар!

Кибук улыбнулся высокомерной наивности коренного лирийца. Парнишка до сих пор думает, что его страна живет так мирно и достойно только по причине исключительного благородства ее граждан. Да если бы руководство Храма не занималась этим два тысячелетия подряд, оно бы сейчас имело под боком такую же грызню, что и на материке, плюс толпу грязных варваров с мечами у своих ворот.

Впрочем, Хемсус вполне мог этого и не знать, он ведь появился здесь намного позже. Тогда, когда местные жители уже не вызывали опасений, и ими почти перестали заниматься.

– Ей, по всей видимости, было там совсем неплохо! – Кибук закинул ногу на ногу.

Особенно после того, как она сняла с себя заклятие, которое всегда терпеть не могла. Как же все-таки у нее это получилось? – Впрочем, после ее мира даже материк может показаться раем. Как говорится, сколько свинью не отмывай, она все равно грязь найдет! – Он продемонстрировал Хемсусу презрительную улыбку, но про себя застонал от бесполезных сожалений. О, богиня, какая была девочка, какой материал! Все впитывала, как губка, одно удовольствие учить. Никогда, никогда у него больше не будет такой ученицы!

– С ее агрессивностью на материке ей самое место! Помните, как она меня чуть не сожгла! – Хемсус прямо-таки вскипел от благородного негодования, несмотря на то, что с момента упомянутого события прошло почти четыре года.

– Это когда ты провел к ней ночью Сей-Орьяна? – Хмыкнул Кибук. Он хорошо помнил тот скандал, в котором Иррха показала себя во всей красе. Бедный рыцарь еле унес ноги и чуть не умер от потери крови, а Хемсуса пришлось спасать от разъяренной ученицы самому Кибуку. – А потом еще и подставил ее? – Подстава мстительного мальчишки изяществом не отличалась – он всего лишь наутро заманил ее в ту часть Храма, куда ученикам заходить запрещалось, и навел на нее одного их мудрейших. В случае успеха ее ждало немаленькое наказание, но откуда мальчик мог знать, что наложенное на нее заклятие, настоящий шедевр, созданный Кибуком, подействует даже на мудрейшего? Вот тогда разразился действительно грандиозный скандал.

Кибука несколько раз вызывали на ковер, приказывали убрать с ученицы эту провокацию, и он честно пытался, но… не смог. Вросло намертво. Проще было бы убить. Интересно, как же у нее-то получилось? Вроде бы он не слышал, чтобы она болела.

– А не надо было строить из себя недотрогу, и постоянно крутиться около вас! – Недовольно нахмурился Хемсус. – Надо было жить, как все живут!

Ах, ты мой ревнивец! – Позволил себе слегка умилиться Кибук, усаживая слугу к себе на колени. "Как все живут", в их Храме для любого ученика означало во всем угождать тем, кто сильнее – рыцарям, магам и мудрейшим, и издеваться над тем, кто слабее – храмовой обслугой и приезжающими сюда крестьянами.

– Милый мой, насколько было бы проще, если бы она хотя бы попыталась жить, как все!! – Кибук насмешливо изобразил вопль души, но готов был тоже самое выкрикнуть вполне серьезно. – Тогда, может, мудрейшие и не спустили бы на меня всех собак, когда я предложил с ней договориться.

– А я так и не понял, почему они не захотели! – Хемсус ласково потерся щекой о его плечо. – Ну, наобещали бы ей что-нибудь!

Если бы все было так просто!

Кибук пропустил сквозь пальцы светлый локон, любуясь блестящим шелком волос, и мимолетно порадовался тому, как вовремя он приобщил своего слугу к дозе.

Пятнадцать лет – прекрасный возраст, чуть старше было бы уже не то…

Неожиданно в дверь громко постучали. Хемсус соскочил с хозяйских коленей, моментально начав изображать бурную деятельность.

– Да, входите! – Отозвался маг.

В дверь вошли два рыцаря из Старой сотни.

– Господин Кибук, нам поручено немедленно проводить вас на заседание совета!

Кибук поднялся, внутренне холодея. Проводить – это, конечно, хорошо, но зачем же сразу двое? Для него сейчас и одного более чем достаточно. И даже не такого старого.

– Да, я иду. – Кибук заметил, как один из рыцарей проследил взглядом за Хемсусом, но ничего не сказал. После его опалы многие стали проявлять к нему неуважение, которого никогда не позволили бы себе раньше. Пока это выражалось в мелочах, но если так пойдет и дальше… Кибук собрал в кулак всю свою волю и выпрямился.

Все, что ему оставалось – это демонстрировать железную уверенность, что опала временная. Конечно, временная, а какой она еще может быть?

Так, с гордо поднятой головой и сопровождаемый двумя рыцарями Старой сотни, он явился в зал заседаний.

Ого!

Кибук даже на мгновение задержался в дверях, не веря своим глазам, потому что в зале собрались все двадцать восемь бессмертных.

Все, кого он знал уже не первую тысячу лет, и которые были для него ближе, чем все остальные живые существа на Анарре. И одновременно дальше, потому что за столько лет разъединяющих моментов у них накопилось ничуть не меньше, чем объединяющих. По этой причине они предпочитали видеться как можно реже и собираться только для обсуждения и принятия действительно важных решений.

Кибуку вдруг припомнилось, как когда-то очень давно, когда еще не существовало даже такой элементарной вещи, как нормальное летоисчисление, они – пятьдесят молодых бунтарей вышли на утлом суденышке из жалкого подобия порта в том месте, где сейчас вольно раскинулся Мигир, и отправились искать себе лучшей доли.

Лучшей, чем та, которую мог предложить им небольшой храм, на месте которого сейчас вырос огромный храмовый комплекс. Многие из этих бунтарей отправились к богине, кое-кто ходит в слугах, но большинство сидит сейчас перед ним.

Кибук прошел мимо своих собратьев, насмешливо поглядывая на их лишенные возраста лица, на которых застыло заученное благостное выражение. Нет, внешне они не сильно изменились. Можно даже сказать, совсем не изменились. Но внутренне…

Кибуку стало смешно, когда он вспомнил, какими молодыми, наивными и восторженно верующими были они. Готовыми на все, чтобы изменить мир. Ну, что ж, следует признать, что это им удалось.

Председательствовал сегодня другой мудрейший, не тот, который был в прошлый раз.

Кибук, конечно, знал его старое имя, но давно уже не произносил его даже про себя. Мудрейшие еще в самом начале отказались от личных имен, превратившись за долгие годы в некое подобие единого организма.

Председатель встал, и все остальные поднялись следом за ним.

– Мы рады видеть вас, братья! – Низким, красивым голосом произнес он.

Ах, какие проповеди читал он в то время, когда еще не был мудрейшим! – Вспомнил Кибук, удивляясь мельком, с чего его вдруг сегодня так потянуло на ностальгию.

Председатель тем временем начал читать молитву, а остальные, смиренно склонив головы, повторяли за ним слова. Кибук послушно зашевелил губами, поглядывая при этом на собратьев, и опять-таки невольно вспомнил, как вел себя каждый из них тогда, когда после страшного многодневного шторма их, наконец-то, выбросило на берег. Живых. Вместе с обломками разбитого корабля. Как раз недалеко от нынешней Силлеенской бухты.

Многие тогда выглядели и действовали отнюдь не благостно.

Дочитав молитву, председатель широко развел руки и сделал мягкое движение, приглашая всех садиться.

– Господа! Важное событие, произошедшее сегодня в Храме, заставило нас собраться здесь. Господин Мран, мы готовы выслушать ваш доклад!

Мран встал со своего стула и громко провозгласил:

– Братья! Опасность для нашего Храма миновала!

Кибук поморщился. Как был дураком, так и остался. В свое время на материке бытовала хорошая поговорка: "Считается, что мудрость приходит с возрастом, но иногда случается так, что возраст приходит один". Очень верная поговорка.

– Последнее предсказание сумасшедшей Селии на поверку оказалось полным бредом, о чем я имею счастье объявить официально!

Кибук окинул конкурента тяжелым взглядом. Как он смеет так говорить?? Называть Селию сумасшедшей не считалось зазорным, скорее наоборот, но в официальных речах этого делать избегали, потому что сумасшедшей она была или нет, а ее предсказания всегда сбывались со стопроцентной точностью.

Ах, Селия, Селия! При жизни она часто раздражала Кибука своей ослиным упрямством и возвышенным идеализмом, но сейчас он вдруг вспомнил о ней почти с нежностью.

Сестра, как-никак. Родная кровь.

– Особа по имени Иррха, ученица моего досточтимого коллеги и брата Кибука, заподозренная им в том, что она является той самой пресловутой Белой девой из последнего предсказания его сумасшедшей сестры, буквально час назад изловлена и помещена в специально заклятую камеру. Никаких эксцессов при этом не произошло.

Что??!! Да как он смеет??? Кибук начал медленно подниматься.

– Ты в своем уме, Мран?? Что ты несешь? По-твоему, это всего лишь мои подозрения??

– А чьи же еще? Кроме того, нам неизвестно, были ли это всего лишь подозрения!

– Что ты имеешь в виду… Мран? – Кибук с трудом удержался от ругательства.

Намек, на которые конкурент всегда был большой мастер, мгновенно вывел его из себя.

– Она была твоей ученицей! – На постной физиономии Мрана возбуждение выдавал только нервно подергивающийся уголок рта. – То есть состояла в полной твоей власти!

– Ты хочешь сказать, что это я сам подкинул ей силенок, чтобы она встряхнула Храм так, что он ходуном заходил? – Рявкнул на него Кибук. – И сам же после этого нарастил ей родинку??

– А почему нет? – Подался ему навстречу Мран. – Ты всегда был мастером манипуляций! А здесь – одним ударом привлечь к себе максимум внимания и избавиться от строптивой ученицы – высший пилотаж!!

Пальцы Кибука самопроизвольно задвигались, словно желая вырвать кадык из крепкой шеи вечного конкурента. Но он сдержался. Пока не время.

– А изменившиеся линии на руках? – Тихо и почти спокойно спросил он. – А дрожь горы над источником? Это тоже я подстроил?

– Я не знаю! – Демонстративно развел руками Мран. – Не знаю. Я знаю только то, что сегодня она не оказала нам никакого сопротивления. Никакого. На ее глазах убили ее изгоя, помнится, ты обещал нам за это страшные кары, – и ничего! Таким образом, возникает вполне резонный вопрос – он выдержал театральную паузу – а была ли вообще Белая дева? Существовала ли она? Не гонялись ли мы с вами, господа, за призраком, фикцией, пфф!… – Он изобразил руками что-то нематериальное. – Или бредом чьего-то больного воображения??

– Хорошо. – Сдерживаться Кибуку удавалось с огромным трудом. Но если он сейчас даст слабину – это будет конец всего. – Хорошо. Допустим, ты прав. Что ты предлагаешь? Отпустить ее, предварительно извинившись за доставленное беспокойство? А почему бы нет, раз она стала жертвой ошибки или чьих-то махинаций? Но если она – не Белая дева, то вам придется вернуть ее мне! Она моя ученица, я от нее не отказывался, значит, она моя! – Он вперил тяжелый взгляд в конкурента. – Ну, давай, Мран! Идешь, так иди до конца!

– О, нет, уволь, – легко сдаваясь, поднял руки Мран, – принимать подобные решения не в моей компетенции! Я могу лишь задать вопросы, которые не дают мне покоя, но давать на них ответы должно общее собрание. Для этого мы все здесь и собрались. Моя точка зрения – это только моя точка зрения!

– Мы поняли, что ты хотел нам сказать, Мран! – Мягко остановил спор председатель.

– И мы также поняли, что у тебя есть возражения, Кибук. Можешь их высказать, мы тебя слушаем.

Кибук выпрямился.

– Во-первых, я хочу сказать уважаемому собранию, что я, разумеется, не делал тех вещей, в которых обвинил меня Мран. Во-вторых, я меньше всего хотел, чтобы моя лучшая ученица оказалась той самой Белой девой, о которой упоминала в пророчестве моя сестра. И, в-третьих. Мран говорил здесь о манипуляциях. По всей видимости, он подразумевал, что я должен был получить от них какую-то выгоду.

Так вот, я считаю, что во всей этой истории я – самая пострадавшая сторона. У меня нет ни ученицы, ни времени заниматься своими делами, потому что я все время вынужден заниматься ее делами, ни спокойствия, потому что я до сих пор не знаю, что она выкинет в следующий момент.

– И что вы предлагаете?

Кибук с трудом проглотил вдруг образовавшийся в горле комок. Вот он, момент истины.

– Договориться. – Он сказал это так тихо, что его не расслышали. А может, сделали вид, что не расслышали.

– Что вы сказали? Повторите!!

– Я предложил с ней договориться. – Повторил он громче.

– Опять? Мы ведь уже выразили свое отношение к этому предложению.

– Да. Опять. – Кибук решил идти до конца. – Потому что общее собрание еще не сказало своего слова. Братья! – Он поклонился на три стороны всем присутствующим, а также возмущенным его пренебрежением мудрейшим. – Я настаиваю на том, что нам надо хотя бы попытаться заключить с ней сделку.

– Вы издеваетесь? – Вмиг растеряв всю свою мягкость, поинтересовался председатель. – Я думаю, здесь все очень хорошо помнят вашу так называемую ученицу. Помнят, как она ненавидела нашу обитель, как презирала традиции, игнорировала сложившиеся веками порядки и не уважала наставников. Как вы полагаете, если мы сейчас предложим ей сделку, какие условия она нам поставит?

Чтобы мы сами, своими разрушили ненавидимый ею Храм?? Чтобы отказались от власти и распустили учеников? Помнится, эти идеи она высказывала не раз и во всеуслышание!

– Возможно. – Не стал спорить Кибук. Эта дура действительно могла потребовать что-то подобное. – Но если такова будет цена за жизнь источника, то я не посчитаю это большой платой. – Как же быстро они забыли, что мертвым власть ни к чему.

По залу прошелся возмущенный гул.

– Кибук, твои пораженческие настроения нам всем хорошо известны. – Демонстративно вздохнул председатель. – Мы не осуждаем тебя за них – вздорный характер твоей ученицы свел бы с ума любого, даже самого уравновешенного из нас.

Но после доклада Мрана у нас возникли вполне обоснованные сомнения в ее силе.

Как ты можешь объяснить то, что она не попыталась оказать сопротивления? Ведь убили ее изгоя, а, помнится, ей нужно было гораздо меньше, чтобы вцепиться кому-нибудь в глотку. Даже без магии. Что же с ней произошло? Возможно, мы действительно ошибались все это время?

– Нет. – Мотнул головой Кибук. – Что бы вы не думали, это точно она. А почему не сопротивлялась… Не знаю. Возможно, если бы я увидел, что там произошло, я бы смог сказать?… – По правилам Храма, любые значимые события должны были записываться на специальные кристаллы, чтобы после их можно было просмотреть и обсудить. Но опальному магу их, конечно, никто не собирался предоставлять.

– Об этом не может быть и речи! – Разбил его надежды председатель. – Ты отстранен от дела, и мы не видим никаких оснований тебя к нему допускать. Мы выслушали твое мнение, можешь присаживаться.

Кибук сел, стараясь не завыть от разочарования. Но спорить с мудрейшими было бесполезно. На то они и мудрейшие, чтобы внимать им с благоговением даже тогда, когда они говорят откровенные глупости.

– Мран! – Председатель повернулся к поспешно поднявшемуся конкуренту. – Мы готовы выслушать твое мнение.

– Уважаемые господа мудрейшие, господин председатель, братья! – Мран отвесил всем неглубокие, но очень почтительные поклоны. – Я не знаю, по какой причине бывшая ученица нашего брата Кибука вела себя так, как вела. Вполне возможно, что дело в ней. Например, у нее изменился характер после заклятия по стиранию памяти, из-за чего она могла поглупеть или стать терпимее, или у нее снизилась реакция.

Так же возможно, что дело в нашем брате Кибуке, который по каким-то своим причинам ввел нас всех в заблуждение. Но сейчас это уже не важно. Важно то, что меч, висящий над Храмом в течение последнего года, теперь надежно изолирован, а в скором времени может быть уничтожен. Вернее, должен быть уничтожен!

Речь Мрана пришлась по душе всем бессмертным, за исключением, пожалуй, Кибука.

Но и он пока решил не высовываться и дослушать конкурента до конца. Тем более что слушать его возражения все равно никто не станет.

– Уничтожен? Каким образом? – Уточнил председатель, бросив на оратора одобрительный взгляд. – У тебя есть конкретные предложения?

– Да, господин председатель. Есть. Я прошу обратить внимание всех присутствующих на то, что я никоим образом не желаю навязать кому-то свое мнение, как не желаю и того, чтобы наш Храм, а особенно источник подверглись хоть какой-нибудь, даже самой минимальной, опасности. У нас есть предсказание Селии о том, что нам большими неприятностями грозит появление в Храме некоей Белой девы, и у нас также есть уверения ее брата Кибука в том, что упомянутая Белая дева и есть его бывшая ученица. Для любого здравомыслящего человека, к каковым, несомненно, относимся и все мы, это будет достаточным основанием, чтобы отнестись к особе, о которой идет речь, с максимальным вниманием. Поэтому, раз в пророчестве сказано, что насильственная смерть Белой девы может уничтожить Храм, надо быть крайне безответственным, чтобы пытаться это сделать. Но, – Мран назидательно поднял указательный палец вверх, – там не сказано, что в случае ее естественной смерти Храм постигнет хоть какая-то неприятность. Следовательно, у нас сейчас есть два варианта развития событий. Первый – мы терпеливо ждем столько, сколько нужно, пока Белая дева не умрет своей смертью от старости. И второй – слегка помогаем ей в этом. Я предлагаю элементарные голод или жажду, ибо, что может быть естественнее? У меня все, господа.

– Мы тебя выслушали. – Благосклонно кивнул председатель. – У кого-нибудь есть возражения против этого плана?

Кибук обвел собратьев напряженным взглядом, надеясь на чудо. Но его не случилось.

Ни один из них не поднял руки в знак желания высказаться.

– Что ж, тогда приступим к голосованию! Кто за то, чтобы…

– У меня есть возражения! – Используя последний шанс, с отчаянием вскочил Кибук.

– Кибук, мы тебя уже слушали, присядь, пожалуйста. Итак, кто за то…

– Господин председатель, господа бессмертные, – он с трудом смог говорить спокойно, но понимал, что если сейчас сорвется, то его вышвырнут отсюда, как в прошлый раз, – я прошу прощения за настойчивость, но совесть не позволяет мне молчать! К сожалению, никто из вас не имеет представления о характере моей ученицы и не знает, насколько опасно доводить ее до ручки. Она не терпит никакого давления. Под давлением она может решиться на любую крайность. Поэтому я прошу вас, господа, не нужно голода! Ладно, я согласен, пусть посидит какое-то время, пока мы не найдем выхода из сложившейся ситуации, но одна богиня знает, как она отреагирует на попытку убить ее таким образом!!

В зале повисло тяжелое молчание, предваряющее бурю. Кибук, вдруг осознавший, что он только что ляпнул, забыл, как дышать.

– Неужели наш брат Кибук полагает, что богиня станет тратить свое драгоценное внимание на его жалкую ученицу, пришелицу из другого мира? – Обманчиво спокойным тоном поинтересовался один из бессмертных, тот, с кем Кибук всю жизнь поддерживал довольно неплохие отношения. – Может, он думает, что богиня, которой мы служим уже столько лет, не щадя своей жизни, на самом деле находится на ее стороне, а не на нашей??

– А может, он считает, что дарованный нам богиней источник вовсе не является божественным благословением и средством, чтобы хранить и оберегать этот мир, а напротив, является свигровским наваждением и искушением? – Подал голос один из мудрейших.

– И что мы не избранные ею верные слуги, а последние грешники, которых следует как можно скорее удалить с лица Анарры? – Поинтересовался еще один, вбивая свой гвоздь в крышку Кибукова гроба.

– Ну, что вы! – Язвительно заметил третий. – Наш брат Кибук всего лишь предлагает договориться со Свигровым отродьем, которое прислано из ада, чтобы нас уничтожить!

– Господа, вы не так меня поняли, я просто… – Оправдания Кибука потонули в возмущенном гуле голосов. А потом он почувствовал себя нехорошо, и его сознание, покинув тело, медленно поплыло куда-то очень далеко.

– Помогите!! – Кричала Рил, стуча кулачками в тяжелую, окованную железом дверь.

– Выпустите меня отсюда, сволочи!! Выпустите немедленно!! – Потрясла отбитыми ладонями, потом повернулась к двери спиной и заколотила в нее ногой.

По ее расчетам, на шум должен явиться тюремщик, охранник, уборщик, ну, хоть кто-нибудь, из кого можно будет попытаться вытащить информацию. Да и вообще. Дверь откроется, а там посмотрим, кто кого!

– Хозяйка, не надо! – Жалобно запищал Шуршевель, зажимая мохнатые ушки лапами. – Вдруг придет кто-нибудь, а тут кокон!

– Как ты не понимаешь, они же Венка убили! – Не прекращая колотить в дверь, закричала домовому Рил. – Прямо у меня на глазах, а я так растерялась, что не смогла ничего сделать! Я буду стучать, пока они не оглохнут! Пусть только откроют дверь, и я им устрою!! – Портал, через который ее притащили, открылся прямо здесь, в камере. Похитители швырнули ее на пол и тут же исчезли в нем, не сказав ей ни слова.

– А как же кокон?

– Я выскочу за дверь, а там его не будет!

– А если будет?? – Нога Рил замерла у самой двери, и в камере воцарилась тишина.

– Что, если кокон завязан на тебя? – В наступившем безмолвии тонкий голосок домового прозвучал гулко и раскатисто, как удар колокола.

– На корабле было не так. – Попыталась возразить Рил, уже понимая, что не права.

– А здесь его набросили на тебя еще до того, как посадили сюда. – Озвучил ее мысли домовой.

Рил опустила ногу.

– Что ты предлагаешь?

– Давай сначала разберемся с коконом. – Пискнул Шуршевель. – В прошлый раз у нас почти получилось.

Да, это верно.

Рил отошла от двери и села на кровать. Наколовшись, ойкнула, встала, брезгливо оглядела старый продавленный матрац, набитый, по всей видимости, соломой. Да уж, комфортом здесь и не пахло. Огляделась. Каменный мешок размером примерно метра 3 на 3, серые влажные стены, запах сырости, капающая где-то в углу вода. Окон нет.

У одной из стен грубо сработанный стол и колченогая табуретка рядом с ним. На другой – магический светильник, дающий ровно столько света, чтобы различить и сосчитать количество пальцев на вытянутой руке. В углу дыра для туалета, и рядом с ней на высоте примерно около метра каменная чаша с водой. Рил подошла, зачерпнула, плеснула в лицо. Облизала губы. Горьковато-соленая, похожая на морскую. Пить нельзя, только умываться, да и то…

Вернулась на кровать, сбросила обувь, забралась с ногами. Обняла подружку-гитару, жалобно глянула на Шуршевеля. Стиснула зубы.

– Ну, что, начнем?

Идя к тестю, Таш очень надеялся, что тот позвал его не из-за какой-нибудь ерунды, потому что иначе он очень сильно рисковал испортить отношения с зятем. И даже если вопрос окажется не ерундовым, то все равно Таш не собирался тратить на него больше пяти минут. Лучше, если меньше. По той простой причине, что чутье битого жизнью изгоя завывало сегодня с утра на разные голоса, предупреждая Таша о тысяче опасностей, 999 из которых напрямую угрожало его любимой девочке.

Оставлять ее одну он не хотел, но ссориться с королем тоже было не с руки, и Таш все-таки решил сходить и узнать, что к чему. Вопрос, по которому его вызвали, и, правда, оказался непростым. Альвар решил официально закрепить за зятем руководство армией и военным флотом, для чего необходимо было подготовить соответствующий указ. Собрав вокруг себя дворцовых юристов, он продумывал формулировки, и, разумеется, ему нужно было Ташево присутствие, чтобы потом не возникло никаких недоразумений.

Таш с первых же минут понял, что дело это долгое и нудное, и потому, просидев четверть часа, объявил юристам и королю, что он – человек простой, во всех этой юридической зауми не разбирается, и ему очень, ну, просто кровь из носа, нужен совет жены. На слова о простом человеке Альвар саркастически хмыкнул, но против присутствия Рил возражений у него не было, и Таш с чистой совестью пошел за ней.

И уже подходя к их спальне, по внезапно нахлынувшему отчаянию понял, что все, что должно было случиться, случилось. И случилось без него. Похолодевшей рукой открыл дверь и не удивился, не увидев там Рил. Страшным голосом рявкнул на охрану, стоявшую у дверей. Те проблеяли, что она с Венком вышла в сад, и он чуть не прибил их за то, что выпустили ее вопреки его приказу.

Когда шел к выходу, так хотелось надеяться, что сейчас он выйдет в сад и увидит ее. Живую и здоровую. Или хотя бы живую. О, богиня, только бы живую. Так истово он не молился ни разу в жизни. Да он вообще за свою жизнь ни разу не молился.

Между молитвами он клялся самому себе, что придушит Венка, как только увидит, за то, что увел ее из дворца. А еще за "непочтительные взгляды", за то постоянно крутится рядом, и за то, что думает, что она принадлежит и ему тоже.

Наглая и невменяемая болотная тварь.

Охрана, стоявшая на улице, показала ему, куда они пошли, и Таш направился туда.

Ног он не чуял, несся, как гончая, взявшая след. И остановился, словно напоровшись на невидимую стену, когда увидел, валяющегося у скамейки Венка.

Мертвого, это было ясно с первого взгляда.

– Рил!! – Крикнул он, понимая, впрочем, что ответа не будет. – Рил, отзовись!

Тишина, только переговаривающиеся гвардейцы за следующим поворотом. Что ж, если они ничего не слышали, значит, все произошло очень тихо и совсем недавно. Таш подошел к Венку, наклонившись, чуть ли не принюхиваясь к следам. Через несколько минут выпрямился и свистнул, подзывая отирающихся поблизости гвардейцев. Они появились через мгновение, подбежали, уставились на лежащего в луже крови болотника. Таш даже не сердился на них. Разве можно с них что-то требовать? Но очень сожалел, что рядом с ним сейчас нет Франи. Вот кто настоящий спец по следам. Впрочем, картина и без него была совершенно ясна – нападавшие, скорее всего, их было девять-десять человек (точнее сказать сложно, поскольку у всех была одинаковая обувь) вышли из портала (Таш слышал о таком, но иметь дела с этой дрянью еще не приходилось), потом схватили Венка и Рил. Венку перерезали горло, а Рил утащили с собой. Она, по всей видимости, сопротивлялась, но ее следы обрывались там же, где следы нападавших.

Таш коротко приказал одному из гвардейцев бежать за королем, а сам принялся еще раз осматривать место происшествия, надеясь найти хоть какую-нибудь мелочь, зацепку, которая бы позволила предположить, куда направились похитители.

Прибежавший король долго не мог поверить в то, что его дочь снова пропала, а потом так расстроился, что ему стало плохо, и его увели во дворец.

Дурная для всех лирийцев новость распространилась по столице со скоростью лесного пожара. Уже через час весь Силлеен знал, что их принцесса снова исчезла, и слухи покатились по нарастающей, как снежный ком. Отправленные Ташем их собирать гвардейцы вернулись с богатым уловом. Его высочество внимательно их выслушал, взял уже собранную походную сумку, проверил оружие и отправился к королю.

Тот сидел в кресле полураздетый и несчастный, окруженный хлопочущими слугами и обеспокоенными целителями. Позади кресла, совершенно не прячась, стояла Саора, с сочувствием поглядывала на короля, а тот прижимал ее руку к своему лбу. Таш про себя вздохнул с облегчением. Хорошо, что она рядом с ним, хоть по этому поводу не надо волноваться, Саора его в обиду не даст. А то совсем расклеился мужик, сотворит еще чего-нибудь эдакое. О том, как он сам будет жить, если не найдет Рил, Таш старался не думать. Найдет или сдохнет, и весь разговор.

– Альвар! – Окликнул он тестя.

Король поднял голову. Да, выглядел он, прямо сказать, не очень.

– Таш, сынок! Проходи, садись!

Таш мотнул головой.

– Нет, мне некогда. Ты как вообще?

– Нормально. – Поморщился тот. – А ты куда собрался? Я распорядился донесения о результатах поисков присылать прямо сюда, так что лучше не уходи далеко.

Таш только усмехнулся про себя. Про то, какие у короля следопыты, он знал очень хорошо, и, по его мнению, ничего, кроме презрения, они не заслуживали. Франя, которого он в шутку познакомил с ними, долго шипел и плевался ядовитой слюной.

– Я уже просмотрел первые доклады, там нет ничего интересного. – Было бы очень странно, если бы оно там было. – Я сам буду искать свою жену.

– Таш, сынок! – Король встал, роняя припарку со своей груди, и тут же сел, растирая ладонью то место, где она лежала. – Бросаешь меня? И ты тоже??

Саора, с укоризной глянув на Таша, быстро и молча приготовила новую припарку, водрузила на грудь короля, сунула ему в руки какое-то питье, потом приоткрыла окно и замахала на больного любовника веером.

Если бы Таш сейчас был способен испытывать какие-то чувства, то ему бы стало стыдно. Но пока что было не до стыда.

– Альвар, без Рил мне нечего делать во дворце, ты сам это понимаешь.

– Сынок, я прошу тебя, останься! – Из зеленых глаз короля потекла боль. – Рили и внучка… Второй раз… Они уже, наверное, не вернутся. А если сгинешь еще и ты…

Храм никого не прощает… Останься, Таш! Со временем успокоишься, женишься на хорошей девушке… Будешь мне в старости опорой. Мы же почти родня. А ты единственный, кого мне по-настоящему хотелось бы назвать родственником.

Если бы Таш мог, он бы сначала разозлился на слова короля о том, что Рил не вернется, а потом рассмеялся. Жениться на хорошей девушке. О, богиня.

– Не дури, Альвар. Я приведу твою дочь, и ты еще подержишь на руках свою внучку.

Держись. Если мы с тобой сейчас раскиснем, то Рил вообще не на кого будет надеяться. Давай, соберись, папаша, ты же король! Все, я пошел. – Таш еще хотел сказать Саоре, чтобы она не отходила от тестя ни на шаг, но глянул на нее и промолчал. Она и так не отойдет. – Ну, богиня даст, увидимся.